Биография

Генри Мортон Стэнли родился в городке Денби в Уэльсе . Он был незаконнорождённым ребенком 18-летней дочери бедного фермера Бетси Пэрри и Джона Роулендса, сына богатого фермера, жившего по соседству. Чтобы поступить на работу, матери Генри пришлось отдать сына на воспитание в семью соседнего фермера Прайса, где маленький Джон прожил несколько лет. В детстве ему дали имя Джон Бэч. В дальнейшем он сменил свою фамилию на Роулендс.

Когда Бэтси не могла больше выплачивать деньги за воспитание сына, Джона отдали в работный дом в Сент-Азафе, где ребёнок остался на общественном попечении. Здесь царила тюремная дисциплина. Свободолюбивый Генри не один раз попадал в конфликтные ситуации. В работном доме Джон пробыл до пятнадцати лет. В 1856 году его взяла к себе тётка и поручила пасти своих овец. Но Джон уже грезил Америкой, где он мог сделать карьеру, разбогатеть и вырваться из нищеты.

В 17 лет Генри поступил юнгой на корабль и попал в Новый Орлеан . В Новом Орлеане юноша нашёл место в одном из торговых предприятий Генри Стэнли, купца с «мягким сердцем и твёрдым черепом», который отнёсся к нему как к сыну. Почерк Джона понравился купцу, и тот принял его в свою лавку. У Стэнли Джон прослужил три года. За это время он так понравился хозяину своей расторопностью, сообразительностью и трудолюбием, что тот произвел его из «мальчиков» в старшие приказчики, а затем и усыновил его, благодаря чему Джон превратился в Генри Мортона Стэнли. В период гражданской войны в США он записался волонтёром в армию Южных штатов, что положило конец его мечтам о свободе и достоинстве. Генри М. Стэнли участвовал во всех походах армии генерала Эдварда Джонсона . В сражении под Геттисбергом (1863) он попал в плен, но ему удалось бежать.

После плена Стэнли поступил простым матросом на один из кораблей, действовавших тогда против Юга. На морской службе Стэнли пробыл три года, с по 1866 год . Штатным корреспондентом Генри Стэнли стал в 1867 году при выполнении первого большого задания - серии репортажей об «умиротворении» индейцев в западных прериях - он получил уроки обхождения с «примитивными» народами. Стэнли пришёл к выводу, что «истребление индейцев - это в первую очередь не вина белых, а в основном следствие неукротимой дикости самих красных племён». В своих очерках Стэнли демонстрировал сдержанную симпатию к мужественному врагу, изображал события захватывающе, сентиментально и в то же время поверхностно - как истинный военный журналист. Стэнли в качестве газетного корреспондента объездил Европейскую Турцию и Малую Азию. В 1868 году Генри Мортон Стенли поступил на службу к Джеймсу Гордону Беннету , издателю газеты «Нью-Йорк Геральд» , имевшей самый большой в Америке тираж. Корреспондентом этой газеты он впервые попал в Африку - в качестве свидетеля колониальной войны.

Арена действий - Эфиопия, которая, в отличие от Египта и Судана, все ещё отстаивала свою независимость . А с предстоящим открытием Суэцкого канала страна приобретала особое значение. Великобритания в 1867 году отправила в Эфиопию экспедиционный корпус, который уже через год вырос до 40 000 солдат. Эфиопская авантюра стоила не менее девяти миллионов фунтов и завершилась тем, что эфиопский император покончил жизнь самоубийством в крепости Мэкдэла. Было убито семьсот и ранено тысяча пятьсот эфиопов; с британской стороны было двое убитых и несколько раненых. Об этом победоносном походе и сообщил Стэнли, да так захватывающе, что взбудоражил американских читателей. Он давал такую оперативную информацию, что сообщение о взятии Магдалы появилось в «Геральд», когда британское правительство ещё ничего об этом не знало. Ловкий журналист подкупил в Суэце телеграфиста, чтобы тот передал его телеграмму первой. B 1871 году Стэнли отправился по поручению издателя «Нью-Йорк Геральд» разыскивать в Центральной Африке Ливингстона , от которого с 1869 года не было известий.

Исследователь и колонизатор Африки

В 1887 года Стэнли на средства египетского правительства предпринял путешествие для освобождения Эмина-паши . 30 апреля 1887 года в сопровождении отряда занзибарцев, суданцев, сомалийцев, семи офицеров, врача и слуг, общей численностью в 800 человек, он отправился из Стэнлипуля по реке Конго до впадения в неё Арувими , а оттуда сначала по последней, затем через первобытный лес; после полного опасностей пути достиг Кавалли , на берегу озера Альберт . Лишь 29 апреля 1888 года Стэнли встретился с Эмином-пашой. Поскольку отряд его сильно уменьшился, Стэнли решился вернуться назад до Баналья на реке Арувими, где им оставлен был арьергард ; но в его отсутствие начальник арьергарда, майор Бартлот, был убит взбунтовавшимися туземцами, и Стэнли нашёл остатки отряда в очень бедственном положении. Тогда он направился вновь к озеру Альберт-Ньянза, оттуда к озеру Альберт-Эдуард и, наконец, через Карагве и Уньямвези достиг Багамойо (5 декабря 1889 года), где был встречен майором Висманом. Это третье путешествие Стэнли описал в книге «In darkest Afrika» (переведена на русский язык).

В конце ноября 1897 года в Дурбане, в отеле «Роял», Генри Стенли, только что вернувшийся из Претории, встречался со знаменитым морским путешественником - Джошуа Слокамом , впервые в одиночку совершившим кругосветное плавание на шлюпе «Спрей». Эта встреча двух выдающихся путешественников описана самим Джошуа Слокамом в его книге «Один под парусами вокруг света».

Смерть

Генри Стэнли умер 10 мая 1904 года в Лондоне. Настоятель Вестминстерского аббатства Армитаж Робинсон отказал Стэнли в его желании быть похороненным в Вестминстере рядом с Ливингстоном. В результате путешественник был похоронен в Пирбрайте , графство Суррей.

Главные результаты трёх путешествий Стэнли

Главные результаты трёх путешествий Стэнли по Центральной Африке заключаются в следующем:

• в первом путешествии им установлено, что озеро Танганьика не принадлежит к системе Нила ;
• во втором путешествии определены очертания озера Укереве, открыто озеро Альберт-Эдуард и верхнее течение реки Конго, что впервые дало верное представление о географическом характере этой части Центральной Африки;
• в третьем путешествии исследовано течение реки Арувими и установлена связь озёр Альберт Ньянза с Альберт-Эдуард через реку Землика .

Сочинения

• How I found Livingstone (L., 1872)
• Through the Dark Continent (1878)
• The Congo and the founding of its free state (1885)
• In darkest Afrika (1890)
• Му dark companions and their strange stones (L., 1893)
• Му early travels and adventures in America and Asia (L., 1895)

См. также

• Стэнли - высочайшая гора массива Рувензори

Напишите отзыв о статье "Стэнли, Генри Мортон"

Литература

• Абрамов В. Я. Г. М. Стэнли, его жизнь, путешествия и географические открытия: Биографический очерк. - СПб. : Типография и литография А. Траншель, 1891.
• Карпов Г. В. Генри Стенли. - М .: Географгиз , 1958. - 56, с. - (Замечательные географы и путешественники). - 30 000 экз. (обл.)
• Молявко Г. И. , Франчук В. П. , Куличенко В. Г. Геологи. Географы: Биографический справочник / Отв. ред.: И. А. Федосеев , Е. Ф. Шнюков ; Рецензенты: Р. А. Заездный , Е. К. Лазаренко. - Киев: Наукова думка, 1985. - С. 257-258. - 352 с. - 20 000 экз. (в пер.)
• В царстве чёрных (сцены из жизни и природы Средней Африки) . Санкт-Петербург, 12 сентября, 1905 г. Перевод с английского М.Гранстрем

Ссылки

• // Энциклопедия «Кругосвет ». .
• . На сайте «Хронос » ..

Отрывок, характеризующий Стэнли, Генри Мортон

В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.

На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.

Стэнли (Stanley) Генри Мортон (наст. имя и фам. Джон Роулендс, Rowlands) (1841-1904), журналист, исследователь Африки. В 1871-72 как корреспондент газеты «Нью-Йорк геральд» участвовал в поисках Д. Ливингстона; вместе с ним исследовал оз. Танганьика. Дважды пересек Африку: в 1874-77 с востока на запад, проследил почти все течение р. Конго (Заир), исследовал оз. Виктория, открыл оз. Эдуард, массив Рувензори, верховье р. Нил и впадину р. Конго; в 1887-89 с запада на восток. Находясь на службе бельгийского короля (1879-84), участвовал в захвате бассейна р. Конго.

Стэнли Генри Мортон. Настоящее имя и фамилия - Джон Роулендс. Один из величайших исследователей Африки. Пересек Африку в экваториальной полосе, исследовал два великих озера - Виктория и Танганьика, а также течение реки Луалабы-Конго от ее верховья до устья. Книга "Через неведомый материк" (1878) переведена на многие европейские языки.

Генри Мортон Стэнли родился в местечке Денбиг в Уэльсе. Он был незаконнорожденным и с ранних лет грезил Америкой, где можно вне зависимости от происхождения сделать карьеру и разбогатеть. В Новом Орлеане 17-летний юноша нашел место в одном из торговых предприятий Генри Стэнли и так понравился хозяину своей расторопностью, сообразительностью и трудолюбием, что тот усыновил его, благодаря чему Джон превратился в Генри Мортона Стэнли.

Когда ему исполнилось двадцать лет, в США началась Гражданская война (1861-1865), Стэнли вступил в армию Южных штатов и участвовал в походах армии генерала Джонстона. В сражении под Гитсбурге попал в плен, но ему удалось бежать.

После окончания войны его жизнь походила на ту, какую позже вел Джек Лондон. Корреспондентом газеты "Нью-Йорк Геральд", имевшей самый большой в Америке тираж, в 1867 году он впервые попал в Африку.

В 1869 году Стэнли поручили поиски пропавшего без вести Ливингстона. В начале 1871 года Стэнли собрал в Занзибаре сведения о возможном местопребывании Ливингстона. Путь Стэнли через Усагару и Угого к Таборе проходил близко к маршруту Бертона и Спика, но за Таборой прямая дорога на Танганьику оказалась отрезанной восстанием ваньямвези против арабских работорговцев, ввиду чего экспедиции пришлось сделать крюк к югу; это имело следствием ознакомление с южной частью бассейна Малагараси и, в частности, открытие ее главного левого притока - Угалла. 10 ноября 1871 года караван Стэнли вступил в Уджиджи, куда незадолго до того прибыл с берегов Луалабы Ливингстон. Там состоялась встреча двух путешественников.

Они вместе объехали на лодке северную часть Танганьики и побывали в устье Рузизи. Бойко написанная книга Стэнли "Как я нашел Ливингстона" (1872) имела шумный успех. Несмотря на недостатки (например, карты делались на основании только измерений компасом), эта книга являлась "классическим" исследовательским произведением об Африке. С точки зрения географии поиски Ливингстона принесли открытие Рузизи - реки, которая из озера Киву течет в озеро Танганьика.

В сентябре 1874 года Генри Мортон Стэнли поставил своей задачей "довершить открытия Спика, Бёртона и Ливингстона": устранить оставшиеся неясности в вопросе об истоках Нила (в особенности в отношении целостности озера Виктория) и окончательно решить проблему Луалабы.

Исследовательское предприятие Стэнли финансировали две крупные газеты: английская "Дейли телеграф" и американская "Нью-Йорк геральд". Его караван, выступил в путь из Багамойо 17 ноября 1874 года. До Утого Стэнли шел уже знакомой ему дорогой, но затем отклонился от нее на север и северо-запад, чтобы, не заходя в Табору, выйти напрямик к озеру Виктория. Путь этот, проходивший через еще неизвестные области, оказался чрезвычайно тяжелым.

До озера дошло меньше половины экспедиции; остальные умерли от голода и болезней, погибли в стычках или просто убежали. 27 февраля 1875 года караван прибыл в селение Кагейи на южном берегу Виктории (немного восточнее Мванзы - того места, где побывал в 1858 году Спик).

В результате кругового плавания Стэнли по озеру Виктория была положена на карту почти вся береговая линия. Неисследованным остался лишь юго-западный угол озера и северо-восточный залив Кави-рондо (узкий вход в него Стэнли принял за вершину сравнительно не глубоко вдающейся в сушу бухты, которая и значится в этом месте на его карте). Переправившись через озеро в Буганду, Стэнли провел там несколько месяцев, готовясь к сухопутному путешествию на запад, где, по рассказам местных жителей, находилось большое озеро Мута-Нзиге. Под сходными названиями (Лута-Нзиге, Мвутан-Нзиге) было известно открытое Бейкером озеро Альберт, и Стэнли не сомневался, что именно о нем и идет речь.

Поход начался в ноябре 1875 года, а весной 1876 года Стэнли вышел через северные и западные области Уньямвези к Уджиджи на озере Танганьика. Он установил его точные контуры (34 тысячи квадратных километров), обойдя на судне его берега. Стэнли открыл залив на северо-западе озера, отделенный от основной его части длинным и узким полуостровом Убвари, и назвал именем Бёртона.

4 сентября 1876 года Стэнли пересек озеро и от Танганьики двинулся вниз по долине реки Лвамы и дошел до ее устья - она оказалась притоком Луалабы. Бледно-серый поток Луалабы шириной полтора километра изгибался с юга на северо-запад. "Мой долг добраться по нему до моря, какие бы препятствия ни встали на моем пути".

Ниже водопадов, названных его именем, Стэнли выяснил, что местные жители называют реку уже не Луалабой, а "Икуту-я-Конго". Все сомнения в том, что Луалаба и Конго - одна и та же река, были рассеяны. Стэнли установил это, когда проследил все течение Конго ниже Руби. Описав гигантскую дугу "в сердце Черного материка", он вышел в Атлантический океан 8 августа 1877 года, через 999 дней после того, как оставил Занзибар. Помимо реки Руби, он открыл и осмотрел устья ряда других притоков Конго, в том числе крупного правого Арувими и двух левых - Руки и Касаи. Общая протяженность пути составила, по его подсчетам, 11,5 тысячи километров.

Трансафриканское путешествие Стэнли сразу же выдвинуло его в ряд виднейших исследователей "Черного континента". Оценивая в 1877 году в "Сообщениях" итоги этой экспедиции, А. Петерманн подчеркивал в качестве главной заслуги Стэнли то, что он связал разрозненные звенья исследования Африки - маршруты своих предшественников, штурмовавших "белое пятно" в экваториальной части материка с севера, юга, востока и запада.

Впечатляющими были результаты исследований Стэнли в области Великих озер; еще более крупным достижением было решение проблемы Луалабы. На карте впервые появилось дугообразное среднее течение Конго.

В 1879 году, находясь уже на службе бельгийского короля Леопольда II, Стэнли приступил к захвату бассейна Конго. Пытаясь опередить пришедшего с севера французского конкурента Пьера Саворньяна де Бразза, Стэнли сколачивал и сторговывал для Леопольда II личную колонию, подобной которой новейшая история не знала. В 1884 году, когда Стэнли покинул бассейн Конго, это образование в качестве "Свободного государства Конго" было признано большинством стран мира и оставалось до 1908 года фактически личным владением короля. Только международный скандал, вскрывший чудовищные злоупотребления, заставил Леопольда передать большую часть своего владения бельгийскому государству.

Во второй половине 80-х годов внимание мировой прессы привлекла судьба Эмина (настоящее имя - Эдуард Шнитцер), губернатора Экваториальной провинции Судана, который оказался отрезанным от Египта махдистским восстанием. Вызволить Эмина удалось Стэнли, возглавившему экспедицию, организованную специально для этого созданным в Лондоне "комитетом спасения". Это второе трансафриканское путешествие Стэнли, оказалось также плодотворным для географии. Основным научным результатом первого этапа, связанного с бассейном Конго, было полное исследование реки Арувими (в верхнем течении носящей название Итури). Поход Стэнли вдоль Арувими представил интерес еще и как первое в истории европейских исследований Африки пешеходное пересечение "великого леса Конго".

Еще большими достижениями ознаменовлся второй этап путешествия, в области нильских озер. Было завершено открытие третьего по высоте горного массива Африки - Рувензори (5109 метров), виденного Стэнли в 1876 году лишь издали. Путешественник не сомневался, что открыл те самые "Лунные горы", о которых когда-то сообщал Птолемей. В июне 1889 года лейтенант У. Дж. Стейрс, участник экспедиции Стэнли, совершил первое восхождение на Рувензори, поднявшись, по его вычислениям, до высоты 3245 метра над уровнем моря и определив высоту ближайшего снегового пика (не самого высокого) в 4445 метров.

Важным географическим результатом экспедиции Стэнли явилось решение проблемы Мута-Нзиге. После того как Джесси и Мейсон установили, что это озеро не может быть частью Альберт-Ньянзы, встал вопрос о том, к какому гидрографическому бассейну оно относится. Стэнли установил связь озера Эдуард с озером Альберт через Семлики.

4 мая 1904 года жена Стэнли похоронила его в Вестминстерском аббатстве. Впрочем, умерший и не сомневался, что будет упокоен рядом с Ливингстоном.

Перепечатывается с сайта http://100top.ru/encyclopedia/

100 великих путешественников [с иллюстрациями] Муромов Игорь

Генри Мортон Стэнли (1841–1904)

Генри Мортон Стэнли

Родом из Уэльса. Настоящее имя и фамилия – Джон Роулендс. Один из величайших исследователей Африки. Пересек Африку в экваториальной полосе, исследовал два великих озера – Виктория и Танганьика, а также течение реки Луалабы-Конго от ее верховья до устья. Книга «Через неведомый материк» (1878) переведена на многие европейские языки.

Генри Мортон Стэнли родился в местечке Денбиг в Уэльсе. Он был незаконнорожденным ребенком дочери бедного фермера Бетси Пэрри и Джона Роулендса, сына богатого фермера, жившего по соседству.

В детстве будущего великого путешественника звали Джон Бэч, затем он взял себе имя Джон Роулендс.

В 1856 году его взяла к себе тетка и поручила пасти своих овец. Но Джон уже грезил Америкой, где он мог сделать карьеру, разбогатеть и вырваться из мрака нищеты. Как и многие европейцы, мальчик видел в Соединенных Штатах «первую ступень на пути к достоинству и свободе».

В Новом Орлеане 17-летний юноша нашел место в одном из торговых предприятий Генри Стэнли, купца с «мягким сердцем и твердым черепом», который отнесся к нему как к сыну. Он так понравился хозяину своей расторопностью, сообразительностью и трудолюбием, что тот произвел его из «мальчиков» в старшие приказчики, а затем и усыновил его, благодаря чему Джон превратился в Генри Мортона Стэнли.

Когда ему исполнилось 20 лет, в США началась Гражданская война (1861–1865). Он участвовал во всех походах армии генерала Джонстона. В сражении под Гитсбурге он попал в плен, но ему удалось бежать.

После плена Стэнли поступил простым матросом на один из кораблей, действовавших тогда против Юга. На морской службе Стэнли пробыл три года, с 1863 по 1866 год. После окончания войны его жизнь походила на ту, какую позже вел Джек Лондон. Начало его журналистской деятельности покрыто мраком. Штатным корреспондентом он стал в 1867 году. При выполнении первого большого задания – серии репортажей об «умиротворении» индейцев в западных прериях – он получил уроки обхождения с «примитивными» народами. Стэнли пришел к выводу, что «истребление индейцев – это в первую очередь не вина белых, а в основном следствие неукротимой дикости самих красных племен». В своих очерках Стэнли демонстрировал сдержанную симпатию к мужественному врагу, изображал события захватывающе, сентиментально и в то же время поверхностно – как истинный военный журналист. Именно в качестве такового он и отрекомендовался в 1868 году Джеймсу Гордону Беннету, издателю газеты «Нью-Йорк Геральд», имевшей самый большой в Америке тираж. Корреспондентом этой газеты он впервые попал в Африку – в качестве свидетеля колониальной войны.

Арена действий – Эфиопия, которая в отличие от Египта и Судана все еще отстаивала свою независимость. А с предстоящим открытием Суэцкого канала страна приобретала особое значение. Великобритания в 1867 году отправила в Эфиопию экспедиционный корпус, который уже через год вырос до 40 тысяч солдат. Эфиопская авантюра стоила не менее девяти миллионов фунтов и завершилась тем, что эфиопский император покончил жизнь самоубийством в крепости Магдала. Было убито 700 и ранено 1500 эфиопов; с британской стороны было двое убитых и несколько раненых.

Об этом победоносном походе и сообщил Стэнли, да так захватывающе, что взбудоражил американских читателей. Он давал такую оперативную информацию, что сообщение о взятии Магдалы появилось в «Геральд», когда британское правительство еще ничего об этом не знало. Ловкий журналист подкупил в Суэце телеграфиста, чтобы тот передал его телеграмму первой.

В 1869 году Беннет поручил Стэнли поиски пропавшего без вести знаменитого исследователя Давида Ливингстона. Вполне вероятно, что газетный магнат, принимая такое решение, стоившее ему 9 тысяч фунтов, рассчитывал на будущих читателей в Великобритании. Ведь «Геральд» уже доказала, что она проворнее британского правительства. На расходы Беннет не скупился.

В начале 1871 года Стэнли собрал в Занзибаре сведения о возможном местопребывании Ливингстона. Выступив 21 марта 1871 года из Багамойо во главе большой, прекрасно оснащенной экспедиции, Стэнли двинулся на запад к горам Усагара; по пути он обследовал долину Мкондоа и установил, что эта река – не приток Кингани, как полагали Бертон и Спик, а верховье Вами. Путь Стэнли через Усагару и Угого к Таборе проходил близко к маршруту Бертона и Спика, но за Таборой прямая дорога на Танганьику оказалась отрезанной восстанием ваньямвези против арабских работорговцев, ввиду чего экспедиции пришлось сделать большой крюк к югу; это имело следствием ознакомление с южной частью бассейна Малагараси и, в частности, открытие ее главного левого притока – Угалла. 10 ноября 1871 года караван Стэнли вступил в Уджиджи, куда незадолго до того прибыл с берегов Луалабы Ливингстон. Там и состоялась встреча двух путешественников по Африке.

Стэнли снабдил Ливингстона различными предметами первой необходимости, в том числе медикаментами, в которых тот особенно нуждался, и старый путешественник вновь воспрянул духом. В ноябре-декабре 1871 года они вместе объехали на лодке северную часть Танганьики и побывали в устье Рузизи, окончательно установив, что эта река впадает в озеро, а не вытекает из него. Один из местных вождей сообщил им, что Рузизи берет начало в озере Киво (т. е. Киву), значительно меньших размеров, чем Танганьика; об огромном же водоеме, который помещал на своей карте непосредственно к северу от Танганьики Бейкер, он ничего не слышал, из чего Стэнли сделал правильное заключение, что «сэру Сэмюэлю Бейкеру придется уменьшить Альберту-Ньянзу на один, если не два градуса широты».

В самом конце декабря 1871 года оба путешественника покинули Уджиджи и в фервале 1872 года прибыли в Табору.

Бойко написанная книга Стэнли «Как я нашел Ливингстона» (1872) имела шумный успех. Она вышла в свет через четыре недели после возвращения Стэнли в Соединенные Штаты, и уже одно только это обстоятельство характеризует энергию автора. С точки зрения географической науки поиски Ливингстона принесли открытие Рузизи – реки, которая из озера Киву течет в озеро Танганьика.

В сентябре 1874 года Генри Мортон Стэнли объявился в Занзибаре. На этот раз он поставил своей задачей «довершить открытия Спика, Бёртона и Ливингстона»: устранить оставшиеся неясности в вопросе об истоках Нила (в особенности в отношении целостности озера Виктория) и окончательно решить проблему Луалабы.

Исследовательское предприятие Стэнли финансировали две крупных газеты: английская «Дейли телеграф» и американская «Нью-Йорк геральд». Как и в предыдущем своем восточно-африканском путешествии, он не был стеснен в средствах и смог организовать большую, великолепно снаряженную экспедицию. Его караван, выступивший в путь из Багамойо 17 ноября 1874 года, состоял из 356 человек, в том числе 270 носильщиков, которые несли помимо прочего экспедиционного имущества большую разборную парусную лодку «Леди Элис». Из европейцев, кроме самого Стэнли, в экспедиции приняли участие трое молодых англичан: Фредерик Баркер и братья Покок – Фрэнсис-Джон и Эдуард.

До Утого Стэнли шел уже знакомой ему дорогой, но затем отклонился от нее на север и северо-запад, чтобы, не заходя в Табору, выйти напрямик к озеру Виктория. Путь этот, проходивший через еще совершенно неизвестные европейцам области, оказался чрезвычайно тяжелым.

Караван растянулся более чем на километр. Медная проволока, ситец, мешки, полные бисера, раковин каури и провизии, ящики со снаряжением, а также разобранный, достигавший двенадцатиметровой длины бот из кедрового дерева «Леди Элис» – все это несли на своих плечах носильщики. К январю 1875 года 89 носильщиков сбежали, 30 заболели, 20 умерли. До озера дошло меньше половины личного состава экспедиции; остальные умерли от голода и болезней, погибли в стычках или просто убежали. Одной из первых жертв стал Эдуард Покок, скончавшийся от лихорадки 17 января 1875 года.

27 февраля 1875 года караван прибыл в селение Кагейи на южном берегу Виктории (немного восточнее Мванзы – того места, где побывал в 1858 году Спик).

8 марта 1875 года Стэнли, оставив основную часть экспедиции в Кагейи, пустился в плавание по озеру на собранной и спущенной на воду «Леди Элис». Первые же дни плавания увенчались открытием большого юго-восточного залива озера, который Стэнли назвал именем Спика. Обогнув с запада крупный остров Укереве и оставив по левому борту соседний остров Укара, путешественник двинулся на север вдоль восточного берега Виктории, старательно отмечая на карте все извивы береговой линии; при этом он смог удостовериться в том, что среди притоков, которые озеро принимает с восточной стороны, нет ни одного сколько-нибудь значительного (о чем говорили и сведения, собранные Спиком).

Следуя вдоль северного, а затем западного берега озера, он посетил устья Катонги и Кагеры; особенно заинтересовала его Кагера, по которой он поднялся на несколько километров, но не смог продвинуться дальше из-за слишком сильного течения. Стэнли убедился, что эта река превосходит по водоносности все прочие притоки Виктории и, следовательно, может претендовать на роль главного истока Нила. 5 мая он завершил объезд озера, снова прибыв в Кагейи, где узнал о смерти Баркера, последовавшей от лихорадки 27 апреля.

В результате кругового плавания Стэнли по озеру Виктория была прослежена и положена на карту, хотя и не слишком точно, почти вся его береговая линия. «Я не вышел за рамки поставленной мне задачи, – писал Стэнли, – а именно исследования южных истоков Нила и разрешения проблемы, оставшейся нерешенной Спиком и Грантом: является ли Виктория-Ньянза одним озером или состоит из пяти озер, как сообщали Ливингстон, Бёртон и др. Эта проблема теперь удовлетворительным образом решена, и Спику принадлежит вся честь открытия крупнейшего внутреннего моря на Африканском континенте, а также его главного притока, равно как и его стока.

Переправившись вместе со всеми своими людьми через озеро в Буганду, Стэнли провел там несколько месяцев, знакомясь со страной и готовясь к новому исследовательскому предприятию – сухопутному путешествию на запад от Буганды, где, по рассказам местных жителей, находилось большое озеро Мута-Нзиге. Под сходными названиями (Лута-Нзиге, Мвутан-Нзиге) было известно открытое Бейкером озеро Альберт, и Стэнли не сомневался, что именно о нем и идет речь.

Поход начался в ноябре 1875 года. Поднявшись вверх по заболоченной долине Катонги и перейдя слабо выраженный в рельефе водораздел между нею и текущей на запад рекой Русанго, Стэнли увидел в начале января 1876 года далеко на северо-западе горный массив Рувензори – «огромную синюю массу, которая, как нам сказали, была великой горой в стране Гамбарагара». Путешественник дал этой горе имя Гордона Беннета, издателя «Нью-Йорк геральд»; исконное африканское название ее, под которым она значится на современных картах, было ему тогда неизвестно. Высоту горы Стэнли определил примерно в 4300–4600 метров над уровнем моря, т. е. несколько заниженно (высшая точка Рувензори – 5109 метров). Тот факт, что им был открыт третий по высоте горный массив Африки, обнаружился лишь значительно позднее.

11 января 1876 года экспедиция стала лагерем в полутора километрах от края плоскогорья, у подножия которого лежало Мута-Нзиге. Фактически это были два сообщающиеся между собой протокой озера, носящие на наших картах названия Эдуард и Джордж. Стэнли смог отчетливо разглядеть восточное, меньшее из них – Джордж; он принял его за залив расположенного дальше к западу более обширного озера, по его представлениям, – южного продолжения Альберт-Ньянзы Бейкера. Познакомиться с этими водами поближе путешественнику не удалось: вожди местных племен наотрез отказались пустить непрошенных гостей в свои владения. Стэнли вернулся в Буганду и оттуда в феврале 1876 года направился на юг, в Карагве, все еще надеясь достичь интересовавшего его озера другой, более южной дорогой. Однако и этот план не увенчался успехом: доступ в лежащие к западу от Карагве страны – Мпороро и Руанду – был чужестранцам категорически воспрещен. Что же касается озера Альберт, то Стэнли его даже не видел. Попутно Стэнли сделал еще одно географическое открытие, ценность которого он так до конца и не понял: вершина, увиденная им в январе 1876 года к северу от его маршрута, была частью горного массива Рувензори, тех самых Лунных гор, которые так долго искали.

Правитель Карагве Руманика, напротив, отнесся к Стэнли с тем же доброжелательством, с каким в свое время встретил Спика и Гранта, и путешественник воспользовался этой благоприятной обстановкой для исследования Кагеры. Он проследил меридионально ориентированный средний участок долины этой реки, заболоченный и усеянный многочисленными мелкими озерами, примерно до места слияния двух главных ее истоков – Ньяварунгу и Рувуву. Собранные им сведения о том, что Кагера принимает с запада воды озера Аканьяру, были не вполне точны: Аканьяру не озеро, а река, главный правый приток Ньяварунгу (но в бассейнах Ньяварунгу и Аканьяру, действительно, имеются небольшие озера). Стэнли слышал также о существовании дальше к западу еще одного большого озера (имелось в виду Киву), но не смог выяснить, имеет ли оно связь с Кагерой и не является ли частью Мута-Нзиге. Из долины Кагеры Стэнли, как и Спик, видел на горизонте горы Мфумбиро (Вирунга).

В конце марта 1876 года Стэнли покинул Карагве и месяцем позже вышел через северные и западные области Уньямвези к Уджиджи на озере Танганьика.

Вновь была собрана «Леди Элис». Путешественник совершил круговое плавание по озеру Танганьика и установил точные контуры этого озера (34 тысячи квадратных километров), обойдя на судне в семь недель (июнь-июль) его берега. Стэнли открыл залив на северо-западе озера, отделенный от основной его части длинным и узким полуостровом Убвари, который был назван именем Бёртона.

Неожиданные результаты принесло исследование Лукуги. Стэнли проследил эту реку дальше, чем Камерон, и пришел к выводу, что тот ошибся, считая, что она дает сток водам Танганьики: русло Лукуги оказалось целиком закупорено наносами и занято папирусовым болотом с отдельными «окнами» стоячей воды. Только позднее выяснилось, что этот сток временно прекратился. В 1878 году, через два года после посещения Танганьики Стэнли, озерные воды прорвали запруду и вновь стали стекать в Лукугу, что привело к быстрому понижению уровня озера.

4 сентября 1876 года Стэнли пересек озеро и от Танганьики двинулся вниз по долине реки Лвамы и через 41 день дошел до ее устья – она оказалась притоком Луалабы. Бледно-серый поток Луалабы шириной полтора километра изгибался с юга на северо-запад. «Мой долг добраться по нему до моря, какие бы препятствия ни встали на моем пути».

В конце октября 1876 года Стэнли прибыл в Ньянгве. Стэнли знал, что для осуществления этого намерения ему необходимо в первую очередь заручиться поддержкой арабско-суахилийских торговцев, распространивших свою власть по Луалабе до Ньянгве. Не испытывая в отличие от Ливингстона и Камерона недостатка в деньгах, он сравнительно легко заключил соглашение с Хамедом бен Мухаммедом, больше известным под именем Типпо-Тип, самым влиятельным охотником за рабами и добытчиком слоновой кости в этом районе. «Наконец Типпо-Тип согласился и подписал контракт, и я выдал ему чек на 1000 фунтов. 5 ноября 1876 года наше воинство, насчитывавшее 700 человек (рабы Типпо-Типа и моя экспедиция), покинуло Ньянгве и вступило в зловещие северные лесные районы». Стэнли приобрел также 18 больших лодок.

Обойдя стороной пороги, образуемые Луалабой непосредственно ниже Ньянгве, 19 ноября экспедиция перебралась с правого берега на левый. Стэнли, Фрэнсис Покок (последний из трех английских попутчиков, оставшийся в живых), Типпо-Тип и 30 гребцов продолжили путь по реке на «Леди Элис», остальные продолжали идти по берегу.

Река достигала уже 1600–1800 метров ширины, ее берега и острова поросли густым лесом. В путевых заметках Стэнли, постепенно все больше и больше сообщается о жителях, живших в поселках, защищенных рвами и оградами. Их хижины, сплетенные из растений, имели как круглые, так и остроконечные крыши. Питание жителей составляли маниока и бананы, а также то, что удавалось добыть путем рыбной ловли и охоты. Особенно высоко ценилась соль, которую племена на Конго получали, сжигая в специальных печах особую траву. Кроме того, весьма значительными были успехи кузнецов и корабелов: прекрасно выполненное оружие и лодки, достигавшие порой 30 метров в длину и украшенные богатой резьбой.

В январе 1877 года у самого экватора Стэнли открыл семь следующих один за другим водопадов, которым дал свое собственное имя. Каждый из них пришлось обходить посуху, таща лодки волоком. Зато дальше вниз по течению водный путь оказался свободным от препятствий более чем на полторы тысячи километров. Луалаба стала еще шире и вскоре образовала два, три, четыре и даже шесть рукавов, отделенных друг от друга многочисленными островами.

Ниже водопадов река, придерживавшаяся до того в общем северного направления, начала отклоняться к северо-западу, затем к западу и юго-западу, описывая громадную дугу. Недалеко от крайней северной точки этой дуги Стэнли выяснил, что местные жители называют реку уже не Луалабой, а «Икуту-я-Конго». Все сомнения в том, что Луалаба и Конго – одна и та же река, были окончательно рассеяны.

На начальном этапе своего плавания по Луалабе (Конго), вплоть до водопадов, Стэнли имел возможность осмотреть и нанести на карту устья практически всех рек, впадающих в нее на этом участке. В дальнейшем та же задача оказалась неимоверно осложненной огромной шириной Конго в ее среднем течении (до 15 километров в отдельных озеровидных расширениях) и обилием на ней лесистых островов, затруднявших обзор местности; неудивительно поэтому, что некоторые притоки великой реки остались незамеченными.

Непосредственно ниже водопадов, названных его именем, Стэнли обнаружил устье впадающей в Конго справа реки Линди (на его карте – Мбура). Далее им был открыт значительно более мощный правый приток – многоводная Арувими, достигающая в устье более полутора километров в ширину; эту реку Стэнли ошибочно отождествил с Уэле Швейнфурта. Устья крупнейшего правого притока Конго – Убанги – Стэнли не видел, но получил кое-какие сведения о существовании этой реки и обозначил место ее впадения довольно правильно.

Из крупных левых притоков Конго в ее среднем течении Стэнли смог с уверенностью показать на своей карте только два – Руки и Ква (Касаи). Правда, Руки, поразившую его своей многоводностью, он счел идентичной Касаи, настоящую же Касаи принял за продолжение Кванго.

18 февраля экспедиция вновь пересекла экватор. К концу месяца русло реки сузилось, и Стэнли опасался, что перед ними новые водопады. Но 12 марта берега снова широко отошли друг от друга, и взору путешественников открылось большое, похожее на озеро расширение, за которым начиналась новая серия водопадов, порогов и стремнин, отмечающих собой прорыв могучей реки через приатлантический горный вал. Не удержавшись от соблазна еще раз увековечить свое имя на карте, путешественник назвал это расширение Стэнли-Пулом, т. е. «прудом Стэнли», водопадам же нижнего течения Конго, уже отчасти известным к тому времени европейцам, но ие имевшим общего названия, дал имя Ливингстона.

После Стэнли-Пула русло реки очень быстро сузилось. Экспедиция уже на следующий день оказалась перед целой серией из 32 водопадов и порогов, оканчивающейся порогами Еллала. Водопады следовали один за другим; разница высот между первым водопадом и последним составляла более 300 метров. До июля люди тащили и волокли свои лодки по настилам из хвороста через скользкие скалы, шипящую воду и прибрежный ил. Фрэнсис Покок и Калулу при этом погибли. В конце концов пришлось бросить лодки.

Река текла на север, но за экватором, у водопада Стэнли, поворачивала на северо-запад, а еще ниже, приняв с востока Руби, – прямо на запад. Теперь уже не оставалось сомнения, что Камерон прав: Луалаба связана не с Нилом, а всего вероятнее – с Конго, представляя верхнюю часть великой реки. Стэнли окончательно установил это, когда проследил все течение Конго ниже Руби. Описав гигантскую дугу «в сердце Черного материка», он вышел в Атлантический океан 8 августа 1877 года, через 999 дней после того, как оставил Занзибар. Помимо реки Руби, он открыл и осмотрел устья ряда других притоков Конго, в том числе крупного правого Арувими и двух левых – Руки и Касаи.

Последний этап путешествия – вдоль порожистого нижнего течения Конго – оказался самым трудным. Большей частью экспедиция двигалась правобережьем реки по резко пересеченной местности, в условиях полного бездорожья.

9 августа 1877 года экспедиция прибыла в Бому, а еще через три дня – в Банану на берегу Атлантического океана.

Так закончился этот грандиозный трансконтинентальный рейд, продолжавшийся без малого три года. Общая протяженность пройденного Стэнли пути составила, по его подсчетам, 11,5 тысячи километров. Обошлись эти километры дорогой ценой: на западное побережье пришло менее трети первоначального личного состава экспедиции. Из участвовавших в экспедиции европейцев остался в живых один Стэнли.

Трансафриканское путешествие Стэнли сразу же выдвинуло его в ряд виднейших исследователей «Черного континента». Оценивая в 1877 году в своих «Сообщениях» итоги этой экспедиции, А. Петерманн подчеркивал в качестве главной заслуги Стэнли то, что он связал воедино разрозненные звенья исследования Африки – маршруты своих предшественников, штурмовавших большое «белое пятно» в экваториальной части материка с севера, юга, востока и запада.

В высшей степени впечатляющими были уже результаты исследований Стэнли в области Великих озер; еще более крупным достижением явилось окончательное решение проблемы Луалабы. На карте впервые появилось дугообразное среднее течение Конго. Плаванием по великой реке Стэнли положил начало открытию (что, впрочем, стало ясно позже) огромного – более 0,7 миллиона квадратных километров – периодически затопляемого водой плоского понижения, названного бассейном Конго.

Став одной из самых эффектных газетных сенсаций того времени, путешествие Стэнли имело и немаловажный политический резонанс. После этого путешествия и начался собственно раздел тропической Африки.

Сообщения Стэнли о густонаселенных, богатых слоновой костью районах Конго не вызвали в Англии должного понимания, поэтому он поступил на службу в «Международную ассоциацию для исследования и цивилизации Центральной Африки», во главе которого стоял бельгийский король Леопольд II.

В 1879 году Стэнли приступил к захвату бассейна Конго. Он располагал почти не ограниченными финансами, в его распоряжении были горы товаров для обмена, небольшой пароход, паровой баркас, лодки, скорострельная пушка; в устье Конго было доставлено оружие, снаряжение, разборные средства передвижения, а также всевозможные инструменты. Под руководством Стэнли была построена дорога в обход водопадов Ливингстона, более 400 вождей были вынуждены заключить союзнические договоры и соглашения, было заложено 40 военных фортов, в том числе Леопольдвиль, нынешняя Киншаса. Никто не пытался скрыть цели подобных затрат: «Район нижнего Конго оказался непродуктивным и поставлял поначалу только арахис, пальмовое масло и корм для скота, а чуть выше по течению – ископаемую смолу и слоновую кость. Верхнее же течение Конго располагало ценнейшими лесами и плодороднейшими почвами. Строительное дерево, дерево особо ценных пород, красное дерево, слоновая кость, каучук, кофе, ископаемая смола и тому подобное – все эти сокровища нужно было только поднять, если организовать безупречный торговый транспорт».

Пытаясь опередить пришедшего с севера французского конкурента Пьера Саворньяна де Бразза, Стэнли сколачивал и сторговывал для Леопольда личную колонию, подобной которой новейшая история не знала. Попутно в 1882–1883 годах Генри Мортон разведал ряд притоков Конго, открыл устья Лулонги и Ломами, а на левобережье Конго обнаружил два относительно крупных водоема – Леопольда II (Маи-Ндомбе) и Тумба.

Во второй половине 80-х годов пристальное внимание мировой прессы привлекла судьба Эмина (настоящее имя – Эдуард Шнитцер), губернатора Экваториальной провинции Судана, который вместе с большим контингентом египетских военнослужащих и чиновников оказался отрезанным от Египта махдистским восстанием. Было организовано несколько спасательных экспедиций. Это было затеянно не столько ради спасения губернатора и его подчиненных, сколько ради новых территориальных захватов и 80 тонн слоновой кости, находившихся в руках Эмина.

Вызволить Эмина в конце концов удалось Стэнли, возглавившему большую экспедицию, организованную специально для этого созданным в Лондоне «комитетом спасения».

Стэнли передал Эмину фирман хедива, извещавший его об отказе Египта от Экваториальной провинции, и поставил перед ним на выбор три предложения: либо идти вместе с ним на Занзибар, либо перейти на службу к бельгийскому королю и обеспечить присоединение Экваториальной провинции к «Независимому государству Конго», либо, наконец, направиться к северо-восточным берегам озера Виктория и обосноваться там от имени незадолго до того созданной «Британской Восточно-африканской компании». Эмин в конце концов остановился на первом варианте, однако выступление в путь к восточному побережью задержалось на целый год.

В апреле 1889 года объединенный отряд Стэнли и Эмина покинул берега озера Альберт, двинулся вверх по долине Семлики и в июне прибыл к открытому Стэнли за 13 лет до этого озеру Мута-Нзиге, которое он теперь назвал именем английского наследного принца Альберта-Эдуарда. Отсюда экспедиция направилась к Кагере, затем к озеру Виктория и далее к восточному побережью, которого и достигла в Багамойо в декабре 1889 года.

Это второе и последнее трансафриканское путешествие Стэнли, как и предыдущие его экспедиции, оказалось весьма плодотворным для географии. Основным научным результатом первого его этапа, связанного с бассейном Конго, явилось исследование реки Арувими (в верхнем течении носящей название Итури) от устья почти до самых ее истоков; при этом было зафиксировано место впадения ее правого притока Непоко, посещенного в верховьях Юнкером, а также открыты и частично обследованы некоторые другие притоки (Эпулу, Ленда). Поход Стэнли вдоль Арувими представил немалый интерес еще и как первое в истории европейских исследований Африки пешеходное пересечение «великого леса Конго», до того затрагивавшегося маршрутами путешественников лишь по окраинам или пересекавшегося ими по рекам.

Еще большими достижениями ознаменовалась исследовательская деятельность Стэнли на втором этапе путешествия, в области нильских озер. Прежде всего следует назвать завершение открытия третьего по высоте горного массива Африки – Рувензори (5109 метров), виденного Стэнли в 1876 году лишь издали. Открытие произошло в конце мая 1888 года. Обойдя этот горный массив с запада и юга на пути от озера Альберт к восточноафриканскому побережью, он смог составить достаточно полное представление об основных чертах его орографии. В июне 1889 года лейтенант У. Дж. Стейрс, участник экспедиции Стэнли, совершил первое восхождение на Рувензори, поднявшись, по его вычислениям, до высоты 3245 метра над уровнем моря и определив высоту ближайшего снегового пика (не самого высокого) в 4445 метров. Последняя большая загадка Африки, таким образом, была раскрыта.

Важным географическим результатом экспедиции Стэнли явилось решение весьма занимавшей ученых проблемы Мута-Нзиге. После того как Джесси и Мейсон установили, что это озеро не может быть частью Альберт-Ньянзы, встал вопрос о том, к какому гидрографическому бассейну оно относится. Стэнли установил связь озера Эдуард с озером Альберт через Семлики. Исследовать само озеро сколько-нибудь детально ему, впрочем, не удалось и на сей раз; при этом он по-прежнему остался в неведении относительно самостоятельного существования озера Джордж и показал его на своей карте, как и раньше, в качестве залива озера Эдуард.

Дальнейший путь Стэнли к побережью Индийского океана ознаменовался еще двумя важными географическими результатами: была существенным образом уточнена конфигурация среднего течения Кагеры (обнаружена описываемая рекой крутая излучина) и открыт неизвестный до того юго-западный залив озера Виктория, получивший имя Эмина.

В книге Стэнли «В самой таинственной Африке», изданной в Лондоне в 1890 году (в русском переводе – «В дебрях Африки»), автор сумел подняться над обычным для него уровнем сенсационного репортажа и прийти к ряду интересных научных выводов и обобщений.

Мортон Мортон (W. Morton) – америк. зубной врач, известный введением в хирургическую практику серного эфира в качестве анестезирующего средства. М. род. в 1819 г., получил образование в зубоврачебной школе в Бэлтиморе, практиковал в Бостоне. Изыскивая средства к обезболиванию