Недаром когда то любил погостить у нас. Анализ «Анна Снегина» Есенин. История создания и анализ поэмы "Анна Снегина" Есенина С.А

– великий русский поэт, сердце которого принадлежало родной стране. Он с упоением восхвалял ее пейзажи и натуру, быт и традиции в своем творчестве. Не обошел этот мотив и поэму «Анна Снегина».

История создания персонажа

Стихотворное произведение, опубликованное в 1925 году, стало своеобразным подведением итогов совместного пути поэта и его любимой страны. В нем пересекаются две темы: лирическая и эпическая. Первая выражается в описании возвышенных чувств главного героя к девушке.

Вторая представляет собой описание мыслей автора относительно судьбы его страны. Поэма описывает взгляды Есенина, сформировавшиеся в ходе определенных исторических событий. Поэт воссоздал в своем сочинении образ описываемого времени и наполнил его живым содержанием.

В «Анне Снегиной» нашла отражение биография Есенина. Он описывает юношу, выходца из крестьян, увлекшегося поэзией. Как и его создатель, герой стал известным в дореволюционные годы. Из уст мельника читатели не раз слышат имя Сергуша. Достоверно говорить о том, что поэт описывал в стихах себя, нельзя, но сопоставленные факты дают повод для размышлений на этот счет. Анна описывает поэта, и характеристика, которую она дает, подтверждает догадки.

Главный герой упоминает, что рожден осенью, а день рождения Есенина приходится на 3 октября. Подобно автору, персонаж не любит войну и устал от нее. Собственные воспоминания и переживания вдохновили Есенина на создание поэмы. Создавая героев произведения, поэт ориентировался на окружающих его личностей. Избранные персонажи – Лабутя, мельничиха и ее муж – это образы односельчан автора. Прон Оглобин похож на , пропагандировавшего ленинизм.

Лидия Ивановна Кашина стала прототипом Анны Снегиной. Она жила в деревне Константиново, которое в произведении обрело имя Радово. Это малая родина Есенина и его пристанище после ужасов войны. После революции дом помещицы стал собственностью крестьян, а Кашина переехала в другую усадьбу.

Вряд ли история любви и отказа имела место быть, но автор был вхож в дом Лидии Ивановны. Двое ее детей очень любили поэта. У женщины не ладились отношения с мужем. В 1918 году она переехала в Москву и стала работать стенографисткой. Анализ жизни и образов Кашиной и Снегиной показывает, что у этих персон множество отличий, но есть нюансы, которые их роднят.

Поэма «Анна Снегина»

Сквозь судьбу поэта, в образе которого Есенин видит собственное отражение, и любовную линию транслируются события, происходящие в России. Центральным действующим лицом поэмы оказывается женщина. Снегина – символ чистоты, воскрешения, утраченной юности.

Лирика в поэме раскрывается через несостоявшуюся любовную историю. Отношения двух героев поэмы развиваются на фоне классовой борьбы. Ясности не хватает в происходящем в мире и в отношениях героев. Революция разлучает их, уводя Анну в Англию.

Иллюстрация к поэме "Анна Снегина"

Поэт, понимающий закономерность расставания, остается холоден и не отвечает на горячие письма девушки взаимностью. Воспоминания о трогательном и нежном чувстве звучат лишь в финале произведения. Разлука с возлюбленной ознаменовала расставание героя с юностью.

По сюжету Анна – дочь помещицы, безэмоциональной, прагматичной и расчетливой женщины. Девушка стала супругой белогвардейца и обрела новый статус. При этом ее взгляды сильно расходятся с тем, что диктует ее новое положение в обществе. Поэт же остается верен себе и предпочитает крестьян обществу Снегиных.

Автор описывает Анну в двух временных измерениях. В прошлом, где девушка становится лелеемым воспоминанием героя, и в настоящем, во время эмиграции. Уехав в Лондон, она не испытывает ненависти к простым крестьянам, в ходе бунта присвоившим ее дом.

Книга Есенина "Анна Снегина"

Женщина понимает закономерность происходящего и пишет душевное письмо, проявляя благородство своей натуры и душевную глубину. Для поэта письмо оказывается ненужным фактом. Причина его появления раздражает героя.

Главная мысль произведения заключается в рассуждениях о бессмысленности войны, в которой человеку не находится места. Идеалы, проповедуемые революцией, не стоят тех жертв, которые принесены на ее алтарь. Поэт делает собственные выводы о России, попрощавшейся с патриархальным строем, равно как и с уехавшей Снегиной. Обеих – и страну, и женщину – он вспоминает с легкой светлой грустью.

• Поэма «Анна Снегина» написана трехстопным амфибрахием – стихотворным размером, который безмерно любил Николай Некрасов.
• Литературоведы не раз сравнивали «Анну Снегину» с произведением – «Евгением Онегиным». Сходства находили в фамилиях главных героев и поэтической традиции, которая повлияла на Есенина. Автор воплотил собственный идеал, описывая Снегину.

• В 1966 году на стихи Есенина советский композитор Александр Холминов написал оперу, которая ставилась в известных театрах Советского Союза и обрела долгую сценическую жизнь.
• В 1968 году композитор Владислав Агафонников написал одноименную оперу. В 1969 году Викентий Серков снял по ней музыкальный телефильм. В нем впервые образ Есенина был воплощен на экране. В роли поэта выступил Виталий Безруков, а в роли Анны – . Сольные партии исполнили певцы Александр Мищевский и Лариса Соколенко.

• Поэму Сергей Есенин посвятил Александру Воронскому, литературному критику и журналисту, в чьих изданиях работы автора часто публиковали.
• На многих театральных сценах ставят балет «Анна Снегина» по мотивам поэмы. Фото и видео постановок опубликованы в интернете.

Цитаты

Вам больно, Анна,

За ваш хуторской разор?»

Но как-то печально и странно

Она опустила свой взор...»

«Далекие милые были!..

Тот образ во мне не угас.

Мы все в эти годы любили,

А. Воронскому

"Село, значит, наше - Радово,
Дворов, почитай, два ста.
Тому, кто его оглядывал,
Приятственны наши места.
Богаты мы лесом и водью,
Есть пастбища, есть поля.
И по всему угодью
Рассажены тополя.

Мы в важные очень не лезем,
Но все же нам счастье дано.
Дворы у нас крыты железом,
У каждого сад и гумно.
У каждого крашены ставни,
По праздникам мясо и квас.
Недаром когда-то исправник
Любил погостить у нас.

Оброки платили мы к сроку,
Но - грозный судья - старшина
Всегда прибавлял к оброку
По мере муки и пшена.
И чтоб избежать напасти,
Излишек нам был без тягот.
Раз - власти, на то они власти,
А мы лишь простой народ.

Но люди - все грешные души.
У многих глаза - что клыки.
С соседней деревни Криуши
Косились на нас мужики.
Житье у них было плохое -
Почти вся деревня вскачь
Пахала одной сохою
На паре заезженных кляч.

Каких уж тут ждать обилий, -
Была бы душа жива.
Украдкой они рубили
Из нашего леса дрова.
Однажды мы их застали...
Они в топоры, мы тож.
От звона и скрежета стали
По телу катилась дрожь.

В скандале убийством пахнет.
И в нашу и в их вину
Вдруг кто-то из них как ахнет! -
И сразу убил старшину.
На нашей быдластой сходке
Мы делу условили ширь.
Судили. Забили в колодки
И десять услали в Сибирь.
С тех пор и у нас неуряды.
Скатилась со счастья вожжа.
Почти что три года кряду
У нас то падеж, то пожар".

Такие печальные вести
Возница мне пел весь путь.
Я в радовские предместья
Ехал тогда отдохнуть.

Война мне всю душу изъела.
За чей-то чужой интерес
Стрелял я в мне близкое тело
И грудью на брата лез.
Я понял, что я - игрушка,
В тылу же купцы да знать,
И, твердо простившись с пушками,
Решил лишь в стихах воевать.
Я бросил мою винтовку,
Купил себе "липу"(1), и вот
С такою-то подготовкой
Я встретил 17-ый год.

Свобода взметнулась неистово.
И в розово-смрадном огне
Тогда над страною калифствовал
Керенский на белом коне.
Война "до конца", "до победы".
И ту же сермяжную рать
Прохвосты и дармоеды
Сгоняли на фронт умирать.
Но все же не взял я шпагу...
Под грохот и рев мортир
Другую явил я отвагу -
Был первый в стране дезертир.

Дорога довольно хорошая,
Приятная хладная звень.
Луна золотою порошею
Осыпала даль деревень.
"Ну, вот оно, наше Радово, -
Промолвил возница, -
Здесь!
Недаром я лошади вкладывал
За норов ее и спесь.
Позволь, гражданин, на чаишко.
Вам к мельнику надо?
Так вон!..
Я требую с вас без излишка
За дальний такой прогон".

Даю сороковку.
"Мало!"
Даю еще двадцать.
"Нет!"
Такой отвратительный малый.
А малому тридцать лет.
"Да что ж ты?
Имеешь ли душу?
За что ты с меня гребешь?"
И мне отвечает туша:
"Сегодня плохая рожь.
Давайте еще незвонких
Десяток иль штучек шесть -
Я выпью в шинке самогонки
За ваше здоровье и честь..."

И вот я на мельнице...
Ельник
Осыпан свечьми светляков.
От радости старый мельник
Не может сказать двух слов:
"Голубчик! Да ты ли?
Сергуха!
Озяб, чай? Поди продрог?
Да ставь ты скорее, старуха,
На стол самовар и пирог!"

В апреле прозябнуть трудно,
Особенно так в конце.
Был вечер задумчиво чудный,
Как дружья улыбка в лице.
Объятья мельника круты,
От них заревет и медведь,
Но все же в плохие минуты
Приятно друзей иметь.

"Откуда? Надолго ли?"
"На год".
"Ну, значит, дружище, гуляй!
Сим летом грибов и ягод
У нас хоть в Москву отбавляй.
И дичи здесь, братец, до черта,
Сама так под порох и прет.
Подумай ведь только...
Четвертый
Тебя не видали мы год..."
. . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . .

Беседа окончена...
Чинно
Мы выпили весь самовар.
По-старому с шубой овчинной
Иду я на свой сеновал.
Иду я разросшимся садом,
Лицо задевает сирень.

Состарившийся плетень.
Когда-то у той вон калитки
Мне было шестнадцать лет,
И девушка в белой накидке
Сказала мне ласково: "Нет!"
Далекие, милые были.
Тот образ во мне не угас...
Мы все в эти годы любили,
Но мало любили нас.

"Ну что же! Вставай, Сергуша!
Еще и заря не текла,
Старуха за милую душу
Оладьев тебе напекла.
Я сам-то сейчас уеду
К помещице Снегиной...
Ей
Вчера настрелял я к обеду
Прекраснейших дупелей".

Привет тебе, жизни денница!
Встаю, одеваюсь, иду.
Дымком отдает росяница
На яблонях белых в саду.
Я думаю:
Как прекрасна
Земля
И на ней человек.
И сколько с войной несчастных
Уродов теперь и калек!
И сколько зарыто в ямах!
И сколько зароют еще!
И чувствую в скулах упрямых
Жестокую судоргу щек.

Нет, нет!
Не пойду навеки!
За то, что какая-то мразь
Бросает солдату-калеке
Пятак или гривенник в грязь.

"Ну, доброе утро, старуха!
Ты что-то немного сдала..."
И слышу сквозь кашель глухо:
"Дела одолели, дела.
У нас здесь теперь неспокойно.
Испариной все зацвело.
Сплошные мужицкие войны -
Дерутся селом на село.
Сама я своими ушами
Слыхала от прихожан:
То радовцев бьют криушане,
То радовцы бьют криушан.
А все это, значит, безвластье.
Прогнали царя...
Так вот...
Посыпались все напасти
На наш неразумный народ.
Открыли зачем-то остроги,
Злодеев пустили лихих.
Теперь на большой дороге
Покою не знай от них.
Вот тоже, допустим... C Криуши...
Их нужно б в тюрьму за тюрьмой,
Они ж, воровские души,
Вернулись опять домой.
У них там есть Прон Оглоблин,
Булдыжник, драчун, грубиян.
Он вечно на всех озлоблен,
С утра по неделям пьян.
И нагло в третьевом годе,
Когда объявили войну,
При всем честном народе
Убил топором старшину.
Таких теперь тысячи стало
Творить на свободе гнусь.
Пропала Расея, пропала...
Погибла кормилица Русь..."

Я вспомнил рассказ возницы
И, взяв свою шляпу и трость,
Пошел мужикам поклониться,
Как старый знакомый и гость.

Иду голубою дорожкой
И вижу - навстречу мне
Несется мой мельник на дрожках
По рыхлой еще целине.
"Сергуха! За милую душу!
Постой, я тебе расскажу!
Сейчас! Дай поправить вожжу,
Потом и тебя оглоушу.
Чего ж ты мне утром ни слова?
Я Снегиным так и бряк:
Приехал ко мне, мол, веселый
Один молодой чудак.
(Они ко мне очень желанны,
Я знаю их десять лет.)
А дочь их замужняя Анна
Спросила:
- Не тот ли, поэт?
- Ну, да, - говорю, - он самый.
- Блондин?
- Ну, конечно, блондин!
- С кудрявыми волосами?
- Забавный такой господин!
- Когда он приехал?
- Недавно.
- Ах, мамочка, это он!
Ты знаешь,
Он был забавно
Когда-то в меня влюблен.
Был скромный такой мальчишка,
А нынче...
Поди ж ты...
Вот...
Писатель...
Известная шишка...
Без просьбы уж к нам не придет".

И мельник, как будто с победы,
Лукаво прищурил глаз:
"Ну, ладно! Прощай до обеда!
Другое сдержу про запас".

Я шел по дороге в Криушу
И тростью сшибал зеленя.
Ничто не пробилось мне в душу,
Ничто не смутило меня.
Струилися запахи сладко,
И в мыслях был пьяный туман...
Теперь бы с красивой солдаткой
Завесть хорошо роман.

Но вот и Криуша...
Три года
Не зрел я знакомых крыш.
Сиреневая погода
Сиренью обрызгала тишь.
Не слышно собачьего лая,
Здесь нечего, видно, стеречь -
У каждого хата гнилая,
А в хате ухваты да печь.
Гляжу, на крыльце у Прона
Горластый мужицкий галдеж.
Толкуют о новых законах,
О ценах на скот и рожь.
"Здорово, друзья!"
"Э, охотник!
Здорово, здорово!
Садись!
Послушай-ка ты, беззаботник,
Про нашу крестьянскую жисть.
Что нового в Питере слышно?
С министрами, чай, ведь знаком?
Недаром, едрит твою в дышло,
Воспитан ты был кулаком.
Но все ж мы тебя не порочим.
Ты - свойский, мужицкий, наш,
Бахвалишься славой не очень
И сердце свое не продашь.
Бывал ты к нам зорким и рьяным,
Себя вынимал на испод...
Скажи:
Отойдут ли крестьянам
Без выкупа пашни господ?
Кричат нам,
Что землю не троньте,
Еще не настал, мол, миг.
За что же тогда на фронте
Мы губим себя и других?"

И каждый с улыбкой угрюмой
Смотрел мне в лицо и в глаза,
А я, отягченный думой,
Не мог ничего сказать.
Дрожали, качались ступени,
Но помню
Под звон головы:
"Скажи,
Кто такое Ленин?"
Я тихо ответил:
"Он - вы".

На корточках ползали слухи,
Судили, решали, шепча.
И я от моей старухи
Достаточно их получал.
Однажды, вернувшись с тяги,
Я лег подремать на диван.
Разносчик болотной влаги,
Меня прознобил туман.
Трясло меня, как в лихорадке,
Бросало то в холод, то в жар
И в этом проклятом припадке
Четыре я дня пролежал.

Мой мельник с ума, знать, спятил.
Поехал,
Кого-то привез...
Я видел лишь белое платье
Да чей-то привздернутый нос.
Потом, когда стало легче,
Когда прекратилась трясь,
На пятые сутки под вечер
Простуда моя улеглась.
Я встал.
И лишь только пола
Коснулся дрожащей ногой,
Услышал я голос веселый:
"А!
Здравствуйте, мой дорогой!
Давненько я вас не видала.
Теперь из ребяческих лет
Я важная дама стала,
А вы - знаменитый поэт.
. . . . . . . . . . . . . . . .

Ну, сядем.
Прошла лихорадка?
Какой вы теперь не такой!
Я даже вздохнула украдкой,
Коснувшись до вас рукой.
Да...
Не вернуть, что было.
Все годы бегут в водоем.
Когда-то я очень любила
Сидеть у калитки вдвоем.
Мы вместе мечтали о славе...
И вы угодили в прицел,
Меня же про это заставил
Забыть молодой офицер..."

Я слушал ее и невольно
Оглядывал стройный лик.
Хотелось сказать:
"Довольно!
Найдемте другой язык!"

Но почему-то, не знаю,
Смущенно сказал невпопад:
"Да... Да...
Я сейчас вспоминаю...
Садитесь.
Я очень рад.
Я вам прочитаю немного
Стихи
Про кабацкую Русь...
Отделано четко и строго.
По чувству - цыганская грусть".
"Сергей!
Вы такой нехороший.
Мне жалко,
Обидно мне,
Что пьяные ваши дебоши
Известны по всей стране.
Скажите:
Что с вами случилось?"
"Не знаю".
"Кому же знать?"
"Наверно, в осеннюю сырость
Меня родила моя мать".
"Шутник вы..."
"Вы тоже, Анна".
"Кого-нибудь любите?"
"Нет".
"Тогда еще более странно
Губить себя с этих лет:
Пред вами такая дорога..."
Сгущалась, туманилась даль...
Не знаю, зачем я трогал
Перчатки ее и шаль.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Луна хохотала, как клоун.
И в сердце хоть прежнего нет,
По-странному был я полон
Наплывом шестнадцати лет.
Расстались мы с ней на рассвете
С загадкой движений и глаз...

Есть что-то прекрасное в лете,
А с летом прекрасное в нас.

Мой мельник...
Ох, этот мельник!
С ума меня сводит он.
Устроил волынку, бездельник,
И бегает как почтальон.
Сегодня опять с запиской,
Как будто бы кто-то влюблен:
"Придите.
Вы самый близкий.
С любовью
О г л о б л и н П р о н".
Иду.
Прихожу в Криушу.
Оглоблин стоит у ворот
И спьяну в печенки и в душу
Костит обнищалый народ.
"Эй, вы!
Тараканье отродье!
Все к Снегиной!..
Р-раз и квас!
Даешь, мол, твои угодья
Без всякого выкупа с нас!"
И тут же, меня завидя,
Снижая сварливую прыть,
Сказал в неподдельной обиде:
"Крестьян еще нужно варить".
"Зачем ты позвал меня, Проша?"
"Конечно, ни жать, ни косить.
Сейчас я достану лошадь
И к Снегиной... вместе...
Просить..."
И вот запрягли нам клячу.
В оглоблях мосластая шкеть -
Таких отдают с придачей,
Чтоб только самим не иметь.
Мы ехали мелким шагом,
И путь нас смешил и злил:
В подъемах по всем оврагам
Телегу мы сами везли.

Приехали.
Дом с мезонином
Немного присел на фасад.
Волнующе пахнет жасмином
Плетневый его палисад.
Слезаем.
Подходим к террасе
И, пыль отряхая с плеч,
О чьем-то последнем часе
Из горницы слышим речь:
"Рыдай - не рыдай, - не помога...
Теперь он холодный труп...
Там кто-то стучит у порога.
Припудрись...
Пойду отопру..."

Дебелая грустная дама
Откинула добрый засов.
И Прон мой ей брякнул прямо
Про землю,
Без всяких слов.
"Отдай!.. -
Повторял он глухо. -
Не ноги ж тебе целовать!"

Как будто без мысли и слуха
Она принимала слова.
Потом в разговорную очередь
Спросила меня
Сквозь жуть:
"А вы, вероятно, к дочери?
Присядьте...
Сейчас доложу..."

Теперь я отчетливо помню
Тех дней роковое кольцо.
Но было совсем не легко мне
Увидеть ее лицо.
Я понял -
Случилось горе,
И молча хотел помочь.
"Убили... Убили Борю...
Оставьте!
Уйдите прочь!
Вы - жалкий и низкий трусишка.
Он умер...
А вы вот здесь..."

Нет, это уж было слишком.
Не всякий рожден перенесть.
Как язвы, стыдясь оплеухи,
Я Прону ответил так:
"Сегодня они не в духе...
Поедем-ка, Прон, в кабак..."

Все лето провел я в охоте.
Забыл ее имя и лик.
Обиду мою
На болоте
Оплакал рыдальщик-кулик.

Бедна наша родина кроткая
В древесную цветень и сочь,
И лето такое короткое,
Как майская теплая ночь.
Заря холодней и багровей.
Туман припадает ниц.
Уже в облетевшей дуброве
Разносится звон синиц.
Мой мельник вовсю улыбается,
Какая-то веселость в нем.
"Теперь мы, Сергуха, по зайцам
За милую душу пальнем!"
Я рад и охоте...
Коль нечем
Развеять тоску и сон.
Сегодня ко мне под вечер,
Как месяц, вкатился Прон.
"Дружище!
С великим счастьем!
Настал ожидаемый час!
Приветствую с новой властью!
Теперь мы всех р-раз - и квас!
Мы пашни берем и леса.
В России теперь Советы
И Ленин - старшой комиссар.
Дружище!
Вот это номер!
Вот это почин так почин.
Я с радости чуть не помер,
А брат мой в штаны намочил.
Едри ж твою в бабушку плюнуть!
Гляди, голубарь, веселей!
Я первый сейчас же коммуну
Устрою в своем селе".

У Прона был брат Лабутя,
Мужик - что твой пятый туз:
При всякой опасной минуте
Хвальбишка и дьявольский трус.
Таких вы, конечно, видали.
Их рок болтовней наградил.
Носил он две белых медали
С японской войны на груди.
И голосом хриплым и пьяным
Тянул, заходя в кабак:
"Прославленному под Ляояном
Ссудите на четвертак..."
Потом, насосавшись до дури,
Взволнованно и горячо
О сдавшемся Порт-Артуре
Соседу слезил на плечо.
"Голубчик! -
Кричал он. -
Петя!
Мне больно... Не думай, что пьян.
Отвагу мою на свете
Лишь знает один Ляоян".

Такие всегда на примете.
Живут, не мозоля рук.
И вот он, конечно, в Совете,
Медали запрятал в сундук.
Но со тою же важной осанкой,
Как некий седой ветеран,
Хрипел под сивушной банкой
Про Нерчинск и Турухан:
"Да, братец!
Мы горе видали,
Но нас не запугивал страх..."
. . . . . . . . . . . . . . . .
Медали, медали, медали
Звенели в его словах.
Он Прону вытягивал нервы,
И Прон материл не судом.
Но все ж тот поехал первый
Описывать снегинский дом.

В захвате всегда есть скорость:
- Даешь! Разберем потом!
Весь хутор забрали в волость
С хозяйками и со скотом.

А мельник...
. . . . . . . . . . . . . . . .
Мой старый мельник
Хозяек привез к себе,
Заставил меня, бездельник,
В чужой ковыряться судьбе.
И снова нахлынуло что-то...
Тогда я вся ночь напролет
Смотрел на скривленный заботой
Красивый и чувственный рот.

Я помню -
Она говорила:
"Простите... Была не права...
Я мужа безумно любила.
Как вспомню... болит голова...
Но вас
Оскорбила случайно...
Жестокость была мой суд...
Была в том печальная тайна,
Что страстью преступной зовут.
Конечно,
До этой осени
Я знала б счастливую быль...
Потом бы меня вы бросили,
Как выпитую бутыль...
Поэтому было не надо...
Ни встреч... ни вобще продолжать...
Тем более с старыми взглядами
Могла я обидеть мать".

Но я перевел на другое,
Уставясь в ее глаза,
И тело ее тугое
Немного качнулось назад.
"Скажите,
Вам больно, Анна,
За ваш хуторской разор?"
Но как-то печально и странно
Она опустила свой взор.
. . . . . . . . . . . . . . . .
"Смотрите...
Уже светает.
Заря как пожар на снегу...
Мне что-то напоминает...
Но что?..
Я понять не могу...
Ах!.. Да...
Это было в детстве...
Другой... Не осенний рассвет...
Мы с вами сидели вместе...
Нам по шестнадцать лет..."

Потом, оглядев меня нежно
И лебедя выгнув рукой,
Сказала как будто небрежно:
"Ну, ладно...
Пора на покой..."
. . . . . . . . . . . . . . . .
Под вечер они уехали.
Куда?
Я не знаю куда.
В равнине, проложенной вехами,
Дорогу найдешь без труда.

Не помню тогдашних событий,
Не знаю, что сделал Прон.
Я быстро умчался в Питер
Развеять тоску и сон.

Суровые, грозные годы!
Но разве всего описать?
Слыхали дворцовые своды
Солдатскую крепкую "мать".

Эх, удаль!
Цветение в далях!
Недаром чумазый сброд
Играл по дворам на роялях
Коровам тамбовский фокстрот.
За хлеб, за овес, за картошку
Мужик залучил граммофон, -
Слюнявя козлиную ножку,
Танго себе слушает он.
Сжимая от прибыли руки,
Ругаясь на всякий налог,
Он мыслит до дури о штуке,
Катающейся между ног.
Шли годы
Размашисто, пылко...
Удел хлебороба гас.
Немало попрело в бутылках
"Керенок" и "ходей" у нас.
Фефела! Кормилец! Касатик!
Владелец землей и скотом,
За пару измызганных "катек"
Он даст себя выдрать кнутом.

Ну, ладно.
Довольно стонов!
Не нужно насмешек и слов!
Сегодня про участь Прона
Мне мельник прислал письмо:
"Сергуха! За милую душу!
Привет тебе, братец! Привет!
Ты что-то опять в Криушу
Не кажешься целых шесть лет!
Утешь!
Соберись, на милость!
Прижваривай по весне!
У нас здесь такое случилось,
Чего не расскажешь в письме.
Теперь стал спокой в народе,
И буря пришла в угомон.
Узнай, что в двадцатом годе
Расстрелян Оглоблин Прон.

Расея...
Дуровая зыкь она.
Хошь верь, хошь не верь ушам -
Однажды отряд Деникина
Нагрянул на криушан.
Вот тут и пошла потеха...
С потехи такой - околеть.
Со скрежетом и со смехом
Гульнула казацкая плеть.
Тогда вот и чикнули Проню,
Лабутя ж в солому залез
И вылез,
Лишь только кони
Казацкие скрылись в лес.
Теперь он по пьяной морде
Еще не устал голосить:
"Мне нужно бы красный орден
За храбрость мою носить".
Совсем прокатились тучи...
И хоть мы живем не в раю,
Ты все ж приезжай, голубчик,
Утешить судьбину мою..."

И вот я опять в дороге.
Ночная июньская хмарь.
Бегут говорливые дроги
Ни шатко ни валко, как встарь.
Дорога довольно хорошая,
Равнинная тихая звень.
Луна золотою порошею
Осыпала даль деревень.
Мелькают часовни, колодцы,
Околицы и плетни.
И сердце по-старому бьется,
Как билось в далекие дни.

Я снова на мельнице...
Ельник
Усыпан свечьми светляков.
По-старому старый мельник
Не может связать двух слов:
"Голубчик! Вот радость! Сергуха!
Озяб, чай? Поди, продрог?
Да ставь ты скорее, старуха,
На стол самовар и пирог.
Сергунь! Золотой! Послушай!
. . . . . . . . . . . . . . . .
И ты уж старик по годам...
Сейчас я за милую душу
Подарок тебе передам".
"Подарок?"
"Нет...
Просто письмишко.
Да ты не спеши, голубок!
Почти что два месяца с лишком
Я с почты его приволок".

Вскрываю... читаю... Конечно!
Откуда же больше и ждать!
И почерк такой беспечный,
И лондонская печать.

"Вы живы?.. Я очень рада...
Я тоже, как вы, жива.
Так часто мне снится ограда,
Калитка и ваши слова.
Теперь я от вас далеко...
В России теперь апрель.
И синею заволокой
Покрыта береза и ель.
Сейчас вот, когда бумаге
Вверяю я грусть моих слов,
Вы с мельником, может, на тяге
Подслушиваете тетеревов.
Я часто хожу на пристань
И, то ли на радость, то ль в страх,
Гляжу средь судов все пристальней
На красный советский флаг.
Теперь там достигли силы.
Дорога моя ясна...
Но вы мне по-прежнему милы,
Как родина и как весна".
. . . . . . . . . . . . . . . .

Письмо как письмо.
Беспричинно.
Я в жисть бы таких не писал.

По-прежнему с шубой овчинной
Иду я на свой сеновал.
Иду я разросшимся садом,
Лицо задевает сирень.
Так мил моим вспыхнувшим взглядам
Погорбившийся плетень.
Когда-то у той вон калитки
Мне было шестнадцать лет.
И девушка в белой накидке
Сказала мне ласково: "Нет!"

Далекие милые были!..
Тот образ во мне не угас.

Мы все в эти годы любили,
Но, значит,
Любили и нас.

«Анна Снегина» - автобиографическая поэма Сергея Есенина, законченная им уже перед смертью - к концу января 1925 года. Она не только является плодом авторских переосмыслений Октябрьской революции и её последствий для народа, но и демонстрацией отношения поэта к революционным событиям. Он не только оценивает, но и переживает их с позиции художника и маленького человека, оказавшегося заложником обстоятельств.

Россия в первой половине двадцатого века оставалась страной с низким уровнем грамотности, что вскоре подверглось существенным изменениям. В результате ряда революционных восстаний возникли первые политические партии, таким образом, народ стал полноправным участником общественной жизни. Кроме того, на развитие отечества оказали влияние глобальные потрясения: в 1914-1918 гг. Российская Империя была вовлечена в Первую Мировую войну, а 1918-1921 гг., ее раздирала гражданская война. Поэтому эпоха, в период которой была написана поэма, называется уже эпохой «Советской республики». Есенин показал этот переломный момент истории на примере судьбы маленького человека – самого себя в лирическом образе. Драматизм эпохи находит свое отражение даже в размере стиха: трехстопный амфибрахий, который так любил Некрасов и использовал, как универсальную форму для своей обличительной гражданской лирики. Этот размер более соответствует эпосу, чем легким стихотворениям Сергея Александровича.

Действие происходит на рязанской земле в период весны с 1917 по 1923 г. Автор показывает реальное пространство, описывает реальную русскую местность: «Село, значит, наше Радово…». Использование топонимов в книге не случайно. Они важны для создания метафорического пространства. Радово - это литературный прообраз Константиново, места, где родился и вырос Сергей Александрович. Конкретное художественное пространство не просто «привязывает» изображаемый мир к тем или иным топографическим реалиям, но и активно влияет на суть изображаемого. И село Криуша тоже (Есенин в поэме называет Криуши) действительно существует в Клепиковском районе Рязанской области, который находится в соседстве с Рыбновским районом, где расположено село Константиново.

«Анна Снегина» была написана С. Есениным во время его 2-й поездки на Кавказ в 1924-1925 гг. Это был самый насыщенный творческий период поэта, когда ему писалось легко, как никогда прежде. И это объемное произведение он писал залпом, работа приносила ему неподдельную радость. В итоге, получилась автобиографическая лироэпическая поэма. В ней заложено своеобразие книги, так как она вместила в себя сразу два рода литературы: эпос и лирика. Исторические события - это эпическое начало; любовь героя - лирическое.

О чем поэма?

Произведение Есенина состоит из 5 глав, каждая из которых раскрывает определенный этап в жизни страны. Композиция в поэме «Анна Снегина» — цикличная: начинается и заканчивается она приездом Сергея в родное село.

Есенин, прежде всего, расставил для себя приоритеты: с чем ему по пути? Анализируя обстановку, сложившуюся под влиянием социальных катаклизмов, он выбирает для себя старое доброе прошлое, где не было такой оголтелой вражды между родными и близкими людьми. Таким образом, основная мысль произведения «Анна Снегина» заключается в том, что поэт не находит в новой агрессивной и жестокой реальности места человеку. Борьба отравила умы и души, брат идет на брата, а жизнь измеряется силе нажима или удара. Какие бы идеалы за этим превращением не стояли, они того не стоят – вот приговор автора послереволюционной России. В поэме явно обозначился разлад официальной партийной идеологии и философии творца, и этого несовпадения Сергею Александровичу так и не простили.

Однако и в эмигрантской доле автор не нашел себя. Показывая пренебрежение к письму Анны, он обозначает пропасть между ними, ведь ее нравственного выбора он никак не может принять. Есенин любит родину и не может оставить ее, тем более в таком состоянии. Снегина уехала безвозвратно, как уходит прошлое, и для России исчезновение дворянства – исторический факт. Пускай и поэт новым людям кажется пережитком прошлого со своим сопливым гуманизмом, но он останется в родном краю наедине со своей ностальгией по вчерашнему дню, которому он так предан. В этом самопожертвовании выражается идея поэмы «Анна Снегина», а в образе девушки в белой накидке перед мысленным взором рассказчика появляется мирная патриархальная Россия, в которую он до сих пор влюблен.

Критика

Впервые фрагменты из произведения «Анна Снегина» были изданы в 1925 году в журнале «Город и деревня», но полномасштабная публикация была лишь в конце весны этого года в газете «Бакинский рабочий». Сам Есенин ставил книгу очень высоко и говорил о ней так: «По-моему, это лучше всего, что я написал». Это в своих воспоминаниях подтверждает и поэт В. Ф. Наседкин: «Своим литературным друзьям он охотнее всего читал тогда эту поэму. Было видно, что она нравилась ему больше, чем другие стихи».

Критики боялись освещать столь красноречивый укор новой власти. Многие избегали высказываться в печати о новой книге или отозвались равнодушно. Зато у рядового читателя, судя по тиражу газеты, поэма вызвала неподдельный интерес.

По данным газеты «Известия» от 14 марта 1925 за номером 60, мы можем установить, что в Доме Герцена на встрече группы литераторов под названием «Перевал» прошло первое публичное чтение поэмы «Анна Снегина». Реакция слушателей была отрицательной или равнодушной, во время эмоционального декларирования поэта они молчали и никак не проявляли заинтересованности. Кое-кто даже попытался вызвать автора на обсуждение произведения, но он резко отклонил подобные просьбы и покинул зал в расстроенных чувствах. Мнение о работе он спросил лишь у Александра Константиновича Воронского (литературного критика, редактора журнала «Красная новь»). «Да, она мне нравится», - отозвался он, может, поэтому ему посвящена книга. Воронский был видным членом партии, но боролся за свободу искусства от государственной идеологии. За это его расстреляли при Сталине.

Конечно, некрасовская прямолинейность, простота слога и витиеватость содержания, столь не свойственные Есенину, вызвали у советских критиков предположение, что поэт «исписался». Они предпочитали оценивать лишь форму и стиль скандального произведения «Анна Снегина», не вдаваясь в подробности в виде деталей и образов. Современный публицист, Александр Тененбаум, иронично замечает, что «осудили Сергея критики, имена которых сегодня уже затёрлись донельзя».

Есть некая теория, что чикисты поняли антиправительственный подтекст поэмы и расправились с Есениным, инсценируя самоубийство доведенного до отчаяния творческого человека. Фраза, которая трактуется некоторыми людьми, как похвала Ленину: «Скажи, Кто такое Ленин? Я тихо ответил: Он - вы», — на самом деле означает, что вождь народов – предводитель бандитов и пьяниц, как Прон Оглоблин, и трус-перебежчик, как его брат. Ведь революционеров поэт отнюдь не хвалит, а выставляет в карикатурном виде.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Поэма хороша и проста. И всё в ней есть - "и жизнь, и слёзы, и любовь...".
Поэма "Анна Снегина" написана в стихотворной форме, но ее особенностью является слияние эпического и лирического жанров в единое нераздельное целое. В поэме нет сквозного действия, нет последовательного рассказа о событиях. Они даны отдельными эпизодами, автора интересуют его собственные впечатления и переживания от столкновения с этими событиями. Лирический герой поэмы выступает и как рассказчик, и как герой произведения, и как участник событий предреволюционного и революционного времени. Поэма начинается и заканчивается лирическим аккордом -- воспоминания автора о ранней юности, о "девушке в белой накидке". Развитие сюжета начинается в первой части поэмы: герой возвращается в родные места после трехлетнего отсутствия. Свершилась февральская революция, но война продолжается, земли крестьяне не получили. Назревают новые грозные события. Но герой хочет остаться в стороне от них, отдохнуть в общении с природой, вспомнить юность. Но события сами врываются в его жизнь. Он только что пришел с войны, бросил винтовку и "решил лишь в стихах воевать".
Не одно поколение исследователей бьется над удивительным феноменом его лирики, но обычные читатели попадают под очарование его поэтической речи сразу - и навсегда.
Щемящая интонация, пронзительная исповедальность, гармоническая организованность, проникновение в сокровенные глубины русской души делают стихотворения Есенина узнаваемыми и запоминающимися, как песня, без особых усилий. Читатель готов присвоить себе есенинские строки - именно в них он наиболее часто находит слова, созвучные своим мыслям, чувствам, настроениям.

Прототипом Анны Снегиной была помещица Л. И. Кашина

Сергей Александрович Есе́нин (21 сентября 1895, село Константиново, Рязанская губерния - 28 декабря 1925, Ленинград) - русский поэт, представитель новокрестьянской поэзии, а в более позднем периоде творчества и имажинизма.
С первых поэтических сборников («Радуница», 1916; «Сельский часослов», 1918) выступил как тонкий лирик, мастер глубоко психологизированного пейзажа, певец крестьянской Руси, знаток народного языка и народной души. В 1919-1923 гг. входил в группу имажинистов. Трагическое мироощущение, душевное смятение выражены в циклах «Кобыльи корабли» (1920), «Москва кабацкая» (1924), поэме «Чёрный человек» (1925). В поэме «Баллада о двадцати шести» (1924), посвящённой бакинским комиссарам, сборнике «Русь Советская» (1925), поэме «Анна Снегина» (1925) Есенин стремился постигнуть «коммуной вздыбленную Русь», хотя продолжал чувствовать себя поэтом «Руси уходящей», «золотой бревенчатой избы». Драматическая поэма «Пугачёв» (1921).

В январе 1925 г. Есенин написал лиро-эпическую поэму “Анна Снегина”, в сюжете которой переплелись события эпохального и интимного характера. Сюжет сопровождается отступлениями, вставками, репликами главного героя-рассказчика. История отношений поэта Сергея и помещицы Анны Снегиной носила автобиографический характер. Есенин подчеркивал сходство своего героя с собой. Достаточно обратить внимание на совпадение имен, на детали портрета, особенности творческой судьбы героя: блондин, “с кудрявыми волосами”, участник войны, при встрече с Анной предлагает прочесть ей стихи “про кабацкую Русь”, она упрекает его за скандальное городское житье и т.д. В размышлениях героя о судьбе России и крестьянства также отразились взгляды Есенина. В желании автора сделать героя своим двойником выразилась романтическая традиция; поэт словно оспаривал пушкинское замечание: “Как будто нам уж невозможно / Писать поэмы о другом, / Как только о себе самом” (“Евгений Онегин”).

Традиционно начало сюжета - главный герой появляется в тех местах, где развиваются основные события. В апреле 1917 г. на отдых в село Радово после военных испытаний приезжает купивший себе фиктивный документ, “липу”, и таким образом, по сути, дезертировавший с фронта Сергей. Заметим, что и в дальнейшем герой, стремясь сохранить независимость, занимает позицию наблюдателя по отношению к потрясшим страну катаклизмам. В его отказе воевать проявляется не малодушие, а принципиальное нежелание сражаться за невнятные идеалы. Он, известный на всю страну поэт, был воспитан кулаком, как говорят о нем беднейшие крестьяне; они называют его “беззаботником”, но “свойским, мужицким”. Сергей останавливается у радовского мельника.

В любовной линии повествования описаны изменения в отношениях Сергея и Анны. Сам сюжет построен по принципу фрагментарности, как ряд лаконичных эпизодов, в которых лирический комментарий занимает не меньшее место, чем событийность. Развитие любовного сюжета зависит от случая, персонажи в нем достаточно инертны, как бы ведомы стечением обстоятельств. Благодаря этой особенности усиливается лиризация действия, на первый план выдвинут мир чувств, доминирует поэтика впечатления от происходящего, что является признаком импрессионистской эстетики.

Экспозиция любовного сюжета дана ретроспективно: герой вспоминает себя в шестнадцать лет. Сюжетообразующую роль в любовной линии часто играет пейзажная деталь: герой видит калитку, у которой “девушка в белой накидке” когда-то ответила ему, влюбленному, отказом. Теперь любовная неудача не вызывает драматических переживаний и представляется Сергею “далекими, милыми былями”. Возможно, в основе этой психологической мотивировки лежит реминисценция пушкинской сентенции “что пройдет, то будет мило” (“Если жизнь тебя обманет...”). Герой отмечает: “Тот образ во мне угас...”; его сердце спокойно; более того, в дальнейшем он признается себе: “Теперь бы с красивой солдаткой / За весть хорошо роман”.

Однако череда обстоятельств подготавливает встречу Сергея и Анны. Активную роль в композиции любовною сюжета играет образ мельника: он сообщает Сергею, что отправляется к помещице, для которой настрелял “прекраснейших дупелей”, позже он рассказывает ему о своем посещении Онегиных. Если первое появление Анны в поэме дано в форме воспоминания, второе - рассказа о ней, то далее она становится участницей сценического действия: Сергей заболевает и Анна по просьбе мельника выхаживает его. Этот эпизод является завязкой любовной истории. Он выполнен в стилистике впечатления: Сергей видит перед собой “кого-то”, “белое платье”. Далее действие развивается по принципу узнавания, и суть не только в том, что избавившийся от лихорадки Сергей узнает Анну, но прежде всего в том, что персонажи на протяжении всего любовного сюжета стараются прояснить для себя характер отношений.

Настоящее время чередуется с прошедшим, причем в мотиве воспоминания использован прием повтора; как ранее в памяти Сергея всплыл эпизоду калитки, так теперь придается воспоминаниям Анна: “Когда-то я очень любила / Сидеть у калитки вдвоем. / Мы вместе мечтали о славе...” Из переданного ранее Сергею мельником разговора Анны и ее матери следует, что влюбленность шестнадцатилетнего Сергея для нее лишь милый эпизод, забава (он - “забавный такой господин”, он был влюблен в нее “забавно”). Сейчас он влечет ее к себе тем, что в его жизни мечты о славе реализовались и он стал известным поэтом, о его скандальной жизни говорит вся страна. Перед ней новый, незнакомый ей Сергей. Он в свою очередь тоже оказывается во власти впечатлений, “невольно” разглядывает ее, удивляется своему смущению, отвечает ей “невпопад”. Детали поведения героя характеризуют его состояние безволия, податливости возвращающемуся чувству: “He знаю, зачем я трогал / Перчатки ее и шаль”. Настроение Сергея передано через эмоциональное восприятие пейзажа, который выступает здесь средством психологического анализа: “Луна хохотала, как клоун”, “Есть что-то прекрасное в лете”. Наконец, играет свою роль в узнавании чувства героя и самоанализ: “По-прежнему был я полон / Наплывом шестнадцати лет”.

Следующая встреча с Анной драматична, в их отношениях проявляется конфликт, в котором персонажи не играют определяющей роли; как и большинство других событий любовного сюжета, конфликт вызван случаем: Сергей застает Анну в тяжелое время, она узнает о гибели на войне своего мужа, офицера, и в сердцах упрекает дезертира Сергея в трусости. Такое стечение обстоятельств Есенин называет “дней роковым кольцом”.

Последняя встреча происходит через несколько месяцев, после Октябрьской революции. У Снегиной экспроприируют “весь хутор”, и добрый мельник привозит бездомных Анну и ее мать к себе. Появление героини в доме мельника вызывает в Сергее прежнее и опять же неясное чувство: “Тогда я всю ночь напролет / Смотрел на скривленный заботой / Красивый и чувственный рот”.

Из признания Анны следует, что их первая встреча у мельника могла развиться в любовь, но она подчинила свою “страсть преступную” рассудку, убедила себя в том, что увлечение Сергея было бы кратковременным и впоследствии он бросил бы ее, “как выпитую бутыль”; названа еще одна причина - “старые взгляды” матери. Вновь проявляет себя композиционный принцип узнавания, проясняется скрытая причина обидных слов Анны о трусости Сергея: так она попыталась противостоять зарождающимся между ними интимным отношениям. В этом эпизоде вновь существенную роль играет состояние природы, заря побуждает Анну вспомнить о другом рассвете, в текст вновь введен уже знакомый нам лейтмотив: “Мы с вами сидели вместе... / Нам по шестнадцать лет...” И это воспоминание, и взгляд Анны (“оглядев меня нежно”), по сути, подтверждают ее признание в “страсти преступной”. Данный эпизод - кульминация любовной истории.

Внешние обстоятельства продолжают управлять сюжетом: лишившиеся дома Анна и ее мать под вечер уезжают из села, вскоре Сергей отправляется в Питер. Эти события являются мнимой развязкой сюжета.

Из лондонского письма Анны следует, что она ходит на пристань смотреть “на красный советский флаг”, причем со смешанным чувством, не осознавая, радость или страх внушает ей этот символ Советской России. Ho символом родины для нее оказывается Сергей; она пишет, что он мил ей, “как родина”. Он же - символ ее молодости: он мил ей и “как весна”. Точку в истории о несостоявшейся любви ставит герой-рассказчик; если в начале сюжета звучали его слова: “Мы все в эти годы любили, / Ho мало любили нас”, то после прочтения письма он произносит: “Мы все в эти годы любили, / Ho, значит, / Любили и нас”. Развязка сюжета проясняет, таким образом, суть чувства Анны: то была не просто “страсть преступная”, а любовь.

Таким образом, все композиционные особенности внешнего сюжета служат раскрытию психологического состояния героев, выявляют скрытый лирический сюжет.

Параллельно в поэме развивается сюжет об отношениях крестьян села Радово и деревни Криуша. Жизнь криушан и радовцев изображена в отличной от любовной истории манере. Описание крестьянской жизни дано в реалистическом ключе, настроения и поступки персонажей социально и исторически мотивированы, отмечены психологической определенностью и ясностью.

Радово - село в двести домов, оно богато “лесом и водью”, пастбищами и полями. По словам возницы, одного из рассказчиков, радовцам “счастье дано”: “Дворы у нас крыты железом, / У каждого сад и гумно. / У каждого крашены ставни, / По праздникам мясо и квас”.

Криуша - бедная деревня, в которой все пахали одной сохою “на паре заезженных кляч”. От нищеты криушане рубили дрова в радовском лесу, что стало причиной конфликта и трагедии: во время драки радовцев и криушан Прон Оглоблин, мужик из Криуши, убил старшину. В итоге десять криушских мужиков были арестованы и отправлены в Сибирь. Возница называет их “грешными душами”, старуха-мельничиха - “воровскими душами”. Отметим, что социальный конфликт приобретает дополнительный бытийный смысл: роковым образом после произошедшего счастье изменяет радовцам, три года село переживает “то пожар, то падеж”. He улучшилась и участь криушан, Сергей видит, что в деревне “у каждого хата гнилая, / А в хате ухваты да печь”. Мужики из Криуши озабочены ценами на рожь, на скот, их волнует, отойдут ли им после Февральской революции господские пашни без выкупа. На вопрос о Ленине нищим и озлобленным криушанам Сергей ответил: “Он - вы”.

Среди мужиков Криуши выделяется выпущенный из тюрьмы после Февральской революции Прон. Он местный возмутитель спокойствия, ниспровергатель порядка. Старуха-мельничиха говорит о нем: “Булдыжник, драчун, грубиян. / Он вечно на всех озлоблен, / С утра по неделям пьян”. Сам рассказчик видит, как Прон, еще до Октября, “спьяну” на крестьянской сходке “костит обнищалый народ”, подбивает мужиков отнять у Снегиной угодья. Прон типичен, таких “тысячи”. Для него Октябрьская революция - “великое счастье”, он не сдерживает своих страстей: “Теперь мы всех р-раз - и квас! Без всякого выкупа с лета / Мы пашни берем и леса”. Действительно, после пролетарской революции криушане присваивают себе хозяйство Снегиной. Ленин для Прона, устраивающего в Криуше коммуну, - “старшой комиссар”. Ho, как становится известно из письма мельника к Сергею, в 1920 г. Прон был расстрелян деникинцами; тогда же тяжело пришлось и другим крестьянам: “Co скрежетом и со смехом / Гульнула казацкая плеть”. Есенин показал, что жизнь деревни многотрудна, что своего счастья крестьянин так и не нашел ни до революции, ни в Феврале, ни в Октябре, ни в Гражданскую войну, нет его и при Советах: по словам мельника, и в 1923 г. они “живут не в раю”.

Благодаря монологам, диалогам, письмам, непосредственному описанию событий в поэме показана многоликая и трудная жизнь русских людей на протяжении многихлет. Повествование характеризуется большой временной протяженностью - с апреля 1917-го до июня 1923 г.; убийство старшины происходит в 1914 г. Экспозицией сюжета о жизни крестьян является рассказ возницы о вражде Радова и Криуши, об аресте Прона, завязкой - крестьянская сходка, кульминацией - изъятие господской собственности, развязкой - расстрел Прона. Таким образом, важные фрагменты даны как внесценические.

Помимо Прона в поэме показано несколько народных типов. Например, брат Прона Лабутя. Он участник Русско-японской войны, носил на груди две медали, но он человек нетрудовой, в нем нет крестьянской основательности, он “хвальбишка и дьявольский трус”, “живет, не мозоля рук”. Как и Прон, он пьяница; “насосавшись до дури”, он “слезил” соседу “о сдавшемся Порт-Артуре”. С наступлением советской власти он прячет медали, полученные в старой России, и заседает в сельсовете. Из радовцев описан тридцатилетний возница, стребовавший с Сергея непомерную плату за “прогон”. Всем им противопоставлена семья мельника. Сам мельник - человек труда, открытый, искренний, не знающий зависти и злобы. Его жена - выразительница коренных нравственных устоев народа. Для нее местные революционеры - просто вчерашние воры; осуждая крестьянские волнения, она высказывает заботу о всей “Расее”.

В истории Радова и Криуши как раз и отразились проблемы всей страны. В поэме развита тема современной России, она раскрыта в сюжете о войне и двух русских революциях. Таким образом, в лиро-эпической поэме “Анна Снегина” есть черты эпопеи. Основным источником повествования является Сергей.

В отступлениях героя-рассказчика война 1914 г. показана как катастрофа. Развязанная “за чей-то чужой интерес”, она расколола страну на “сермяжную рать” и оставшихся в тылу “купцов да знать”, политиков, “мразь”, которая “бросает солдату-калеке / Пятак или гривенник в грязь”. Война истребила народ, физически его надломила: “И сколько с войны несчастных/ Уродов теперь и калек! / И сколько зарыто в ямах! / И сколько зароют еще!” Против войны направлен и предшествующий гимн Сергея земле, человеку, жизни.

В Февральской революции рассказчик отмечает и стихию народной свободы (“Свобода взметнулась неистово”), и позерство политиков (“Тогда над страною калифствовал / Керенский на белом коне”), которых он, называя “прохвостами и дармоедами”, обвиняет в продолжении войны. Еще одной рассказчицей в этой, по сути эпопейной, линии поэмы стала старуха-мельничиха. В ее монологе дано обобщение о “мужицких войнах”. Старуха высказывает точку зрения народа, она ссылается на рассказы прихожан. По ее словам, причина местных бед кроется в российском “без-властье”:

Прогнали царя...

Посыпались все напасти

На наш неразумный народ.

Открыли зачем-то остроги,

Злодеев пустили лихих.

В итоге “пропала Расея, пропала... / Погибла кормилица Русь...”.

Важным для понимания отношения Есенина к Октябрьской революции в 1925 г. является отступление Сергея: “Суровые, грозные годы!” Через ряд фрагментов: солдатский мат во дворцах, “чумазый сброд” играет по дворам “на роялях”, ругающийся на “всякий налог” мужик слушает граммофон, который он получил “за хлеб, за овес, за картошку”, - выражен сарказм автора по отношению к теперь уже новым политикам, обманувшим ожидания крестьян. Итак, “удел хлебороба гас”.

За счет отступлений не только социального, но и философского характера (например, “привет тебе, жизни денница!”) история двух людей, дворянки Анны и “кулака” Сергея, история Криуши и Радова обрели глубокий исторический и бытийный смысл. Есенин решает вопрос “Медного всадника”: есть ли возможности у человека сохранить свой мир, свою внутреннюю свободу в условиях глобальных потрясений? Он показывает сложное переплетение внешних сил, таких как политическая воля власти (речь идет о власти императора, Временного правительства, Советов), страстность чужого человека (например, Прона), фатальные, случайные обстоятельства, с одной стороны, и личные установки (в данном случае Анны, Сергея, мельника, его жены) - с другой. Сергей состоялся как поэт, он сохранил свой внутренний мир, он не берет на себя роль судьи в криушской истории, но содержание его отступлений о послереволюционном состоянии страны выявляет скрытую драму в отношениях личности и государства. Драматична судьба Анны, она сохраняет себе жизнь, но лишается поместья, переживает душевные утраты, как это видно из ее письма.

Вместе с тем Есенин раскрыл традиционную в русской и мировой литературе тему гармоничных отношений человека и природы. Язык поэмы, как вся поэзия Есенина, тропеичен. Органическая и душевная близость Сергея и природы выражена метафорами: “был вечер задумчиво чудный”, “состарившийся плетень”, “струилися запахи сладко”, “сиреневая погода / Сиренью обрызгала тишь”, “туман припадает ниц” и др. Создан образ “родины кроткой”, противоположной общественным и человеческим страстям. Через пейзажные описания раскрывается тема вечных смыслов мира, его непреходящих ценностей. Образы природы играют и композиционную роль. Например, повтор пейзажной детали “луна золотою порошею / Осыпала даль деревень” в начале и в конце сюжета придает многослойному, многопроблемному тексту цельность. Еще один пример: метафора “ельник / Осыпан свечьми светляков” с незначительным изменением повторяется в конце поэмы (“Ельник / Усыпан свечьми светляков”).

Жизнеподобие характеров и событий усилено речевыми характеристиками персонажей. Речи возницы присущи лексические искажения, синтаксические погрешности; язык мельника синтаксически экспрессивен, короткие фразы эмоционально усилены интонациями восклицания, вопроса; в целом отвечает литературным нормам строгий стиль монолога старухи. В языке Сергея лексика нейтральна и метафорична, сочетание просторечий (“за-весть”, “струилися” и т.п.) с тропеической образностью, порой доведенной до имажинистской игры (например, “на корточках ползали слухи”), служит точным средством характеристики героя - поэта крестьянской среды.

Сама крестьянская среда во многом воссоздана за счет узнаваемых бытовых деталей: гостя у мельника, Сергей пьет чай из самовара, он отправляется на сеновал, прихватив овчинную шубу, мельничиха напекла ему оладий и т.д.

После гибели Есенина и издания посмертного собрания его сочинений начался период официального забвения его творчества. В 1927 г. появилась статья Н. Бухарина “Злые заметки”, в которой поэзия Есенина была представлена в уничижительном тоне. Статья стала идеологической основой для критических выступлений и учебников. Творчество поэта было признано мелкобуржуазным, кулацким, не соответствующим великой эпохе. Одновременно росла популярность Есенина среди соотечественников - как в СССР, так и среди русских эмигрантов. В Париже в 1951 г. вышел в свет том избранных стихов поэта. Составитель тома и автор предисловия известный поэт Г. Иванов утверждал, что все связанное с именем Есенина выключено из общего закона умирания.