Короткие сказки гауфа. Произведения Вильгельма Гауфа

В коллекции редкого фонда Научной библиотеки МПГУ находятся издания сказок Гауфа конца XIX – начала XX века (1894 – 1923 гг.).

1. Иллюстрации к книге «Принц-самозванец. Еврей Абнер, который ничего не видал» (Санкт-Петербург: Павленков Ф., 1894 (Тип. т-ва “Общественная польза”). – 30, 2 с.: ил.; 20 см. – (Иллюстрированная сказочная библиотека Ф. Павленкова; № 36).

2. Иллюстрация к книге «Калиф-Аист : Сказка в 3-х действиях: (По сказке В. Гауфа)» / Крупнова, Наталья Андреевна;Вольный перевод Н. Гандуриной. – 2 изд. – Санкт-Петербург: Лаврова и Попов, 1899 (Санкт-Петербург: Тип. И. Флейтмана). – 31 с.: ил.; 17 см. – (Главным управлением по делам печати к представлению на народных театрах одобрено).

3. Иллюстрации к книге «Избранные сказки» / Пер. с нем. М. и Е. Соломиных. – Санкт-Петербург: Изд. ред. журн. Детский Отдых, 1904. – 144 с.: ил.; 19 см. – Содерж.: Карлик Нос; Маленький Мук; Судьба Саида; Калиф Аист.

Карлик Нос:

Маленький Мук:

Судьба Саида:

Калиф Аист:

4. Иллюстрации к книге «Волшебный корабль» . – Москва: изд. кн. скл. М. В. Клюкина, 1915 (Москва: Тип. В. И. Воронова). – 16 с.: ил.; 18 см. – (Библиотека сказок).

5. Иллюстрации к сказке «Холодное сердце» (Москва: изд. кн. скл. М. В. Клюкина, 1915 (Москва: Тип. В. И. Воронова) . – 64 с.: ил.; 18 см. – (Библиотека сказок).

6. Иллюстрации к книге «Калиф-Аист» / Пер. с нем. С. Г. Займовского; Обложка, заставка, концовка и марка работы Л. М. – Москва: Мириманов Г. Ф., 1923 (Москва: Тип. Отд. Упр. М. С. Р. К. и К. Д.). – 16 с.: ил.; 26 см. – (Мир сказок).

7. Иллюстрации к книге «Сказки: для детей среднего возраста» / Перевод Б. Д. Прозоровской под ред. А. Н. Тихонова. – Петербург; Москва: ГИЗ, 1923 (Санкт-Петербург: Государственная тип. им. Ивана Федорова). – 146 с.: ил.; 21 см. – (Всемирная литература). – На тит. л. дата издания: MCMXXIII. – Содерж.: Маленький Мук; История о Калифе-аисте; Приключения Саида; Карлик Нос.

Маленький Мук:

История о Калифе-аисте:

Приключения Саида:

Карлик Нос:

Биографическая справка.

Вильгельм Гауф (Wilhelm Hauff)

Вильгельм Гауф был вторым из четверых детей в семье чиновника высокого ранга. По подозрению в принадлежности к подпольной революционной организации, отец писателя, Август Фридрих Гауф, оказался в тюрьме. Позднее он был реабилитирован, но, серьёзно подорвав своё здоровье в заключении, умер в возрасте 37 лет.

После смерти главы семьи, мать Гауфа с двумя сыновьями и двумя дочерьми переехала в Тюбинген, в поместье своего отца. Этот переезд, несмотря на его причины, оказал благотворное влияние на маленького Вильгельма: в распоряжении детей оказалась огромная библиотека деда, а атмосфера города философов и поэтов настраивала на романтический лад, тем более, что от отца Вильгельм унаследовал романтические фантазии, а от матери – вкус к сочинительству. Прочитанное в книгах смешивалось с буйной фантазией мальчика, и вскоре он стал выступать в качестве домашнего сказочника, отчего младшие сестры были в восторге, и когда одна сказка заканчивалась, они требовали, чтобы брат тут же начинал рассказывать новую. Вильгельм никогда не возражал, и уже через несколько минут снова все погружались в волшебный мир гномов и фей, капризных принцесс и отважных рыцарей.

Так как семья Гауфов была не богатой, Вильгельму пришлось поступить на богословский факультет университета в Тюбингине, так как, поощряя занятия богословием, все расходы на обучение брало на себя государство. Учился Вильгельм хорошо, и в августе 1824 году получил степень доктора философии и теологии, но о том, чтобы стать пастором, всерьез не думал.

В сентябре того же года Гауф анонимно издал сборник стихов в фольклорном стиле «Военные и народные песни», где вместе с балладами известных поэтов-романтиков, напечатал два собственных стихотворения.

Вскоре после окончания университета Гауф получил место наставника детей министра обороны генерала барона Эрнста Югена фон Хёгель, что давало юному писателю возможность зарабатывать на жизнь. Гауф продолжал литературную деятельность, но не стремился придать гласности свое имя. Причина этого до сих пор не известна исследователям.

В 1825 году писатель снова анонимно издал два пародийных произведения, «Отрывки из мемуаров сатаны» и «Человек с Луны, или сердечные порывы есть глас судьбы», высмеивая литературную моду того времени.

Именно для своих подопечных Гауф писал волшебные сказки, которые впервые были опубликованы в «Альманахе сказок января 1826 года для сыновей и дочерей знатных сословий» и вскоре стали популярны во всех немецкоговорящих странах. Но, несмотря на популярность, современники критиковали сказки за то, что позже станет отличительной чертой сказок Вильгельма Гауфа: легкость и изящество слога воспринимались как «отсутствие должной старательности», а захватывающие сюжеты как «стремление угодить публике и быстро снискать славу».

Одновременно Гауф работает над своим историческим романом «Лихтенштейн. Романтическая сага из истории Вюртемберга», действие которого происходит в Германии в XVI веке во время Крестьянской войны. Литературный критик профессор Вильфрид Шоллер писал, что «больше всего Гауфу хотелось стать немецким Вальтером Скоттом. Благодаря своим тривиальным историческим романам этот писатель пользовался в Англии огромной популярностью. Такого же успеха Гауфу хотелось добиться в Германии», и ему это удалось, так как, несмотря на недовольство ряда критиков, этот роман очень понравился читателям и в настоящее время считается одним из лучших образцов исторической литературы в Германии.

В 1827 году писатель получает место редактора в штуттгартской газете «Моргенблатт» («Утренний листок»), где позже были опубликованы все три тома его «Сказок». В том же году Гауф женится на своей кузине Луизе, в которую был влюблен с детства. 10 ноября у Луизы Гауф родилась дочь Вильгельмина. Но счастье семьи Гауф было недолгим: вдохновленный успехом «Лихтенштейна», сказочник отправился в Тироль собирать материалы для нового исторического романа. Путешествие проходило тяжело, по дороге Гауф тяжело заболел и пришлось вернуться домой. В Штутгарте ему стало немного лучше, но вскоре болезнь вернулась, и 18 ноября 1827 года сказочника не стало. Ему было всего 24 года.

Литературное наследие Гауфа заключается в трех альманахах сказок (последний из которых, в отличие от двух первых, выдержан не в восточном, а в народном немецком духе, и был издан женой писателя после его смерти), нескольких романах и рассказах. Он один из тех немногих авторов, кто умел превратить известные сюжеты в волшебные, яркие и запоминающиеся, занимательные и поучительные произведения.

Словарь Брокгауза и Эфрона сравнивает Вильгельма Гауфа с Гофманом: «Уступая своему учителю в силе и глубине фантазии, Гауф далеко превосходил его ясностью образов и мысли, законченностью формы и изяществом языка. В его сказках бездна добродушного веселого юмора, одинаково обаятельного и для детей, и взрослых».

Своеобразным памятником Гауфу стал замок «Лихтенштейн», построенный в 1840 году по распоряжению герцога Вильгельма фон Ураха, находящегося под впечатлением от романа.

В настоящее время в Байрсброне находится Музей сказок Вильгельма Гауфа, а в городе Ноенбурге есть музей сказки «Холодное сердце».

Современный исследователь немецкой литературы А. Б. Ботникова в предисловии к одному из сборников сказок Гауфа справедливо писала, что «сейчас даже трудно представить себе, что все произведения Гауфа были созданы меньше чем за три года. И созданы очень молодым человеком, не успевшим приобрести ни жизненного опыта, ни мастерства. Но при всех легко различимых недостатках они – создания по-своему новаторские, в них угадываются идеи и формы новой эпохи».

По словам Вениамина Каверина, «Гауф писал свои сказки для детей – сперва рассказывал, а потом писал. Как все знаменитые произведения, написанные для детей, его сказки входят в круг взрослого чтения. Он никогда не опускается до упрощений, последовательно ведет читателя вперед и выше, как бы заставляя его стремиться туда, где он – читатель – еще не был».

Автограф В. Гауфа

Полный список произведений Вильгельма Гауфа:

Сказки:

• Märchen-Almanach auf das Jahr 1826 für Söhne und Töchter gebildeter Stände (Альманах сказок января 1826 года для сыновей и дочерей знатных сословий):

• Märchen als Almanach (Вступление);
• Die Karawane (Караван);
• Die Geschichte vom Kalif Storch (История о калифе-аисте);
• Die Geschichte von dem Gespensterschiff (История о корабле-призраке);
• Die Geschichte von der abgehauenen Hand (История об отрубленной руке);
• Die Errettung Fatmes (Спасение Фатимы);
• Die Geschichte vom kleinen Muck (История о маленьком Муке);
• Das Märchen vom falschen Prinzen (История о мнимом принце).

• Märchen-Almanach auf das Jahr 1827 für Söhne und Töchter gebildeter Stände (Альманах сказок января 1827 года для сыновей и дочерей знатных сословий):

• Der Scheik von Alessandria und seine Sklaven (Александрийский шейх и его невольники);
• Der Zwerg Nase (Карлик Нос);
• Abner, der Jude, der nichts gesehen hat (Абнер, еврей, который ничего не видел);
• Der Affe als Mensch (Молодой англичанин. (букв. «Как обезьяну принимали за человека));
• Die Geschichte Almansors (История Альмансора).

• Märchen-Almanach auf das Jahr 1828 für Söhne und Töchter gebildeter Stände (Альманах сказок января 1828 года для сыновей и дочерей знатных сословий):

• Das Wirtshaus im Spessart (Трактир в Шпессарте);
• Die Sage vom Hirschgulden (Рассказ о гульдене с оленем);
• Das kalte Herz (Холодное сердце);
• Saids Schicksale (Приключения Саида);
• Die Höhle von Steenfoll - Eine schottländische Sage (Стинфоллская пещера).

Романы:

• Lichtenstein. Romantische Sage aus der wuerttembergischen Geschichte (Лихтенштейн. Романтическая сага из истории Вюртемберга);
• In König Laurins Rosengarten (Розовый сад короля Лоренса).

Сатирические произведения:

• Der Mann im Mond oder Der Zug des Herzens ist des Schicksals Stimme (Человек с луны, или сердечные порывы есть глас судьбы);
• Mittheilungen aus den Memoiren des Satan (Странички мемуаров сатаны);
• Controvers-Predigt über H. Clauren und den Mann im Mond (Спорная проповедь Г. Клорена о «Человеке с Луны»).

Рассказы:

• Othello (Отелло);
• Die Sängerin (Певица);
• Die Bettlerin von Pont des Arts (Нищенка с Моста Искусств);
• Jud Süß (Еврей Зюсс);
• Die letzten Ritter von Marienburg (Последний Мариенбургский рыцарь);
• Das Bild des Kaisers (Образ императора);
• Phantasien im Bremer Ratskeller, ein Herbstgeschenk für Freunde des Weines (Фантасмагории в Бременском винном погребке. Осенний подарок для любителей вина);
• Die Bücher und die Lesewelt (Книги и мир чтения);
• Freie Stunden am Fenster (Бесплатные часы у окна);
• Der ästhetische Klub (Эстетический клуб);
• Ein Paar Reisestunden (Пара часов пути).

Легенда:

• Der Reußenstein (Ройсенштейн).

Когда-то давно царствовал в Багдаде халиф, которого звали Хасид.

Однажды после обеда он сидел на диване у себя во дворце. Он только что поспал и чувствовал себя прекрасно. В одной руке у него была длинная трубка, в другой – чашка кофе. Он пускал вверх густые клубы дыма и время от времени отпивал глоток из чашки, которую наполнял для него чёрный раб.

В это время дня халиф всегда был в хорошем настроении и милостиво выслушивал всякого, кто к нему обращался. Поэтому визирь халифа Мансур приходил только после обеда. В этот день он тоже пришёл и, против обыкновения, был очень задумчив.

Халиф вынул трубку изо рта и спросил:

– Почему у тебя такой задумчивый вид, визирь?

Визирь положил руки крестом на груди и с поклоном ответил:

– Господин мой, я не знаю, задумчивый ли у меня вид, но внизу у ворот стоит торговец с разными хорошими вещами, а у меня нет денег, чтобы их купить.

Халифу Хасиду уже давно хотелось сделать своему визирю какой-нибудь подарок. Он послал раба за торговцем, и тот привёл его наверх. Торговец был маленький, толстый человек, одетый в лохмотья. Он нёс на голове большой ящик с разными товарами; в ящике лежали перстни, жемчужные ожерелья, кинжалы, гребни, кубки.

Халиф внимательно осмотрел все товары и выбрал для себя и для визиря пару блестящих дамасских кинжалов, а для жены визиря – большой гребень, украшенный драгоценными камнями. Торговец хотел уже закрыть свой ящик, как вдруг халиф увидел в глубине его маленькую шкатулку, которой раньше не заметил.

– Что у тебя в этой шкатулке? – спросил он торговца.

Торговец вынул шкатулку из ящика и раскрыл её. В ней оказалась маленькая коробочка, полная чёрного порошка, и лист бумаги с какой-то диковинной надписью, которой ни халиф Хасид, ни его визирь не могли прочитать.

– Я получил эти вещи от одного купца, который нашёл их когда-то на улице в Мекке, – сказал торговец. – Я не знаю, что в них ценного, и готов недорого уступить их вам. Они мне всё равно ни к чему.

Халиф, который любил собирать старые рукописи, даже если не мог их прочесть, купил и коробочку и бумагу с надписью и отпустил торговца. Ему очень хотелось узнать, что написано на этом листе бумаги, и он спросил своего визиря:

– Не знаешь ли ты кого-нибудь, кто мог бы прочитать эту надпись?

– Милостивый господин и повелитель, – отвечал визирь, – у большой мечети живёт один человек по имени Селим Премудрый, который знает все языки. Пошлите за ним – может быть, он сумеет прочесть эти таинственные буквы.

Мудрого Селима сейчас же привели, и халиф сказал ему:

– Селим! Ты, говорят, очень учёный. Посмотри на эту бумагу и скажи, можешь ли ты прочитать то, что на ней написано. Если прочитаешь, я дам тебе новый халат, а если нет – тебе достанется двенадцать оплеух и двадцать пять ударов по пяткам за то, что тебя зря называют мудрым.

– Пусть исполнится твоя воля, господин, – отвечал Селим, низко кланяясь.

Он долго рассматривал таинственную надпись и вдруг закричал:

– Это латинский язык, о господин, или пусть меня повесят!

– Раз это латинский язык, скажи, что написано на этой бумаге, – приказал халиф, и Селим начал переводить: «О человек, нашедший эту бумагу, возблагодари Аллаха за его милость. Кто понюхает этот порошок и скажет «мутабор», превратится в какое хочет животное и будет понимать язык зверей и птиц. А когда он захочет снова стать человеком, пусть поклонится три раза на восток и скажет то же самое слово. Но пока будешь животным, берегись рассмеяться – иначе ты навсегда забудешь волшебное слово и до смерти останешься птицей или зверем».

Услышав это, халиф очень обрадовался. Он заставил Селима поклясться, что тот никому не откроет этой тайны, подарил ему роскошный халат и отпустил его. Потом он сказал своему визирю:

– Вот это называется хорошая покупка, Мансур! Я так доволен, что могу превратиться в животное и буду понимать язык зверей и птиц! Завтра рано утром приходи ко мне. Мы пойдём с тобой в поле, понюхаем волшебного порошка и послушаем, о чём говорят в воздухе, на воде, в лесу и в поле.

На другое утро, только успел халиф Хасид одеться и позавтракать, пришёл визирь. Халиф сунул за пояс коробочку с волшебным порошком и отправился с визирем в путь, не взяв с собой никого другого из свиты. Сначала они пошли в дворцовый сад, но напрасно искали там какое-нибудь живое существо, чтобы испробовать новую забаву. Тогда визирь предложил пойти подальше, на пруд, где он видел много аистов. Ему всегда было интересно смотреть на этих птиц, которые расхаживали с таким торжественным видом, всё время щёлкая клювами.

Халиф согласился, и они пошли к пруду. Там они увидели аиста, который важно гулял взад и вперёд, отыскивая лягушек, и время от времени что-то бормотал себе под нос. В воздухе они заметили другого аиста, медленно летевшего в их сторону.

– Готов прозакладывать мою бороду, – сказал визирь, – что эти двое длинноногих сейчас заведут интересный разговор. Что, если нам превратиться в аистов?

– Хорошо придумано! – воскликнул халиф. – Но только давай вспомним сначала, что надо сделать, чтобы снова стать людьми. Ах, вот! Три раза поклонимся на восток, скажем «мутабор», и опять я буду халиф, а ты – визирь. Только смотри – не смеяться, а то мы пропали.

Тут халиф увидел, что второй аист пролетел у них над головами и плавно опустился на землю. Халиф быстро выхватил из-за пояса коробочку, втянул в нос хорошую понюшку и передал коробочку визирю. Тот тоже понюхал порошок, и потом оба разом закричали:

– Мутабор!

И вдруг ноги у них сморщились, стали тоненькие и покраснели, Красивые жёлтые туфли халифа и Мансура превратились в пальцы с перепонками, руки – в крылья, шея вытянулась и стала очень длинной. Бороды у обоих исчезли, всё тело покрылось мягкими перьями.

Удивлённый халиф долго молчал и, наконец, сказал:

– У вас красивый клюв, господин визирь. Клянусь честью, я в жизни не видал ещё такого клюва!

– Покорно благодарю, – ответил визирь и согнул шею. – Осмелюсь сказать, что ваше величество, превратившись в аиста, сделались ещё красивее, чем были. Но не угодно ли вам пойти послушать, о чём говорят наши приятели, и узнать, действительно ли мы понимаем по-аистиному?

Тем временем второй аист почистил себе клювом ноги, оправил перья и подошёл к первой птице. Оба новых аиста поспешили подойти поближе и с большим удивлением услышали такой разговор:

– Доброе утро, дорогая Долгоножка! Ещё так рано, а вы уже на лугу.

– Да, благодарю вас, милая Чернохвостка! Я раздобыла себе маленький завтрак. Не угодно ли вам четверть улитки или лягушечью ножку?

– Спасибо, мне сегодня что-то совсем не хочется есть. Я пришла на луг по другим делам. У моего отца будут вечером гости, и мне придётся перед ними танцевать. Вот я и хочу немного поупражняться.

И молодая аистиха прошлась по лужайке, выделывая ногами затейливые фигуры.

Халиф и визирь с удивлением смотрели на неё. Когда аистиха встала в красивую позу и, поджав одну ногу, грациозно замахала крыльями, Хасид и Мансур не могли удержаться и расхохотались, широко раскрыв клювы.

Они смеялись громко и долго, пока из глаз у них не потекли слёзы. Халиф успокоился первый и закричал:

– Вот забавно! За такое зрелище не жалко никаких денег. Досадно, что эти глупые птицы испугались нашего смеха, – они бы, пожалуй, ещё и петь начали.

Вильгельм Гауф не столь известный и популярный мировой сказочник, но сказки Гауфа обязательно нужно читать детям. В свои произведения автор, с тонкостью и ненавязчивостью настоящего психолога, вкладывал глубокий смысл, который наталкивает на размышления. Герои сказок Гауфа своего рода воспитатели для детей. Они в лёгкой и весёлой форме показывают слушателю как можно выйти из казалось бы, безвыходной ситуации.

Include("content.html"); ?>

К сожалению, с этим автором не знакомят в школах и садиках, так как считают, что его сказки не предназначены для детей. Но это абсолютно не верно. Дети, которые слышали сказки Гауфа, навсегда становятся преданными поклонниками его творчества. А Калиф аист, Карлик нос и Маленький мук во истину будут настоящими сказочными друзьями ребёнка.

Будущий писатель после окончания университета работал репетитором для детей в одной богатой семье. Тесное общение с ними, а также цель научить деток правильному восприятию жизни, и стали толчком для создания увлекательных детских произведений. Как только сказки были опубликованы, Гауф стал по настоящему знаменит. Уникальный стиль написания сказок выделил его среди остальных писателей. Именно сложные ситуации, трудные вопросы и простые ответы заставляют читателей возвращаться к этим по настоящему поучительным историям. Поэтому сказки Гауфа читать не перестают и в наше время во всём мире.

Сказки Гауфа читать

Жил однажды на свете скромный портновский подмастерье по имени Лабакан, и учился он своему ремеслу у опытного мастера в Александрии. Никто не смел сказать, что Лабакан неискусно владеет иглой, наоборот, он умел выполнять очень тонкую работу, и несправедливо было бы назвать его лентяем, но какой-то был в нем изъян: то он часами шил не отрываясь, так что игла накалялась у него в руке и начинала дымиться нитка, а работа получалась лучше, чем у кого угодно. А в другой раз, и, к сожалению, это случалось чаще, он сидел в задумчивости, устремив неподвижный взор вдаль, и вид у него был такой странный, что его хозяин и прочие подмастерья говорили, глядя на него, не иначе как: «Лабакан опять напустил на себя знатный вид!»

В родном моем городе Никее жил-был человек по прозванию Маленький Мук. Хотя я был тогда совсем ребенком, однако помню его очень хорошо, в особенности потому, что однажды отец мой избил меня из-за него до полусмерти. Дело в том, что в те времена Маленький Мук был уже старичок, ростом же не больше трех-четырех футов. Притом сложен он был весьма странно: на туловище его, маленьком и хрупком, сидела голова, размером куда объемистее, чем у других людей. Жил он совсем один в большом доме и даже стряпал себе сам, на улицу показывался всего раз в месяц, и в городе никто бы не знал, жив он или умер, если бы в обеденное время из трубы его дома не валил дым; правда, по вечерам он нередко прогуливался по крыше, а с улицы казалось, будто по крыше катается одна его огромная голова.

Мой брат Мустафа и сестра Фатьма были почти в одном возрасте, – брат был старше всего года на два. Они горячо любили друг друга и дружно старались облегчить нашему немощному отцу бремя его лет. В день шестнадцатилетия Фатьмы брат устроил празднество. Он созвал всех ее подруг, приготовил для них в отцовском саду самое изысканное угощение, а когда наступил вечер, предложил им покататься по морю на лодке, которую он нанял и по-праздничному разукрасил. Фатьма и ее подруги с радостью согласились; вечер выдался прекрасный, а вид с моря на город, особенно ночью, был поистине великолепен. Но девушкам так понравилось кататься в лодке, что они уговаривали брата выплыть подальше в море; Мустафа согласился, но нехотя, потому что, за несколько дней до того, поблизости был замечен корсар. Неподалеку от города в море выступает мыс; девушкам вздумалось добраться до него, чтобы оттуда смотреть, как солнце погружается в море.

Родился я в Константинополе. Отец мой был драгоманом при Порте и попутно вел довольно прибыльную торговлю ароматическими маслами и шелками. Он дал мне хорошее воспитание, отчасти сам обучая меня, отчасти поручив мое образование одному из наших священнослужителей. Вначале он прочил меня в свои преемники по торговле, но когда я стал проявлять недюжинные способности, он, по совету друзей, решил сделать из меня врача, – ибо врач, когда он менее невежествен, чем обычные шарлатаны, легко преуспевает в Константинополе.

Однажды по пустыне шел большой караван. На беспредельной равнине, где видишь только небо да песок, издалека уже слышались колокольчики верблюдов и серебристые бубенцы лошадей; густое облако пыли, предшествовавшее ему, возвещало о его приближении, а когда порыв ветра рассеивал облако, блеск оружия и пестрота одежд слепили глаза.

Так предстал караван всаднику, приблизившемуся к нему сбоку. Под всадником был прекрасный вороной конь, которому попоной служила тигровая шкура, алую сбрую унизывали серебряные колокольчики, а над головой развевался прекрасный султан. Сам всадник был статен, и наряд его отвечал великолепию коня: чело ему обвивал белый тюрбан, богато затканный золотом; кафтан и широкие шаровары были пунцового цвета; у пояса висела кривая сабля с богатой рукояткой. Тюрбан, надвинутый низко на лоб, блеск черных глаз из-под густых бровей, длинная борода, спускавшаяся из-под горбатого носа, – все это придавало ему мрачный и грозный вид.

Багдадский калиф Хасид благодушествовал однажды под вечер у себя на диване; он слегка вздремнул, ибо день выдался жаркий, и теперь, после дремы, казался весьма в духе. Он курил длинную трубку розового дерева, время от времени отпивал глоток кофе, который наливал ему раб, и всякий раз, смакуя напиток, с довольным видом поглаживал бороду. Словом, ясно было, что калиф настроен превосходно.

Мой отец держал в Бальсоре маленькую лавочку, не будучи ни бедным, ни богатым, он принадлежал к тем людям, которые неохотно идут на риск, из страха потерять то малое, что имеют. Он воспитал меня в простоте и прямоте и добился того, что я с юных лет мог стать ему помощником. Как раз когда мне исполнилось восемнадцать лет, он решился на первую крупную торговую сделку, но вскоре умер, вероятно, от тревоги, что доверил морю тысячу золотых. Спустя несколько недель пришла весть о гибели корабля, на который отец мой погрузил свои товары, и мне осталось только порадоваться, что отца нет в живых.

Господин! Люди, говорившие до меня, рассказывали разные чудесные повести, которые они слышали в чужих краях. Я со стыдом должен сознаться, что не знаю ни одного рассказа, достойного вашего внимания. Но если вам не будет скучно, я расскажу вам удивительные приключения одного моего друга.

На том алжирском капере, с которого меня освободила ваша милостивая рука, был молодой человек моих лет, рожденный, казалось мне, не для одежды раба, которую он носил. Остальные несчастные на корабле были или грубыми людьми, с которыми я не мог жить, или людьми, языка которых я не понимал. Поэтому в то время, когда у нас был свободный часок, я охотно сходился с этим молодым человеком.

Господин! Я по происхождению немец и прожил в ваших странах слишком мало, чтобы мог рассказать персидскую сказку или забавную повесть о султанах и визирях. Поэтому вам уж придется позволить мне рассказать что-нибудь о моем отечестве, что, может быть, тоже немного позабавит вас. К сожалению, наши повести не всегда так важны, как ваши, то есть они говорят не о султанах и государях, не о визирях и пашах, которые у нас называются министрами юстиции и финансов, тайными советниками и тому подобное, а обыкновенно очень скромны и относятся к гражданам, если не говорят о солдатах.

В южной части Германии лежит городок Грюнвизель, где я родился и воспитывался. Это такой же городок как все. Посредине небольшой рынок с фонтаном, сбоку маленькая старая ратуша, вокруг рынка дома мирового судьи и именитейших купцов, а в нескольких узких улицах живут остальные горожане. Все знают друг друга, каждый знает, что где происходит, и если главный священник, бургомистр или врач имеют на столе одним блюдом больше, то уже в обед это знает весь город.

Александрийский шейх Али Бану был странным человеком. Когда он утром шел по городским улицам, обвитый чалмой из прекраснейшего кашемира, в праздничном платье и богатом поясе, стоившем пятьдесят верблюдов, когда он шел медленным, величественным шагом, мрачно наморщив лоб, нахмурив брови, опустив глаза и через каждые пять шагов задумчиво поглаживая свою длинную, черную бороду; когда он шел так в мечеть, чтобы читать верующим поучения о Коране, как этого требовал его сан, люди на улице останавливались, смотрели ему вслед и говорили друг другу: "Вот прекрасный, представительный человек". - "И богатый, богатый человек, - прибавлял, конечно, другой. - Ведь у него дворец в гавани Стамбула! Ведь у него поместья, поля, много тысяч голов скота и много рабов!" - "Да, - говорил третий, - и татарин, который недавно прислан к нему из Стамбула, от самого султана - да благословит его Пророк! - говорил мне, что наш шейх пользуется большим уважением у рейс-эфенди [Рейс-эфенди - министр иностранных дел], у капиджи-паши [Капиджи-паша - начальник охраны сераля султана], у всех, даже у самого султана". - "Да, - восклицал четвертый, - его шаги благословенны! Он богатый, знатный человек, но... но... вы знаете, что я подразумеваю!" - "Да, да! - бормотали при этом другие. - Это правда, и у него есть свое горе, мы не хотели бы быть на его месте. Он богатый, знатный человек, но... но..."

Произведения разбиты на страницы

Литературное наследие Вильгельма Гауфа сокрыто в 3-х альманахах его списка сказок , один из которых был издан его женой только после его смерти, и еше в нескольких романах и рассказов. Сказки Гауфа , а также и другие его произведения, навеки вписали его доброе имя в историю литературы. Его таинственные, иногда страшноватые, а иногда и очень грустные сказки пропитаны духом Востока, но в то же время, правтически полностью лишены обычной восточной ненужной мишуры. В его сказках огромное количество доброго, приятного юмора, одинаково нравящегося читать как детям, так и взрослым. Его “Альманах”, под названием “Сказок Гауфа ”, перепечатывался невероятное количество раз. Германия желала иметь в нем одного из талантлевейших своих беллетристов и поэтов (порой некоторые из его лирики практически сразу после своего издания становились народными песнями), но он ушел из жизни всего лишь в 25 лет.