Кем являлся николай клюев есенину. «Мы теперь уходим понемногу…». Октябрь - волчица, пожирающая людей

Николай Алексеевич Клюев.

«Старообрядец»

Николай Алексеевич Клюев – личность неоднозначная. Многим он известен лишь как поэт, современник и хороший друг Есенина. Некоторые считают его простым деревенским мужиком, выходцем из народа, и писавшим о народе и о деревне. Некоторые считают его стихи прекрасными, другим они кажутся непонятными. О том, каким он был в жизни, сегодня известно не много: он как бы находится в тени своего друга Есенина, на творчество которого, как признают многие, оказал значительное влияние.

Николай Алексеевич Клюев родился 10 октября 1884 года в деревне Коштуге Коштугской волости Олонецкой губернии на реке Вытегра.

Любовь к искусству, по мнению исследователей творчества поэта, была привита ему матерью, происходившей из крестьянской старообрядческой семьи. Население деревни, в которой родился Клюев, было своеобразной сектой, строго соблюдавшей религиозные обычаи. Мальчик все свое детство провел в этой секте, и нет сомнений в том, что именно это и повлияло на его мировоззрение.

Мать, Прасковья Дмитриевна, родилась в Заонежье в семье старообрядцев. Она научила Николая всему тому, что знала сама. Именно она привила Николаю любовь к народному творчеству – он очень ценил русские народные предания, песни, духовные стихи, сказки. Позже Николай Клюев вспоминал: «Грамоте, песенному складу и всякой словесной мудрости обязан своей покойной матери, память которой и чту слезно, даже до смерти». Стихотворения, посвященные матери, литературные критики признали вершиной творчества Н. Клюева.

Николай Клюев всегда тепло отзывался о матери и очень тяжело переживал ее смерть: «А так у меня были дивные сны. Когда умерла мамушка, то в день ее похорон я приехал с погоста, изнемогший от слез. Меня раздели и повалили на пол, близ печки, на соломенную постель. И я спал два дня, а на третий день проснулся, часов около 2 дня, с таким криком, как будто вновь родился. В снах мне явилась мамушка и показала весь путь, какой человек проходит с минуты смерти в вечный мир. Но рассказать про виденное не могу, не сумею, только ношу в своем сердце. Что-то слабо похожее на пережитое в этих снах брезжит в моем „Поддонном псаломе“, в его некоторых строчках».

В своих письмах, автобиографических заметках, рассказах Н. Клюев всегда подчеркивал, что в его семье было много даровитых, недюжинных, артистических людей. Он говорил, что все таланты в людях его рода заложены в них самой природой.

Позже, в 1893 году, Николай учился в церковно-приходской школе в Вытегре, после этого поступил в городское училище, а затем и в Петрозаводскую фельдшерскую школу, которую не закончил из-за болезни.

Так излагаются события его детства в официальных биографиях. Однако в действительности родители Клюева принадлежали к секте хлыстов. То, что мальчик с рождения находился в этой секте и принимал участие в религиозных обрядах, не могло не наложить своего отпечатка.

Однако сегодня мало кто знает, что это за секта, и чем она страшна для взрослых, не говоря уже о детях. В энциклопедиях об этой секте приводятся довольно скудные сведения, например, такие: «Хлысты (христововеры), секта духовных христиан. Возникла в России в кон. 17 – нач. 18 вв. Считают возможными прямое общение со „Святым духом“, воплощение Бога в праведных сектантах – „христах“, „богородицах“. На радениях доводят себя до религиозного экстаза. Имеются небольшие общины хлыстов в Тамбовской, Самарской и Оренбургской обл., на Сев. Кавказе и Украине». Однако время от времени в печать просачиваются сведения и том, как в действительности проходят радения, что представляет собой «религиозный экстаз» и что происходит потом. Очевидцы рассказывают, что радения нередко заканчиваются «свальным грехом». Кроме того, нередко секту хлыстов связывают и с сектой скопцов.

И связывают не зря. Известно, что сам Клюев покинул секту после того, как его против его воли пытались оскопить. Это произошло не в детском, а в подростковом возрасте. Однако через некоторое время он снова восстановил связи с сектантами, которые продолжал поддерживать на протяжении всей жизни.

Так, Николай Клюев отправился в путешествие, во время которого посетил ряд старообрядческих монастырей. Его друзья впоследствии утверждали, что он посетил Индию, Иран и Китай, где его кругозор значительно расширился. Причем интересовался он не только культурой и образом жизни этих народов. Находились люди, которые совершенно серьезно, но осторожно, вполголоса, утверждали, что на Востоке он изучал магию. Еще больше людей утверждало, что Клюев владел гипнозом и неоднократно демонстрировал свои способности. Вообще поэт являлся довольно разносторонней личностью – он хорошо пел, умел играть на нескольких музыкальных инструментах, обладал прекрасным актерским талантом. Однако все это проявлялось только при личном общении. На первый взгляд Клюев был обычным человеком, имел даже довольно отталкивающую внешность, одевался очень просто, как мужик, приехавший на ярмарку из соседней деревни: в простую рубашку, подпоясанную на поясе, и штаны, которые заправлял в сапоги. Так он ходил и по столице, несмотря на то, что все его друзья, даже бывшие деревенские жители, уже давно облачились в модные костюмы и носили галстуки.

В начале 1900 года пятнадцатилетний Николай начал писать стихи. А в 1904 года он впервые опубликовал свои произведения. В петербургском альманахе «Новые поэты» были напечатаны стихотворения Клюева «Не сбылись радужные грезы...», «Широко необъятное поле...» и др. С 1905 года Клюев начал печататься в московских сборниках «Прибой» и «Волны». В своих ранних стихотворениях Клюев чаще всего писал о народном гневе и горе: «Народное горе», «Где вы, порывы кипучие».

Где вы, порывы кипучие,

Чувств безграничный простор,

Речи проклятия жгучие,

Гневный насилью укор?

Где вы, невинные, чистые,

Смелые духом борцы,

Родины звезды лучистые,

Доли народной певцы?

Родина, кровью облитая,

Ждет вас, как светлого дня,

Тьмою кромешной покрытая,

Ждет – не дождется огня!

Этот огонь очистительный

Всевыносящий народ.

Это стихотворение ясно показывает, что поэту не были чужды революционные веяния того времени. И действительно, он принимал активное участие в подпольной деятельности. В связи с этим в начале 1906 года Николая Клюева арестовали, обвинив его в «подстрекательстве» крестьян и «агитации противозаконных идей». Поэт в это время общался с различными революционными организациями, что было замечено Московским жандармским управлением.

С этого момента начался тюремный период в его жизни – полгода Николай сидел в тюрьме в Вытегоре, а затем его перевели Петрозаводск.

Через некоторое время после этого стали ходить ложные слухи о смерти Николая Клюева от сердечного приступа на станции Тайга. Говорили, что в то же время пропал его чемодан с рукописями.

В раннем творчестве Н. Клюева видны и его бунтарские идеи, связанные непосредственно с религией. Революция представлялась ему наступлением Царства Божьего.

В своих стихотворениях Николай Клюев пытался защитить «дремучие» вековые устои. Опасность он видел в наступлении на Россию «железной» городской культуры. Все это привело к полному неприятию социального прогресса.

Через некоторое время Николая Клюева освободили, но и после этого он не оставил своей нелегальной деятельности. Он начал общаться с революционной народнической интеллигенцией. В это время поэт очень подружился с Марией Добролюбовой, которая была сестрой поэта А. Добролюбова. М. Добролюбову еще называли «мадонной эсеров».

Таким же опасным было и знакомство с поэтом Л. Д. Семеновым. Благодаря этой дружбе Николай Клюев начал печататься в московском журнале «Трудовой путь», но через некоторое время его закрыли, обвинив в антиправительственной направленности.

Осенью 1907 года Николая Клюева призвали на службу в армию. Это было невыносимо для ранимого сердца поэта, и он попытался отказаться от службы по религиозным убеждениям.

Отказ не приняли во внимание, Н. Клюева арестовали и привезли в Петербург. Там поэта поместили на обследование в госпиталь, в котором его признали негодным к военной службе. Обрадовавшись подобному исходу дела, Николай Клюев уехал в деревню.

В 1907 году Н. Клюев начал переписываться с А. Блоком. Эта переписка была важной как для одного, так и для другого поэта.

Впоследствии было найдено 37 писем Клюева к Блоку, основной темой которых было обсуждение проблемы взаимоотношений народа и интеллигенции.

Блок цитировал строчки из этих писем в своих статьях, называя их «документом огромной важности – о современной России – народной, конечно». «Слова его письма кажутся мне золотыми словами», – говорил А. Блок.

Благодаря поддержке Блока произведения Н. Клюева были опубликованы в журналах «Золотое руно», «Новая земля» и др. Через некоторое время Н. Клюев стал сотрудничать и с другими журналами: «Заветы», «Современник», «Нива» и др. В журнале «Новая земля» Николая Клюева даже пытались представить в образе своеобразного пророка и проповедника, выразителя «нового народного сознания», считающего просветление народа своей миссией.

В 1911 году в Москве был впервые опубликован сборник стихотворений Николая Клюева «Сосен перезвон» с предисловием В. Брюсова. Очень быстро этот сборник стал популярным среди завсегдатаев различных литературных кружков. Практически все влиятельные критики Москвы единогласно признали сборник ярчайшим событием литературной жизни этих лет.

После выхода сборника стихотворений Н. Клюев стал довольно заметной фигурой как в писательских, так и в богемных кругах. Он принимал участие в заседаниях «Цеха поэтов» и в собраниях акмеистов. В это время поэта часто можно было встретить в литературно-артистическом кафе «Бродячая собака».

Николай Клюев стал практически центральной фигурой литературной жизни того времени. Он был очень популярен, с ним хотели познакомиться многие известные и влиятельные люди. Его творчеством также интересовались. Поклонниками творчества Н. Клюева были не только Блок и Брюсов, но и Городецкий, Мандельштам, Гумилёв, Ахматова и др.

Сам поэт не прекращал писать. В тот период вышло два сборника его стихотворений. В первый сборник, «Братские песни», входили религиозные стихотворения, а второй, под названием «Лесные Были», – это скорее собрание фольклорных песен.

В 1915 году Н. Клюев познакомился с Сергеем Есениным, и вокруг них образовалось общество, в которое входили поэты с новокрестьянским направлением в творчестве (П. Орешин, С. Клычков, А. Ширяевец и др.). С 1915 года Николай Клюев и Сергей Есенин вместе выступали в прессе и на чтениях. Через некоторое время Н. Клюев стал духовным наставником и учителем С. Есенина.

Дружба Клюева с Есениным была настолько крепкой, что два года они жили вместе в одной квартире, которую приобрел к этому времени Клюев. Ходили слухи, что двух поэтов связывала не только дружба. Множество своих стихотворений Н. Клюев посвятил своему близкому другу. Впоследствии, используя все свои связи, он даже спас С. Есенина от мобилизации в действующую армию.

В 1916 году Николай Клюев выпустил свой новый сборник «Мирские думы», основной темой которого были военные события.

Произошедшую в 1917 году Октябрьскую революцию Н. Клюев очень поддерживал, считая ее необходимой для российского общества и единственным выходом для крестьянства. В эти годы Н. Клюев испытал небывалый творческий подъем, и написал большое количество стихотворений.

В 1919 году Николай Клюев выпустил сборник «Медный Кит», куда он собрал различные революционные стихи: «Красная песня», «Из подвалов, из темных углов...».

В 1922 году вышел лучший, по мнению критиков, прижизненный сборник Н. Клюева – «Львиный хлеб».

Во всех произведениях, написанных Клюевым в те годы, отражаются его внутренние переживания и мучения. Николай Клюев верил, что все прошлые страдания должны искупиться и пройти вместе с образованием «братства», «мужицкого рая». Во всем творчестве Николая Клюева того времени проскальзывают его тоска и плач по погибающей Руси.

В 1922 году вышла статья Л. Троцкого, в которой он критиковал Николая Клюева. Называя Клюева «кулацким поэтом», он заклеймил его этим прозвищем на целое десятилетие. Эта статья поставила Николая в затруднительное положение. Нужда, которую он испытывал в это время, подорвала веру поэта в себя. Н. Клюев обратился за помощью в Союз поэтов, он писал М. Горькому: «...Нищета, скитание по чужим обедам разрушает меня как художника».

Все это время Н. Клюев продолжает писать стихи. После смерти С. Есенина Клюев в память о нем написал стихотворение «Плач о Сергее Есенине».

Помяни, чёртушко, Есенина

Кутьей из углей да из омылок банных!

А в моей квашне пьяно вспенена

Опара для свадеб да игрищ багряных.

А у меня изба новая -

Полати с подзором, божница неугасимая,

Намел из подлавочья ярого слова я

Тебе, мой совенок, птаха моя любимая!

Николай Клюев очень переживал смерть Есенина. З. Н. Дыдыкин вспоминал, как он и его отец познакомились с Н. Клюевым и о переживаниях поэта о погибшем друге: «Мой отец познакомился с Николаем Алексеевичем Клюевым на выставке в Союзе художников в 1925 году, где была представлена его первая работа – бюст Сергея Есенина.

Бюст был создан под впечатлением трагических событий, произошедших в гостинице «Англетер». Работа выражалась большой эмоциональностью и выразительностью, поэтому отец, не будучи тогда еще членом Союза художников, смог участвовать в выставке. Клюев, осматривая выставку и остановившись у бюста поэта, воскликнул: «Ой, Сереженька!». Николай Васильевич стоял рядом, и спутник Клюева сказал: «А вот и автор». Так состоялось это знакомство».

В 1931 году Николай Клюев решил поселиться в Москве, но и там его произведения были запрещены – любое стихотворение отклонялось всеми редакциями.

В результате этого Н. Клюев в эти годы часто голодал, но тем не менее не бросал своей писательской деятельности. З. Н. Дыдыкин вспоминал о поэте в эти годы: « Клюев часто бывал в нашем доме. Мы жили на проспекте Римского-Корсакова, в мансарде, куда вела высокая железная лестница. Ходил он чаще к маме, так как голодал, и мама, очень добрый и хлебосольный человек, всегда его кормила. Иногда, не застав никого дома, присаживался на нижнюю ступеньку лестницы и ждал, когда кто-нибудь придет.

Я помню одну Пасху: сидит за столом, держит пасхальное яичко в руке, в рубашке навыпуск, вышитой по вороту и рукавам крестиком, в коричнево-малиновых тонах. Бросалось в глаза гладкое, моложавое лицо, сам он был крепкий, небольшого роста, полноватый. Была в доме одна памятная фотография этого пасхального дня, снятая в нашей квартире за пасхальным столом в кругу наших родственников. Он сидит боком, в руках его – пасхальное яичко.

Любил рассказывать свои сны, рассказывал очень красочно, неудержно фантазируя. Висит рубашка с пояском, поясок оживает и превращается в змею, обвивается вокруг ножки стола и стоит, как кобра. Я после этого кричал всю ночь. В разговоре очень «окал». Поверх рубахи носил поддевку темного цвета, черную шляпу, сапоги, вокруг шеи обмотан шарф. Николаю Васильевичу подарил книгу своих стихов с автографом. Где книга сейчас – неизвестно.

Бывали мы с отцом у него. Квартира была недалеко от Дома композиторов, во дворе налево. Около двух комнат. Бросалось в глаза обилие стеллажей, типа библиотечных. Сидел со свечами, и при этом был телефон. Висело много икон с лампадами, и на столе одна очень большая свеча».

В эти годы Николай Клюев проявлял симпатию к семнадцатилетнему художнику-графику А. Н. Яр-Кравченко, которому он посвятил большое количество своих стихотворений.

В середине 1934 года Николая Клюева перевели в Томск. Поэт очень переживал подобное отлучение от литературы. В эти годы все свои силы он направлял на восстановление своего имени и возможности издавать свои произведения. Николай Клюев писал: «Не жалко мне себя как общественной фигуры, но жаль своих песен-пчел, сладких, солнечных и золотых. Шибко жалят они мое сердце».

5 июня 1937 года в Томске Николая Клюева арестовали, обвинив в «контрреволюционной повстанческой деятельности».

В октябре 1937 года там же, в Томске поэту был вынесен смертный приговор.

Позже выяснилось, что сибирским НКВД было сфабриковано дело о «Союзе спасения России», подготавливающим восстание, направленное против советской власти. Роль одного из лидеров этого союза приписывалась Николаю Клюеву.

Ходили слухи, что настоящая причина ареста Николая Клюева заключалась в другом. Н. Клюева арестовали по доносу, и обвинялся он в измене Родине, но фактически – за гомосексуализм. Якобы в эти годы Н. Клюев обратил свое внимание на поэта П. Васильева, который являлся родственником одного партийного функционера. Влиятельному родственнику не понравилась подобная симпатия, и он незамедлительно принял меры.

Расстреляли Николая Клюева в 1937 году.

| | Непростая, двусмысленная дружба Сергея Есенина и Николая Клюева началась еще на заре творческого пути великого русского поэта. Тогда еще совсем юному Сергею приходилось очень несладко. Его молодая Муза не находила признания в доступной для начинающего стихотворца среде. В Москве его стихи были никому не нужны. Есенин пытался печататься хотя бы в «Рязанском вестнике», но и его редактора совсем не впечатлило это предложение.

Кардинальные перемены в жизни

Постоянные неудачи, непонимание и отсутствие признания, к которому молодой поэт так стремился, ужасно угнетало. Своей первой жене, Анне, он нередко сетовал на горькую судьбу. Да она и сама видела, как гнетет мужа его тяжелое положение. Сергей первый раз женился довольно рано. В 20 лет уже стал отцом. Неспособность найти свое место в жизни толкнула его уехать из Москвы, которая никак не желала принимать молодого поэта.

Есенин решил попытать счастья в Петрограде, где тогда жил и работал сам Александр Блок. Оставив жену Анну и маленького сынишку в Москве, Сергей отправился в северную столицу. Сразу же по приезду он явился к Блоку и прочел ему свои творения. Более зрелый и умудренный опытом поэт с большой приязнью отнесся к своему юному собрату по перу, подписал ему книгу и дал рекомендательное письмо к Сергею Городецкому.

Чтобы пробиться, везде нужны связи

Городецкий тоже был поэтом, восхищался всем исконно русским, так что Есенин был вполне в его формате. Но возвышенный, витавший в облаках Блок не знал о личных пристрастиях Городецкого. Тот был бисексуалом и вращался, главным образом, в кругу людей нетрадиционной ориентации. Очень многие представители богемы в начале XX века предавались всевозможным сексуальным экспериментам. Сергей Есенин, голубоглазый красавец со светлыми вихрами, произвел на Городецкого неизгладимое впечатление. Вдобавок он принес с собой рукописи стихов собственного сочинения, которые по простоте душевной обернул каким-то старым деревенским платком. Эта деталь сразила Городецкого наповал. Он пригласил Есенина к себе жить и лично помогал ему продвигать стихи в питерские журналы.

Знакомство с Клюевым

Благодаря Городецкому Сергей Есенин стал вхож во многие поэтические салоны Петрограда, в том числе, и в салон Мережковских. Именно в это время и произошло его знакомство с Николаем Клюевым. Последний был ярым последователем хлыстовства, писал велеречивые стихи в деревенском стиле и был бескомпромиссным любителем мужчин.

К Сергею он сразу же воспылал безудержной страстью. Достаточно почитать стихи Клюева того периода, чтобы понять, насколько сильно он был влюблен в Есенина. В своих письмах он постоянно осыпает молодого человека ласкательными именами и пишет ему разные нежности: «голубь мой белый», «светлый братик», «целую тебя… в усики твои милые» и пр.

Он посвящает Сергею несколько стихов, насквозь пропитанных эротизмом и любовным томлением. Обращается к нему «Тебе, мой совенок, птаха моя любимая!» («Плач о Сергее Есенине» Н. Клюев). Чтобы ни на минуту не расставаться с возлюбленным, Клюев селит Есенина у себя дома на Фонтанке и оказывает ему всяческое покровительство.

А была ли любовь?

Благодаря помощи Клюева Сергею Есенину удалось не только избежать военной службы, но и стать широко известным в самых блестящих литературных салонах дореволюционного Петрограда. На одном из благотворительных вечеров молодой поэт был даже представлен императорской особе. Все это время Клюев безудержно ревновал Есенина к любым его увлечениям. Сергей вспоминал, что стоило ему куда-то выйти за порог дома, как Николай садился на пол и выл.

Это ужасно тяготило амбициозного поэта, который не питал к невзрачному мужчине почти на 10 лет его старше никаких чувств. И все же 1,5 года они были вместе. Потом грянул 1917 год, и пути разошлись. Образ крестьянского стихотворца в косоворотке стал неактуален, поэтому Есенин тут же сменил имидж. Он стал имажинистом и бесшабашным хулиганом. Клюев больше был не нужен, и Есенин без малейшего сожаления бросил своего покровителя.

После первого же знакомства в 1915-ом с Есениным Федор Сологуб сказал, что его «крестьянская простота» наигранная, насквозь фальшивая. Федор Кузьмич со свойственной ему проницательностью сумел прочитать в глубине души молодого поэта неистовую жажду признания и славы. Этого не смог разглядеть Николай Клюев. За что и поплатился. Он очень тяжело переживал расставание со своим «ненаглядным Сереженькой». Боль утраты насквозь пронизала лирику Клюева в тот период:

Ёлушка-сестрица,
Верба-голубица,
Я пришел до вас:
Белый цвет Сережа,
С Китоврасом схожий,
Разлюбил мой сказ!

Он пришелец дальний,
Серафим опальный,
Руки - свитки крыл.
Как к причастью звоны,
Мамины иконы,
Я его любил.

И в дали предвечной,
Светлый, трехвенечный,
Мной провиден он.
Пусть я некрасивый,
Хворый и плешивый,
Но душа, как сон.

Сон живой, павлиний,
Где перловый иней
Запушил окно,
Где в углу, за печью,
Чародейной речью
Шепчется Оно.

Дух ли это Славы,
Город златоглавый,
Савана ли плеск?
Только шире, шире
Белизна псалтыри -
Нестерпимый блеск.

Тяжко, светик, тяжко!
Вся в крови рубашка...
Где ты, Углич мой?..
Жертва Годунова,
Я в глуши еловой
Восприму покой.

Но едва ли сам Сергей испытывал хоть каплю тех же чувств. Его цель была достигнута – теперь стихи Есенина издавались. Клюев помог ему преодолеть безвестность и остался в прошлом. Теперь впереди была слава, вино, поэзия и женщины.

(Начало знакомства)

"Учитель он был мой..." - вспоминал Есенин в 1923 году * . В автобиографической заметке, написанной в год смерти, поэт замечает: "...Блок и Клюев научили меня лиричности". Влияние Клюева на Есенина - факт бесспорный и подтверждается рядом свидетельств, исходящих от современников ** . Связь между поэтами не прерывалась до самой смерти Есенина. Широко известно его признание: "С Клюевым у нас завязалась, при всей нашей внутренней распре, большая дружба, которая продолжается и посейчас..." Слова эти относятся к 1922 году.

* (С. Есенин. Собрание сочинений в 5-ти томах, т. V. М., 1968, стр. 248. )

** (См., например, воспоминания В. С. Чернявского "Первые шаги" в сб. "Воспоминания о Сергее Есенине". М., "Московский рабочий", 1965, стр. 137-149. "...влияние Клюева на Есенина в 1916 году было, во всяком случае, огромно" (стр. 147). Однако влияние это до настоящего времени почти не изучено. Сложная литературная проблема "Есенин-Клюев" подменяется либо описанием их личных отношений, развивавшихся весьма неровно, либо анализом их идейных разногласий, зачастую мнимых. )

Публикуемые ниже письма Клюева к Есенину дополняют публикацию Н. Хомчук "Есенин и Клюев (по неопубликованным материалам)" * . История знакомства обоих поэтов, начавшегося заочно в 1915 году, предстает теперь в более полном и отчасти новом освещении.

* ("Русская литература", 1958, № 2, стр. 154-168. )

Посредником в знакомстве Есенина и Клюева был С. М. Городецкий. Есенин не раз указывал, что именно Городецкий свел его с Клюевым: "Городецкий меня свел с Клюевым, о котором я раньше не слыхал ни слова". Сохранилось первое (и, видимо, единственное за 1915 г.) письмо Есенина к Клюеву от 24 апреля 1915 года, которое и послужило толчком к завязавшейся вслед за этим переписке между двумя поэтами. Вот его полный текст:

"Дорогой Николай Алексеевич!

Читал я Ваши стихи, много говорил о Вас с Городецким и не могу не писать Вам. Тем более тогда, когда у нас есть с Вами много общего. Я тоже крестьянин и пишу так же, как и Вы, но только на своем рязанском языке. Стихи у меня в Питере прошли успешно. Из 60 принято 51. Взяли "Северные записки", "Русская мысль", "Ежемесячный журнал" и др. А в "Голосе жизни" есть обо мне статья Гиппиус под псевдонимом Роман Аренский, где упоминаетесь и Вы * . Я хотел бы с Вами побеседовать о многом, но ведь "через быстру реченьку, через темненький лесок не доходит голосок". Если Вы прочитаете мои стихи, черканите мне о них. Осенью Городецкий выпускает мою книгу "Радуница". В "Красе" ** я тоже буду. Мне очень жаль, что я на этой открытке ничего не могу еще сказать. Жму крепко Вашу руку. Рязанская губ., Рязан. у., Кузьминское почт, отд., село Константинове, Есенину Сергею Александровичу".

** ("Краса" - объединение писателей в Петрограде в 1915 году. В состав "Красы" входили помимо Клюева и Есенина С. Городецкий, С. Клычков, А. Ширяевец и др. Группа окончательно распалась в конце октября 1915 года. )

Письма Клюева к Есенину за 1915 год сохранились не полностью. Так, слишком долгий (в полтора месяца) разрыв между письмами № 1 и № 2 (по нашей нумерации) и первые строки из письма № 2 ("Что же ты, родимый, не отвечаешь на мои письма? Мне бы хотелось узнать, согласен ли ты с моим пониманием твоих стихотворений...") заставляют предположить, что утрачено важное письмо Клюева с разбором есенинских стихов, написанное, скорей всего, в июне 1915 года.

Среди публикуемых материалов особый интерес представляет "программное" письмо (№ 3) * . Клюев, который в 1915 году был вполне зрелым и сложившимся человеком, знакомит Есенина со своими взглядами. В их основе - неприятие современной цивилизации, воплощением которой для Клюева служит город. "Машине" и "железу", "угольному аду" поэт противопоставляет живую природу и деревенский быт, урбанистической культуре - культуру народно-крестьянскую, выразителем и даже пророком которой он в те годы считал себя. Город, по мнению Клюева, слишком оторван от первооснов бытия, от "матери-природы" и созидательного труда. Антитеза "деревня - город" прослеживается и во многих стихотворениях поэта; в них, как и в письме к Есенину, звучит неприкрытый вызов, который Клюев бросает в лицо "городской" литературе - "поэтам-книжникам", по его терминологии (ср., напр.: "Я видел звука лик и музыку постиг, даря уста цветку, без ваших ржавых книг!" **).

* (Отрывки из него уже не раз цитировались отдельными исследователями. См., напр.: Е. Наумов. Сергей Есенин. Личность, творчество, эпоха. Л., Лениздат, 1969, стр. 47-48. )

** (Николай Клюев. Песнослов. Книга вторая. Пг., Лит.-изд. отд. Нар. ком. по прос, 1919, стр. 132. )

Лишь в деревне, в непосредственной близости к земле, где, по мнению поэта, человек и природа едины, может родиться подлинное искусство, которое для Клюева - плод естественного, полнокровного и органически целостного бытия. Этой естественности и требует Клюев от своего младшего собрата по перу: "Быть в траве зеленым и на камне серым - вот наша с тобой программа..." С аналогичными проповедями Клюев обращался в те годы и к другим поэтам, близким ему по происхождению и по духу (Клычков, Ширяевец) * . Его влияние на них, как и на молодого Есенина, было чрезвычайно сильным ** .

* (Заключительная часть публикуемого письма к Есенину (№ 3) перекликается, например, с отрывком из письма к А. В. Ширяевцу (конец 1914 г.): "Как ненавистен и черен кажется весь так называемый Цивилизованный мир и что бы дал, какой бы крест, какую бы голгофу понес - чтобы Америка не надвигалась на сизоперую зарю, на часовню в бору, на зайца у стога, на избу-сказку..." (Институт Мировой литературы им. А. М. Горького, Архив, ф. 178, оп. I, ед. хр. I). )

** (В письме к В. С. Миролюбову Ширяевец пишет 18 марта 1914 г.: "Из современных народных поэтов это (Клюев.- К. А.) самый выдающийся, самый самобытный. Я стараюсь поступать по его указаниям, но все равно таким сильным, как он, мне никогда не быть".- Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР (далее - ИРЛИ), Архив, ф. 185, оп. I, ед. хр. 1265, л. 7-8. )

В то же время поэт-олончанин яростно ополчается на некоторых современных ему петербургских литераторов. Клюев стремится уберечь юного Есенина от влияния Северянина. С другой стороны, он весьма скептически относится к русофильски настроенным писателям типа 3. Гиппиус или С. Городецкого. Народнические искания, широко распространившиеся в кругах русской интеллигенции в начале столетия, усилились в годы первой мировой войны.

В сочувствии к нему со стороны С. Городецкого и круга Мережковского - Гиппиус Клюев проницательно разгадал "барско-интеллигентское, напыщенное и презрительное" отношение к народу. Важно подчеркнуть, что клюевская неприязнь к петербургской интеллигенции во многом имеет социальную подоснову. Резким и гневным выпадом против "так называемого русского общества" звучит замечание Клюева о том, что "салтычихин и аракчеевский дух до сих пор не вывелся...". Клюев как бы обнажает перед Есениным пропасть, отделяющую, по его мнению, крестьянского писателя от писателя - "барина". Различие между ними, согласно Клюеву, классовое. Убедительным подтверждением этому может служить обращенное к Есенину слово "товарищ" * .

* (Рассуждения и оценки Клюева в его письмах к Есенину, а также ряд иных материалов, включая и стихотворения поэта, опровергают бытующую поныне точку зрения, будто Клюев всячески подлаживался под своих покровителей и лишь им в угоду наряжался "мужиком". Н. Хомчук, например, утверждает, что Клюев приноравливался "к пресыщенному вкусу своих покровителей, твердо усвоив приемы лубочного мужичка-травести" ("Русская литература", 1958, № 2, стр. 156). Это - одна из легенд о Клюеве, вызванная отчасти тем, что Клюев, во многом зависевший от петербургских поэтов, не порывал с ними отношений и умел расположить их в свою пользу. Истоки этой легенды следует искать в недостоверных мемуарах Г. Иванова "Петербургские зимы" (Париж, 1928). )

В начале октября 1915 года в Петрограде происходит первая встреча поэтов. О ней свидетельствует С. Городецкий: "Клюев приехал в Питер осенью (уже не в первый раз). Вероятно, у меня он познакомился с Есениным <...> Клюев, конечно, овладел молодым Есениным, как овладевал каждым из нас в свое время. Он был лучшим выразителем той идеалистической системы, которую несли все мы. Но в то время как для нас эта система была литературным исканием, для него она была крепким мировоззрением, укладом жизни, формой отношения к миру. Будучи сильней всех нас, он крепче всех овладел Есениным <...> Клюев оставался первым в группе крестьянских поэтов. Группа эта все росла и крепла. В нее входили, кроме Клюева и Есенина, Сергей Клычков и Александр Ширяевец. Все были талантливы, все были объединены любовью к русской старине, к устной поэзии, к народным песенным и былинным образам. Кроме меня, верховодил в этой группе Алексей Ремизов и не были чужды Вячеслав Иванов и художник Рерих <...> Даже теперь я не могу упрекнуть эту группу в квасном патриотизме, но острый интерес к русской старине, к народным истокам поэзии, к былине и частушке был у всех нас. Я назвал всю эту компанию и предполагавшееся ею издательство "Краса". Общее выступление было у нас только одно: в Тенишевском училище - вечер "Краса". Выступали: Ремизов, Клюев, Есенин и я. Есенин читал свои стихи, а кроме того, пел частушки под гармошку и вместе с Клюевым - страдания. Это был первый публичный успех Есенина..." *

* (С. Городецкий. О Сергее Есенине.- В сб. "Воспоминания о Сергее Есенине"... М., "Московский рабочий", 1965, стр. 169. Объективный анализ отношений, завязавшихся между Клюевым и Есениным в 1915 году, дает В. А. Вдовин в статье "Некоторые замечания о вступлении Сергея Есенина в литературу" - "Научные доклады высшей школы", филологические науки, 1965, № 2, стр. 129-142. Исследователь указывает на ряд ошибок и неточностей, допущенных в нашей науке в отношении Н. А. Клюева, в частности в работах Н. Хомчук и Е. Наумова (стр. 139-141). См. также его статью: "Есенин и литературная группа "Краса".- "Научные доклады высшей школы", филологические науки, 1968, № 5, стр. 66-80. )

Выступление в Тенишевском училище, о котором рассказывает Городецкий, состоялось 25 октября 1915 года. За четыре дня до этого Есенин и Клюев выступали в редакции "Ежемесячного журнала", издатель которого, В. С. Миролюбов, был с 1907 года знаком с Клюевым и покровительствовал ему. 19 ноября и 10 декабря Есенин и Клюев читали свои стихи в литературно-художественном обществе "Страда", сменившем "Красу". Такие совместные выступления, инициатором которых, как видно из публикуемых писем, был именно Клюев, проводились в конце 1915 года неоднократно. Для Клюева эти публичные чтения были чрезвычайно важны. Согласно воспоминаниям И. Маркова, Клюев "ревностно отстаивал право на существование специфической крестьянской поэзии" * . Обладая развернутой и достаточно последовательной программой, Клюев пытался организационно сплотить своих единомышленников (что подтверждают и воспоминания Городецкого), и хотя реального объединения достичь не удалось, все же выступления крестьянских поэтов в конце 1915 года, особенно Клюева и Есенина, привлекли к себе внимание публики и вызвали определенный общественный резонанс.

* (И. И. Марков. О Сергее Есенине.- В сб. "Есенин и русская поэзия". Л., "Наука", 1967, стр. 323. )

Публикуемые письма дают, кроме того, возможность проследить историю издания "Радуницы". Как явствует из ряда источников, публикация этого сборника была намечена в издательстве "Краса". Однако издательство это существовало лишь в проекте: организовать его так и не удалось. Тогда Есенин решил отдать первый сборник своих стихов в издательство "Лукоморье", отношения с которым у него завязались уже в апреле 1915 года * . Ясно, что решающую роль здесь также сыграл Городецкий, который сотрудничал тогда в журнале "Лукоморье" и только что выпустил в одноименном издательстве книгу своих стихов "Четырнадцатый год". Двадцатилетний Есенин, еще слабо ориентировавшийся в политических группировках России, не учитывал, что Товарищество А. С. Суворина "Новое время", которому принадлежало "Лукоморье", было для всей передовой России символом реакционной правительственной печати. Понятно, что Клюев, непримиримый к официозности и далекий от квасного патриотизма, счел своим долгом вмешаться. Он убедил Есенина порвать с "Лукоморьем" - "кандальным отделением Нового Времени" - и рекомендовал своего питомца издателю М. В. Аверьянову ** . В издательстве Аверьянова и вышла "Радуница" (1916). Есенин по этому поводу вспоминает: "Он отыскал мне издателя М. В. Аверьянова, и через несколько месяцев вышла моя первая книга "Радуница". Тем самым Клюеву удалось нейтрализовать влияние, которое оказывали на Есенина и Городецкий, и иные литераторы *** . Помогая Есенину, Клюев боролся за него "Лепил я твою душеньку, как гнездо касатка",- напишет он сам позднее **** .

* (В. В. Базанов считает, что сборником, предназначавшимся для "Лукоморья" был "Авсень" (а не "Радуница"). Впоследствии, согласно В. В. Базанову, Есенин сам отказался от издания своих стихов в "Лукоморье" (В. В. Базанов. Материалы к творческой биографии Сергея Есенина.- "Русская литература", 1972, № 1, стр. 167-176). )

** (В издательстве М. В. Аверьянова Клюев выпустил свою книгу "Мирские думы" (вышла в январе 1916 года). Переговоры Клюева с Аверьяновым начались в сентябре 1915 года. )

*** ("Н. А. Клюев внушал Есенину мысль о необходимости беречься салонных литераторов и поспешил объявить его петроградские увлечения ложными" (В. А. Вдовин. Некоторые замечания о вступлении Сергея Есенина в литературу... стр. 141). )

**** (Николай Клюев и П. Н. Медведев. Сергей Есенин. Л., "Прибой", 1927, стр. 6. )

Разумеется, влияние Клюева на Есенина не всегда было благотворным... Тем не менее их дружба - значительное событие в русской поэзии XX века. Она продолжалась более 10 лет, вызвав к жизни целый ряд стихотворений, в которых поэты обращаются друг к другу, и завершилась в 1926 году трагическим "Плачем о Есенине".

Письма Клюева к Есенину печатаются с оригиналов, хранящихся в Центральном Государственном архиве литературы и искусства СССР (ф. 190, оп. 1, ед. хр. 111).

Милый братик, почитаю за любовь узнать тебя и говорить с тобой, хотя бы и не написала про тебя Гиппиус статьи и Городецкий не издал твоих песен. Но, конечно, хорошо для тебя напечатать наперво 51 стихотворение.

Если что имеешь сказать мне, то пиши немедля, хотя меня и не будет в здешних местах, но письмо твое мне передадут. Особенно мне необходимо узнать слова и сопоставления Городецкого, не убавляя и не прибавляя их. Чтобы быть наготове и гордо держать сердце свое перед опасным для таких людей, как мы с тобой, соблазном. Мне много почувствовалось в твоих словах, продолжи их, милый, и прими меня в сердце свое.

Что же ты, родимый, не отвечаешь на мои письма? * Мне бы хотелось узнать, согласен, ли ты с пониманием моим твоих стихотворений: я читал их в Голосе жизни ** и в Еж-ем Журнале *** ... Читал ли ты в № 20 Голоса жизни мои стихи и что про них скажешь? **** Я очень люблю тебя, Сережа, заочно - потому что слышу твою душу в твоих писаниях - в них жизнь, невольно идущая. Мир тебе и любовь, милый. Адрес: Мариинское почтовое отделение, Олонецкой губ., Вытегорского уезда, Николаю Клюеву.

* (В письме к В. С. Чернявскому, написанному приблизительно в это же время, Есенин замечает: "Писал Клюев, но я ему все отвечать собираюсь" (V, 59). )

** (В еженедельнике "Голос жизни" (№ 17, 22 апреля 1915, стр. 13) было напечатано четыре стихотворения Есенина: "Гусляр" ("Темна ноченька, не спится..."), "Пахнет рыхлыми драченами...", "Богомолки" ("По дороге идут богомолки..."), "Рыбак" ("Под венком лесной ромашки..."). )

*** (В "Ежемесячном журнале" (№ 6, 1915, стр. 6) опубликованы следующие стихотворения Есенина: "Троицыно утро, утренний канон...", "Девичник", "Сыплет черемуха снегом...", "Я надену красное монисто...". О них Клюев пишет Миролюбову 22 июля 1915 года: "Какие простые неискусные песенки Есенина в юньской книжке - в них робость художника перед самим собой и детская, ребячья скупость на игрушки-слова, которые обладателю кажутся очень серьезной вещью (ИРЛИ, ф. 185, оп. 1, ед. хр. 617, л. 10). )

**** (В "Голосе жизни" (№ 20, 13 мая 1915, стр. 14-15) было напечатано шесть стихотворений Клюева: "Рыжее жнивье как книга...", "Памяти матери", "В овраге снежные ширинки...", "Уже хоронится от слежки...", "Судьба-старуха нижет дни...", "На темном ельнике стволы берез...". Все эти стихотворения вошли впоследствии в "Песнослов". )

Любящий тебя светло.

Остаюсь в ожидании, я живу в большой скорби.

Голубь мой белый, ты в первой открытке собирался о многом со мной поговорить и уже во втором письме пишешь через строчку и то вкратце - и на мои вопросы не отвечаешь вовсе.

Я собираюсь в Петроград в конце августа, и ты, может быть, найдешь что-либо нужным узнать про тебя, но я не знаю, что тебя больше затрагивает, и наберу мелочей, а нужное и полезное тебе упущу. Ведь ты знаешь, что мы с тобой козлы в литературном огороде и только по милости нас терпят в нем и что в этом огороде есть немало колючих кактусов, избегать которых нам с тобой необходимо для здравия как духовного, так и телесного. Особенно я боюсь за тебя: ты как куст лесной щипицы * , который чем больше шумит, тем больше осыпается. Твоими рыхлыми драченами ** объелись все поэты, но ведь должно быть тебе понятно, что это после ананасов в шампанском *** . Я не верю в ласки поэтов-книжников и не лягать их тебе не советую. Верь мне. Слова мои оправданы опытом. Ласки поэтов - это не хлеб животный, а "засахаренная крыса" **** , и рязанцу и олончанину это блюдо по нутру не придет, и смаковать его нам прямо грешно и безбожно. Быть в траве зеленым и на камне серым - вот наша с тобой программа, чтобы не погибнуть. Знай, свет мой, что лавры Игоря Северянина никогда не дадут нам удовлетворения и радости твердой, между тем как любой петроградский поэт чувствует себя божеством, если ему похлопают в ладоши в какой-нибудь "Бродячей собаке", где хлопали без конца и мне и где я чувствовал себя наинесчастнейшим существом из земнородных. А умиляться тем, что собачья публика льнет к нам, не для чего, ибо понятно и ясно, что какому-либо Кузьмину ***** или графу Мон-те-тули не нужно лишний раз прибегать к шприцу с морфием или с кокаином, потеревшись около нас. Так что радоваться тому, что мы этой публике заменили на каких-либо полчаса дозу морфия - нам должно быть горько и для нас унизительно. Я холодею от воспоминаний о тех унижениях и покровительственных ласках, которые я вынес от собачьей публики. У меня копилось около двухсот газетных и журнальных вырезок о моем творчестве, которые в свое время послужат документами, вещественными доказательствами ого барско-интеллигентского, напыщенного и презрительного взгляда на чистое слово и еще того, что салтычихин и аракчеевский дух до сих пор не вывелся даже среди лучших из так называемого русского общества.

* (Шипица - шиповник. )

** (Одно из четырех стихотворений Есенина, опубликованных в № 17 "Голоса жизни" (22 апреля 1915 г.), начиналось со слов: "Пахнет рыхлыми драченами". )

*** ("Ананасы в шампанском" - сборник стихотворений И. Северянина (М 1915). )

**** ("Засахаренная Крыса" - альманах футуристов (СПб. 1913). )

***** (М. А. Кузьмин (1875-1936) - поэт, прозаик, переводчик. )

Я помню, как жена Городецкого в одном собрании, где на все лады хвалили меня, выждав затишья в разговоре, вздохнула, закатила глаза и потом изрекла: "Да, хорошо быть крестьянином". Подумай, товарищ, не заключается ли в этой фразе все, что мы с тобой должны возненавидеть и чем обижаться кровно. Видите ли - не важен дух твой, бессмертное в тебе, и интересно лишь то, что ты, холуй и хам-смердяков, заговорил членораздельно. Я дивлюсь тому, какими законами руководствовались редакторы, приняв из 60-ти твоих стихотворений 51-но. Это дурная примета, и выразить, вскрыть такую механику можно лишь фабричной поговоркой "За горло, и кровь сосать", а высосавши, заняться тщательным анализом оставшейся сухой шкурки, чтобы лишний раз иметь возможность принять позу и с глубокомысленным челом вынесть решение: означенная особь в прививке препарата 606-ть не нуждается, а посему изгоняется из сонма верных.

Мне очень приятно, что мои стихи волнуют тебя,- конечно, приятно потому, что мы оттулева, где махотка, шелковы купыри и щипульные колки * . У вас ведь в Рязани - пироги с глазами,- их ядять, а они глядять. Я бывал в вашей губернии, жил у хлыстов в Даньковском уезде, очень хорошие и интересные люди, от них я вынес братские песни ** . Напиши мне, как живешь, какое ваше село - меня печалили рязанские бесконечные пашни - мало лесов и воды, зимой все как семикопеечным коленкором потянуто. У нас на Севере - воля, озера гагарьи, ельники скитами украшены... О, как я люблю свою родину и как ненавижу америку, в чем бы она ни проявлялась. Вот нужно ехать в Питер, а я плачу горькими слезами, прощаясь с рекой окуньей, с часовней на бору, с мошничьим *** перелетом, с хлебной печью... Адрес мой: Петроград, Фонтанка, № 149, кв. 9. К. А. Расщепериной **** . Бога ради, не задержи ответ. Целую тебя, кормилец, прямо в усики твои милые.

* (Махотка - глиняный горшок, кринка; купырь - растение; щипульник - шиповник. Все эти слова и выражения употреблены Есениным в стихотворениях, опубликованных в "Голосе жизни" (№ 17, 1915). )

** ("Братские песни" - сборник стихов Клюева (М., 1912). )

*** (Мошник - глухарь, тетерев. )

**** (Клавдия Алексеевна Расщеперина - сестра Н. А. Клюева. )

Н. Клюеву

Милый мой! Я получил твое письмо и рад ему несказанно. Я пробуду в Петрограде до 20 сентября, хорошо бы устроить с тобой где-либо совместное чтение моих военных песен * и твоей белой прекрасной Руси ** .

* ("Военные песни", или "Песни о войне" - цикл стихов Н. Клюева 1914-1915 годов, который он предполагал издать отдельной книгой. Большая часть их вошла затем в сборник "Мирские думы". )

** (Имеется в виду поэма Есенина "Русь", впервые опубликованная в журнале "Северные записки" (№ 7-8, 1915); в этой поэме затронута тема войны. )

Жду на это ответ.

Я получил твою открытку, но как быть? Я смертельно желаю повидаться с тобой - дорогим и любимым, и если ты - ради сего - имеешь возможность приехать, то приезжай немедля, не отвечая на это письмо. Я пробуду здесь до 5 октября.

Я слышал, что ты хочешь издать свою книгу в "Лукоморье" - это меня убило: преподнести России твои песни из кандального отделения Нового Времени.

То Беломорский смерть-канал,
Его Акимушка копал,
С Ветлуги Пров да тётка Фёкла.
Великороссия промокла
Под красным ливнем до костей
И слёзы скрыла от людей,
От глаз чужих в глухие топи…
Николай Клюев

Здравствуйте уважаемые.
Продолжаем с Вами тему о поэтах и литераторах Серебряного Века, а также некоторых особенностей, скажем так, их поведения и личной жизни, которые в любом случае должны были оказывать большое влияние на их творчество. В прошлый раз мы с Вами остановились вот так вот: .
Сегодня мы с Вами поговорим об очень интересном человеке, о котором, правда, стараются лишний раз не упоминать. И Вы позже поймете почему.
Многие знают его творчество, а кое-кто ни разу не слышал даже его фамилию. И так бывает. Сегодня немного поговорим о представителе так называемого новокрестьянского направления Николае Алексеевиче Клюеве.
Родился будущий поэт 10 (22) октября 1884 года в деревне Коштуги, Олонецкая губерния в семье урядника. Известно лишь, что родители происходила из старообрядческих родов. И именно старообрядчество с его идеями и образами приобрело в координатах поэтического мира Клюева в дальнейшем главенствующее значение. Хотя ни он, ни даже его родители старообрядцами не были в принципе.

О его детстве вообще мало что известно. Учился Клюев в обычной церковно-приходской школе, а затем в двухклассном городском училище, и понятно, что уровень образования был невысоким. Но Николай всю жизнь активно занимался самообразованием и вполне удачно - человек был разносторонний и грамотный.
В юности Клюев испытывает тягу к православной религиозности и отправляется в Соловецкий монастырь, где проводит в качестве послушника несколько лет. Однако в монастыре с ним что-то произошло. Клюев откровенно рвет с православием и начинает тяготеть к сектам, и прежде всего, крайне популярным в те года хлыстам. Достаточно много времени он проводит у этой странной секты и даже готовится к принятию "великой печати", сиречь полному оскоплению. Ведущие хлысты все были можно сказать евнухами, причем добровольными и осознанными.

Хлысты.

Однако незадолго до "великого таинства" Клюев бежит на Кавказ и начинает вести сексуально разнузданную жизнь. Связано это прежде всего с тем, что он осознает то, что мог бы потерять, а также с пониманием своей сексуальности. После некоторых экспериментов Клюев понимает, что он чистый без примесей гомосексуалист и переключается исключительно на мальчиков. Во время его жизни на Кавказе по его собственным словам у него было 8 партнеров. Впоследствии он описывал некоторых из них, а особенно самого красивого - некого Али: "с маковыми губами и как бы с точеной шеей, необыкновенно легкий в пляске и движениях, стал оспаривать перед другими свое право на меня... Дня четыре эти люди брали мою любовь, каждый раз оспаривая меня друг у друга.. ."
Интересно, что многие исследователи его жизни считают, что он немного преувеличивает или вовсе выдумывает (как это было не раз и не два за время его жизни), но факт остается фактом. Тот же Али впоследствии покончит жизнь самоубийством из-за неразделенной любви к Николаю Клюеву.

После Кавказа Клюев начинает делать то, что всегда уважалось на Руси - начинает путешествовать, скитаться и смотреть на жизнь. Ему удается увидится с огромным количеством любопытных и ярких людей, начиная от Льва Толстого и заканчивая Григория Распутина. Тогда же он начинает свои поэтические эксперименты. И очень удачно. Не зря же его позже считали его самым выдающимся представителем всего российского крестьянства в литературе. Но это будет потом.

"Безответным рабом
Я в могилу сойду,
Под сосновым крестом
Свою долю найду".

Эту песню певал
Мой страдалец-отец,
И по смерть завещал
Допевать мне конец.

Но не стоном отцов
Моя песнь прозвучит,
А раскатом громов
Над землей пролетит.

Не безгласным рабом,
Проклиная житье,
А свободным орлом
Допою я ее.

А пока он попадает в тюрьму за вольнодумство на полгода. Он освобождается и уезжает жить в Петербург. Затем его забривают в солдаты но он упорно отказывается брать в руки оружие и надевать форму, а также отказывается от еды. Из финской части его возвращают в петербургский военный госпиталь и признают "слабоумным".
Наконец к нему приходит слава как к поэту. В 1912 году выходит первый сборник его стихов под названием "Сосен перезвон". Затем сразу же за ним следуют "Братские песни". В этих сборниках Клюев научился (и научил своих последователей) соединять народный деревенский фольклор с современным стилем русских поэтов-символистов. Получилось неплохо, а главное - с радостью было встречено среди тех же крестьян, кто обладал грамотой.

Нам закляты и заказаны
К пережитому пути,
И о том, что с прошлым связано,
Ты не плачь и не грусти:

Настоящего видениям —
Огнепальные венки,
А безвестным поколениям —
Снежной сказки лепестки.

Клюев становится популярнм, и попросту модным. Его активно продвигает Александр Блок (которому собственно говоря, и посвzтил Клюев свою первую книгу), его начинают принимать в модных салонах и известных домах. На одном из таких раутов на квартире у Сергея Городницкого в 1915 году и встречает главную любовь всей своей жизни - Сергея Есенина.
Это были очень странные отношения. Есенин смотрел с благоговением на человека, которого считал своим учителем, а Клюев буквально вожделел молодого русоволосого поэта. Клюев был на одиннадцать лет старше Есенина, который жил в Петербурге впроголодь и искал помощи у поэтов. Но не только материальную поддержку Есенин получал от Клюева - тот активно влиял на духовный мир Есенина, а также организовывал его издательские дела.

Есенин и Клюев

Были ли они любовниками? Трудный вопрос. Я считаю, что нет, хотя многие со мной не согласятся. Есть разные мнение и это тема отдельного исследования. Знаю я точно только одно - почти 2 года длилась эта странная дружба, но за ней последовал окончательный разрыв. Клюев всю жизнь любил Есенина, а тот никогда не отвечал ему. Впоследствии они помирятся и даже встретятся где то в кафе. Это произойдет за несколько часов до гибели Есенина....
Клюев будет горько оплакивать свою бывшую любовь и даже посвятит ему отдельное стихотворение "Плач о Сергее Есенине":

Лепил я твою душеньку, как гнездо касатка,
Слюной крепил мысли, слова слезинками,
Да погасла зарная свеченька, моя лесная лампадка,
Ушел ты от меня разбойными тропинками!
...Овдовел я без тебя, как печь без помяльца...

По сути своей, Клюева как раз и не любят вспоминать из-за его любви к Есенину. У Сергея Есенина по разным причинам в Советском Союзе был своего рода культ, и даже мысль о возможной гомоэротической связи с откровенным "голубым" Клюевым, отбрасывала ненужную тень на светлый образ народного советского поэта.
После расставания с Есениным Клюев снова начал странствовать. Спокойно встретил революцию и начал писать для новой власти, но его новые книги были подвергнуты резкой критике и изъяты из обращения.
С 1923 года Клюев жил в Ленинграде (в начале 1930-х переехал в Москву). Катастрофическое положение Клюева, в том числе и материальное, не улучшилось после выхода в свет его сборника стихов о Ленине (1924).
Встретил новую любовь - Николая Ивановича Архипова. В конце 20-х, затем очень близкие и теплые отношения у него были с известным впоследствии советским графиком Анатолием Николаевичем Яр-Кравченко, которому посвещал стихи и ласково называл ласточкой.

Николай Клюев, Анатолий Яр-Кравченко, Сергей Клычков

После начались проблемы с властью. Сначала его арестовали и отправили в ссылку в Нарымский Край. Сам Клюев называл главной причиной ссылки свою поэму «Погорельщина» и практически антисоветские позиции (хотя ничего такого совсем уж страшного в этой работе нет). Большинство же исследователей считали. что дело в его гомосексуализме. То ли вступил в связь с кем то не тем, то ли просто по самому факту. В ссылке он прожил 3 года, пока повторно не был арестован и расстрелян в страшном 1937 году.

Так закончилась жизнь этого яркого и интересного человека, которого своим учителем называл см Есенин.
Закончу я повествования его строчками:
Я молился бы лику заката,
Темной роще, туману, ручьям,
Да тяжелая дверь каземата
Не пускает к родимым полям -

Наглядеться на бора опушку,
Листопадом, смолой подышать,
Постучаться в лесную избушку,
Где за пряжею старится мать...

Не она ли за пряслом решетки
Ветровою свирелью поет...
Вечер нижет янтарные четки,
Красит золотом треснувший свод.

Продолжение следует....
Приятного времени суток.

"Есенин, Белый, Блок и Клюев…Россия, Русь, о Русь моя!"
(Павло Тычина)
Николая Клюева казнили в 37-м, реабилитировали в 60-м, за границей переиздали в 69-м, у нас в 77-м. Первая книга о нём вышла в 90-м.

Кто же он такой Николай Клюев?
Николай Клюев - это олонецкий крестьянин и известный русский поэт серебряного века, представитель так называемого новокрестьянского направления в русской поэзии XX века. Наибольшую известность получили его произведения «Плач о Есенине» и поэмы «Погорельщина» и «Деревня». Был современником Ахматовой, Александра Блока, Гумилева, Есенина, Брюсова. Поддерживал с ними отношения и переписку. «Таинственный деревенский Клюев» называла его Ахматова и еще его называли "Олонецкий старец".

Клюев и Есенин

Поэму «Плач о Есенине» поэт Николай Клюев написал на смерь своего друга Сергея Есенина, оказывается их связывали очень сложные и даже близкие отношения. Любовь двух поэтов была настолько сильной, что вечный странник Клюев даже обзавелся постоянной квартирой в Петербурге. И примерно два года (1915-1917) Клюев и Есенин жили вместе. Используя свои связи, Клюев также спас Есенина от мобилизации в действующую армию.

Современники их говорят, что они жили вместе, как любовники, и в стихах рассказывали о своей любви. «Смиренный Миколай» и "изограф", называл Клюева Сергей Есенин.

Клюев в воспоминаниях современников

«Коренастый, - вспоминала Клюева жена писателя Н.Г. Гарина. - Ниже среднего роста. Бесцветный. С лицом ничего не выражающим, я бы сказала, даже тупым. С длинной, назад зачесанной прилизанной шевелюрой, речью медленной и бесконечно переплетаемой буквой «о», с явным и сильным ударением на букве этой, и резко отчеканиваемой буквой «г», что и придавало всей его речи специфический и оригинальный и отпечаток, и оттенок. Зимой - в стареньком полушубке, меховой потертой шапке, несмазанных сапогах, летом - в несменяемом, также сильно потертом армячке и таких же несмазанных сапогах. Но все четыре времени года, так же неизменно, сам он - весь обросший и заросший, как дремучий его Олонецкий лес...» .

Выдающийся дирижер Н.С.Голованов под впечатлением от чтения Клюевым своих стихов в письме к А.В. Неждановой сообщает: "Я давно не получал такого удовольствия. Этот поэт 55 лет с иконописным русским лицом, окладистой бородой, в вышитой северной рубашке и поддевке - изумительное, по-моему, явление в русской жизни"

В иконном ключе видел Клюева и литературовед, друг поэта П.Н.Медведев, писавший о его внешности: "Общий вид - благообразный, благолепный, тихий, скромный, прислушивающийся". Медведев отмечает там же даже "богомольные руки" поэта.

Николай Клюев, Сергей Есенин, Всеволод Иванов. Ленинград, 1924 г.

Несколько иначе запомнил Клюева поэт Г. Иванов: «Приехав в Петроград, Клюев попал тотчас же под влияние Городецкого и твердо усвоил приемы мужичка-травести. «Ну, Николай Алексеевич, как устроились вы в Петербурге» - «Слава тебе Господи, не оставляет Заступница нас, грешных. Сыскал клетушку, - много ли нам надо Заходи, сынок, осчастливь. На Морской за углом живу». - Клетушка была номером Отель де Франс с цельным ковром и широкой турецкой тахтой. Клюев сидел на тахте, при воротничке и галстуке, и читал Гейне в подлиннике. «Маракую малость по басурманскому, - заметил он мой удивленный взгляд. - Маракую малость. Только не лежит душа. Наши соловьи голосистей, ох, голосистей. Да что ж это я, - взволновался он, - дорогого гостя как принимаю. Садись, сынок, садись, голубь. Чем угощать прикажешь Чаю не пью, не курю, пряника медового не припас. А то, - он подмигнул, - если не торопишься, пополудничаем вместе. Есть тут один трактирчик. Хозяин хороший человек, хоть и француз. Тут, за углом. Альбертом зовут». - Я не торопился. - «Ну, вот и ладно, ну, вот и чудесно, - сейчас обряжусь». - «Зачем же вам переодеваться» - «Что ты, что ты - разве можно? Ребята засмеют. Обожди минутку - я духом». - Из-за ширмы он вышел в поддевке, смазных сапогах и малиновой рубашке «Ну вот, так-то лучше». - «Да ведь в ресторан в таком виде как раз не пустят». - «В общую и не просимся. Куда нам, мужичкам, промеж господ Знай, сверчок, свой шесток. А мы не в общем, мы в клетушку-комнатушку, отдельный то есть. Туда и нам можно».

Томская ссылка и казнь Клюева

Клюев у Советской власти вызывал раздражение своим негативным отношением к политике компартии ю В поэме «Погорельщина» и цикле «Разруха» он упоминает Беломоро-Балтийский канал, построенный с участием большого числа раскулаченных и заключённых:
"... То Беломорский смерть-канал, Его Акимушка копал, С Ветлуги Пров да тётка Фёкла. Великороссия промокла Под красным ливнем до костей И слёзы скрыла от людей, От глаз чужих в глухие топи..."
Лев Троцкий написал о нём в те годы критическую статью и навесил опасный ярлык - «кулацкий поэт». Его по доносу Гронского (главный редактор «Известий», называвший Клюева «юродивым») Ягоде арестовывают в 2 феврале 1934 года и как «активного антисоветчика» и на пять лет из Москвы ссылают в Сибирь.
Сначала он живет в поселке Колпашево в Нарыме, потом по ходатайству Горького его переводят в Томск, где он поселяется по адресу переулок Красного Пожарника, 12.
Про свою жизнь в Томске он так писал друзьям:
«В Томске глубокая зима, - писал поэт, - мороз под 40 градусов. Я без валенок, и в базарные дни мне реже удается выходить за милостыней. Подают картошку, очень редко хлеб. Деньгами - от двух до трех рублей - в продолжение почти целого дня - от 6 утра до 4-х дня, когда базар разъезжается. Но это не каждое воскресенье, когда бывает мой выход за пропитанием. Из поданного варю иногда похлебку, куда полагаю все хлебные крошки, дикий чеснок, картошку, брюкву, даже немножко клеверного сена, если оно попадет в крестьянских возах. Пью кипяток с брусникой, но хлеба мало, сахар великая редкость. Впереди морозы до 60 градусов, мне страшно умереть на улице. Ах, если бы в тепле у печки!.. Где мое сердце, где мои песни..»

Икона Николая Клюева

Николай Чудотворец.

Есенин, которого с Клюевым связывали очень сложные отношения называл его "изографом" за его увлечение иконописью. Несмотря на лишения и необходимость просить милостыню он имел большую коллекцию икон, которые собирал на протяжении всей своей жизни. По описи 1935 года у Клюева было три старинных медных креста, 34 иконы на дереве и пять медных икон. Как считал сам поэт, среди них было три складня и 15 икон XVI-XVII вв., а одна (свт. Николай Чудотворец со свт. Григорием Богословом) даже XV века. В трудные годы, когда поэту приходилось перебиваться случайными заработками, он долгое время не хотел расставаться с древними иконами своего домашнего кивота, лишь в тридцатых годах, находясь в болезни и "большой нужде", как писал сам поэт, он продал несколько икон. При этом поэт заботился чтобы его иконы попали в хорошие руки: часть он предложил в музей, другую часть известному дирижеру и музыкально-общественному деятелю Н.С.Голованову.

Казнь Клюева


Бывшее здание НКВД в Томске, в подвалах которого ныне помещается Музей современной политической истории.
"На часах у стен тюремных,
У окованных ворот,
Скучно в думах неизбежных
Ночь унылая идёт.
Вдалеке волшебный город,
Весь сияющий в огнях,
Здесь же плит гранитных холод
Да засовы на дверях... "
(Николай Клюев)

В 1936 году, уже в Томске, Клюева вновь арестовали по спровоцированному органами НКВД делу контрреволюционного «Союза спасения России». На какое-то время его освобождают даже тогда из-под стражи только из-за болезни - «паралича левой половины тела и старческого слабоумия».


Но и это была лишь временная отсрочка. В мае 1937 года Клюева вновь арестовывают. Благодаря доносам «подельников» о том, что он и в камере пишет стихи и поэму о зверствах и тирании большевиков, следствие пришло к выводу, что Клюев Николай Алексеевич является руководителем и идейным вдохновителем существующей в г. Томске контрреволюционной, монархической организации «Союз спасения России.


Протокол допроса Клюева, в котором можно увидеть его данные и постановление тройки Управления НКВД Новосибирской области о том, что «Клюева Николая Алексеевича расстрелять, а лично принадлежащее ему имущество конфисковать" хранится в литературном музее. 23-25 октября 1937 года (так указано в выписке из дела) постановление тройки было приведено в исполнение.

Дома, где жил Николай Клюев в Томске
В Томске сохранилось два дома (пер. Красного Пожарника, 12 и Мариинский переулок, 38 (ныне 40)), в которых в разное время жил поэт.


Дом в Томске (ул. Красного пожарника, 12), где жил Клюев в 1934-1937 гг.
Последний дом поэта по ул. Ачинская, 15, был снесен.


Эта доска находится сейчас в литературном музее дома Шишкова.

Ее открыли в сентябре 1999 г. в доме по переулку Ачинскому, 15, но когда дом сносили ее передали в музей.


Место массовых захоронений жертв политических репрессий на Каштаке в Томске.

Фото и информация о жизни и творчестве Клюева отсюда: