ТУРЕЦКАЯ АРМИЯ ПЕРЕД ВОЙНОЙ 1877-1878 гг. ВОЕННО-МОРСКИЕ СИЛЫ ТУРЦИИ

В течение 30 лет, с 1839 по 1869 год, проходила реорганизация турецкой армии.

В основу ее новой организации были положены принципы прус­ской ландверной системы. Реорганизация производилась прусскими инструкторами. Реорганизованная турецкая армия состояла из низама, редифа, мустахфиза, иррегулярных и египетских войск.

Низам представлял собой войска действительной службы. По штатному расписанию в нем числилось 210 000 человек, из них 60 000 человек по прошествии 4-5 лет, за 1-2 года до истечения полного срока действительной службы, увольнялись в отпуск; эти контингенты отпускных (ихтиат) в случае войны предназначались для пополнения низама. Общий срок службы в низаме был шести­летним. Низам выставлял определенное число таборов (батальонов) пехоты, эскадронов кавалерии и артиллерийских батарей.

Редиф по замыслу должен был представлять собой обученные резервные войска. По штатам в нем числилось к началу войны 190 000 человек. Редиф делился на два (впоследствии на три) класса; в первом в течение трех лет состояли лица, отбывшие 6 лет службы в низаме и ихтиате, а также лица в возрасте от 20 до 29 лет, по каким-либо причинам не служившие в низаме; во второй класс перечислялись на 3 года лица, отслужившие 3 года в первом классе. В мирное время в редифе содержались лишь слабые кадры, но запасы стрелкового вооружения и обмундирования по закону должны были иметься на полную штатную численность в период развертывания. В военное время предусматривалось формирование из редифа, отдельно от низама, определенного числа таборов, эскадронов и батарей.

Мустахфиз представлял собой ополчение. По штатам в нем числилось 300 000 человек; мустахфиз образовывался из числа лиц, перечисляемых туда на восемь лет по окончании пребывания в ре­дифе. Кадров, вещевых и боевых мобилизационных запасов му­стахфиз в мирное время не имел, в военное же время из мустах­физа создавали, отдельно от низама и редифа, определенное число таборов, эскадронов и батарей.

Общий срок пребывания в низаме, редифе и мустахфизе состав­лял 20 лет. В 1878 году все три категории должны были дать Тур­ции 700 000 человек войск.

Иррегулярные войска набирались в случае войны из черкесов, переселившихся в Турцию из России, горных малоазиатских племен (курды и др.), албанцев и т. п. Часть этих войск придавалась по­левой армии под названием башибузуков (ассакири-муавине), из остальных формировались местные гарнизонные войска (ассакири-римуллье). Численность их не была учтена даже в самой Турции.

В египетских войсках по штатам числилось 65 000 человек и 150 орудий.

Для комплектования армии вся территория Турецкой империи была разбита на шесть корпусных округов, которые теоретически должны были выставлять равное количество таборов, эскадронов и батарей. На самом деле Дунайский и Румелийский округа были сильнее, Аравийский и Иеменский слабее других и лишь Анатолий­ский и Сирийский приближались к средней норме. Гвардейский корпус комплектовался экстерриториально со всех округов.

Ежегодному призыву по жребию подлежали все мусульмане в возрасте от 20 до 26 лет; христиане на военную службу не призы­вались и выплачивали за это денежный налог (бедель).

Описанная организация турецкой армии не была полностью осуществлена ко времени войны. Дело в том, что из ежегодного призыва, составлявшего 37 500 человек, значительная часть людей в низам не поступала из-за финансовых трудностей и перечислялась прямо в редиф. Из-за этого низам имел в своих рядах значительно меньше людей, чем это полагалось по штатам, а редиф и мустах­физ заполнялись людьми, которые вовсе не имели военной подго­товки. В конечном итоге те 700 000 подготовленного войска, нали­чие которых предусматривалось по закону об организации армии к 1878 году, в значительной части не имели никакой военной под­готовки. Этот недостаток усугублялся еще тем, что по принятой организации не предусматривалось наличия запасных войск ни в мирное, ни в военное время. Поэтому, следовательно, все лица, призывавшиеся в редиф и мустахфиз из числа не имевших военной подготовки, должны были получить ее непосредственно в тех ча­стях, куда они призывались. Кроме того, в значительной мере на бумаге осталось развертывание в военное время редифной артил­лерии и кавалерии; это объяснялось как отсутствием мобилизаци­онных запасов артиллерии и конского состава, так и особой труд­ностью создания и обучения этих родов войск и их кадров в ходе войны.

Весьма неудовлетворительно было поставлено в турецкой армии дело комплектования офицерскими кадрами, а также организация военного управления. Только 5-10 процентов турецких пехотных и кавалерийских офицеров комплектовалось из числа окончивших военные школы (военную, артиллерийскую, инженерную, военно-медицинскую), так как школы выпускали очень мало офицеров. Вся остальная масса офицеров пехоты и кавалерии набиралась из числа произведенных в офицеры лиц унтер-офицерского звания, то есть окончивших лишь учебную команду, в которой необяза­тельна была даже элементарная грамотность. Еще хуже обстояло дело с турецким генералитетом. Турецкими пашами являлись в основном или иностранные авантюристы и проходимцы всякого рода, или придворные интриганы с минимальным боевым опытом и военными знаниями. Лиц с высшим военным образованием или даже опытных практиков-фронтовиков в составе турецкого генера­литета было крайне мало.

Во главе высшего военного управления стоял султан с тайным военным советом, создававшимся при нем на время войны; султан и тайный совет обсуждали и утверждали все планы действий главнокомандующего. Последний, кроме того, обязан был считаться во всех своих действиях с военным министром (сераскиром), а также с состоявшим при военном министре военным советом (дари-хура). В то же время начальник артиллерии и инженерных войск (мушир-топ-хане) не был подчинен ни главнокомандующему, ни военному министру, находясь в распоряжении одного только султана. Таким образом, главнокомандующий был связан при осу­ществлении даже своих частных планов и замыслов.

Турецкий генеральный штаб состоял из 130 офицеров, окончив­ших высшую военную школу. Использовались эти офицеры большей частью нецелесообразно, так как штабов в полном смысле слова в турецкой армии не было. Вместо систематической штабной ра­боты офицеры генерального штаба часто выполняли роль личных советников пашей и исполняли их отдельные поручения.

Твердо установленной организации родов войск в турецкой армии не имелось. Она была установлена в виде исключения лишь для низшего звена - табора (батальона) пехоты, эскадрона кавалерии и батареи артиллерии, но и то по своей численности низшие подразделения были всегда меньше, чем предусматривалось шта­тами. Что же касается высших организационных звеньев, то прак­тически они или вовсе отсутствовали, или создавались от случая к случаю и по своей структуре были весьма разнообразны. Теоре­тически три табора должны были составлять полк, два полка - бригаду (лива), две бригады - дивизию (фурк), а две пехотные и одна кавалерийская дивизия - корпус (орду). Практически же 6-10 таборов соединялись иногда прямо в бригаду или дивизию, иногда же действовали без всякого промежуточного организацион­ного объединения, непосредственно подчиняясь старшему началь­нику или входя временно в отряды разной численности.

Табор (или табур) состоял из восьми рот (бейлюк) и по штату имел 774 человека; фактически численность табора колебалась в пределах 100-650 человек, так что рота часто не превышала при­нятой в европейских армиях численности взвода; частично перед войной таборы были переформированы и имели четырехротный состав.

Батарея состояла из шести орудий и двенадцати зарядных ящи­ков, насчитывая по штатам 110 строевых солдат.

Эскадрон по штатам числил 143 всадника, фактически же в нем было в лучшем случае 100 человек.

Стрелковое вооружение турецкой армии было пред­ставлено тремя системами нарезных ружей, заряжавшихся с казны, а также разными системами устаревших нарезных и гладкостволь­ных ружей, заряжавшихся с дула. Первой и наиболее совершенной системой являлась однозаряд­ная американская винтовка Пибоди-Мартини . Она заряжалась с казенной части при помощи откидывавшегося вниз затвора, имела калибр 11,43 мм, весила со штыком 4,8 кг; начальная скорость по­лета пули составляла 415 м/сек; прицел был нарезан на 1830 шагов (1500 ярдов); патрон металлический, унитарный, весил 50,5 г. По баллистическим данным, эта винтовка была близка русской вин­товке системы Бердана № 2, но в некоторых отношениях уступала ей; так, откидной вниз затвор Пибоди-Мартини препятствовал стрельбе лежа и с широкого упора (насыпи); на испытаниях в США было отмечено до 60 процентов случаев отказа затвора в экстрак­ции гильз . Эти ружья были заказаны турецким правительством в США в количестве 600 000 штук вместе с 40 млн. патронов к ним . К началу войны в турецкой армии имелось 334 000 винто­вок Пибоди-Мартини, что составляло 48 процентов всех заря­жавшихся с казны ружей турецкой армии. В основном винтовки Пибоди-Мартини состояли на вооружении войск, сражавшихся на Балканах.

Второй по качеству системой являлась однозарядная заряжав­шаяся с казны винтовка английского конструктора Снайдера, образца 1867 года, переделанная из заряжавшейся с дула винтовки" Минье. По баллистическим качествам эта винтовка лишь немного превосходила русскую винтовку системы Крнка - начальная ско­рость полета пули у нее составляла 360 м/сек. Винтовка Снайдера имела калибр 14,7 мм, со штыком (ятаганом) весила 4,9 кг, прицел был нарезан на 1300 шагов (1000 ярдов). Металлический патрон весил 47,2 г; патроны были частью цельнотянутыми, частью состав­ными. Винтовка Снайдера большей частью была приобретена в Англии и США, некоторое количество было переделано на турецких заводах. На вооружении состояло 325 000 ружей Снайдера, что равнялось 47%; всех ружей турецкой армии, заряжавшихся с казны; этой системой винтовки была вооружена часть турецких войск на Балканском театре и подавляющее число войск на Кавказском театре.

Третьей системой являлась американская винтовка конструкции Генри Винчестера с подствольным магазином на 13 патронов, одним патроном в приемнике и одним - в стволе; все патроны могли быть выпущены в 40 секунд. Винтовка представляла собой карабин ка­либром 10,67 мм, прицел был нарезан на 1300 шагов. Карабин ве­сил 4,09 кг, патрон - 33,7 г . Этих винтовок на вооружении со­стояло 39 000 штук - 5-6 % всех ружей турецкой армии, заряжав­шихся с казны. Этой винтовкой были вооружены турецкая кавале­рия и часть башибузуков.

Мустахфиз, часть редифа и иррегулярные войска были воору­жены в основном заряжавшимися с дула ружьями разных систем. Египетские войска имели на вооружении заряжавшуюся с казны винтовку американской системы Ремингтона. Кроме того, у турок имелось некоторое количество митральез системы Монтиньи.

Перед войной Турция закупила ко всем системам своего стрел­кового оружия, заряжавшегося с казны, весьма значительное коли­чество патронов (по 500-1000 патронов на единицу оружия, то есть не менее 300-400 млн. патронов) и в ходе войны пополняла расход патронов регулярными закупками за границей, преимуще­ственно в Англии и США.

Боевой комплект патронов носился на себе солдатами, возимый запас находился в имевшихся при каждом таборе вьюках или на обывательских подводах.

Полевая артиллерия в начале войны была представлена в турецкой армии первыми образцами нарезных, заряжавшихся с казны 4- и 6-фунтовых пушек, не скрепленных кольцами и с на­чальной скоростью полета снаряда не свыше 305 м/сек, а также бронзовыми горными 3-фунтовыми пушками английской системы Уитворта; последние в ходе войны начали заменяться 55-мм сталь­ными германскими пушками Круппа. Девятисантиметровых сталь­ных крупповских пушек, скрепленных кольцами, с дальнобойностью 4,5 км и начальной скоростью 425 м/сек, смонтированных на ла­фете, который позволял придавать стволу большой угол возвыше­ния и тем повышать дальность стрельбы, вначале насчитывалось немного; на Балканах, например, их было на первых порах всего 48. Всей полевой артиллерии у турок имелось немного - 825 орудий.

Полевая турецкая артиллерия имела снаряды трех типов: 1) гра­нату с ударной трубкой плохого качества; большинство гранат, осо­бенно в начале войны, не разрывалось; 2) шрапнель с дистанцион­ной трубкой, технически неплохую; 3) картечь. Снарядами турецкая армия снабжалась в достаточном количестве.

Крепостная и осадная турецкая артиллерия имела на вооруже­нии чугунные гладкоствольные пушки 9-см калибра и 28-см гаубицы; бронзовые гладкоствольные 9-, 12- и 15-см пушки; нарез­ные и заряжавшиеся с казны 12- и 15-см пушки, 15-см гаубицы и 21-см мортиры; стальные, скрепленные кольцами 21-, 23- и 27-см крупповские пушки; чугунные мортиры 23- и 28-см калибра, брон­зовые мортиры 15-, 23- и 28-см калибра

Офицеры, кавалерия и иррегулярные войска, помимо ружей (офицеры их не имели), были вооружены револьверами, шашками и ятаганами.

Военная промышленность в Турции была представ­лена рядом средних и мелких заводов и фабрик, принадлежавших государству. Изготовление оружия производилось артиллерийским арсеналом в Топхане и литейным заводом в Зейтин-Бурну; в арсенале изготовлялись отдельные Детали стрелкового Оружия, переде­лывались ружья старых систем, сверлились стволы артиллерийских орудий, выделывались затворы к ним и т. п.; на литейном заводе отливались стволы для бронзовых пушек, производились снаряды всех калибров, а также выделывалось холодное оружие для всей армии. Пороховые заводы в Макри-кее и Ацатлу изготовляли селитренные пороха и снаряжали ежедневно до 220 000 ружейных па­тронов. Патронный завод в Кирк-агаче производил ежедневно до 100 000 гильз к ружьям Снайдера, 150 000 капсюлей и 250 000 пуль к ним. Фабрика трубок и взрывчатых составов изготовляла еже­дневно до 300 трубок. Ряд заводов был оборудован паровыми ма­шинами небольшой и средней мощности, а также новейшими меха­низмами, но в основном использовались водяные двигатели и руч­ной труд. Управление заводов и технический персонал в подавляю­щем большинстве состоял из высокооплачиваемых иностранцев, преимущественно англичан, рабочие же целиком набирались из ту­рецкого населения . Качество продукции было невысоким. Все пе­речисленные предприятия далеко не в полной мере удовлетворяли потребности турецких вооруженных сил; они лишь частично (за исключением холодного оружия) восполняли эту потребность, основным же способом пополнения являлся импорт оружия и бое­припасов из США и Англии. Морская военная промышленность была представлена морским арсеналом в Константинополе и рядом верфей (в Тэрсхане, Синопе, Рущуке, Басоре и пр.) .

В конечном счете в отношении организации и вооружения ту­рецкой армии, а также в отношении турецкой военной промышлен­ности можно сделать следующие выводы.

Организация турецких войск к войне 1877-1878 гг., несом­ненно, находилась в лучшем состоянии, чем в период Крымской войны, но все же она ни в коей мере не удовлетворяла военным требованиям того времени. Фактическое отсутствие постоянных соединений от полка и выше, слабая обеспеченность обученным людским составом, нехватка запаса конского состава и артиллерий­ских запасных орудий, совершенно неудовлетворительное положе­ние с комплектованием армии офицерскими кадрами и созданием штабов ставили турецкую армию в худшее положение по сравне­нию с любой из армий крупных европейских держав.

Что касается вооружения, то турецкая армия была оснащена вполне совершенными по тому времени образцами стрелкового оружия и в целом находилась в равном положении с русской ар­мией, несколько даже превосходя ее в снабжении патронами. В части же артиллерийского вооружения турецкая армия не только количественно, но и качественно уступала русской армии; наличие в турецкой армии «дальнобойных» стальных крупповских орудий не могло дать ей перевеса, так как таких орудий было мало.

Турецкая военная промышленность не могла обеспечить оружием турецкую армию и в Деле её оснащения вооружением играла третьестепенную роль, поэтому она не могла идти ни в какое срав­нение с русской военной промышленностью.

Боевая подготовка турецкой армии перед войной 1877-1878 годов находилась на крайне низком уровне.

В значительной мере это зависело от низкого уровня военного образования турецких офицеров и от почти полного отсутствия офицерской подготовки в мирное время. Лишь небольшое число турецких офицеров - около 2 000 человек - получило образование в военной школе; большинство их, произведенное из унтер-офицеров за выслугу и отличия (так называемых алайли), совершенно не имело никакого образования; как свидетельствует турецкий исто­рик, из этих последних «редко кто умел читать и писать, а, между тем, были в высоких чинах, до генерала включительно» .

О состоянии офицерской подготовки перед войной турецкий ге­нерал Иззет Фуад-паша писал: «Так как на нашем языке почти не существует ни книг о стратегии, ни трудов по истории великих войн, то теоретически мы знали очень мало, а практически - сов­сем ничего, потому что за все царствование Абдул-Азиза можно припомнить только одни маневры, да и те продолжались всего... один день» .

Нельзя, однако, полностью согласиться с этой характеристикой турецких офицеров 70-х годов, так как многие из них выработали в себе довольно ценные военные качества во время войны с Сер­бией и Черногорией да кое-что в отношении развития своего круго­зора получили от своих английских и германских инструкторов. Но в принципе нельзя не признать, что большинство турецких офицеров было подготовлено в тактическом отношении крайне слабо, осо­бенно для наступательного боя.

В соответствии с низким уровнем Офицерской подготовки был весьма низок и уровень боевой подготовки турецких солдат и унтер-офицеров. В турецкой пехоте к наступательному бою была способна лишь численно незначительная султанская гвардия, удовлетвори­тельно натасканная германскими инструкторами. Вся остальная пе­хота, даже низам, была подготовлена к наступательному бою. слабо; строй и боевые порядки сохранялись лишь в начале наступления, после чего в большинстве случаев сбивались в толпу; огонь был мало меткий по причине плохого стрелкового обучения; этот недо­статок стремились возместить массой выпускаемых на ходу пуль. Положительной стороной турецкой пехоты являлось широкое при­менение ею самоокапывания.

В обороне турецкая пехота была приучена широко использовать укрепления, для чего при каждом таборе возился достаточный запас шанцевого инструмента. Саперное дело турецкая пехота знала, укрепления возводились быстро и технически выполнялись хорошо;

Главную, роль в сооружении турецких укреплений играло местное население.

Турецкая пехота обильно снабжалась патронами и открывала по наступавшим огонь с дальних расстояний, что делало ее хорошо приспособленной к оборонительному бою; контратаки турецким вой­скам удавались хуже, из-за чего их оборона носила преимуще­ственно пассивный характер.

Успешность действий турецких войск в пассивной обороне - явление не случайное и не может быть объяснено «прирожденными» свойствами турецкого солдата и офицера. Дело в том, что для на­ступления при равном оружии, гораздо более чем для пассивной обороны, нужны инициативные, сознательные и обученные солдаты, а также обладающие большими организаторскими способностями офицеры. Отсталый социальный строй Турции не способствовал вы­работке ни инициативных солдат, ни подготовленных офицеров.

В походных движениях турецкая пехота была вынослива, но от­сутствие обозов в частях крупнее табора делало ее маломанев­ренной.

Турецкая артиллерия вела огонь с дальних дистанций, метко стреляла гранатой, но не владела шрапнелью. Сосредоточение огня в артиллерии применялось слабо, взаимодействие с пехотой не было налажено.

Турецкая регулярная кавалерия по своей численности была так незначительна, что, даже невзирая на сносный уровень ее тактиче­ской подготовки, не могла оказать какого-либо влияния на войну 1877-1878 гг.

Иррегулярная турецкая конница, несмотря на то, что значитель­ная часть ее имела на вооружении магазинное ружье, совершенно не была подготовлена к правильному бою. Штабы в турецкой армии к ведению военных действий подготовлены не были.

Боевая подготовка русских войск накануне войны, несмотря на все ее крупные недостатки, стояла значительно выше, чем подго­товка турецкой армии.

Сравнивая между собой русскую и турецкую армии, можно прийти к следующим выводам. Русская армия располагала несом­ненным превосходством над турецкой во всем, кроме стрелкового оружия, в отношении которого она находилась примерно в равном положении с турецкой. В единоборстве с Турцией русская армия имела все шансы на успех. Однако сила турецкой пассивной обо­роны, при недостаточной подготовке русской армии к ее преодоле­нию, заставляла серьезно с ней считаться.

К 1877 году Турция располагала довольно значительным военно-морским флотом. На Черном и Мраморном морях находилась бро­неносная эскадра в составе 8 броненосных батарейных фрегатов I и II ранга, вооруженных 8-15 орудиями в основном калибра 7-9 дм (лишь «Месудиэ» имел 12 орудий калибра 10 дм); 7 батарейных корветов и мониторов III ранга, вооруженных 4-5 ору­диями в основном также калибра 7-9 дм. Скорость хода у боль­шинства судов эскадры достигала 11 узлов или даже была не­сколько выше, броня у большинства судов была толщиной в 6 дм. В основном все эти суда были приобретены Турцией в Англии и Франции.

Кроме броненосной эскадры, Турция располагала на Черном море 18 небронированными боевыми кораблями со скоростью хода до 9 узлов и рядом вспомогательных военных судов.

Таким образом, Турция, хотя и ценой государственного банкрот­ства, создала на Черном море флот, способный вести наступатель­ные действия.

Но если с количеством и качеством кораблей у Турции было вполне благополучно, то с личным составом флота дело обстояло много хуже. Боевая подготовка личного состава военно-морского турецкого флота была неудовлетворительна, дисциплина слаба. Практические плавания почти не производились, минного вооруже­ния на кораблях не было, минное дело было в загоне. Попытка поднять уровень подготовки личного состава флота путем пригла­шения в турецкий флот опытных иностранных офицеров, главным образом англичан (Гобарт-паша - начальник броненосной эскадры, Монторн-бей - его помощник и начальник штаба, Слимэн - спе­циалист минного дела и др.), не увенчалась успехом. Турецкий флот вступил в войну плохо подготовленным.

Казалось бы, в той грандиозной битве, что шла на подступах к столице зимой 1941-го, исследована каждая деталь, и все давно известно, однако...

Мало кто знает, что на одном из участков фронта решающую роль сыграли русские пушки, изготовленные на Императорском орудийном заводе в Перми еще в 1877 году. А было это на участке обороны Солнечногорск - Красная Поляна, где сражалась обескровленная долгими боями 16-я армия под командованием Константина Рокоссовского.

К. К. Рокоссовский обратился к Г. К. Жукову с просьбой о срочной помощи противотанковой артиллерией. Однако ее у командующего фронтом в резерве уже не было. Запрос дошел до Верховного Главнокомандующего. Реакция Сталина была незамедлительной: "У меня тоже нет резервов противотанковой артиллерии. Но в Москве есть Военная артиллерийская академия имени Ф. Э. Дзержинского. Там много опытных артиллеристов. Пусть они подумают и в течение суток доложат о возможном решении проблемы".

Действительно, еще в 1938 году из Ленинграда в Москву была переведена артиллерийская академия, основанная в 1820 году. Но в октябре 1941 года она была эвакуирована в Самарканд. В Москве осталось лишь около сотни офицеров и служащих. Учебная артиллерия также была вывезена в Самарканд. Но приказ требовалось выполнить.

Помог счастливый случай. В академии работал пожилой человек, который хорошо знал местоположения артиллерийских арсеналов в Москве и в ближайшем Подмосковье, где были законсервированы изношенные и очень старые артиллерийские системы, снаряды и снаряжение к ним. Можно только сожалеть, что время не сохранило имя этого человека и имена всех других сотрудников академии, которые в течение суток выполнили приказ и сформировали несколько огневых батарей противотанковой обороны большой мощности.

Для борьбы с германскими средними танками подобрали старые осадные орудия калибра 6 дюймов, которые использовались еще при освобождении Болгарии от турецкого ига, а позже в Русско-японской войне 1904-1905 гг. После окончания ее по причине сильной изношенности стволов орудия эти доставили на Мытищинский арсенал, где они хранились в законсервированном виде. Стрельба из них была небезопасна, но 5-7 выстрелов они еще могли выдержать.

Что касается снарядов, то на Сокольническом артиллерийском складе имелись в большом количестве трофейные английские осколочно-фугасные снаряды фирмы "Виккерс" калибра 6 дюймов и массой 100 фунтов, то есть чуть более 40 килограммов. Там же были капсюли и пороховые заряды, отбитые в Гражданскую войну у американцев. Все это имущество хранилось с 1919 года настолько аккуратно, что вполне могло использоваться по прямому назначению.

Вскоре было сформировано несколько огневых батарей тяжелой противотанковой артиллерии. Командирами стали слушатели академии и офицеры, присланные из военкоматов, а прислугой - красноармейцы и ученики 8-10-х классов московских специальных артиллерийских школ. Орудия не имели прицелов, поэтому было решено стрелять только прямой наводкой, наводя их на цель через ствол. Для удобства стрельбы орудия врыли в землю по ступицы деревянных колес.

Германские танки появились внезапно. Первые выстрелы орудийные расчеты сделали с дистанции 500-600 м. Германские танкисты вначале приняли разрывы снарядов за действие противотанковых мин. Судя по всему, "мины" обладали очень большой силой. В случае разрыва 40-килограммового снаряда вблизи танка последний переворачивался набок или становился на попа. Но вскоре стало ясно, что в упор бьют из пушек. Попадание снаряда в башню срывало ее и отбрасывало на десятки метров в сторону. А если 6-дюймовый снаряд осадной пушки попадал в лоб корпуса, то он проходил танк насквозь, круша все на своем пути.

Немецкие танкисты пришли в ужас - подобного они не ожидали. Потеряв роту, танковый батальон отступил. Германское командование посчитало происшествие случайностью и направило другой батальон иным путем, где он также напоролся на противотанковую засаду. Немцы решили, что русские применяют какое-то новое противотанковое невиданной ранее мощи. Наступление противника было приостановлено, наверное, для уточнения обстановки.

В конечном итоге, армия Рокоссовского выиграла на этом участке фронта несколько суток, в течение которых прибыло пополнение, и фронт стабилизировался. 5 декабря 1941 года наши войска перешли в контрнаступление и погнали фашистов на Запад. Получается, что Победа 45-го года хоть в малой степени, но ковалась русскими оружейных дел мастерами еще в XIX веке.

Многие современники убеждены, что в прошлом историки мало внимания уделяли такому событию, как русско-турецкая война 1877-1878. Кратко, но максимально доступно обсудим этот эпизод в истории России. Ведь он, как и любая война, в любом случае истории государства.

Попробуем разобрать такое событие, как русско-турецкая война 1877-1878г., кратко, но максимально понятно. В первую очередь, для обычных читателей.

Русско-турецкая война 1877-1878 (кратко)

Главными противниками данного вооруженного конфликта являлись Российская и Османская империи.

В ходе него произошли многие важные события. Русско-турецкая война 1877-1878 (кратко описанная в данной статье) оставила след в истории практически всех участвующих стран.

На стороне Порты (приемлемое для истории название Османской империи) выступали абхазские, дагестанские и чеченские повстанцы, а также Польский Легион.

Россию, в свою очередь, поддерживали Балканы.

Причины русско-турецкой войны

В первую очередь, разберем основные причины русско-турецкой войны 1877-1878 (кратко).

Основной причиной для начала войны было значительное увеличение национального самосознания в некоторых балканских странах.

Подобного рода общественные настроения были связаны с Апрельским восстанием в Болгарии. Жестокость и беспощадность, с которыми был подавлен болгарский мятеж, заставили некоторые европейские страны (в особенности Российскую империю) проявить к христианам, находящимся на территории Турции, сочувствие.

Другой причиной для начала боевых действий было поражение Сербии в сербо-черногорско-турецкой войне, а также неудавшаяся Константинопольская конференция.

Ход войны

24 апреля 1877 года Российская империя официально объявила войну Порте. После кишинёвского торжественного парада архиепископ Павел на молебне зачитал манифест императора Александра II, в котором говорилось о начале военных действий против Османской империи.

Во избежание вмешательства европейских государств, войну нужно было провести «быстро» - в одну компанию.

В мае этого же года войска Российской империи были введены на территорию Румынского государства.

Румынские войска, в свою очередь, начали принимать активное участие в конфликте на стороне России и её союзников лишь спустя три месяца после этого события.

На организации и подготовленности русской армии заметно сказывалась военная реформа, проводившаяся в то время императором Александром II.

В состав русских войск входило около 700 тысяч человек. За Османской империей же значилось порядка 281 тысячи человек. Несмотря на значительный численный перевес русских, значимым преимуществом турок было владение и оснащение армии современным вооружением.

Стоит отметить, что Российская империя намеревалась провести всю войну на суше. Дело в том, что Черное море было полностью под контролем турок, а России было разрешено строить свои корабли в этом море только в 1871 году. Естественно, что за такой короткий срок невозможно было воздвигнуть сильную флотилию.

Данный вооруженный конфликт велся в двух направлениях: в азиатском и европейском.

Европейский театр военных действий

Как мы уже упоминали выше, с началом войны русские войска были введены в Румынию. Это было сделано для устранения дунайского флота Османской империи, контролировавшего переправы через Дунай.

Речная флотилия турок не смогла противостоять действиям вражеских моряков, и вскоре Днепр был форсирован русскими войсками. Это был первый значительный шаг в сторону Константинополя.

Несмотря на то, что турки смогли ненадолго задержать русские войска и получить время для того, чтобы укрепить Стамбул и Эдирне, изменить ход войны они не смогли. По причине неумелых действий военного командования Османской империи, Плевна 10 декабря капитулировала.

После этого события действующая российская армия, насчитывавшая на тот момент около 314 тысяч солдат, готовилась снова переходить в наступление.

В это же время против Порты возобновляет боевые действия Сербия.

23 декабря 1877 года рейд через Балканы совершает русский отряд, находящийся в тот момент под командованием генерала Ромейко-Гурко, благодаря которому была занята София.

27—28 декабря произошёл бой при Шейново, в котором участвовали войска Южного отряда. Итогом данного сражения стало окружение и разгром 30-ти тысячной

8 января войсками Российской империи без какого-либо сопротивления был взят один из ключевых пунктов турецкой армии - город Эдирне.

Азиатский театр военных действий

Основными задачами азиатского направления войны были обеспечение безопасности собственных границ, а также желание руководства Российской империи сломить сосредоточенность турок исключительно на европейском театре боевых действий.

Началом отсчета Кавказкой компании принято считать Абхазский мятеж, произошедший в мае 1877 года.

Примерно в это же время русские войска оставляют город Сухум. Вернуть его назад получилось лишь в августе.

Во время действий на Закавказье русскими войсками было захвачено много цитаделей, гарнизонов и крепостей: Баязит, Ардаган и т.д.

Во второй половине лета 1877 года боевые действия были временно «заморожены» по той причине, что обе стороны находились в ожидании подхода подкреплений.

Начиная с сентября, русские стали придерживаться осадной тактики. Так, например, был взят город Карс, который открывал победный путь к Эрзеруму. Однако его захват так и не состоялся по причине заключения Сан-Стефанского мирного договора.

Условиями данного перемирия, помимо Австрии и Англии, были недовольны и Сербия с Румынией. Считалось, что их заслуги в войне были оценены не по достоинству. Это и стало началом зарождения нового - Берлинского - конгресса.

Итоги русско-турецкой войны

Завершающим этапом подведем итоги русско-турецкой войны 1877-1878 (кратко).

Произошло расширение границ Российской империи: говоря более конкретно, в её состав вновь вошла Бессарабия, которая была потеряна во время

В обмен на помощь Османской империи защищаться от русских на Кавказе, Англия разместила свои войска на острове Кипр в Средиземном море.

Русско-турецкая война 1877-1878 гг. (кратко рассмотренная нами в этой статье) сыграла большую роль и в международных отношениях.

Она дала начало постепенному отходу от конфронтацией между Российской империей и Великобританией по той причине, что страны начали больше сосредотачиваться на собственных интересах (например Россию интересовало Черное море, а Англию - Египет).

Историки и русско-турецкая война 1877-1878. Кратко, в общих чертах характеризуем событие

Несмотря на то, что данная война не рассматривается, как особо значимое событие в истории Российского государства, её изучением занималось немалое количество историков. Самыми известными исследователями, чей вклад был отмечен, как наиболее значимый, являются Л.И. Ровнякова, О.В. Орлик, Ф.Т. Константинова, Е.П. Львова и т.д.

Ими были изучены биографии участвовавших полководцев и военачальников, значимые события, подведены итоги русско-турецкой войны 1877-1878, кратко описанной в представленной публикации. Естественно, что все это не прошло зря.

Экономист А.П. Погребинский считал, что русско-турецкая война 1877-1878, кратко и быстро завершившаяся победой Российской империи и её союзников, оказала огромное влияние в первую очередь на экономику. Важную роль в этом сыграло присоединение Бессарабии.

По мнению советского политического деятеля Николая Беляева, данный военный конфликт был несправедливым, несущим захватнический характер. Это высказывание, по мнению его автора, актуально и по отношению к Российской империи, и по отношению к Порте.

Также можно сказать, что русско-турецкая война 1877-1878, кратко описанная в данной статье, в первую очередь показала успех военной реформы Александра ІІ, как в организационном плане, так и в техническом.

Накануне войны русская артиллерия имела 48 артиллерийских бригад, предназначенных для действий с пехотными дивизиями. Каждая бригада была шестибатарейного состава - но 8 орудий в каждой батарее. Батарея являлась отдельной частью и могла действовать самостоятельно. Первый дивизион бригады (3 батареи) был вооружен 9-фн пушками, второй - 3 - 4-фн медными пушками, заряжающимися с казны! В четырех кавказских артиллерийских бригадах по одной батарее было вооружено 3-фн горными пушками.

Конная артиллерия состояла из 26 регулярных и 22 казачьих батарей. Вер батареи были шестиорудийными и имели на вооружении А~фн нарезные медные пушки, заряжающиеся с казны. Каждая кавказская дивизия имела по 2 батареи. В осадной артиллерии было 630 орудий различного калибра.

Крепостная артиллерия имела 44 крепостных батальона. Личный состав на случай мобилизации предназначался для комплектования осадной артиллерии, которая в мирное время своих кадров не имела. В военное время формировалось 48 запасных артиллерийских батарей (по количеству артбригад). В организационном отношении русская артиллерия стояла выше турецкой. Наличие в дивизии 48 орудий давало возможность ее командиру решительно влиять на ход боя. Самостоятельность батарей позволяла им действовать в отрыве от остальных частей бригады. В мирное время содержался запас материальной части на 48 батарей, а с началом мобилизации могло быть сформировано 68 батарей. Это мероприятие позволяло быстро восполнять потери артиллерии на войне. Обращает на себя внимание тщательная продуманность организации артиллерии и ее мобилизационного развертывания. Подобной системы не было у турок и в других армиях Западной Европы. К началу войны в русской армии было 365 батарей с 2 808 нарезными орудиями. За короткий срок артиллерийская промышленность России обеспечила создание соотношений в нашей артиллерии - 4 орудия на 1000 штыков, в конной артиллерии - 6 орудий на 1 ООО сабель.

У турок в это время было 2 орудия на 1000 штыков, а кавалерия вообще не имела артиллерии. Каждое орудие имело запас боеприпасов в составе одного боевого комплекта, размещающийся в передках и зарядных ящиках. Подвоз осуществлялся артиллерийскими передками, которые при наступательных действиях приближались к войскам. . В турецкой кампании 1877 - 1878 годов русский солдат снова показал свою доблесть, а офицеры и генералы - незаурядные способности. Русская артиллерия оказала решающее влияние на весь ход войны. Первым событием, ошеломившим Западную Европу, было успешное форсирование Дуная главными силами русской армии у Зцмницы, проведенное за 3 - 4 дня при минимальных потерях. Русская артиллерия искусно обеспечила эту переправу, сковав сильные группировки противника в крепостях Рущук и Никополь и очистив Дунай от турецких кораблей,. Всего в обеспечении форсирования Дуная участвовало до 100 осадных и 100 полевых.орудий, действующих на 160-километровом фронте. Успешному действию, артиллерии способствовало хорошее обеспечение боеприпасами.

6 боях за Никополь участвовало 1^6 полевУу, 33 осадных И 4 скорострельных орудия. Бои требовали больщого количества снарядов. Так, с 25 июня по 1 июля 1877 года» русская артиллерия выпустила по крепости Рущук 3248 снарядов, что обеспечило блокаду турецкой флотилии на Дунае.

Знаменательным событием явились боевые действия отряда генерала Гурко на Шипкинском перевале в Болгарии. Вначале на Шипке было всего 27 орудий, а у турок 48. Турецкие войска занимали командные высоты. Однако они не овладели перевалом. К концу августа на перевале уже было 55 орудий и более 15 тысяч солдат. Здесь сказалась трудность подачи боеприпасов. В среднем артиллерия имела по 130 снарядов нй орудие, остальные боеприпасы были в тылу. Четыре месяца продолжалась борьба, и туркам, несмотря на целый ряд очевидных преимуществ, овладеть перевалом не удалось. При очень трудных условиях подвоза боеприпасов русская артиллерия за период боев на перевале израсходовала 18 930 снарядов, в отдельные дни расход превышал 50 снарядов на орудие. Потерь материальной части было очень мало, почти все повреждения устранялись на огневых позициях. В истории русско-турецкой войны 1877 - 78 годов борьба за Плевну занимает особое место. Она началась в июле 1877 года и продолжалась до 10 декабря. В первой атаке на Плевну участвовало 40 орудий, которые израсходовали 1 980 снарядов. Атака не удалась. Во второй атаке участвовало до 170 орудий, но из-за плохой организации штурма русские войска снова потерпели неудачу.

В третий раз было принято решение предварительно овладеть Ловчей - крупным опорным пунктом южнее Плевны. 3 августа 1877 года Ловча была взята. Атаку турецких позиций обеспечивали 98 орудий, которые за один день израсходовали 5375 снарядов, что в среднем составляло по 58,5 снаряда на орудие. Пехота же израсходовала 245 тысяч патронов - по 14 патронов на винтовку. Сравнение не нуждается в комментариях. При третьей атаке Плевны было сосредоточено 424 орудия.

Однако в результате неумелого применения артиллерии 7 сентября огонь вели только 152 орудия, 8 сентября - 214, 9 и 10 сентября - 226 орудий из 424. Остальные находились во вторых линиях и бездействовали, За период подготовки и в ходе штурма полевая артиллерия израсходовала 4^200 снарядов, что составляло в среднем по 170 снарядов на орудие. После этого началась осада Плевны. К концу осады у русских было в боевой линии 349 орудий и 186 орудий в резерве. Орудия были исправные, хорошего качества. 10 декабря П левейский гарнизон капитулировал. Далее русскаяармия форсировала Балканские горы и поставила турецкую армию на грань катастрофы, что заставило турецкое правительство запросить перемирия. t. , 6 января 1878 года в своем приказе, обращаясь к солдатам, генерал Гурко писал; „Окончился переход через Балканы.

Не знаешь, чему удивляться больше: храбрости ли и мужеству вашему в боях с неприятелем или же стойкости и терпению в перенесении тяжелых трудов в борьбе с горами, морозами и глубоким снегом. Пройдут годы, и потомки наши, посетив эти дцкие горы, с гордостью и торжеством скажут: „Здесь прошли русские войска и воскресили славу суворовских и румяндевских чудо-богатырей". Важным условием успешных действий артиллерии в горах явилось обеспечение ее снарядами. С этой задачей служба артиллерийского снабжения успешно справилась, несмотря на растянутость коммуникаций и отставание тылов. Снаряды в достаточном количестве были накоплены в подготовительный период. Подвижные парки были приближены к войскам. Каждое орудие имело запасы снарядов в передках и зарядных ящиках.

Начало военных действий . Русская армия на Балканах, которую возглавлял брат царя Николай Николаевич, насчитывала 185 тыс. человек. При штабе армии находился и царь. Численность турецкой армии в Северной Болгарии составляла 160 тыс. человек.

15 июня 1877 г. русские войска переправились через Дунай и развернули наступление. Болгары восторженно встречали русскую армию. В ее состав влились болгарские добровольные дружины, показавшие высокий боевой дух. О них рассказывали, что они шли в бой, как «на веселый праздник» .

Русские войска быстро продвигались на юг, торопясь овладеть горными проходами через Балканы и выйти в Южную Болгарию. Особенно важно было занять Шипкинский перевал, откуда шла кратчайшая дорога на Адрианополь. После двухдневных ожесточенных боев перевал был взят. Турецкие войска в беспорядке отступали. Казалось, открывался прямой путь на Константинополь.

Контрнаступление турецких войск. Бои на Шипке и под Плевной. Однако ход событий вдруг круто изменился. 7 июля крупный турецкий отряд под командованием Осман-паши, совершив марш-бросок от сербской границы и опередив русских, занял крепость Плевну в Северной Болгарии. Возникла угроза флангового удара. Две попытки русских войск овладеть Плевной успеха не имели. Турецкие войска, не выдерживавшие натиска русских в открытых сражениях, неплохо держались в крепостях. Наступление русских войск было приостановлено.

Перехватив инициативу, турецкие войска вытеснили русских из Южной Болгарии. В августе начались кровопролитные бои за Шипку. Пятитысячный русский отряд, в который входили и болгарские дружины, возглавлял генерал Н. Г. Столетов. Противник имел пятикратное превосходство. Защитникам Шипки приходилось отбивать до 14 атак в день. Нестерпимая жара усиливала жажду, а ручей находился под обстрелом. На исходе третьего дня боев, когда положение стало отчаянным, подошли подкрепления. Угроз окружения была устранена. Через несколько дней бои затихли. Шипкинский проход остался в руках русских, н~ южные его склоны удерживали турки.

Подкрепления из России стягивались к Плевне. Третий ее штурм начался 30 августа. Под покровом густого тумана отряд генерала Михаила Дмитриевича Скобелева (1843—1882) скрытно подошел к противнику и стремительной атакой прорвал укрепления. Но на других участках атаки русских войск были отбиты. Не получив поддержки, Скобелев на следующи день отвел свой отряд. В трех штурмах Плевны русские потеряли 32 тыс., румыны — 3 тыс. человек. Из Петербурга приехал герой Севастополя генерал Э. И. Тотлебен. Осмотрел позиции, он посоветовал полностью блокировать крепость. Без тяжелой артиллерии новый штурм мог лишь увеличить число напрасных жертв.

Падение Плевны и перелом в ходе войны . Началась зима. Турки удерживали Плевну, русские — Шипку. «На Шипке все спокойно», — сообщало командование. Между тем число обмороженных доходило до 400 в день. В метель прекращался подвоз боеприпасов и продовольствия. С сентября по декабрь 1877 г. русские и болгары потеряли на Шипке 9500 человек обмороженными, больными и замерзшими. В наши дни на Шипке стоит памятник-гробница с изображением двух воинов, склонивших головы, — русского и болгарина.

В конце ноября в Плевне закончилось продовольствие. Осман-паша сделал отчаянную попытку прорыва, но был отброшен обратно в крепость. 28 ноября Плевна сдалась. В русском плену оказались 43 тыс. человек во главе с самым талантливым турецким военачальником. В ходе войны произошел перелом. Сербия возобновила военные действия Чтобы не упустить инициативу, русское командование решило идти через Балканы, не дожидаясь весны.

13 декабря главные силы русской армии во главе с генералом Иосифом Владимировичем Гурко (1828—1901) начали путь на Софию через труднейший перевал Чурьяк. Войска двигались днем и ночью по крутым и скользким горным склонам. Начавшийся дождь перешел в снег, закружилась метель, а затем ударили морозы. 23 декабря 1877 г. в обледенелых шинелях русские вступили в Софию.

Тем временем войска под командованием Скобелев должны были вывести из борьбы группировку, которая блокировала Шипкинский перевал. Скобелев перешел через Балканы западнее Шипки, по обледенелому и покатому карнизу над пропастью и вышел в тыл укрепленного лагеря Шейново. Скобелев, которого прозвали «белым генералом» (он имел привычку появляться в опасных местах на белом коне и во всем белом), ценил и берег солдатскую жизнь. Его солдаты шли в бой не плотными колоннами, как тогда было принято, а цепями и быстрыми перебежками. В результате боев у Шипки-Шейново 27—28 декабря 20-тысячная турецкая группировка капитулировала.

Трехдневное сражение к югу от Пловдива завершило военную кампанию. 8 января 1878 г. русские войска вступили в Адрианополь. Преследуя поспешно отступавших турок, русская конница вышла на берег Мраморного моря. Отряд под командованием Скобелева занял местечко Сан-Стефано, в нескольких километрах от Константинополя. Войти в турецкую столицу не составляло труда, но, опасаясь международных осложнений, русское командование не решилось на такой шаг.

Через несколько лет после войны Скобелев внезапно умер в расцвете сил и таланта в возрасте 38 лет. Многие улицы и площади в Болгарии названы его именем.

Военные действия в Закавказье. Командующим русскими войсками в Закавказье формально считался великий князь Михаил Николаевич, младший сын Николая I. Фактически же командование осуществлял генерал М. Т. Лорис-Меликов. В апреле-мае 1877 г. русская армия взяла крепости Баязет и Ардаган и блокировала Каре. Но затем был ряд неудач, и осаду Карса пришлось снять.

Решающее сражение произошло осенью в районе Аладжинских высот, недалеко от Карса. 3 октября русские войска штурмом овладели укрепленной горой Авлияр — ключевым пунктом турецкой обороны. В Аладжинском сражении русское командование впервые использовало телеграф для управления войсками. В ночь на 6 ноября 1877 г. был взят Каре. После этого русская армия вышла к Эрзуруму.

Сан-Стефанский мирный договор . 19 февраля 1878 г. в Сан-Стефано был подписан мирный договор. По его условиям Болгария получила статус автономного княжества, самостоятельного в своих внутренних делах. Сербия, Черногория и Румыния обрели полную независимость и значительно расширили свою территорию. России возвращалась Южная Бессарабия, отторгнутая по Парижскому договору, и передавался Каре.

Временная русская администрация, управлявшая Болгарией, разработала проект конституции. В Болгарии провозглашалась конституционная монархия. Гарантировались права личности и собственности. Русский проект был положен в основу болгарской конституции, принятой Учредительным собранием в Тырново в апреле 1879 г.

Берлинский конгресс . Англия и Австро-Венгрия не признали Сан-Стефанский договор. По их настоянию летом 1878 г. состоялся Берлинский конгресс с участием Англии, Франции, Германии, Австро-Венгрии, России и Турции. Россия оказалась в изоляции и была вынуждена пойти на уступки. Западные державы категорически возражали против создания единого Болгарского государства. В итоге Южная Болгария осталась под властью Турции. Русским дипломатам удалось добиться лишь того, что в состав автономного Болгарского княжества были включены София и Варна. Территория Сербии и Черногории была значительно урезана. Конгресс подтвердил право Австро-Венгрии оккупировать Боснию и Герцеговину. Англия выторговала себе право ввести войска на Кипр. В докладе царю глава русской делегации А. М. Горчаков написал: «Берлинский конгресс есть самая черная страница в моей служебной карьере ». Царь пометил: «И в моей тоже» .

Тем более была потрясена русская общественность, не знавшая о секретном Будапештском соглашении. Неудача в Берлине всецело приписывалась промахам русской дипломатии. На всю страну прогремела негодующая речь Ивана Аксакова в Московском славянском комитете. Правительство, не терпевшее критики в свой адрес, выслало из Москвы этого заслуженного общественного деятеля.

Берлинский конгресс, несомненно, не украсил дипломатическую историю не только России, но и западных держав. Движимые мелкими сиюминутными расчетами и завистью к блистательной победе русского оружия, правительства этих стран продлили турецкое владычество над несколькими миллионами славян.

И все же плоды русской победы были уничтожены лишь отчасти. Заложив основы свободы болгарского народа, Россия вписала славную страницу в свою историю. Русско-турецкая война 1877—1878 гг. вошла в общий контекст эпохи Освобождения и стала ее достойным завершением.

Михаил Дмитриевич Скобелев Из воспоминаний художника В. В. Верещагина
На поле русско-турецкой войны Скобелев явился генерал-майором, уже с Георгием на шее (имеется в виду орден св. Георгия Победоносца, которым награждались за храбрость генералы и офицеры. Знак отличия Военного ордена могли получить и солдаты. Его называли «солдатским Георгием), и хотя вначале над туркестанскою его славою смеялись, говорили, что он еще должен заслужить эти кресты, что, пожалуй, и роту солдат опасно доверять этому мальчишке, — он взял свое и кончил войну с репутацией первого боевого офицера, храброго из храбрых, народного героя-воина!

Во время второй атаки на Плевну Скобелеву решились доверить, кроме казаков, еще батальон пехоты, и с этим батальоном он положительно спас наши отбитые, разбитые войска... С горстью людей он дошел до самой Плевны и крепко нажал на турок, никак не полагавших, что они имеют дело лишь с несколькими сотнями людей, никем не поддерживаемых...

Здесь кстати привести рыцарскую черту характера Скобелева: он призвал покойного брата моего Сергея, которому обыкновенно доверял самые опасные поручения, и сказал:
— Уберите всех раненых: я не отступлю, пока не получу от вас извещения, что все подобраны.
Уже поздно было, когда брат мой... и сотник Ш. явились к Скобелеву и донесли, что «ни одного раненого не осталось на поле битвы».
— Я вам верю, — сказал Скобелев и только тогда приказал отступать...

Битва под Ловчею была первою, в которой Михаил Скобелев, 34-летний генерал, самостоятельно распоряжался отрядом в 20000 человек. Он был под началом князя Имеретинского, благоразумного генерала, не стеснявшего Скобелева в его распоряжениях и совершенно вверившего ему все силы.

Когда форты, которые, пожалуй, никто другой из русских генералов не осилил бы, были-таки взяты, после самого кровопролитного боя, князь Имеретинский в своем донесении главнокомандующему назвал Скобелева «героем дня»...
Что мне случалось слышать от Скобелева в дружеских беседах, то теперь, конечно, не приходится рассказывать. Довольно заметить, что он был сторонником развития России и движения ее вперед, а не назад... повторяю, что распространяться об этом неудобно.
Скобелев очень много занимался, много читал, еще больше писал... Записки, поданные Михаилом Дмитриевичем во время этой войны главнокомандующему о положении офицеров и солдат и вероятной причине наших временных неудач, полны наблюдательности, верных, метких замечаний. Живя вместе с Скобелевым в Плевне, я читал некоторые из этих записок, по словам его, очень не понравившихся...

Скобелев прекрасно владел французским, немецким и английским языками и литературу этих стран, в особенности военную, знал отлично... Он особенно высоко ценил военный талант Наполеона I, а из современных — Мольтке, который, с своей стороны, по-видимому, был неравнодушен к юному, бурному, многоталантливому собрату по оружию; по крайней мере, когда я говорил с Мольтке о Скобелеве, после смерти последнего, в голосе «великого молчальника» слышалась нежная, отеческая нота, которой я не ожидал от прусского генерала-истребителя.

О большинстве наших деятелей во время турецкой войны Скобелев отзывался неважно — по меньшей мере...

Надобно сказать то, что Скобелев положительно совершенствовал свой нравственный характер. Вот, например, образчик военной порядочности из его деятельности последних лет: на второй день после Шейновской битвы я застал его за письмом.

— Что это вы пишите?
— Извинительное послание: я при фронте распек бедного X., как вижу, совершенно напрасно, поэтому хочу, чтобы мое извинение было также гласно и публично, как и выговор...

Кто не был в огне с Скобелевым, тот положительно не может себе понятия составить о его спокойствии и хладнокровии среди пуль и гранат, — хладнокровии тем более замечательном, что, как он сознавался мне, равнодушия к смерти у него не было; напротив, он всегда, в каждом деле боялся, что его прихлопнут и, следовательно, ежеминутно ждал смерти. Какова же должна была быть сила воли, какое беспрестанное напряжение нервов, чтобы побороть страх и не выказать его!

Благоразумные люди ставили в упрек Скобелеву его безоглядную храбрость; они говорили, что «он ведет себя, как мальчишка», что «он рвется вперед, как прапорщик», что, наконец, рискуя «без нужды», он подвергает солдат опасности остаться без высшего командования и т. д. Надобно сказать, что это все речи людей, которые заботятся прежде всего о сбережении своей драгоценной жизни — а там что Бог даст... Не для того же дослужился человек до генеральских эполет, чтоб жертвовать жизнью за трусов.

— А почему бы и нет! — рассуждал Скобелев. — Понятие о трусости и храбрости относительное; тот же самый солдат, в большинстве случаев, может быть и трусом, и храбрым, смотря по тому, в каких он руках. Одно верно, что солдат обыкновенно не дурак: увлечь его можно, но заставить идти, не показавши примера, трудно.

Этот-то пример и солдатам, и офицерам Скобелев считал себя обязанным показывать.