Положение крестьянства и крестьянское движение в белоруссии. Белоруссия второй половины XIX века как пространство национального взаимодействия

Территория Беларуси в начале 19в. составляла около 207 тыс. км 2 . Земли были преимущественно глинистые, песчаные или супесчаные, местами каменистые. Они требовали старательной обработки и хорошего удобрения. Значительную часть территории Беларуси занимали леса, многочисленные озера и болота.

Беларусь в первой половине 19в. считалась аграрным регионом Российской империи. Ее с/х имела в целом экстенсивный характер. Преобладала трехпольная система. Нередким явлением в крепостной деревне были недород и голод. Одной из причин низкой урожайности была примитивная техника землеобработки. В первой половине 19в. основными с/х орудиями по-прежнему оставались соха и деревянная борона. Правда, иногда на твердых почвах использовались железные бороны. На жатве по прежнему использовались серпы.

У крестьян не хватало скота, поэтому их поля плохо удобрялись, что также влияло на урожайность. Особенно нехватка домашнего скота чувствовалась в хозяйствах Витебской, Минской и Гродненской губерний. По количеству лошадей Гродненская губерния была на последнем месте – 9 лошадей на 100 жителей. Их с/х культур в 40-е годы 19в. значительно расширяются посевные площади картофеля, который из огородной культуры становится полевой. На юге Могилевской губернии существенно увеличиваются посевы сахарной свеклы, которая шла на сахарные заводы и винокурни.

Война 1812г. привела народное хозяйство Беларуси в упадок. Крестьяне потери почти весь скот и лошадей. Очень тяжелыми были неурожайные 1820-1822гг. Нехватка продуктов из-за неурожая, война и голод – все это привело к сокращению населения. На протяжении следующих десятилетий смертность на Беларуси превышала рождаемость.

Крепостное с/х на протяжении второй четверти 19в. постепенно теряет специфические черты. Она попадает под влияние рынка и начинает приобретать товарный характер. Одной из причин роста товарности с/х явилось наличие значительного количества «потребительского» населения. Так, на Беларуси в 1835г. насчитывалось более 275000 человек городского и местечкового населения, которое занималось ремеслом, торговлей, предпринимательством и нанималось на разные работы.

С ростом товарности с/х увеличивается вывоз с/х продуктов в промышленные губернии России и за границу. В первой четверти 19в. началась специализация отдельных районов Беларуси. В частности, в Витебской губернии ежегодно изготавливалось до 500 тыс. пудов льноволокна. Лен засевали и в других губерниях, но не в таких количествах. В Минской губернии значительно расширились посевные площади картофеля, который затем перерабатывался в спирт. В южных районах Могилевской и Минской губерний с конца 30-х годов некоторые помещики засевали огромные поля сахарной свеклой, которую потом перерабатывали на своих сахарных заводах.

Со второй четверти 19в. в с/х Беларуси развивается тонкорунное овцеводство. В конце 30-40-х годов в Гродненской губернии производилось ежегодно до 40-50 тыс. пудов высококачественной тонкорунной шерсти. Вообще в первой половине 19 в. животноводство на Беларуси было развито слабо. Только некоторые из помещиков пробовали приспособить продукты животноводства к нуждам рынка.

Удельный вес предпринимательского земледелия на протяжении первой половины 19в. был незначительным. Продуктивность с/х производства на Беларуси сдерживалась в первую очередь влиянием крепостного права.

В 40-х годах процесс разложения феодального хозяйства углубился, перерос в общий кризис феодально-крепостной системы. В белорусских губерниях кризис проявился в уменьшении урожайности, сокращении поголовья скота, снижении прибыльности помещичьих поместий.

Одним из показателей нарастающего кризиса существующей системы было крестьянское движение. В 180-1839гг. в Беларуси зафиксировано 160 крестьянских волнений, которыми были охвачены 147 поместий и более 200 поселений. 37 выступлений были подавлены военной силой. Абсолютное большинство волнений выпадало на панские поместья. Углубление антагонизма между крестьянством и помещиками было вызвано усилением крепостного нажима, которое проявлялось в увеличении размеров барщины и чинша, захвате крестьянских наделов, насильственным переселением крестьян на неурожайные земли, перевод на вотчинные фабрики, жестоким обхождением. Особенностью социальных противоречий на Беларуси являлось их переплетение с национально-религиозной враждебностью между крестьянами и панами.

Борьба крестьян против угнетения выявлялась в разных формах: жалобы, отказ от выполнения повинностей, побеги, сопротивление вотчинной полиции и войскам. Участились случаи убийства крепостными своих панов и экономов поместий. Распространенной формой протеста был поиск крестьянами «вольных земель». Они верили, что есть места, где люди живут свободно. Поэтому часто крестьяне направлялись в поисках лучшей доли.

Большая часть волнений в 1847-1848гг. была связана с введением инвентарей. Возмущение крестьян вызвал тот факт, что вместо ожидаемой «воли» появились инвентари, которые подтверждали сохранение крепостничества. Имели место случаи, когда выступления крестьян были связаны с пропагандистской антиправительственной деятельностью шляхты. Крестьянские выступления стали большой угрозой в связи с активизацией польского национального движения и борьбой галицийских крестьян за свою свободу. Борьба государственных и помещичьих крестьян за улучшение своего положения содействовала отмене крепостничества.

38. Промышленность Беларуси в 19в.: этапы и особенности её развития.

Развитие промышленности в Беларуси прошло три этапа: мелкое товарное производство, мануфактура и фабрика. До середины 19в. промышленность Беларуси основывалась основным образом на мелкотоварной и мануфактурной ступенях развития.

Преобладающее большинство городской промышленности Беларуси в первой половине 19в. находилось на стадии мелкотоварного ремесленного производства. Ее развитие сдерживали крепостной строй. Тем не менее в ремесленном производстве происходят значительные изменения. Были ликвидированы самостоятельность и корпоративная замкнутость цехов, их монополия в производстве. Члены цехов получали права наниматься на фабрики и заводы. В крупных мастерских начали использовать наемных рабочих.

В городах и местечках было много мелких предприятий с 1-3 рабочими. Среди них наиболее распространенные – кожевенные, медные, кирпичные производства. Рынок сбыта их был очень узким. Крестьяне были не в состоянии купить их изделия. Не имея необходимых денег, крестьянское хозяйство ориентировалось на самообеспечение всем необходимым. Продукция городской промышленности не интересовала крупных помещиков-предпринимателей. К тому же в городах не было сконцентрировано больших капиталов. Поэтому купцам и мещанам приходилось самим платить за земельные участки, сырье и рабочую силу. С этой причины конкурировать с вотчинниками им было очень тяжело, а иногда и невозможно.

В первой половине 19в. развитой была вотчинная промышленность. Это объясняется тем, что помещикам принадлежали главные ценности в Беларуси – земли, воды, лесные и ископаемые богатства, крепостные крестьяне так же были их собственностью.

Помещикам было значительно легче, чем купцам и мещанам, организовывать промышленные предприятия. Вотчинная промышленность пользовалась бесплатным сырьем и бесплатной рабочей силой крепостных. Преобладание крепостного труда на промышленных предприятиях Беларуси была отличительной чертой ее экономического развития. В начале 19в. на Беларуси насчитывалось более 50 крупных предприятий, которые имели до 200 рабочих, 45 из ни принадлежали помещикам.

На Беларуси наиболее распространенными были перерабатывающие предприятия – винокурные, суконные, полотняные, сахарные, мукомольные. Особенное развитие получили винокурни.

В это время возникают и предприятия, основанные на вольном труде. В 50-е годы 19в. значительное количество вольнонаемных работало на сахарных мануфактурах. Но большинство рабочих были крепостными, которых паны на короткий срок отпускали на заработки.

В середине 20-х годов количество мануфактур увеличилось. Если в 1796г. на Беларуси насчитывалось 8844 мелких промышленных предприятий, а также 53 мануфактуры, то к 1805г. количество мануфактур увеличилось на 104, а мелких предприятий сократилось до 6681. При этом продукция и тех и других увеличилась. Ведущей отраслью промышленности была суконная. После суконной шли полотняная и стеклянная отрасли. Наиболее развитой в промышленном отношении в первой половине 19в. была Гродненская губерния. Там было сконцентрировано более 1/3 предприятий и более половины рабочих Беларуси.

Промышленное развитие белорусских губерний во 2-й четверти 19в. ускорилось. До середины 40-х годов всего на Беларуси было уже 215 предприятий мануфактурной промышленности с 3920 рабочими. Ведущей отраслью оставалось суконная, в которой в 50-е годы работало около ¼ всех рабочих. Вместе с тем увеличивается количество капиталистических предприятий, которые использовали вольнонаемный труд. Это было связано с тем, что на крепостных мануфактурах производительность была низкой, что приводило к высокой себестоимости продукции и низкой рентабельности предприятий.

Т.о., предприятия мануфактуры уже не могли приносить высокие прибыли и поэтому постепенно прекращали свое существование. Начиная с 50-х годов 19в. идет быстрый рост купеческих, капиталистических предприятий, которые использовали вольнонаемный труд. В 1860г. до 45% всех предприятий действовали на основе вольного найма.

Фабрики на Беларуси начали возникать в 20-е годы 19в. Первыми были построены суконные фабрики в местечках Хомск и Косово Кобринского повета. Тут были установлены паровые двигатели, которые появились на Беларуси на два десятка лет позже, чем в России. Крупным было сахарное предприятие князя Паскевича в Гомеле. В 1841г. начал работать мукомольный завод капиталистического типа в Могилеве. Так, на Беларуси появились первые предприятия с механизированным производством. Переход от ручного труда к механизированному означал промышленный переворот, который должен был привести к повышению производительности труда и создать новую организацию производства – фабрично-заводскую промышленность.

Промышленность по-прежнему специализировалась на переработке с/х продукции.

Фабричная промышленность имела низкий удельный вес в общем выпуске промышленной продукции. Мелкие предприятия давали почти 84% всей промышленной продукции. Мануфактуры – 7,4%, фабричная – до 9%.

Наибольших успехов достигла суконная промышленность, т.к. она поставляла сукно для армии. Правительство было заинтересовано в их развитии.

Среди предприятий Беларуси значительное место занимали бумажные, железообрабатывающие, кирпичные заводы или фабрики. Они работали на местном сырье.

В 30-е годы часть предпринимателей создает новые сахарные предприятия. «Сахарная горячка» в Беларуси началась. Главным образом, в Минской и Могилевской губерниях. Сахарные заводы основывались в основном на вольнонаемном труде, некоторые из них имели паровые двигатели. Однако «сахарная горячка» продолжалась недолго. Небольшие сахарные заводы Беларуси не выдерживали конкуренции с более крупными предприятиями России, Украины, Польши и в середине 60-х годов 19в. прекратили свое существование.

Несмотря на существенные сдвиги, развитие промышленности Беларуси первой половины 19в. было незначительным, а темпы развития – медленными.

39. Социально-экономическое развитие белорусских городов в 1 пол. XIX в. Городское население: социально-культурная и этноконфесиональная характеристика.

В нач. XIX в. в Беларуси было 40 городов - поветовых и губернских центров. Необычно быстрый рост городского населения в Беларуси в 30-50-е гг. объясняется преимущественно не экономическими, а политическими факторами, прежде всего - принудительное выселение евреев из деревни и помещитских имений в города и местечки. В полной степени это способствовало развитию городской промышленности и торговле.

Городская промышленность в 1 п. XIX в. была представлена исключительно ручным производством в форме ремесла, простой кооперацией (5-15 рабочих) и единичных мануфактур. Большинство городских ремесленников занималось производством обуви, одежды, обработкой дерева и металла, строительными и ремонтными работами. Из 7 мануфактур, что действовали в к XVIII - нач XIX вв., 3 суконные (в Бресте, Минске и Несвиже) и 1 шелковых поясов (в Слуцке) принадлежали помещикам и использовали принудительный труд крепостных крестьян. Однако в целом среди владельцев промышленных предприятий в городах в тоже время преобладали мещане. На их предприятиях использовался вольнонаемный труд.

В сер. XIX в. в городах появились первые фабрики. Однако городская мещанско-купеческая промышленность Беларуси оказалась неспособной к конкуренции с вотчинной промышленностью, её душило феодально-крепостническая система. В 1 пол. XIX в. выросло число местечек (с 290 до 400). Этот рост был связан с правом дворян устанавливать в своих владениях базары и рынки. В таких случаях соответствующие поселения с разрешения губернатора переводились в разряд местечек. Неслучайно преимущественное большинство местечек принадлежало помещикам. К их числу относятся Гомель, Горки, Мир, Шклов, Смаргонь. В ряде местечек действовали вотчинные промышленные предприятия и крупные рынки. Однако основная масса местечек относилась к небольшим поселениям сельского типа.

Городское население Беларуси в I вол. XIX в. делилось на характерные для феодального общества сословия. Основными являлись: дворяне, духовенство, купцы, мещане и крестьяне. Как отдельные сословные группы учитывались чиновники, военные, «почётные» граждане. Бюрократический аппарат составляли дворяне и духовенство, они могли влиять на политику царизма. Определённые сословные привилегии имела гильдия купцов, однако влиять на политику царизма она практически не могла. В отличие от дворян и духовенства купцы не освобождались от государственных налогов и в этом отношении их положение не отличалось от мещан и крестьян.

Существенной особенностью социально-сословного состава населения городов Беларуси в 1 п. XIX в. являлся низкий удельный вес в нём крестьян. Это объясняется господством барщины как в помещитской, так и казённой (до сер. 40-х г.) деревне, что практически исключало переселение крестьян в город. Самой многочисленной категорией городского населения являлись мещане. К ним относились: ремеленники, мелкие торговцы, чернорабочие, домашняя прислуга, люди, кот. занимаются огородничеством и извозом.

Городское население платило разные гос-ные и местные (земские) налоги и выполняло многочисленные натуральные повинности. Главным из гос-ных налогов был подушный сбор, но ставка его в 2 превышала сельскую. Земский налог назначался на содержание городского магистрата, полиции, тюрем, почтовой службы и т.д. Все строительные работы общественного значения в городах выполняли сами горожане или платили специальный налог. Рекрутская повинность возлагалась на крестьян и мещан, кот. жили в городах. В дополнение к тому города и местечки обозначенные для размещения гарнизонов должны были обеспечить военных квартирами и едой, от военного постоя горожане стремились откупиться специальными денежными сборами.

Огромные налоги и повинности в пользу феодально-крепостнического гос-ва почти целиком поглощали доходы даже зажиточной части горожан и доходы городов. Они отрицательно сказывались на их соц-экономическом развитии, на процессе первоначального накопления капитала, формирование городской, торгово-промышленной буржуазии. Из-за низкого уровня развития промышленности и торговли доходы городов были относительно совсем не большие.

Население городов было много этническим и много конфессиональным. Среди городского населения существовали представители разных конфессий такие как: православные, униаты, катрлики, иудеи, лютеране, протестанты, мусульмане и др.

реформа крепостной белорусский губерния

В Беларуси реформа проводилась на основе «Общего положения» и двух местных положений. На Могилевскую и восемь уездов Витебской губернии распространялось «Местное положение для великорусских, новороссийских и белорусских губерний». В этих губерниях, где господствовало общинное землепользование, высший надел колебался от 4 до 5,5 дес. Низший был примерно в три раза меньше и составлял от 1 дес. 800 кв. саженей до 1 дес. 200 кв. саженей на мужскую душу. В случае, если дореформенный надел превышал высший, установленный «Положением…», то помещик имел право отрезать излишек в свою пользу. Кстати, отрезки в Могилевской и Витебской губерниях стали распространенным явлением - в отдельных уездах в итоге реформы крестьяне потеряли от 25 до 40% земли. За пользование землей они, как уже было сказано, обязаны были выполнять повинности в пользу помещика. За высший душевой надел устанавливалась барщина в 40 мужских и 30 женских дней или оброк в размере 8 руб. в год. Кроме того, вводилась строительная, подводная, натуральная и другие повинности. С целью безусловного выполнения крестьянами повинностей в общинах вводилась круговая порука .

В уездах Минской, Гродненской, Виленской и четырех уездах Витебской губернии землеустройство крестьян проводилось по особому местному положению. Учитывая, что в этих уездах существовало подворное землепользование, здесь не определялись нормы наделов. У крестьян сохранялись приусадебные и полевые наделы, которыми они пользовались до 1861 г. Отрезки допускались лишь в тех случаях, если размер крестьянского надела превышал установленный инвентарем или если у помещика после реформы оставалось менее 1/3 части удобных земель. Однако помещики обязаны были выплатить крестьянам за постройки, находившиеся на отрезанной земле, и выдать им денежную компенсацию в размере двухгодичного оброка с отрезанной земли. Крестьянский надел нельзя было уменьшить более чем на 1/6. Вместе с тем помещик, делая отрезки, мог забирать у крестьян лучшие земли, пастбища, водопои и т.д. На всю Беларусь распространялась статья, согласно которой помещичьи леса остаются в распоряжении помещика. Местное положение не затрагивало и сервитутное право, что было использовано последними, чтобы лишить крестьян пастбищ.

Повинности в Минской, Гродненской и Виленской губерниях определялись в зависимости от размера надела, но не должны были превышать инвентарную норму. Для оброка устанавливался максимум не выше трех рублей с десятины, для барщины - не более 23 дней в год. Через год после опубликования манифеста крестьяне, не имевшие задолженности, могли потребовать перевода с барщины на оброк. Каждый крестьянин нес ответственность перед помещиком за исполнение повинностей. Круговая порука устанавливалась только для выполнения государственных налогов и подушной подати.

Купить свой земельный надел крестьяне могли только путем заключения выкупной сделки. С переходом крестьян на выкуп временнообязанное состояние прекращалось и они зачислялись в разряд крестьян-владельцев. Если крестьяне соглашались взять 1/4 часть установленного надела, то земля выделялась им во владение бесплатно. Тем самым крестьян побуждали брать мизерные наделы.

Приусадебный участок крестьянин мог выкупить в любое время независимо от желания помещика, а полевой надел - только с его согласия. Пользуясь этим, одна, большая часть помещиков не соглашалась на выкуп крестьянских наделов, стараясь продлить временнообязанное состояние крестьян. Вторая часть, наоборот, заставляла крестьян заключать выкупную сделку, чтобы быстрее получить средства для перехода к капиталистическому ведению хозяйства. Только в 1881 г. был издан закон, по которому все временнообязанные крестьяне до 1 января 1883 г. должны были перейти на обязательный выкуп.

Правила выкупа полевого надела были одинаковыми для всех губерний России. Выкупная сумма, которую крестьяне должны были платить за надел, определялась путем капитализации переведенного на деньги оброка с десятины из расчета 6% годовых. Выкупную сумму помещик мог положить в банк и получать в виде б% капитала такую же прибыль, что равнялась годовому оброку. Таким образом, при завышенной оценке выкупаемых наделов крестьяне должны были не только заплатить за землю, но и выкупить свои оброчные повинности.

Помещики были заинтересованы получить выкуп сразу. Поскольку крестьяне не имели такой суммы денег, государство выступало в качестве посредника между помещиками и крестьянами. При выкупе полного надела крестьяне должны были заплатить 1/5 часть выкупной суммы, а неполного - 1/4. Остальную часть помещики получали от государства в виде ценных бумаг, которые они могли продавать или закладывать. В итоге этой операции крестьяне стали должниками государства и должны были на протяжении 49 лет платить ей так называемые выкупные платежи. В состав ежегодных выкупных платежей входили и проценты, которые государство брало за данную крестьянам отсрочку.

Дворовые люди освобождались от аграрной зависимости через два года после Манифеста 19 февраля. Ни дома, ни земельного надела они не получали.

Для руководства крестьянами были образованы сельские и волостные органы власти. Крестьяне, проживавшие на земле одного помещика и составлявшие сельскую общину, на общем собрании выбирали старосту, сборщика податей и других должностных лиц. Несколько сельских общин образовывали волость. На волостном собрании избирались правление во главе с председателем и волостной суд. Сельские и волостные правления руководили сбором подателей, объявляли крестьянам государственные законы, следили за общественным порядком. Для практического осуществления реформ 1861 г.

были образованы специальные местные органы - мировые посредники, уездные мировые съезды и губернские по крестьянским делам присутствия.

Обнародование реформы вызвало подъем крестьянского движения и показало, что крестьяне остались недовольными «дарованной» им свободой. Они не подчинялись приказам местной власти, отказывались отбывать барщину и выполнять другие повинности. Упорную борьбу вели крестьяне против составления уставных грамот (актов, определявших поземельные отношения и повинности крестьян в пользу помещика). Грамоты предполагалось ввести до 19 февраля 1863 г., но сопротивление крестьян сорвало намеченные сроки и их введение было завершено только к маю 1864 г. При этом свыше 78% грамот так и не было подписано крестьянами. Особенно широкий размах крестьянское движение приобрело в Гродненской и Минской губерниях. Всего в Беларуси в 1862 г. произошло свыше 150 крестьянских выступлений, из них более половины в связи с введением уставных грамот.

В начале 1863 г. крестьянское движение значительно окрепло. Крестьяне надеялись получить настоящую волю в связи с переводом их в состояние временнообязанных. Усиление крестьянской борьбы в Беларуси совпало по времени с национально-освободительным восстанием, охватившим часть Беларуси и Литвы. Его возглавил революционер-демократ Кастусь Калинов-ский (1838-1864).

Подъем крестьянского движения в Беларуси заставил правительство пойти на значительные уступки крестьянам западных губерний. По указу от 1 марта 1863 г. временнообязанное положение крестьян Минской, Виленской, Гродненской и частично Витебской губерний отменялось с 1 мая. В результате они были переведены на выкуп и становились владельцами своих наделов. 21 ноября 1863 г. этот указ был распространен на остальные уезды Витебской и Могилевской губерний, где временнообязанные отношения прекращались с 1 января 1864 г. Кроме того, уменьшались выкупные платежи. По сравнению с обозначенными в уставных грамотах они были снижены в

Минской губернии на 75,4%, в Гродненской - на 68,8, в Виленской - на 64,9 и в Могилевской - на 23,8% .

9 апреля 1863 г. были созданы комиссии, которые должны были проверить размеры крестьянских наделов и в двухлетний срок составить выкупные акты. Крестьяне, лишенные земли после составления инвентарей, наделялись тремя десятинами земли на семью, обезземеленные же после 1857 г. - полным земельным наделом.

Помещики Беларуси были недовольны деятельностью проверочных комиссий, поэтому после подавления крестьянских выступлений работу комиссий начали пересматривать с учетом жалоб помещиков. Вскоре они были ликвидированы совсем, а завершение выкупных операций было поручено уездным мировым съездам.

Политические события 1863 г. заставили пересмотреть и землеустройство государственных крестьян, которые составляли около 20% сельского населения Беларуси. Условия освобождения государственных крестьян от феодальной зависимости были более благоприятными, чем помещичьих. В соответствии с законом от 16 мая 1867 г. они сразу переводились с оброка на выкуп и становились владельцами земельных наделов, но выкуп для них не был обязательным. Государственные крестьяне в основном сохранили свои наделы, которые оказались выше, чем у помещичьих. За использование землей крестьяне должны были платить государству оброчный налог.

В 1865 г. закончилась аграрная реформа и в удельных (дворцовых) хозяйствах, начатая еще в 1858 г. Все крестьяне были переведены на выкуп, но фактически обязаны были на протяжении 49 лет выплачивать в виде выкупных платежей тот же оброк, что и прежде.

К концу 80-х гг. XIX в. правительство приняло ряд законов и указов, которые определяли условия землепользования и перехода на выкуп других, относительно немногочисленных категорий сельского населения (чиншеви-ки, однодворцы, староверы и т.д.). Сохраняя существенные феодальные пережитки, эти законы тем не менее содействовали развитию капиталистического строя в белорусской деревне, слиянию отдельных групп сельского населения с основной массой крестьян.

Таким образом, реформа в Беларуси и Литве была проведена на более выгодных для крестьян условиях. Средние размеры наделов бывших помещичьих крестьян Беларуси оказались выше, чем в целом по России (в Беларуси 4,2-5,7 дес, по России - 3,3 дес). Кроме того, на период временнообязанного состояния белорусским, как и литовским крестьянам, были уменьшены повинности. Однако эти уступки самодержавия не ликвидировали крестьянского малоземелья. Помещики удерживали в своих руках свыше половины лучшей земли. В то же время около 40% бывших помещичьих крестьян получили наделы, недостаточные для самостоятельного ведения хозяйства. Если на одно крупное помещичье хозяйство приходилось в среднем 2915 дес. земли, то на одно крестьянское - около 12 .

Таким образом, главным крепостным пережитком в экономике после реформы являлось помещичье землевладение. Сохранялись также сервитуты, чересполосица, в восточной части Беларуси не было ликвидировано общинное землепользование: 86% всех крестьянских дворов Могилевской и 46% Витебской губерний входили в общины, которые связывали крестьян круговой порукой и прикрепляли их как к земле, так и к помещику. Даже заниженные выкупные платежи оказались не под силу крестьянам.

Вместе с тем реформа явилась поворотным моментом в историческом развитии всей России, в том числе и Беларуси. Крестьяне получили личные и имущественные права, сословное самоуправление. Была ликвидирована монополия помещиков на эксплуатацию крестьянского труда, что содействовало росту рынка рабочей силы в промышленности и сельском хозяйстве. Значительно быстрее стали развиваться производительные силы, сложились условия для становления капиталистического способа производства.

Реформы 60 - 70-х гг.

Развитие капитализма в Европе к началу XIX века привело к смене феодально-абсолютистских монархий и появлению новых форм государственного устройства – конституционных монархий, конституционно-парламентских республик. В отличие от западно-европейских стран государственно-политический строй России к середине XIX в. оставался на уровне средневековья. Здесь господствовал абсолютизм и крепостное право. Свидетельством отсталости России явилось ее поражение в крымской войне (1853 – 1856 гг.). Стало очевидным, что российская крепостническая система проигрывает западной капиталистической. Это заставило правительство задуматься над необходимостью проведения реформ.

Эта необходимость ярко проявилась в Беларуси. Большинство ее жителей (74,3%) составляли крестьяне, которые делились на помещичьих, государственных, поезуитских, церковных и монастырских. Попытки помещиков приспособиться к потребностям рынка и повысить доходность хозяйств путем усиления крепостничества привели к упадку крестьянского хозяйства. Проблема увеличения доходности помещичьих имений не разрешалась. Все чаще помещики обращаются к кредиту и закладывают свои имения и крепостных крестьян в залог. В 1859 г. белорусскими помещиками было заложено в кредитных учреждениях около 60% крепостных. В целях увеличения прибыли имений, их доходности, помещики расширяли запашку, увеличивали барщину, которой в 50-е годы было охвачено свыше 90% крепостных. Усиление помещичьего гнета вело к росту крестьянских волнений. В 1858 – 1860 гг. они прошли почти во всех уездах Беларуси. Одиннадцать раз их подавляли военной силой.

Чтобы предотвратить социально-политический взрыв, правительство стало на путь реформ. Начать реформы было решено с белорусских и литовских губерний. Учитывалось, что помещичьи хозяйства Беларуси были довольно тесно связаны с рынком и имели опыт применения труда безземельных крестьян. По мнению властей, помещики здесь были более подготовлены к отмене крепостного права, чем в других губерниях России. Брался в расчет и тот факт, что в губерниях, граничащих с Польшей, крестьяне уже пользовались личной свободой. Помещики Беларуси неоднократно высказывались за отмену крепостного права с сохранением земли в своих руках. В сентябре 1857 г. помещики Виленской, Гродненской и Ковенской губерний направили в Петербург адреса (ходатайства), в которых выражали желание освободить крестьян, но без земли. В ответ в ноябре был опубликован рескрипт царя на имя Виленского генерал-губернатора В. Назимова, в котором разрешалось в губерниях учредить дворянские комитеты и общую комиссию в Вильно для подготовки проектов освобождения крестьян. В 1858 г. комитеты, созданные в Минской, Виленской и Гродненской губерниях, высказались за безземельное освобождение крестьян. Проекты безземельного освобождения крестьян правительством были отвергнуты.

19 февраля 1861 г. Александр II подписал Манифест и «Положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости». Крестьяне получили, хотя не сразу, личную свободу, их нельзя было продавать, дарить. Они получили свободу вступать в брак, вести судебные дела, беспрепятственно заниматься хозяйственной деятельностью. В Беларуси реформа проводилась на основе общего и двух местных положений. На Витебскую и Могилевскую губернии распространялось «Положение для губерний великороссийских, новороссийских и белорусских». В тех губерниях, где господствовало общинное землепользование, размеры предоставляемых крестьянам наделов составляли на душу мужского пола: высший – от 4 до 5,5 десятин, низший – 1/3 высшего. Если размер надела превышал высшую норму, то помещик имел право «отрезать излишек» в свою пользу (отрезки). Сохранялась круговая порука. В Виленской, Гродненской и Минской губерниях, где не существовало крестьянской общины, а было подворное землепользование, в крестьянское землепользование передавалась та земля, которой они пользовались до 1861 г. согласно инвентарям. В том случае, если у крестьян земли было больше, чем указано в инвентаре, или у помещика оставалось менее 1/3 части удобных для земледелия земель, последний получал право отрезать в свою пользу 1/6 крестьянской земли. Повинности устанавливались на уровне инвентарных норм и выполнялись индивидуально.

Крестьяне получили право выкупать свою усадьбу, а с согласия помещика и полевой надел. Выкуп крестьянин должен был платить только за землю. Однако цена на нее в Беларуси была завышена в 3 – 4 раза. 20% суммы при выкупе платили сами крестьяне, а оставшуюся часть правительство, которую они должны были в течении сорока девяти лет выплатить государству.

Крестьяне не приняли объявленной им «свободы», отказывались выполнять барщину, самовольно рубили леса, поджигали помещичьи имения. В течение 1861 г. отмечено 379 крестьянских выступлений, в 125 случаях для их усмирения использовалась вооруженная сила. Восстание 1863 г. вынудило правительство принять меры, смягчающие социально-политическую напряженность. Указом 1 марта 1863 г. вводился обязательный выкуп крестьянами своих наделов в Виленской, Гродненской, Минской губерниях. С 1 мая прекращались временно-обязанные отношения, выкупные платежи снижались на 20%. Генерал-губернатор М. Муравьев подписал приказ о наделении трехдесятинными земельными участками тех, кто утратил землю в 1846 – 1856 гг. Эти меры смягчили последствия реформы в Беларуси. В 1867 г. оброк был заменен на обязательный выкуп земли для государственных крестьян.

Отмена крепостного права сочеталась с рядом других реформ, способствующих переходу страны на капиталистический путь развития. В Беларуси одни из них не осуществлялись вовсе, а другие трансформировались в зависимости от политической обстановки. Одной из первых началась военная реформа. Страна была поделена на военные округа, срок службы был сокращен до 7-8 лет. В 1874 г. была введена всеобщая воинская повинность для мужчин, достигших 20-летнего возраста. Срок службы для лиц, имевших образование, значительно сокращался. Земская реформа 1864 г. была распространена на территории Беларуси только в 1911 г. и коснулась только Витебской, Минской и Могилевской губерний. Правительство опасалось усиления польского влияния в земских выборных органах. Это стало причиной отсутствия земств в Виленской и Гродненской губерниях, где вес католического населения был значительным. По этой же причине с большим опозданием и существенными отступлениями от статута проводилась в Беларуси и судебная реформа. Только в 1872 г. были введены мировые суды. Мировые судьи здесь не избирались, а назначались из числа помещиков министром юстиции. В 1882 г. в западных губерниях были созданы окружные суды и соответствующая прокуратура. Окружные суды Минской, Гродненской и Виленской губерний были отнесены к Виленской судебной палате. Витебской губернии – к Петербургской, а Могилевской – к Киевской. В 1889 г. был введен институт земских начальников, которые наделялись правом вмешиваться во все дела сельского самоуправления и безо всяких судебных формальностей накладывать на крестьян определенные наказания. В Беларуси (только в Витебской, Могилевской и Минской губерниях) закон о земских начальниках был введен лишь в 1900 г.

Школьная реформа проводилась в соответствии с «Положением о начальных народных училищах» и «Статутом гимназий и прогимназий» 1864 г. В основу этих документов был положен принцип всесословности образования. Расширилась сеть начальных школ. Среднее образование давали классические гимназии и ремесленные училища. Однако контингент учащихся в средней и высшей школе регулировался высокой оплатой за обучение.

В 1875 г, т.е. на пять лет позже, чем в русских губерниях, в Беларуси стала проводиться реформа городского самоуправления. В ее основу был положен буржуазный принцип всесословности выборных органов управления при соответствующем имущественном цензе. От выборов в городские думы полностью отстранялось большинство населения, не имевшего необходимого имущественного ценза: ремесленники, рабочие, домашняя прислуга. От выборов фактически устранялось еврейское население, составлявшее в Беларуси большую часть городского населения.

Буржуазные реформы 60 – 70-х гг. в Беларуси проводились с определенными ограничениями, в отличие от Центральной России. Это проявилось прежде всего в области землевладения и землепользования, что было направлено преимущественно против католиков, евреев и иностранных подданных. По закону 5 марта 1864 г. «лицам польского происхождения» и евреям в западных и юго-западных губерниях было запрещено покупать казенные и частные земельные владения, проданные за долги. Им не разрешалось также приобретать, принимать в залог, управление, аренду земли, купленные на льготных условиях. Они не имели права пользоваться льготами и ссудами. Согласно закону от 10 июля 1864 г. евреи «черты оседлости» вообще были лишены права приобретать земли. Законом от 10 декабря 1865 г. «Лицам польского происхождения» также запрещалось получать в собственность имения. В мае 1882 г. правительство запретило евреям селиться вне городов Беларуси за исключением Могилевской губернии, что привело к искусственному сосредоточению его в городах и местечках. Это способствовало аграрному перенаселению в деревнях.

В результате проведения реформ открылась дорога к замене крепостнических производственных отношений капиталистическими.

В первой половине XIX в. в Беларуси происходили общие для Российской империи процессы, которые вели к распаду феодально-крепостнической системы, к возникновению новых - капиталистических отношений.

В первой половине XIX в. происходил заметный рост городов и торговли. С конца XVIII в. по 60-е годы XIX в. население белорусских городов возросло в 4 раза (с 82 тыс. до 320 тыс. чел), а удельный вес горожан в общей численности населения увеличился с 3,5 до 10%.

Приспосабливаясь к потребностям рынка, помещики перестраивали свое хозяйство, высевая более выгодные в товарном отношении культуры. Появились районы с той или иной специализацией сельскохозяйственного производства.

Крестьянское хозяйство втягивалось в процесс формирования капиталистических отношений медленней по причине господства барщинной системы. Крестьяне в это время составляли 90% всего населения Беларуси – 70% крестьян были помещичьими, 19% - так называемыми казенными (государственными).

К 50-м годам XIX в. процесс распада феодально-крепостнической системы перешел в положение кризиса.

По решению правительства в 1839 г. в западных губерниях началась реформа среди государственных крестьян. Инициатором реформы стал министр государственных имуществ России граф П.Д. Киселев. 28 декабря 1839 г. были подписаны указы о новой системе руководства и люстрации государственных имений в западных губерниях.

21. Общественно-политическое движение в Беларуси в первой поло- вине XIX в.

Недовольные разделами Речи Посполитой объединялись в кружки и товарищества для выработки и осуществления своих социальных и национальных идеалов.

В ноябре 1830 г. в Варшаве началось шляхетское восстание, руководители которого ставили основной целью восстановление Речи Посполитой в границах 1772 г. Подготовку восстания в Беларуси осуществляли польская и ополячен-ная шляхта, польская интеллигенция, студенты, чиновники, офицеры-поляки, католическое и униатское духовенство. В начале 1831 г. для подготовки восстания в Беларуси был создан Виленский Центральный повстанческий комитет .

Летом 1831 г. восстание было подавлено. Разгром восстания привел к отмене автономии Польши и Конституции 1815 г..

Наряду с репрессиями российское правительство провело в Беларуси ряд политических и административных мероприятий, направленных на укрепление здесь своей власти. Консолидация белорусского населения под эгидой православия – опоры самодержавия, рассматривалась как важное условие политической стабильности в регионе. В 1840 г. царь распорядился не употреблять в деловых бумагах термины «белорусские» и «литовские» губернии, а перечислять их по названию. Вводилось название «Северо-Западный край».

22. Культура Беларуси в первой половине XlX в.

Отличительной чертой развития культуры Беларуси в этот период было усиление в первой трети XIX в. ее полонизации. Это было обусловлено политикой императора Александра I, которая была направлена на становление польской государственности, и нашла поддержку среди польского магнатства и

полонизированной шляхты. Польский язык был языком абсолютного большинства образованного населения, языком просвещения, литературы и театра. Белорусский язык квалифицировался как диалектный говор русского.

В соответствии с реформой просвещения 1803 – 1804 гг. школьная система строилась по принципу единства и преемственности. После восстания 1830 – 1831 гг. царское правительство меняет политику в области образования. 1 мая 1832 г. был закрыт Виленский университет.

Значительную роль в становлении белорусской литературы сыграли Я. Борщевский, Я. Чечот, А. Рипинский и др. Первым классиком белорусской литературы стал Винцент Дунин-Мартинкевич. Впервые живой белорусский язык зазвучал в его произведении «Селянка» («Идиллия»). В начале 60-х гг. он создает свое лучшее произведение «Пинская шляхта».

В культуре Беларуси первой половины XlX века значительное место принадлежало театру. Событием в театральной жизни Беларуси было возникновение первой труппы белорусского национального театра В. Дунина-Мартинкевича.

Для архитектуры была характерна смена стиля барокко на классицизм.

Введение

Территория Белоруссии в XIX в. являлась местом национального, религиозного, культурного противостояния и взаимодействия. Это самым непосредственным образом влияло на процесс формирования белорусской идентичности. Белорусские земли в этот период входили в состав Российской империи будучи частью ее, по сути, гетерогенного пространства. А до указанного времени они в течении более 220 лет развивались в рамках Речи Посполитой, что оказало глубокое влияние на сложный вопрос национального определения населения, разделенного по социальному и религиозному признакам.

Именно в западном пограничье империи проходила трудная и затяжная борьба за выстраивание границ, которые должны были определить принадлежность территорий и населения к тому или иному национальному проекту.

Во второй половине XIX в. в Российской империи проводились широкомасштабные реформы, призванные модернизировать страну. В северо-западной ее части в связи с кардинальными преобразованиями сложилась ситуация, когда власть должна была выстроить действенный механизм противодействия польскому национальному проекту, который соперничал с русским. Именно национальному аспекту такого противодействия посвящена данная статья.

Следует отметить, что особые условия, в широком смысле, польско-русского пограничья, где проходило влияние политических, социальных и конфессиональных идентичностей на формирование национального сознания белорусов, создавали сложную, многоцветную картину нациостроительства в данном регионе.

Империя как объект национального соревнования

Российская империя отличалась структурной неоднородностью и этническим многообразием. По всеобщей переписи населения империи 1897 г. можно определить, что в ней насчитывалось более 100 языков, представлены прочти все мировые религии, различные экономические уклады (от промышленности до кустарничества, кочевых хозяйств и собирательства) .

При таком разнообразии империя служит чрезвычайно интересной площадкой, демонстрирующей большое количество форм, типов и фаз становления национальных движений и наций. Эта уникальная для Европы ситуация позволяет исследовать природу национализма и весьма неоднозначные пути его развития.

С другой стороны, справедливо, на наш взгляд замечание о том, что строгий национальный нарратив не углубляется в изучение контекста и часто не анализирует проблемы самой империи, межэтнического взаимодействия в ней. Вместе с тем, как представляется, именно указанные моменты явились ключевыми в национальном развитии, например, белорусов, украинцев, литовцев, латышей и эстонцев.

Северо-западная часть Российской империи с точки зрения национального развития представляет значительный интерес, так как позволяет ответить на вопрос – почему формирование наций в одном регионе дало столь различные результаты. Как писал А.Каппелер о таком подходе: «В будущем, как мне кажется, региональный подход к истории империи станет особенно инновационным. Преодолевая этноцентризм национально-государственных традиций, он позволяет изучать характер полиэтнической империи на различных пространственных плоскостях. В отличие от национальной истории, этнические и национальные факторы здесь не абсолютизируются, и наряду с этническими конфликтами рассматривается более или менее мирное сосуществование различных религиозных и этнических групп» .

Образование наций в империи было во-многом следствием модернизации и социальной мобилизации, проходившими во второй половине XIX в. В эпоху Великих реформ общество обрело самосознание и представление о собственной значимости в качестве национального. Изменения в образовании, средствах информации, цензуре, характере развития экономики привели к актуализации национальной темы.

При этом следует учитывать, что политические, социальные и экономические отношения в империи не стимулировали процесс становления наций. Если связывать этот процесс с модернизацией общества, то очевидно, что основные предпосылки возникновения наций были еще недостаточно развиты. Это неравномерная индустриализация и урбанизация, слабая сеть высших учебных заведений и массовая неграмотность, поздняя отмена крепостного права и консерватизм большинства населения . Великие реформы, конечно, обеспечили модернизацию, но социальная мобильность общества росла медленно.

Отсутствие до 1905 г. в империи гарантированных гражданских прав и свобод препятствовало действию важных и в национальном отношении факторов: возникновение обществ и союзов, развитие средств массовой информации, проведение демонстраций. До указанного времени сложно говорить о массовом участии в политической жизни, выборах, парламентах и легальных политических партиях, что в совокупности мешало политической мобилизации .

Национальные движения на белорусской территории (польское, русское, белорусское, еврейское) с точки зрения власти могли подрывать основы империи, ее стабильность, форму правления. Государство во второй половине XIX в. только начало искать новые ответы на национальные вопросы при сохранении сильной инерции. Постепенно сформировались и стали углубляться противоречия между гражданским национализмом с его постулатами народного суверенитета, расширением демократии и самодержавием как формой правления, а также между этническим национализмом и многонациональной империей .

Национальное строительство на западе империи представляло для центральной власти опасность своим сепаратистским потенциалом. Учитывая наследие Речи Посполитой и возможность военного конфликта с Западной Европой, эта угроза для империи в Белоруссии была особенно острой.

После восстания 1863 г. постепенно происходит ужесточение правительственной политики по отношению к западным пограничным областям. Традиция толерантности и сотрудничества с национальными элитами заменяется более жесткой централизацией и интеграцией.

Следует отметить, что политика русификации, активизировавшаяся после польского восстания и совпавшая с системными реформами, не представляла собой четко определенную систему с обозначенными кратко- и долгосрочными целями. Вообще, значительную часть XIX в. (до середины 60-х гг.) русификация не ставилась во главу угла политики центральной власти на территории Белоруссии. Добавим, что и сам термин «русификация» по верному замечанию А.И.Миллера нуждается в более глубоком понимании и разновариантном толковании .

Непоследовательность национальной политики властей империи стала в перспективе одним из дестабилизирующих факторов для всего государства.

Национальные движения в западной части Российской империи оказали серьезное влияние на процесс формирования самой русской нации. Ее образование происходило, в том числе, и в результате столкновения с польским национальным вызовом.

Пространство империи было не только ареной соревнования националистических движений, но и объектом этого соревнования. Каждое такое движение формировало и внедряло в массовое сознание свой проект или «образ национальной территории», т.е. той земли, которая «по праву» должна принадлежать именно этой нации. Образы национальной территории, формируемые различными национальными движениями, находились в конфликте между собой, частично «налагаясь» друг на друга, претендуя на одни и те же территории, а порой и вовсе отрицая право других групп претендовать на статус отдельной нации . Это в полной мере отразилось на белорусской ситуации, в которой смысловое наполнение пограничья заключалось в польско-русском взаимодействии.

Белорусская тема в общеимперском контексте

Данные всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. предоставляют интересный материал для анализа роли белорусского элемента в пространстве империи. В переписи отсутствовала графа «национальность», но присутствовал вопрос о родном языке. Так «великорусский», «белорусский» и «малорусский» языке выделялись, но потом объединялись в общую категорию – «русский».

Следует отметить, что такая градация отражала официальную позицию, согласно которой термины «великоросс», «белорус» и «малоросс» подчеркивали историческую и культурную близость трех народов (более того, рассматривались как три части единого целого), т.к. в них содержался единый корень «рос» - «рус».

По переписи насчитывалось 5,9 млн. белорусов, а например, украинцев («малороссов») – 22,4 млн. .

Таким образом, белорусская составляющая в многонациональной империи была значительной – 4,6% всего населения империи . Для сравнения отметим, что русские составляли 44% населения, украинцы – 18%, поляки – 7%. Учитывая то, что официальная правительственная позиция относила белорусов и украинцев к русским, то эта категория вместе насчитывала 2/3 населения империи .

Основная часть белорусов (90%) проживала в пяти губерниях: Минской, Гродненской, Витебской, Могилевской и Виленской. Данные губернии обладали низким уровнем урбанизации. Если рассматривать в национальном аспекте официальную статистику по городам Северо-Западного края в начале XX в., то картина получается следующая:

Минск – 43% «русских» (отметим еще раз широкое трактование данной категории с включением белорусов и украинцев), 11,4% поляков, 43,3% евреев;

Могилев – 38,6% «русских», 5% поляков, 43,2% евреев;

Гомель – 47,5% «русских», 1,8% поляков, 50,5% евреев;

Вильно – 22,9% «русских», 28,6% поляков, 39,8% евреев .

Население городов, с современной точки зрения, было незначительным: Минск – 99 762 человека, Могилев – 49 583, Витебск – 101 005, Гродно – 49 707, Вильно – 181 442 .

Наиболее урбанизированной была Гродненская губерния (для городского населения – 16%), далее шли Виленская и Витебская (от 10% до 15 %), замыкали ряд Минская и Могилевская губернии (от 5% до 10%) . В городах проживало менее 3% белорусов .

Таким образом, учитывая уровень урбанизации и состав городского населения на территории Белоруссии (большинство составляли евреи), города во второй половине XIX в. еще не являлись центром формирования национальной белорусской идентичности.

Большинство белорусов принадлежало крестьянскому сословию и проживало в сельской местности.

По данным переписи 85% белорусов были неграмотными, только 0,35% имели образование выше начального и около 0,5% являлись лицами свободных профессий . Сельская принадлежность и низкий уровень образованности самым непосредственным образом сказались на процессе национального строительства.

Белорусское крестьянство не представляло собой организованную группу с выраженными интересами. Традиционализм и консерватизм были определяющими чертами в общественных настроениях.

Внешний мир не находился в сфере крестьянских интересов и таким образом, как справедливо отметил Р.Радзик, крестьяне не являлись носителями национального сознания, для формирования которого необходимо было определение границ национальной территории, образованность, в том числе историческую, понимание того, что собой представляла Белоруссия.

Шляхта, в большинстве своем полонизированная, воспринимала белорусскую культуру как мужицкую. Таким образом, формирующаяся во второй половине XIX в. национальная белорусская культура испытывала острый недостаток элитарности, что ограничивало возможность принятия ее людьми, которые хоть сколько-нибудь поднялись по социальной лестнице, т.к. это, по их мнению, снижало достигнутый ими социальный статус. Это обстоятельство отрицательно повлияло на процесс национального развития белорусского общества, в котором отсутствовало единство граждан и соединённость общими институтами.

В отношении населения белорусских губерний для властей центральными были два вопроса: утверждение общерусской идентичности и лояльность. Если для белорусских крестьян решение первого вопроса одновременно разрешало и второй, то в отношении, например, литовских крестьян или масс еврейского населения, акцент, в основном, делался на обеспечении их лояльности, при сохранении собственной идентичности.

В целом, власти империи не имели четкой программы по белорусской проблеме. Официально было обозначено, что белорусы – это часть русского народа. Более глубокая проработка национальной темы была осложнена тем, что на белорусской территории более актуальными для власти, в национальном отношении, были польский и еврейский вопросы, а на юго-западе империи в рассматриваемое время формировался уже украинский вопрос. Возникла ситуация, когда официально принятая слитная религиозно-национальная идентификация не всегда давала ясные ответы (например, в случае с белорусами-католиками), а другие критерии еще не были выработаны . Вместе с тем и сама политика, определяемая как «русификация», не была активной, наступательной и последовательной.

Метод проб и ошибок имел место, но складывания четкой системы мер не произошло. Ситуация с увеличивающимися (и количественно, и качественно) национальными вопросами в империи осложнялась еще серьезными проблемами с административной дисциплиной.

Для власти было далеко не просто определить и саму белорусскую территорию. Когда Министерство внутренних дел прислало запрос о целесообразности переустройства административно-территориальных границ в Западном крае, Виленский генерал-губернатор В.И.Назимов в феврале 1863 г. провел через Виленскую губернию своеобразную демаркационную черту между «русской народностью» («племенами белорусов, кривичей, чернорусов, говорящих русским наречием») и народностью «жмудско-литовской». Такого рода рассуждения, хотя и не привели к практическим результатам, демонстрируют пример «территориализации этничности» и той сложности этнического определения, которую испытывала власть империи в отношении столь сложного региона .

В 1869 г. Могилевская и Витебская губернии были отделены от Виленского генерал-губернаторства и подчинены по отдельности управлению из Петербурга.

В 1870 г. к ним добавилась Минская губерния. Такое административно-территориальное переустройство обосновывалось ликвидацией прямой угрозы польского восстания в Белоруссии, стабилизацией политической ситуации и стремлением к унификации с центром империи. Правительство решило, что особый статус Виленского генерал-губернаторства способствует сохранению представления о былой территории Речи Посполитой и провоцирует сепаратизм .

По отношению к Минской, Могилевской и Витебской губерниям в административной практике применялось название «белорусские», а Виленская, Гродненская и Ковенская губернии сохранили название северо-западных. Во всех указанных губерниях сохранялось действие законодательства, вызванного чрезвычайными обстоятельствами 1863 г. .

Белоруссия периода Великих реформ на ментальных картах имперской бюрократии представлялась в образе земли, где происходило наиболее острое противоборство русскости и польскости. Этот образ включал в себя идею «исконно русской» территории и страх похищения ее западным соперником .

Учитывая указанную образность представляется интересными и весьма продуктивным утверждение Р.Радзика о том, что белорусский этнос в XIX в. выжил в определенной степени благодаря разделам Речи Посполитой и включению белорусской территории в состав Российской империи. Дело в том, что польский национальный проект, оформившийся несколько ранее русского, уже не мог быть реализован в сложившихся политических условиях, а русский только начал формироваться в конце XIX в.

Белорусский народ, по мнению М.Грокха, в первой половине XIX в. имел три дефицита, к устранению которых, в целом, стремятся оформившиеся национальные движения: «незавершенная» социальная структура (особенно отсутствие собственной этнической элиты); отсутствие непрерывной традиции государственности; отсутствие собственного литературного языка и элитарной культуры . Во второй половине XIX в., как вытекает из вышесказанного, эти дефициты не были устранены, хотя модернизация, связанная с реформами, должна была способствовать их ликвидации.

Даже в начале XX в. национальная тема в белорусском регионе не была актуальной для властей империи. Так, в одном из правительственных докладов, датированных 1914 г. отмечалось, что «проявление национального движения среди белорусов слабо, в народной массе его почти нет, и лишь часть белорусской интеллигенции, путем печати и другими способами, пытается пробудить среди белорусов национальное самосознание». Этот низкий уровень национального самосознания противопоставлялся, например, ситуации с литовцами, которые, наоборот, демонстрировали интенсивное развитие национального движения [Цит. по 5, с. 595].

Следует отметить, что национальное определение большую часть XIX в. действительно не было значимым фактором развития Белоруссии. Этому содействовала, в том числе, и позиция соседних крупных этносов (русского и польского), где такое определение уже сформировалось. В русском национальном восприятии, с учетом конфессиональной, языковой, культурной близости, белорусы считались своими, но с чертами полонизации, от которой следовало избавиться. В польском – белорусы воспринимались как возможный член формируемой большой польской нации с чертами русскости, которая затрудняла их национальное развитие.

У самих белорусов помимо сложностей, связанных с процессом модернизации, получила распространение тема национальной виктимности, оформленная появляющейся белорусской интеллигенцией. Данная тема осложняла и без того далеко не простое складывание национального самосознания, препятствуя закреплению личной и коллективной ответственности за судьбу своей Родины. Полагаем, что элементы такой виктимности присутствуют в сознании многих граждан уже независимой Беларуси и сегодня.

Противодействие польскому проекту

Практически все реформы второй половины XIX в., проводившиеся на белорусской территории имели и национальные последствия.

Реформа 1861 г. освободила крестьян, предоставила им наделы, способствовала развитию самостоятельности – все это актуализировало вопрос о национальной идентичности большинства населения. Само по себе освобождение, проводимое имперскими властями, противоречило представлению полонизированной шляхты о своих бывших крепостных как о потенциальных поляках . Снижение польского влияния ставилось властями как важнейшая задача при реализации каждой из реформ. Крестьянская, а за ней судебная, земская, городская реформы несли в себе антипольский компонент и, в итоге, не дали реализоваться в Белоруссии польскому национальному проекту.

Подавление восстания 1863 г. сопровождалось мерами по снижению уровня материального благосостояния шляхты. Помимо конфискации и секвестра владений лиц, прямо или косвенно участвовавших в вооруженных выступлениях (в шести северо-западных губерниях – около 850 имений), на все помещичьи имения Западного края с 1863 г. был наложен штрафной сбор в размере 10% дохода. И хотя в 1864 г. он уменьшился до 5%, но просуществовал 34 года .

Борьбой с польским влиянием был вызван закон от 10 декабря 1865 г., призванный физически вытеснить польских дворян из Западного края. Он предписывал обязательную продажу секвестированных имений и запрещал всем «лицам польского происхождения» покупку имений в крае до тех пор, пока в нем не увеличится в «достаточной степени число русских землевладельцев. Покупать имения могли только «лица русского происхождения, православного и протестантского вероисповеданий» .

Практическое определение «лиц польского происхождения» осуществляли генерал-губернаторы или губернаторы, которые и выдавали разрешение на покупку имения . В таком обозначении происхождения отсутствовали строгие критерии: как правило, поляками считали католиков из дворянского и мещанского сословия, родившихся и на этой территории. Административная практика при такой размытости основного термина привела к тому, что закон не дал того эффекта, на который рассчитывали его инициаторы.

Так, за 3 года после принятия закона из примерно 15 тысяч имений, принадлежащих шляхте в Западном крае, в руки лиц «непольского происхождения» в северо-западной части перешло около 350 имений, а юго-западной – 100 .

Направление правительственной политики на снижение польского влияния проявилось и в судебной реформе, проводимой на белорусской территории.

Предполагалось, что само учреждение новых судов и повышение русского участия в них показало бы, что “с введением в крае более совершенных учреждений значение отдельных национальностей все более и более умаляется, а поэтому польской и еврейской народностям при дальнейшем развитии государственных учреждений не остается ничего другого, как слиться окончательно с господствующим в крае племенем” .

Считалось, что при гласности судопроизводства русский язык вытеснит польский и только судебной реформой можно положить сильное русское начало, которое необходимо для подчинения его влиянию “враждебных русским интересам религиозно-национальных особенностей страны” . Запрет официального использования польского языка в Северо-Западном крае должен был способствовать этому процессу. Виленский генерал-губернатор М.Н.Муравьев своим циркуляром от 1 января 1864 г. воспретил пользоваться им в официальной переписке и в присутственных местах . При этом, в целом на территории Российской империи польский язык не запрещался.

Примечательно, что судебным преобразованиям, проводимым в этой части империи, некоторым высокопоставленными чиновниками придавалось большое значение не только в плане совершенствования правосудия и приведение его в соответствии с западноевропейским уровнем, но, в более широком контексте, как средство распространения русской культуры.

По существу, антипольский компонент, включающий в себя запрет полякам занимать судебные должности, назначение мировых судей, ограничение польского участия в составе коллегии присяжных заседателей, распространение русского языка в судопроизводстве определил специфику судебных преобразований в этой части империи.

Жесткость политики деполонизации, имевшая место на белорусской территории, вызвана была не только стилем управления в империи и полонофобией отдельных администраторов. В первую очередь она была обусловлена острым соперничеством польского и русского проектов национального строительства. А Белоруссия занимала «важное место на ментальных картах польского и русского национализмов» .

Как верно указал М.Д.Долбилов, после восстания 1863 г. польский национальный проект уже не мог реализоваться на белорусской территории. Реакция на восстание привела к тому, что население эти земель «все более обособлялось от развития польского национального самосознания» . Но следует отметить, что и русский проект не стал господствующим. Властями не было предложено такое видение русскости, которое смогло бы «динамично развиваться, учитывая этнокультурную гетерогенность региона» .

Выводы

В период реформ второй половины XIX в. на территории Белоруссии проходил сложный процесс противостояния и одновременно взаимодействия российской и польской культуры, русского и польского проектов национального строительства.

Это было время, когда произошла «этнизация национализма» – общество стало обретать самосознание и представление о собственной значимости в качестве национального.

В Белоруссии отсутствовало четкое национальное самоопределение, что стало одной из причин слабости модернизационных тенденций в обществе.

Для национальной политики имперского центра была характерна непоследовательность и осторожность, что обуславливалось сочетанием стремления с одной стороны к «обрусению» края, а с другой – к стабилизации общества. К тому же сложно было ставить вопрос о национальных организациях, их программах и средствах коммуникации в государстве при отсутствии конституции и участия граждан в политической жизни, без обеспечения гражданских прав и свобод.

Таким образом, исторический контекст для белорусского национального движения не способствовал противопоставлению белорусов другим этническим общностям. Наоборот, в разных ситуациях белорусский элемент включался то в польский, то в русский национальные проекты, что акцентировало внимание на общих, сходных чертах.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Белевич Ф.Р. Судебная реформа 1864 г. и политика русского самодержавия по отношению к лицам польского происхождения в Белоруссии/Ф.Р.Белевич//Материалы к IX конференции молодых ученых. Общественные науки. – Минск, 1964. – С.149-155.
2. Западные окраины Российской империи. – М.:Новое литературное обозрение, 2007. – 608 с.
3. Каппелер А. «Россия – многонациональная империя»: 8 лет спустя после публикации книги// Ab Imperio. – 2000. - №1/ - C.9-21.
4. Миллер А. Империя Романовых и национализм: Эссе по методологии исторического исследования/А.Миллер. – М.:Новое литературное обозрение, 2006. – 248 с.
5. Российская империя в зарубежной историографии/сост.:П.Верт, П.Кабытов, А.Миллер. – М.:Новое издательство, 2005 . – 694 с.
6. Самбук С.М. Политика царизма в Белоруссии во второй половине XIX века/С.М.Самбук. - Минск: Наука и техника, 1982.- 223 с.

Уважаемые посетители!
На сайте закрыта возможность регистрации пользователей и комментирования статей.
Но чтобы были видны комментарии под статьями прошлых лет оставлен модуль, отвечающий за функцию комментирования. Поскольку модуль сохранен, то Вы видите это сообщение.