Советское вторжение в польшу 1939. Освободительный поход красной армии в польшу
К 74-летию пятого раздела Польши и заключения Договора о дружбе и границе между СССР и Германией.
Агитационные плакаты
Советские войска пересекают границу Польши. 17.09.1939 г.
Бойцы рассматривают трофеи, захваченные в боях на территории Западной Украины. Украинский фронт. 1939 г.
РГАКФД, 0-101010
Стрелковые части РККА в Польше. 1939 г.
Танки БТ-7 советской 24-й легкотаноковой бригады входят в город Львов.18.09.1939 г.
Портрет красноармейца из экипажа бронеавтомобиля БА-10 в городе Перемышль.1939 г.
Танк Т-28 форсирует вброд речку у местечка Мир в Польше (ныне поселок Мир Гродненской области, Беларусь). Сентябрь 1939 г.
topwar.ru
Польские солдаты, пленённые частями РККА. 1939 г.
Встреча советских и германских войск в польском городе Стрый (ныне Львовская область Украины). Сентябрь 1939 г.
Встреча советского и немецкого патрулей в районе Люблина. Сентябрь 1939 г.
Немецкий и советский офицеры. 1939 г.
Танки Т-26 из состава 29-й танковой бригады Красной Армии входят в Брест-Литовск. Слева - подразделение немецких мотоциклистов и офицеры вермахта. 22.09.1939 г.
Военнослужащий вермахта беседует с командирами 29-й танковой бригады Красной армии под городом Добучин (ныне - Пружаны, Белоруссия). 20.09.1939 г.
Советские и немецкие военнослужащие общаются между собой в Брест-Литовске. 18.09.1939 г.
Командиры 29-й танковой бригады Красной армии у бронеавтомобиля БА-20 в Брест-Литовске. На первом плане батальонный комиссар Владимир Юлианович Боровицкий. 20.09.1939 г.
corbisimages
Батальонный комиссар 29-й танковой бригады Красной Армии Владимир Юлианович Боровицкий (1909 - 1998) с немецкими офицерами у бронеавтомобиля БА-20 в Брест-Литовске. 20.09.1939 г.
Солдаты вермахта с красноармейцем на советском бронеавтомобиле БА-20 из 29-й отдельной танковой бригады в городе Брест-Литовск. 20.09.1939 г.
Немецкий и советский офицеры с польским железнодорожником. 1939 г.
Кавалерийский отряд проходит по одной из улиц Гродно в дни присоединения Западной Белоруссии к СССР. 1939 г.
Автор съемки: Темин В.А. РГАКФД, 0-366673
Немецкие офицеры в расположении советской воинской части. В центре командир 29-й легкотанковой бригады Семен Моисеевич Кривошеин. Рядом стоит заместитель командира бригады майор Семен Петрович Мальцев. 22.09.1939 г.
Немецкие генералы, в числе которых Гейнц Гудериан, совещаются с батальонным комиссаром Боровенским в Бресте. Сентябрь 1939 г.
Советские и немецкие офицеры обсуждают линию демаркации в Польше. 1939 г.
Национальный архив Нидерландов
Советские и немецкие офицеры обсуждают линию демаркации в Польше. 1939г.
Немецкие и советские патруль на демаркационной линии. 1939 г.
Генерал Гудериан и комбриг Кривошеин во время передачи города Брест-Литовска Красной Армии. 22.09.1939 г.
Генерал Гудериан и комбриг Кривошеин во время передачи города Брест-Литовска Красной Армии 22.09.1939 г.
Bundesarchiv. Bild 101I-121-0011A-23
Красноармейцы наблюдают за торжественным выводом немецких войск из Бреста. 22.09.1939 г.
vilavi.ru
Грузовики с советскими солдатами следуют по улице Вильно. 1939 г.
РГАКФД 0-358949
Кавалерия РККА во Львове. 1939 г.
Парад войск Белорусского военного округа в честь присоединения Западной Белоруссии к СССР. 1939 г.
Автор съемки: Темин В.А. РГАКФД, 0-360462
Бронеавтомобили БА-10 советской делегации в Люблине.
Автор съемки: Темин В.А. РГАКФД 0-360636
Вид одной из улиц Гродно в дни присоединения Западной Белоруссии к СССР. 1939 г.
Автор съемки: Темин В.А. РГАКФД 0-366568
Женщины на демонстрации в честь присоединения Западной Белоруссии к СССР. Гродно. 1939 г.
Автор съемки: Темин В.А. РГАКФД 0-366569
Демонстрация на одной из улиц Гродно в честь присоединения Западной Белоруссии к СССР. 1939 г.
Автор съемки: Темин В.А. РГАКФД 0-366567
Население у входа в здание Временного управления города Белосток. 1939 г.
Автор съемки: Межуев А. РГАКФД 0-101022
Предвыборные лозунги в Народное собрание Западной Белоруссии на улице Белостока. Октябрь 1939 г.
РГАКФД 0-102045
Группа молодежи из Белостока направляется в агитационный велопробег, посвященный выборам в Народное собрание Западной Белоруссии. Октябрь 1939 г.
РГАКФД 0-104268
Крестьяне деревни Колодина идут на выборы в Народное собрание Западной Белоруссии. Октябрь 1939 г.
Автор съемки: Дебабов. РГАКФД 0-76032
Крестьяне деревни Переходы Белостокского уезда на избирательном участке во время выборов в Народное собрание Западной Белоруссии. Сентябрь 1939 г.
Автор съемки: Фишман Б. РГАКФД 0-47116
Вид президиума Народного собрания Западной Белоруссии. Белосток. Сентябрь 1939 г.
Автор съемки: Фишман Б. РГАКФД 0-102989
Вид зала заседания Народного собрания Западной Белоруссии. Белосток. Октябрь 1939 г.
Автор съемки: Фишман Б. РГАКФД 0-102993
Население г. Львова приветствует войска Красной Армии, вступившие в город. 1939 г.
РГАКФД 4-22905
Митинг жителей г. Львова у памятника Адаму Мицкевичу. 1939 г.
Президиум Народного собрания Западной Украины. Львов. Октябрь 1939 г.
Автор съемки: Кислов Ф. РГАКФД 0-110281
Выступление Н.С.Хрущева с трибуны Народного собрания Западной Украины. Львов. Октябрь 1939 г.
РГАКФД 0-229824
Общий вид зала во время голосования делегатов Народного собрания Западной Украины за воссоединение с УССР. Львов. Октябрь 1939 г.
Автор съемки: Озерский М. РГАКФД 0-296575
Радость воссоединения Западной Украины с братскими народами СССР. Львов. 1939 г.
Население г. Львова приветствует войска Красной Армии на параде после окончания работы Народного собрания Западной Украины. Октябрь 1939 г.
Автор съемки: Новицкий П. РГАКФД 0-275179
Советская техника проходит по улицам г. Львова после окончания работы Народного собрания Западной Украины. Октябрь 1939 г.
РГАКФД 0-229827
Колонна трудящихся проходит по одной из улиц Львова в день празднования 22-й годовщины Октября. 07 ноября 1939 г.
Автор съемки: Озерский М. РГАКФД 0-296638
Освобождение братских народов Зап. Украины и Зап. Белоруссии 17.IX.1939. Марка СССР, 1940.
Правообладатель иллюстрации Getty Image caption
1 сентября 1939 года Гитлер напал на Польшу. Через 17 дней в 6 утра Красная армия крупными силами (21 стрелковая и 13 кавалерийских дивизий, 16 танковых и 2 моторизованные бригады, всего 618 тысяч человек и 4733 танка) перешла советско-польскую границу на протяжении от Полоцка до Каменец-Подольска.
В СССР операцию называли "освободительным походом", в современной России нейтрально именуют "польским походом". Часть историков считает 17 сентября датой фактического вступления Советского Союза во Вторую мировую войну.
Порождение пакта
Судьба Польши решилась 23 августа в Москве, когда был подписан пакт Молотова-Риббентропа.
За "спокойную уверенность на Востоке" (выражение Вячеслава Молотова) и поставки сырья и хлеба Берлин признал "зоной советских интересов" половину Польши, Эстонию, Латвию (Литву Сталин впоследствии выменяет у Гитлера на часть причитавшейся СССР польской территории), Финляндию и Бессарабию.
Мнением перечисленных стран, а также других мировых игроков не поинтересовались.
Великие и не очень великие державы постоянно делили чужие земли, открыто и секретно, на двусторонней основе и на международных конференциях. Для Польши германско-русский раздел 1939 года был четвертым .
Мир с тех пор изменился довольно сильно. Геополитическая игра продолжается, но невозможно представить, чтобы два мощных государства или блока вот так цинично распорядились судьбой третьих стран за их спиной.
"Обанкротилась" ли Польша?
Оправдывая нарушение советско-польского договора о ненападении от 25 июля 1932 года (в 1937-м его действие было продлено до 1945-го), советская сторона утверждала, что польское государство фактически перестало существовать.
"Германо-польская война явно показала внутреннее банкротство польского государства. Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей", - говорилось в ноте, врученной вызванному в НКИД 17 сентября польскому послу Вацлаву Гжибовскому заместителем наркома иностранных дел Владимиром Потемкиным.
"Суверенность государства существует, пока бьются солдаты регулярной армии. Наполеон вошел в Москву, но, пока существовала армия Кутузова, считали, что Россия существует. Куда же подевалась славянская солидарность?" - ответил Гжибовский.
Советские власти хотели арестовать Гжибовского и его сотрудников. Польских дипломатов спас германский посол Вернер фон Шуленбург, напомнивший новым союзникам про Женевскую конвенцию.
Удар вермахта действительно был страшен. Однако польская армия, рассеченная танковыми клиньями, навязала противнику продолжавшееся с 9-го по 22 сентября сражение на Бзуре, которое даже "Фелькишер беобахтер" признала "ожесточенным".
Мы расширяем фронт социалистического строительства, это благоприятно для человечества, ведь счастливыми себя считают литовцы, западные белорусы, бессарабцы, которых мы избавили от гнета помещиков, капиталистов, полицейских и всякой другой сволочи из выступления Иосифа Сталина на совещании в ЦК ВКП(Б) 9 сентября 1940 г.
Попытка окружить и отсечь от Германии прорвавшиеся войска агрессора успехом не увенчалась, но польские силы отошли за Вислу и стали перегруппировываться для контратаки. В их распоряжении оставались, в частности, 980 танков.
Оборона Вестерплятте, Хела и Гдыни вызывала восхищение всего мира.
Высмеивая "военную отсталость" и "шляхетский гонор" поляков, советская пропаганда подхватила геббельсовскую выдумку о том, что польские уланы якобы бросались на немецкие танки в конном строю, беспомощно колотя саблями по броне.
На самом деле, поляки такими глупостями не занимались, а соответствующий фильм, снятый германским министерством пропаганды, как было впоследствии доказано, являлся фальшивкой. Зато немецкую пехоту польская кавалерия тревожила серьезно.
Польский гарнизон Брестской крепости во главе с генералом Константином Плисовским отбил все атаки, а немецкая артиллерия застряла под Варшавой. Подсобили советские тяжелые орудия, обстреливавшие цитадель в течение двух суток. Затем состоялся совместный парад, который с германской стороны принимал вскоре ставший слишком хорошо известным советским людям Гейнц Гудериан , а с советской - комбриг Семен Кривошеин.
Окруженная Варшава капитулировала лишь 26 сентября, а окончательно сопротивление прекратилось 6 октября.
По мнению военных аналитиков, Польша была обречена, но могла бороться еще долго.
Дипломатические игры
Правообладатель иллюстрации GettyУже 3 сентября Гитлер принялся понукать Москву выступить как можно скорее - потому что война разворачивалась не вполне так, как ему хотелось, но, главное, затем, чтобы побудить Британию и Францию признать СССР агрессором и объявить ему войну заодно с Германией.
Кремль, понимая эти расчеты, не спешил.
10 сентября Шуленбург доложил в Берлин: "На вчерашней встрече у меня сложилось впечатление, что Молотов обещал несколько больше, чем от Красной армии можно ожидать".
По словам историка Игоря Бунича, дипломатическая переписка с каждым днем все сильнее напоминала разговоры на воровской "малине": не пойдете на дело - останетесь без доли!
Красная армия пришла в движение через двое суток после того, как Риббентроп в очередном послании прозрачно намекнул на возможность создания в западной Украине ОУНовского государства.
Если не будет начата русская интервенция, неизбежно встанет вопрос о том, не создастся ли в районе, лежащем к востоку от германской зоны влияния, политический вакуум. В восточной Польше могут возникнуть условия для формирования новых государств из телеграммы Риббентропа Молотову от 15 сентября 1939 г.
"Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства, и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития", - гласил пункт 2 секретного протокола.
На первых порах Гитлер склонялся к мысли сохранить Польшу в урезанном виде, обкорнав ее с запада и востока. Нацистский фюрер надеялся, что Британия и Франция примут такой компромисс и прекратят войну.
Москва не хотела давать ему шанс выскользнуть из ловушки.
25 сентября Шуленбург передал в Берлин: "Сталин считает ошибочным оставлять независимое польское государство".
К тому времени в Лондоне официально заявили: единственным возможным условием мира является отвод германских войск на позиции, которые они занимали до 1 сентября, никакие микроскопические квази-государства положения не спасут.
Поделили без остатка
В результате во время второго визита Риббентропа в Москву 27-28 сентября Польшу поделили без остатка.
В подписанном документе речь шла уже о "дружбе" между СССР и Германией.
В телеграмме Гитлеру в ответ на поздравление с собственным 60-летием в декабре 1939 года Сталин повторил и усилил этот тезис: "Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной".
К договору от 28 сентября прилагались новые секретные протоколы, главный из которых гласил, что договаривающиеся стороны не допустят на контролируемых ими территориях "никакой польской агитации". Соответствующую карту подписал не Молотов, а сам Сталин, причем его 58-сантиметровый росчерк, начавшись в Западной Белоруссии, пересек Украину и заехал в Румынию.
На банкете в Кремле, как утверждал советник германского посольства Густав Хильгер, были подняты 22 тоста. Далее Хильгер, по его словам, сбился со счета, поскольку пил наравне.
Сталин почествовал всех гостей, включая стоявшего за креслом Риббентропа эсэсовца Шульце. Пить в таком обществе адъютанту не полагалось, но хозяин лично вручил ему бокал, провозгласил тост "за самого молодого из присутствующих", сказал, что тому, наверное, идет черная форма с серебряными нашивками, и потребовал, чтобы Шульце обещал еще раз приехать в Советский Союз, причем непременно в мундире. Шульце дал слово, и сдержал его 22 июня 1941 года.
Малоубедительные доводы
Официальная советская история предлагала четыре основных объяснения, а вернее, оправдания действий СССР в августе-сентябре 1939 года:
а) пакт позволил оттянуть войну (очевидно, подразумевается, что в противном случае, немцы, захватив Польшу, тут же без остановки пошли бы на Москву);
б) граница отодвинулась на 150-200 км к западу, что сыграло важную роль в отражении будущей агрессии;
в) СССР взял под защиту единокровных братьев украинцев и белорусов, спасая их от нацистской оккупации;
г) пакт предотвратил "антисоветский сговор" между Германией и Западом.
Первые два пункта возникли задним числом. До 22 июня 1941 года Сталин и его окружение ничего подобного не говорили. Они не рассматривали СССР как слабую обороняющуюся сторону и воевать на своей территории, хоть "старой", хоть вновь приобретенной, не собирались.
Гипотеза о германском нападении на СССР уже осенью 1939 года выглядит несерьезно.
Для агрессии против Польши немцы смогли собрать 62 дивизии, из которых около 20 были недоучены и недоукомплектованы, 2000 самолетов и 2800 танков, свыше 80% из которых составляли легкие танкетки. В то же время Климент Ворошилов на переговорах с английской и французской военными делегациями в мае 1939 года сообщил, что Москва способна выставить 136 дивизий, 9-10 тысяч танков, 5 тысяч самолетов.
На прежней границе мы имели мощные укрепленные районы, да и непосредственным противником тогда была лишь Польша, которая в одиночку напасть на нас не решилась бы, а в случае ее сговора с Германией установить выход немецких войск к нашей границе не представило бы труда. Тогда у нас было бы время на отмобилизование и развертывание. Теперь же мы стоим лицом к лицу с Германией, которая может скрытно сосредоточить свои войска для нападения из выступления начальника штаба Белорусского военного округа Максима Пуркаева на совещании командного состава округа в октябре 1939 г.
Выдвижение границы на запад летом 1941 года не помогло Советскому Союзу, потому что эту территорию немцы заняли в первые дни войны. Более того: благодаря пакту Германия продвинулась на восток в среднем на 300 км, и главное, приобрела общую границу с СССР, без чего нападение, тем более внезапное, было бы вообще невозможно.
"Крестовый поход против СССР" мог казаться вероятным Сталину, чье мировоззрение было сформировано марксистским учением о классовой борьбе как главной движущей силе истории, и к тому же подозрительному по натуре.
Однако неизвестно ни одной попытки Лондона и Парижа заключить с Гитлером союз. Чемберленовское "умиротворение" имело целью не "направить германскую агрессию на Восток", а подвигнуть нацистского лидера вообще отказаться от агрессии.
Тезис о защите украинцев и белорусов был официально представлен советской стороной в сентябре 1939 года в качестве главной причины.
Гитлер выразил через Шуленбурга решительное несогласие с такой "антигерманской формулировкой".
"Советское правительство, к сожалению, не видит какого-либо другого предлога, чтобы оправдать за границей свое теперешнее вмешательство. Просим, принимая во внимание сложную для Советского правительства ситуацию, не позволять подобным пустякам вставать на нашем пути", - заявил в ответ Молотов немецкому послу.
На самом деле, аргумент можно было бы признать безупречным, если бы советские власти во исполнение секретного приказа НКВД № 001223 от 11 октября 1939 года на территории с населением в 13,4 миллиона не арестовали 107 тысяч и не выслали в административном порядке 391 тысячу человек. Порядка десяти тысяч погибли в ходе депортации и на поселении.
Высокопоставленный чекист Павел Судоплатов, прибывший во Львов сразу после его занятия Красной армией, писал в воспоминаниях: "Атмосфера была разительно непохожа на положение дел в советской части Украины. Процветал западный капиталистический образ жизни, оптовая и розничная торговля находились в руках частников, которых предстояло вскоре ликвидировать".
Особые счеты
В первые две недели войны советская пресса посвящала ей короткие информационные сообщения под нейтральными заголовками, словно речь шла о далеких и незначительных событиях.
14 сентября в порядке информационной подготовки к вторжению "Правда" опубликовала большую статью, посвященную в основном угнетению в Польше национальных меньшинств (как будто приход гитлеровцев сулил им лучшие времена), и содержавшую утверждение: "Вот поэтому никто и не хочет сражаться за такое государство".
Впоследствии беду, постигшую Польшу, комментировали с неприкрытым злорадством.
Выступая на сессии Верховного Совета 31 октября, Молотов порадовался, что "ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора".
И в открытой печати, и в конфиденциальных документах соседнюю страну именовали либо "бывшей Польшей", либо, на нацистский лад, "генерал-губернаторством".
Газеты печатали карикатуры, на которых изображались пограничный столб, поваленный красноармейским сапогом, и грустный учитель, объявляющий классу: "На этом, дети, мы заканчиваем изучение истории польского государства".
Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье и мир трудящемуся человечеству Михаил Тухачевский, 1920 год
Когда 14 октября в Париже было создано польское правительство в изгнании во главе с Владиславом Сикорским, "Правда" откликнулась не информационным или аналитическим материалом, а фельетоном: "Территорию нового правительства составляют шесть комнат, ванная и туалет. В сравнении с этой территорией Монако выглядит безграничной империей".
С Польшей у Сталина имелись особые счеты.
Во время провальной для Советской России польской войны 1920 года он являлся членом Реввоенсовета (политкомиссаром) Юго-Западного фронта.
Соседнюю страну в СССР именовали не иначе как "панской Польшей" и винили во всем и всегда.
Как следовало из подписанного Сталиным и Молотовым постановления от 22 января 1933 года о борьбе с миграцией крестьян в города, люди, оказывается, делали это, не пытаясь спастись от Голодомора , а будучи подстрекаемы "польскими агентами".
Вплоть до середины 1930-х годов в советских военных планах Польша рассматривалась как главный противник. Михаил Тухачевский , также оказавшийся в свое время в числе битых полководцев, по воспоминаниям свидетелей, просто терял самообладание, когда разговор заходил о Польше.
Репрессии против проживавшего в Москве руководства польской компартии в 1937-1938 годах были обычной практикой, но то, что ее объявили "вредительской" как таковую и распустили решением Коминтерна, - факт уникальный.
НКВД обнаружил в СССР еще и "Польскую организацию войскову", якобы созданную еще в 1914 году лично Пилсудским. Ее обвиняли в том, что сами большевики ставили себе в заслугу: разложении русской армии во время Первой мировой войны.
В ходе "польской операции", проводившейся по секретному приказу Ежова №00485, были арестованы 143810 человек, из них осуждены 139835 и расстреляны 111091 - каждый шестой из живших в СССР этнических поляков.
По количеству жертв перед этими трагедиями меркнет даже катынская расправа , хотя именно она стала известна всему миру.
Легкая прогулка
Перед началом операции советские войска были сведены в два фронта: Украинский под командованием будущего наркома обороны Семена Тимошенко и Белорусский генерала Михаила Ковалева.
Поворот на 180 градусов произошел так стремительно, что многие красноармейцы и командиры думали, будто идут воевать с фашистами. Поляки тоже не сразу поняли, что это не помощь.
Произошел еще один казус: политруки разъяснили бойцам, что предстоит "бить панов" , но установку пришлось срочно менять: выяснилось, что в соседней стране панами и пани являются все.
Глава польского государства Эдвард Рыдз-Смиглы, понимая невозможность войны на два фронта, приказал войскам не оказывать сопротивления Красной армии, а интернироваться в Румынию.
Некоторые командиры не получили приказа или проигнорировали его. Бои происходили под Гродно, Шацком и Ораном.
24 сентября под Перемышлем уланы генерала Владислава Андерса неожиданной атакой разгромили два советских пехотных полка. Тимошенко пришлось выдвинуть танки, чтобы предотвратить прорыв поляков на советскую территорию.
Но в основном "освободительный поход", официально закончившийся 30 сентября, стал для Красной армии легкой прогулкой.
Территориальные приобретения 1939–1940 годов обернулись для СССР крупным политическим проигрышем и международной изоляцией. Занятые с согласия Гитлера "плацдармы" обороноспособности страны ничуть не укрепили, поскольку для этого и не предназначались Владимир Бешанов,
историк
Победители захватили около 240 тысяч пленных, 300 боевых самолетов, массу техники и военного имущества. Созданные в начале финской войны "вооруженные силы демократической Финляндии" , недолго думая, одели в трофейную форму со складов в Белостоке, споров с нее польскую символику.
Заявленные потери составили 737 убитых и 1862 раненых (по уточненным данным сайта "Россия и СССР в войнах XX века" - 1475 погибших и 3858 раненых и заболевших).
В праздничном приказе 7 ноября 1939 года нарком обороны Климент Ворошилов утверждал, что "польское государство при первом же военном столкновении разлетелось, как старая сгнившая телега".
"Вы подумайте, сколько лет царизм воевал за то, чтобы Львов присоединить, а наши войска за семь дней забрали эту территорию!" - торжествовал на заседании партхозактива Наркомата путей сообщения 4 октября Лазарь Каганович.
Справедливости ради надо заметить, что в советском руководстве был человек, пытавшийся хотя бы отчасти остудить эйфорию.
"Нам страшно повредила польская кампания, она избаловала нас. Наша армия не сразу поняла, что война в Польше - это была военная прогулка, а не война", - заявил Иосиф Сталин на совещании высшего командного состава 17 апреля 1940 года.
Однако в целом "освободительный поход" был воспринят как образец любой будущей войны, которую СССР начнет, когда пожелает, и завершит победоносно и легко.
Многие участники Великой Отечественной отмечали огромный вред, нанесенный шапкозакидательскими настроениями армии и обществу.
Историк Марк Солонин назвал август-сентябрь 1939 года звездным часом сталинской дипломатии. С точки зрения сиюминутных целей так оно и было: не вступив официально в мировую войну, малой кровью, Кремль добился всего, чего хотел.
Однако всего через два года принятые тогда решения едва не обернулись для страны гибелью.
Советское правительство внимательно следило за событиями в Польше. Уже 11 сентября 1939 г. последовал секретный приказ об образовании Украинского и Белорусского фронтов. К тому же 15 сентября произошло важнейшее событие: Япония и СССР заключили мирный договор, завершивший конфликт на Халхин-Голе (который японцы называют Номонханским инцидентом). 16 сентября польское правительство интернировалось в Румынию. К этому времени немецкие войска вышли на линию Львов - Владимир-Волынский - Брест - Белосток, что, в общем, соответствовало линии разграничения сфер влияния, определенную секретным протоколом договора Молотова - Рибентропа и в то же время совпадало с «Линией Керзона», границей между Советской Россией и Польшей, предложенной Англией еще в 1919 г.
16 сентября начиная с 16 часов, в частях Белорусского и Украинского военных округов начали зачитывать приказ о выступлении в «освободительный поход» (впрочем, тогда это словосочетание писали без кавычек).
17 сентября в 05:49 войска Красной Армии получили приказ перейти государственную границу с Польшей. В этот же день главнокомандующий польской армии Э. Рыдзь-Смиглы издал приказ: не считать СССР воюющей стороной и не оказывать его войскам сопротивления. В приказе говорилось: «...Части, к которым подошли Советы, должны начать с ними переговоры с целью вывода наших гарнизонов в Румынию и Венгрию» .
Командование польских ВВС отдало приказ об эвакуации всех самолетов в Румынию. В эту страну перелетело около 100 машин: 19 бомбардировщиков PZL-37 «Лось» и по четыре десятка легких бомбардировщиков PZL-23 «Каращь», истребителей Р-7 и Р-11.
Известие о вступлении Красной Армии на территорию Польши было с восторгом встречено варшавянами. Многие из них верили, что Сталин ввел войска для оказания им помощи.
К 22 сентября части Вермахта и Красной Армии встретились практически по всей линии фронта. После соответствующих правительственных указаний немецкие войска стали последовательно отходить, передавая РККА захваченные польские города и другие населенные пункты. К 29 сентября войска вышли на рубеж Сувалки - Соколув - Люблин - Ярослав - Перемышль и далее по р. Сан. Заключенные 23 и 28 сентября договора между Германией и СССР «О дружбе и границе» окончательно закрепили очередной территориальный раздел Польши.
Переводчик И. В. Сталина Валентин Бережков, участник Освободительного похода, писал в своих воспоминаниях: «Мне, как свидетелю событий, происходивших осенью 1939 г., не забыть атмосферы, царившей в те дни в Западной Белоруссии и Западной Украине. Нас встречали цветами, хлебом-солью, угощали фруктами, молоком. В небольших частных кафе советских офицеров кормили бесплатно. То были неподдельные чувства» . В Красной Армии видели защиту от гитлеровского террора. Нечто похожее происходило и в Прибалтике. Многие бежали от наступавшего Вермахта на Восток, ища спасения на территории, контролировавшейся Красной Армией...
В сентябре 1939 г. советских солдат встречали как освободителей - с цветами и хлебом-солью. А в июне 1941 г. в Западной Украине и Западной Белоруссии так поначалу встречали уже немцев. С нашими неумелыми и жестокими действиями в конце 1939 и в 1940 гг. была связана и длительная послевоенная борьба с бандеровцами в Закарпатье».
| Т-28 | БТ | Т-26 | Т-38 | БА | |
| Белорусский фронт | |||||
| 6-я легкотанковая бригада | - | 248 | - | - | - |
| 21-я тяжелая танковая бригада | 105 | 29 | - | - | 19 |
| 22-я легкотанковая бригада | - | - | 219 | - | 3 |
| 25-я легкотанковая бригада | - | - | 251 | - | 27 |
| 29-я легкотанковая бригада | - | - | 188 | - | 3 |
| 32-я легкотанковая бригада | - | - | 220 | - | 5 |
| 15-й танковай корпус | - | 465 | - | - | 122 |
| Итого по Белорусскому фронту | 105 | 742 | 878 | - | 179 |
| Украинский фронт | |||||
| 10-я тяжелая танковая бригада | 98 | 30 | 10 | - | 19 |
| 23-я легкотанковая бригада | - | 209 | 9 | - | 5 |
| 24-я легкотанковая бригада | - | 205 | 8 | - | 28 |
| 26-я танковая бригада | - | - | 228 | - | 22 |
| 36-я легкотанковая бригада | - | - | 301 | - | 24 |
| 38-я легкотанковая бригада | - | - | 141 | 4 | 28 |
| 25-й танковый корпус | - | 435 | 27 | - | 74 |
| Итого по Украинскому фронту | 98 | 879 | 724 | 4 | 200 |
| Всего | 203 | 1621 | 1602 | 4 | 379 |
17 сентября
Красная Армия перешла польско-советскую границу. На Польшу двинулись войска Белорусского и Украинского фронтов. В их составе насчитывалось шесть армий, в которые входили два танковых корпуса и 12 танковых бригад, имевших на вооружении 203 танка Т-28, 1614 БТ-5 и БТ-7, 1601 Т-26, 355 бронеавтомобилей. И это без учета бронетехники пехотных и кавалерийских дивизий.
В кавалерийских дивизиях имелись танковые полки из 34 - 41 БТ (в основном - БТ-2), а в пехотных дивизиях - танковые батальоны из 20 - 30 Т-37, Т-38 и Т-26. В состав рот боевого обеспечения в танковых бригадах входили и огнеметные танки. К счастью, до их боевого применения дело не дошло. В небольших количествах в разных частях на вооружении стояли танки БТ-7А с 76-мм пушкой и самоходные установки СУ-5. Бронеавтомобили применялись не только в танковых, но и в пехотных и кавалерийских частях. Основные типы советских броневиков: ФАИ и БА-20 различных модификаций, БА-3, БА-6 и БА-10. Наступление поддерживали бронепоезда 4-го и 8-го дивизионов Белорусского военного округа.
Общее количество бронированных машин РККА, участвовавших в «Освободительном походе», превосходило общее количество бронетехники в немецкой армии. Так что пять тысяч танков, которые СССР обещал выставить для оказания помощи Польше на переговорах в августе 1939 г., оказывались реальностью.
Разрозненные части и подразделения польских войск, в беспорядке отступавшие на Восток, в большинстве случаев не оказывали сопротивления Красной Армии и складывали оружие. Однако порой происходили достаточно жестокие столкновения.
25-й танковый корпус (командир - полковник И. О. Яркин), входивший в состав Конно-механизированной группы Украинского фронта, наступал с боями с первого же дня. 17 сентября были взяты Чорткув и Жидкув, на следующий день - Бучач, Черемхов. В бою под Добровами 18 сентября разведывательный батальон 5-й легкотанковой бригады, имевший всего 15 танков БТ и 13 бронеавтомобилей захватил несколько сот солдат и одну танкетку ТК-3. 1-я мотострелковая бригада в районе Монастырска разбила 54-й пехотный полк, штаб 12-й пехотной дивизии и 8-й отдельный Познанский мотоотряд.
19 сентября части 25-го танкового корпуса вышли к Галичу. На следующий день 1-я мотострелковая дивизия вела бой с поляками под Неговеце, а основные силы подошли к г. Стрый и встретились с германскими войсками. В ночь на 23 сентября корпус совершил марш в район Комарно, где встретился со 2-й горнострелковой дивизией немцев. За время боев в корпусе насчитывалось 8 убитых и 24 раненых. Потери матчасти составили 8 автомашин, а также тягач «Комсомолец» из 1-й мотострелковой бригады, разбитый в бою под Неговеце. Перешли границу и бронепоезда. Бронепоезд № 16 участвовал в захвате Дриссы, № 19 и № 21 - Фарново и Захаце. Дальнейшее продвижение «крепостей на колесах» остановилось из-за отсутствия широкой колеи на территории Польши и они несли патрульную службу в прифронтовой полосе.
18 сентября
Вечером 6-я танковая бригада (командир - полковник Болотников) вышла на южную окраину Вильно и с ходу начала его штурм. С рассветом 19 сентября бригада вела уличные бои. К 11 часам город был захвачен и удерживался до подхода 22-й и 25-й танковых бригад и 24-й кавалерийской дивизии. В числе защитников Вильно, кроме частей регулярной армии, также действовали отряды офицеров и студентов-добровольцев. Во время уличных боев для уничтожения пулеметов, установленных на крышах и чердаках домов, успешно использовались артиллерийские танки БТ-7А.
Тем временем продолжались бои между германскими и польскими войсками. Танки Pz. Kpfw. II Ausf. C 2-й моторизованной дивизии корпуса Гудериана переправились через Нарев под Замбровем. Под Кельце воевал 67-й танковый батальон 3-й легкой дивизии Вермахта.
В 19:30 18 сентября 24-я бригада выступила; в 02:00 следующих суток ее танки ворвались во Львов. Но к 6 утра, по приказу командующего, правильно оценившего обстановку, танкисты покинули город. В нем остался разведбат под командованием капитана А. В. Егорова. В 08:30 137-й полк 2-й горнострелковой дивизии Вермахта начал атаку, и разведбат оказался под огнем как немцев, так и поляков. Белые флаги, выставленные танкистами, не остановили обстрел. Пришлось открыть ответный огонь. В результате боя разведчики потеряли убитыми 3, а ранеными - 4 человек. Были подбиты 4 и сгорели 2 БА-10 и 1 БТ-7. По данным немцев, они потеряли от огня советских войск убитыми 2 офицеров (майоров) и одного унтер-офицера, а ранеными - 9 солдат. Потери вооружения - подбиты три противотанковых орудия.
В течение 19 и 20 сентября велись переговоры с немцами о выводе их войск из Львова. К 21 сентября ко Львову подошли части 38-й легкотанковой бригады, а также 10-й танковой бригады (командир - полковник Г. И. Иванов), имевшей на вооружении средние танки Т-28. При таких «веских аргументах» немцы вынуждены были оставить город. На следующий день, 22 сентября, командующий обороны Львова генерал Лангер отдал приказ о капитуляции гарнизона.
В 15:00 185 танков 24-й легкотанковой бригады в походной колонне вошли в город, но были встречены огнем противотанковых пушек из-за баррикад. Ответным огнем баррикады удалось разрушить. В течение вечера и ночи наши части занимались разоружением солдат и офицеров гарнизона.
За время боев 24-я легкотанковая бригада взяла в плен около 40.000 военнослужащих, захватила среди прочего и два бронеавтомобиля. Потери бригады составили восемь человек убитыми и 17 ранеными, пятеро пропали без вести. Из техники, кроме погибшей во Львове, оказался потерян всего один БТ-7.
20 сентября
На участке Станислав-Галич 23-я легкотанковая бригада (командир - полковник Т. А. Мишанин) под селом Красное около города Буйск встретилась с эскадроном улан, поддержанным «полуротой» танков R-35. Огнем противотанковых орудий один «тридцать пятый» уничтожили, второй - повредили. Его сожгли сами поляки при отступлении. Эскадрон был рассеян.
23-я бригада на своем дальнейшем пути уничтожила до батальона пехоты 12-пехотной дивизии армии «Карпаты», разоружила части 24-й и 25-й польских пехотных дивизий. Совершив тяжелый трехдневный марш по отрогам Карпатских гор, танковые батальоны вышли к Сходнице и Бориславлю, уже занятому немцами. После переговоров советские танки вошли в город. Сосредоточившись в районе Стрыя, бригада завершила боевые действия.
Тем временем отошедшая на запад польская «полурота» в районе Каменка-Струмилова столкнулась с разведывательным отрядом 44-й немецкой пехотной дивизии. Немцы потеряли в бою один танк, а два были подбиты. «Полурота» снова двинулась в путь, пока 25 сентября опять не встретилась с советскими войсками. У последнего танка отказал двигатель и его пришлось взорвать. Всего за неделю боев «полурота» прошла около 500 км.
21 сентября
В ночь на 21 сентября части 22-й танковой бригады (командир - полковник И. Г. Лазарев) были атакованы польским эскадроном, пытавшимся прорваться в Литву. После короткого боя группа капитана Симаченко захватила два 105-мм орудия, грузовик с амуницией и 14 коней.
21-я танковая бригада завершила свой боевой поход, выйдя в район города Вольпа. Она находилась во фронтовом резерве и в бой не вводилась.
Танкетки TKS 61-го бронедивизиона под Коморовым вели бои с немецким танковым отрядом.
22 сентября
Остатки Новогрудской кавалерийской бригады совместно с 91-м бронедивизионом начали прорыв через немецкие позиции у Томашова-Любельского к венгерской границе.
61-й дивизион поддержал контратаку 1-й польской пехотной дивизии против немецких войск на Тарнавку. После продолжительного боя дивизия капитулировала, а 61-й дивизион отошел к реке Вени.
На станции Повороск немецкими бомбардировщиками был разбит бронепоезд № 51 «Маршалек».
В этот же день находившиеся на станции Подзамче «Смели» и «Бартош Гловацкий» получили приказ о капитуляции. Они достались Красной Армии в качестве трофеев.
Части 29-й танковой бригады (командир - комбриг С. М. Кривошеин, ставший 29 мая 1945 г. Героем Советского Союза) дошли до Бреста без боя, взяли в плен более 35 тыс. солдат и офицеров польской армии. Подход Красной Армии к Бресту избавил генерала Гудериана от необходимости выполнять приказ командования вести наступление «...одной дивизией на юг, другой - на восток к Кобрину, третьей - на северо-запад к Белостоку. Осуществление этого решения привело бы к разделению корпуса на отдельные части и всякое управление им стало бы невозможным» .
22 сентября в Бресте состоялся совместный парад советских и германских войск, который принимали С. М. Кривошеин и Гейнц Гудериан. После чего немцы оставили город и «...захваченные у поляков запасы, поскольку их было невозможно эвакуировать за столь короткое время» - сокрушался Гудериан в своих мемуарах. Отметим, кстати, что в 1939 г. советская танковая бригада из 180 танков по численности примерно равнялась немецкому танковому полку, имевшему два танковых батальона по 99 машин в каждом.
23 сентября
В течение этого и следующего дня 32-я танковая бригада вела бои в районе Кобрина с отступающими группами поляков численностью от 100 до 300 человек. 25 сентября бригада совместно с частями 8-й и 143-й пехотными дивизиями заняла оборону в районе дорог Кобрин - Мадрута и Брест - Ковель. За время боев бригада потеряла всего один танк Т-26, который упал с моста, зато по техническим причинам вышло из строя 47 Т-26! Кстати, эта бригада имела на вооружении самоходные артиллерийские орудия СУ-5.
24 сентября
38-я танковая бригада (командир - комбриг П. В. Волох) получила приказ на переход из-подо Львова на Сокал и на следующий день выступила. К концу 29 сентября она подошла к Замостью. За время марша активных боевых действий не велось. Всего бригада прошла 748 км, потеряв 8 человек убитыми и 6 ранеными. Взято в плен около 30 тыс. человек, захвачено 11 танков.
25 сентября
При переправе через реку Вепш 61-й бронедивизион оставил свои последние танкетки.
36-я танковая бригада получила приказ идти на г. Холм. К 14:30 194 танка Т-26 и 23 бронеавтомобиля подошли к городу, гарнизон которого встретил их огнем из-за баррикад. Стремительной атакой баррикады были смяты и к 17 часам город был захвачен войсками Красной Армии. В плен было взято около 8 тыс. солдат и офицеров, захвачено 20 пулеметов и 10 орудий. Бригада потеряла всего 2 офицеров.
В районе Холма потеряли по плавающему Т-37 танковые подразделения 45-й и 60-й стрелковых дивизий. Причем Т-37 были подбиты огнем из крупнокалиберных пулеметов.
26 сентября
10-я танковая бригада из-подо Львова перешла в район Яворова. Всего с начала боевых действий танкисты прошли около 400 км, но потерь в танках не имели.
27 сентября
В боях с советскими войсками под Самбором остатки Новогрудской кавалерийской бригады и 91-го бронедивизиона, потерявшего свои последние машины, закончили свой боевой путь. Личный состав дивизиона попал в советский плен.
28 сентября
36-я танковая бригада (командир - комбриг Н. Богомолов), совершив марш, вышла к городу Люблин, но перед самым городом встретилась с немецкими войсками. Получив 20 сентября приказ захватить Люблин, она прошла через район г. Дубно и г. Луцка, где летом 1941 г. развернется крупнейшее танковое сражение. Пройдя 710 км бригада потеряла всего два бронеавтомобиля, подорвавшихся на минах, и захватила, как указано в донесении, один танк типа «Виккерс», скорее всего 7ТР из 2-го легкотанкового батальона , брошенный личным составом при отходе к венгерской границе.
До 30 сентября вела бои 26-я танковая бригада, командир полковник Семенченко, 228 танков Т-26. Пройдя около 600 км, она форсировала несколько рек: Збручь, Сереет, Стрыпа и другие, продвигаясь к Самбору. По пути уничтожала группы отступающих поляков из 14-й, 2-й, 27-й пехотных дивизий, 2-й кавалерийской дивизии (Новогрудская Кавалерийская бригада). Всего бригадой взято в плен 147 офицеров и 2 009 солдат, в том числе и генерал Андерс, а также один танк.
Фактически, к 25 сентября вся территория Польши была захвачена германскими и советскими войсками. Но польская армия продолжала сопротивление. До 26-го продолжались бои под Томашов-Любельским и Замостьем, до 27 сентября - под Перемышлем. Хотя 28 числа пала Варшава, крепость Модлин отказывалась капитулировать до 30 сентября. В ночь с 26-го на 27-е по приказу коменданта крепости бронепоезд «Смерч» и бронедрезины были взорваны. Стоявший как памятник бронеавтомобиль «Остин-Путиловец» сбросили в Вислу.
До 2 октября держался гарнизон полуострова Хель. До 5 октября вели бои под Коцком с XIV моторизованным корпусом противника остатки польских войск под командованием бригадного генерала Ф. Клееберга, командира оперативной группы «Полесье». Это была последняя битва польских войск с немецкими захватчиками в 1939 г.
После окончания боевых действий из частей 24-й легкотанковой бригады по распоряжению Военного Совета Украинского фронта был организован отряд численностью 152 человека с необходимым количеством автотранспорта. Его задачей стала эвакуация трофейного имущества из района Красноброд - Юзефув - Томашов, уже занятого немецкими частями. Работая самоотверженно, до 6 октября отряд вывез 9 польских танков, 10 танкеток и до 30 орудий, а также «прихватил» немецкую технику: 2 танка и 2 противотанковых орудия.
На основе больших экономических достижений СССР в конце 30-х годов значительное развитие получила оборонная промышленность. Если на протяжении 1938–1940 годов ежегодный прирост производства всей продукции составлял в среднем 13 %, то продукции оборонного значения – 32 %. Так, в Советском Союзе было произведено в 1939 году 2,9 тыс. танков и 10,3 тыс. самолетов, в 1940 году – 2,7 тыс. танков и 10,6 тыс. самолетов, до 1 июня 1941 года – 1,5 тыс. танков и 5 тыс. самолетов. В целом же количество основных образцов вооружения РККА с 1939 по 1941 год увеличилось: артиллерийских орудий – от 34,2 до 91,4 тысячи, танков – от 10 до 20,6 тысячи, самолетов – от 5,5 до 20,6 тысячи единиц.
Советское руководство исходило из того, что в случае возникновения войны боевые действия будут вестись в основном на суше. Это обусловило количественный и качественный рост Сухопутных войск главным образом за счет формирования новых соединений, вооружения их новыми образцами танков, артиллерии, противотанковых средств, средств ПВО.
Танки. В конце 20-х годов в РККА начала внедряться теория глубокой наступательной операции, в рамках которой видная роль отводилась крупным формированиям подвижных войск, прежде всего бронетанковым. В 1929 году Реввоенсовет СССР принял первую программу танкостроения – «Систему танкоавтобронетракторного вооружения РККА». Для подготовки специалистов в области танкостроения в 1930 году при Военно-технической академии имени Ф.Э. Дзержинского был сформирован факультет механизации и моторизации РККА, который за два года своего существования подготовил 137 специалистов. В их числе был Ж.Я. Котин – в последующем конструктор легендарного танка Т-34.
В первой половине 30-х годов в РККА развернулась широкая дискуссия по вопросам развития и боевого применения бронетанковых войск. Известный в то время военный теоретик К.Б. Калиновский в 1930 году в газете «Красная Звезда» писал: «Тактическая эволюция танка, давшая ему большую подвижность, соединенную с достаточным запасом хода, превратила его из тактического средства пехотной атаки в средство широкого оперативного размаха. Современный танк способен участвовать во всех фазах боя и операции. Несмотря на то что имеются тенденции включить танки в качестве постоянного элемента в состав стрелковых и кавалерийских соединений, основная их масса будет введена в состав резерва главного командования, и значительная часть их будет служить основой для создания самостоятельных механизированных соединений».
В рамках зародившейся теории глубокой наступательной операции предусматривалось иметь танки двух видов. Первые – для прорыва переднего края противника, вторые – для развития тактического успеха в оперативный. В обороне предполагалось использовать танки в составе тактического или оперативного резерва для разгрома вклинившейся группировки противника и последующего переноса боевых действий на его территорию. Во всех видах боевых действий ставка делалась на крупные формирования танковых войск.
Первые два крупных танковых соединения – механизированные корпуса в Советском Союзе были сформированы в 1932 году. Тогда же в СССР было начато серийное производство танков и на базе факультета механизации и моторизации Военно-технической академии имени Ф.Э. Дзержинского, военно-промышленного и военно-конструкторского факультетов Московского автотракторного института имени М.В. Ломоносова в Москве была сформирована Военная академия моторизации и механизации РККА.
Особое внимание в академии было уделено инженерной подготовке. Командование танковыми формированиями поручали случайным людям – бывшим кавалеристам, в лучшем случае выпускникам Военной академии имени М.В. Фрунзе. Но управление танковыми частями и соединениями требовало особого искусства. Поэтому параллельно с инженерным создается и командный факультет, на котором была подготовлена первая группа командиров-танкистов.
Для оснащения танковых войск в 1936–1940 годах было разработано и запущено в серийное производство несколько советских танков. Прежде всего это был средний танк Т-34 конструкции М.И. Кошкина, А.А. Морозова и Н.А. Кучеренко. В это же время начался серийный выпуск тяжелого танка КВ конструкции Ж.Я. Котина. Всего с января 1939 года по 22 июня 1941 года заводы выпустили более 7 тыс. танков всех типов. В 1941 году промышленность могла ежегодно давать армии до 5,5 тыс. танков всех типов. Однако выпуск новых боевых машин новых конструкций отставал от плана. Так, в 1940 году планировалось произвести 600 танков Т-34, но реально удалось изготовить только 115.
Артиллерия. Перевооружение отечественной артиллерии в предвоенные годы происходило также достаточно бурно. В 1937 году принимается на вооружение 152-мм гаубица-пушка, в 1938 году – 122-мм гаубица, в 1939 году – 76-мм дивизионная пушка конструкции В.Г. Грабина.
До 1940 года в СССР развитию минометного вооружения уделяли недостаточно внимания, но советско-финляндская война показала его высокое значение. И уже на 1 июня 1941 года в Красной Армии имелось 14 200 82-мм батальонных минометов и 3800 120-мм полковых минометов.
Кроме ствольной, интенсивно велась разработка реактивной артиллерии. Реактивные снаряды, установленные на самолетах, впервые в мире применились советской авиацией в боях на реке Халхин-Гол.
Воздушно-десантные войска. Первые воздушные десанты были высажены на учениях Красной Армии еще в 1930 году. В 1935 году во время маневров на Украине было десантировано с транспортных самолетов 1200 парашютистов, которые после приземления организовали круговую оборону с целью обеспечения посадки самолетов. Вскоре после этого несколько групп самолетов высадили еще 2500 человек с вооружением и боевой техникой. В 1936 году еще более крупный воздушный десант был высажен в районе Минска. В Полевом уставе 1936 года было записано, что парашютно-десантные части являются действенным средством для дезорганизации управления и работы тыла противника в наступлении. Но применение их в обороне не предусматривалось. К концу 1940 года в Красной Армии имелось пять воздушно-десантных корпусов по 10,4 тыс. человек каждый.
Авиация. Развитие авиации в 30-е годы в СССР считалось одним из наиболее приоритетных направлений укрепления обороноспособности страны.
Первые воздушные бои с участием советских и германских самолетов произошли в небе Испании. Тогда наши истребители И-15 и И-16 по маневренным характеристикам успешно конкурировали с «мессершмиттами» устаревших конструкций. Это у советского руководства создало атмосферу благодушия, и модернизация самолетов уже не стояла на повестке дня.
Тем временем гитлеровцы быстрыми темпами совершенствовали свою авиацию в направлении увеличения скорости полета и потолка, усиления стрелково-пушечного вооружения, бронирования самолетов. Появившийся на заключительной стадии испанских событий в 1938 году истребитель Ме-109Е имел преимущество над нашим И-16 по скорости полета более чем на 100 километров в час и был вооружен, кроме пулеметов, 20-мм пушкой.
В феврале 1939 года в ЦК ВКП(б) было проведено совещание с участием авиаконструкторов, работников наркомата авиапромышленности и ВВС, на котором была поставлена задача перед авиационной промышленностью в короткий срок, за 1,5–2 года, провести работы по проектированию, постройке, летным испытаниям, доводке и внедрению в серию новых типов боевых самолетов с улучшенными летно-техническими характеристиками. В том же 1939 году был создан Наркомат авиационной промышленности, открыты новые конструкторские и проектные организации. Тогда же Комитет обороны при СНК СССР принял постановление о реконструкции существующих и строительстве новых самолетостроительных заводов, количество которых к 1941 году должно было увеличиться вдвое.
Реализовать намеченное удалось не полностью. Выпуск боевых самолетов к 1940 году по сравнению с 1939-м увеличился только на 19 %. Причем самолетов новых конструкций выпускалось мало. В 1940 году было изготовлено всего 20 истребителей конструкции А.И. Микояна и М.И. Гуревича – МиГ-3, и только два пикирующих бомбардировщика конструкции В.М. Петлякова – Пе-2. В то же время продолжался выпуск самолетов устаревших конструкций.
До 1939 года ВВС Красной Армии организационно состояли в основном из отдельных авиационных корпусов трехбригадного состава, а авиация Главного командования была объединена в составе трех воздушных армий особого назначения, сформированных в 1936–1937 годах. В 1939 году воздушные армии дальнебомбардировочной авиации были расформированы. Авиация Главного командования стала состоять из отдельных бомбардировочных корпусов, фронтовая авиация в 1940 году была переведена на дивизионную организацию. Она состояла из отдельных ближнебомбардировочных, истребительных и смешанных авиационных дивизий. В общевойсковой армии имелась, как правило, одна смешанная авиационная дивизия.
Советское руководство хорошо понимало, что даже самое совершенное оружие не сможет решить задач в будущей войне без участия человека. Это выразилось прежде всего в повышении численности РККА. К началу 1938 года численность Вооруженных сил СССР была доведена до 1 млн 433 тыс. человек. 1 сентября 1939 года в стране принимается Закон о всеобщей воинской обязанности. К началу 1941 года численность Красной Армии и Военно-Морского Флота достигла 4,2 млн человек.
Военная теория. Проблема научного предвидения характера будущей войны, подготовки и проведения первых операций приковывала к себе внимание советских военных специалистов в конце 20-х годов. Однако в этих работах основное внимание было уделено вопросу развертывания войск, а не ведению операций.
В 1926 году в журнале «Война и революция» была опубликована работа профессора Военной академии РККА имени М.В. Фрунзе А.А. Свечина «Эволюция оперативного развертывания». В ней автор критикует многие существовавшие в то время теории «кордонной» и жесткой обороны и пишет, что «сохранение прежнего плана развертывания, закупоривания всех русских армий… в возможное для обороны положение на передовом театре, являлось преступлением, и нужно было иметь малейшее представление об ответственности перед государством, чтобы предложить другой план, при котором русские армии не были бы лишены возможности отступательного маневра, чтобы впоследствии, на линии Двины и Днепра или даже дальше, задержать вторжение» .
В следующей статье – «Стратегические и оперативные этюды» – А.А. Свечин, уделяя обороне как виду боевых действий особое внимание, пишет: «Если мы предусматриваем в первом периоде будущей войны, вплоть до перелома, вызванного успехами мобилизации государства, вероятную постановку ограниченных целей, то мы должны готовиться к разрешению широких оборонительных задач. Наступательные операции будут кратковременными; при всякой остановке наступления на первый план выдвигается оборона. Сам успех наступления на одних участках будет возможен лишь при достаточной стойкости обороны на других».
Говоря об отношении к обороне в Красной Армии, А.А. Свечин в этой же статье пишет: «В сознании Красной Армии решительно нет требуемого соответствия в оценке значения обороны и наступления. Если приходится обороняться, дело признается плохим. Помыслы, энергия, инициатива, внимание – все уходит на наступление и его подготовку. Традиции Гражданской войны и смешиваемый с ними ее опыт толкают к презрению к обороне».
В завершение этой статьи А.А. Свечин в отношении начала будущей войны пишет: «Первая операция в войне начнется с прикрытия границы; дальнейшие операции – с приказов о выходе из заканчивающейся операции или о преследовании, так как тот или другой приказ будут уже иметь в виду новое оперативное развертывание» .
По сути дела, это была критика советского военного искусства периода Гражданской войны. Это было новое в понимании начального периода будущей войны и не только самая широкая пропаганда обороны на этом этапе военных действий, но и предложение о ведении ее в гибкой форме с целью сохранения сил, выигрыша времени и занятия более выгодного рубежа. Но всякие разговоры о возможности оставления даже части своей территории с целью ослабления ударов противника в начале войны в то время в Советском Союзе расценивались не иначе как «пораженчество». Поэтому теоретические взгляды А.А. Свечина в советской военной науке не получили дальнейшего развития.
Одной из первых работ по этой тематике была статья Я.Я. Алксниса «Начальный период войны», опубликованная в 1929 году в журнале «Война и революция». До этого времени основным содержанием начального периода войны считали не военные действия, а отмобилизование, сосредоточение и развертывание сил на театре военных действий. Я. Я. Алкснис в начальный период войны включал реализацию планов мобилизации армии, сосредоточения и развертывания армии, а также планов прикрытия мобилизации и проведения первых операций. По сути дела, реализация двух последних планов предусматривала военные действия. Однако особое внимание Я.Я. Алкснис уделял вопросу использования авиации в начальный период войны. «В этот период, когда сухопутная армия еще мобилизуется, готовится к обороне, – писал он, – действия авиации должны быть особенно плодотворными… Проявивший инициативу нападением воздушного флота на аэродромы и ангары своего врага может потом рассчитывать на господство в воздухе» .
В этом же журнале были напечатаны статьи В.Ф. Новицкого и А.Н. Лапчинского под названием «Действия авиации в начальный период войны». Эти статьи также остро ставили вопрос применения авиации с целью завоевания господства в воздухе.
В 1929 году также выходит в свет труд В.К. Триандафиллова «Характер современных операций». В отношении начала войны автор предложил читателю целый раздел, связанный с мобилизационными возможностями и последовательностью мобилизации Вооруженных сил Германии и России. В соответствии с исследованиями В.К. Триандафиллова Германия в то время в случае войны могла увеличить свои вооруженные силы с 761 тыс. человек до 1887 тыс.; Россия – с 1423 тыс. до 2500 тыс. человек .
В 1931 году журнал «Война и революция» в порядке обсуждения поместил статью начальника Военной академии имени М.В. Фрунзе Р.П. Эйдемана «К вопросу о характере начального периода войны». Этот автор также остановился на значении авиации в начальный период войны, но затем переключился на мотомеханизированные войска как на главную силу вторжения на территорию противника. Вопросы обороны в начальный период войны Р.П. Эйдеман не рассматривал .
Начальник кафедры Военной академии имени М.В. Фрунзе Е.А. Шиловский в 1933 году в журнале «Война и революция» опубликовал статью «Начальный период войны». Отвечая на вопрос о том, каким может быть начальный период войны, он писал: «Даже при поверхностном обзоре современной политической ситуации и состояния военной техники (особенно развития авиации и мотомеханизированных войск) ясно, что начальный период будущей войны будет резко отличаться от такового в 1914 г. Он будет совсем другой как по своему содержанию, так и по форме боевых действий. В определенных случаях его может и не быть в прежнем понимании как четко ограниченного отрезка времени…» Далее автор доказывает вероятность начала будущей войны без ее объявления. Он писал: «В будущей войне ожесточенная борьба… развернется с первых же часов… на большом пространстве театра военных действий по фронту, в глубину и в воздухе… При этом следует рассчитывать не на молниеносный разгром армий противника, а готовиться к упорной и ожесточенной борьбе» .
В то же время Е.А. Шиловский, будучи сторонником советской наступательной доктрины, полностью ориентировался на проведение наступательных операций с решительными целями и детально останавливался на вопросах подготовки таких операций. Поэтому вопросам обороны в масштабе армии и фронта в начале войны в его статье внимание не уделялось.
Весной 1934 года в том же журнале в порядке обсуждения появилась статья М. Тихонова «Начальный период современной войны», которая развивала некоторые положения статьи Е.А. Шиловского, но не предлагала ничего нового.
Осенью того же года журнал опубликовал статью начальника кафедры Академии имени М.В. Фрунзе Л.С. Амирагова «О характере будущей войны», в которой автор доказывал, что будущая война будет краткосрочной и будет вестись с решительными целями. «Краткосрочность войны выгодна буржуазии и в том отношении, что она позволит ей иметь армию военного времени, более подготовленную в военно-техническом отношении, чем при войне длительной», – писал он.
В последующем о характере будущей войны писали комбриг С.Н. Красильников и преподаватель Военной академии Генерального штаба комбриг Г.С. Иссерсон. Последний высказал мысль о том, что подготовка к агрессии другой стороной может быть воспринята как демонстрация, что может отрицательно отразиться на ее подготовке к ответным действиям .
И все же более распространенным было мнение о том, что следующая война будет начата незначительными силами прикрытия, которые должны обеспечить отмобилизование и развертывание основных группировок войск сторон. Это означало частные бои на границе и наличие времени для ответных действий. Об этом свидетельствует и признание Г.К. Жукова, который пишет: «При переработке оперативных планов весной 1941 года… не были полностью учтены новые способы ведения войны в начальном периоде. Наркомат обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, может начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений» .
В свете существовавших взглядов на начальный период будущей войны и подходов советского руководства к миссии РККА основным видом действий войск считалось наступление, а вопросам обороны уделялось крайне мало внимания.
Одним из сторонников обороны был преподаватель Военной академии РККА имени М.В. Фрунзе А.И. Верховский. Объединив разные по содержанию понятия – оборону как вид боевых действий и оборонительную войну как форму стратегии – он пришел к выводу, что оборона дает крупные политические выгоды и позволяет наращивать силы. Но подобные взгляды также не нашли большой поддержки.
В 1928 году выходит в свет труд А. Сыромятникова «Оборона». В этом труде автор рассматривает оборону как вынужденный вид военных действий, который, как правило, ведется на второстепенном направлении или с целью экономии средств для последующего решительного наступления. Для достижения этой цели войска, перешедшие к обороне, подразделялись на сковывающую и ударную группы. Кроме того, «для устранения различных непредвиденных случайностей в бою, а также с целью избегнуть раздергивания ударной и сковывающей групп при парировании этих случайностей назначался резерв старшего командира».
Автор считал, что в обороне оборудуются четыре позиции: передовая, основная, тыловая (на случай планомерного отхода войск), промежуточные. При этом удаление передовой позиции от основной не должно было превышать 7 километров, а тыловой от основной – 10 километров. Основу оборонительной полосы составляли батальонные районы обороны, подготовленные для круговой обороны площадью около одного квадратного километра и более. При этом полк должен был занимать оборону участка шириной от двух до четырех километров, а дивизия – полосу шириной от четырех до восьми километров. При полосе шириной до восьми километров, по мнению автора, артиллерию следовало группировать в масштабе дивизии, а при ширине порядка четырех километров – в масштабе корпуса. При этом батальонная и полковая артиллерия не должна была включаться ни в дивизионные, ни в корпусные артиллерийские группы .
В труде В.К. Триандафиллова, посвященном в основном наступательным операциям, также имелся и раздел «Оборонительная операция». В нем автор указывал, что «при общем протяжении фронта в 1000 и больше километров и при наличии в составе современных армий не более 60–80 пехотных дивизий «неизбежен… частичный переход к оборонительным действиям». При этом автор считал, что стрелковая дивизия может успешно оборонять полосу шириной от 4 до 8 километров. Но предупреждал, что «при увеличении ширины участка до 12 километров устойчивость обороны уже сокращается вдвое, а на 20-километровом участке получается довольно жиденькое расположение, которое прорывается сравнительно легко».
Он считал, что главная сила современной обороны будет состоять в хорошем инженерном оборудовании местности, плотности пулеметного огня перед первой позицией, подготовке обороны в противотанковом отношении. При этом В.К. Триандафиллов делал смелый вывод о том, что «оборонительную полосу (первую полосу. – В.Р. ), как бы она ни была укреплена, противник, если решил ее взять, всегда преодолеет: весь вопрос сводится ко времени». Вследствие этого решение основных задач обороны возлагалось на командующего армией, который «в дальнейшем может вести операцию, опираясь главным образом на свои резервы», которые «должны быть расположены примерно на расстоянии одного перехода (25–30 км) от угрожаемых участков фронта. При наличии автомобильного парка, приспособленного для массовых перевозок войск, расположение резерва может быть оттянуто назад на глубину автомобильного перехода (80-100 км), и они могут обслуживать более широкий фронт».
В.К. Триандафиллов писал, что после прорыва первой полосы обороны противником оборонявшие ее войска «нужно оторвать от него и собрать в новом районе для нового сопротивления». Вследствие этого первый «отскок» мог производиться на глубину 30–40 километров, а последующие в течение трех-четырех суток – на глубину 50-100 километров, т. е. «на полпути между краем оборонительной полосы и районом расположения глубоких резервов». При этом «основная масса прибывающих резервов вводится во фланг прорвавшихся частей противника с тем, чтобы организовать контрудар против них, в крайнем случае заставить противника свернуть или раздробить его основную группировку против новых объектов действий». В.К. Триандафиллов писал, что «будет ошибкой гоняться за быстрым сроком перехода в контрнаступление, не дожидаясь полного сосредоточения войск, достаточного обеспечения их средствами подавления (артиллерия, танки). Контрнаступление, предпринимаемое недостаточными силами, может привести только к разгрому этих сил и будет играть на руку противнику» .
Таким образом, В.К. Триандафиллов впервые в Советском Союзе выдвинул идеи необходимости разработки теории оборонительной операции, рассчитал размах этой операции, указал на невозможность решения задач обороны на тактическом уровне, предсказал необходимость отвода войск на новые рубежи, место и цель проведения армейского контрудара. Особое внимание он обратил на требования к подготовке армейского контрудара. Однако данный автор также не подразделял оборону на ведущуюся в начале войны или уже в ходе военных действий.
В то же время советские военачальники понимали, что успех борьбы в рамках приграничных сражений будет иметь большое значение для завоевания стратегической инициативы. Поэтому они планировали вести эти действия с опорой на укрепленные районы (УР), которые должны были стать своеобразными элементами оперативного построения армий прикрытия государственной границы.
По решению советского правительства в 1938 и 1939 годах начался второй этап строительства укрепрайонов. Пытаясь увеличить плотность укрепрайонов на западной границе, советское правительство в 1938–1939 годах начало строительство еще 8 укрепрайонов: Каменец-Подольского, Изяславского, Островского, Остропольского, Себежского, Слуцкого, Староконстантиновского, Шепетовского. Одновременно продолжалось совершенствование уже построенных укрепрайонов. Росло число огневых сооружений различного типа, усиливались препятствия, росло число минных полей. Для усиления противотанковой обороны в дотах устанавливали артиллерийские орудия, усиливали защитные свойства долговременных сооружений. В них был проведен большой объем работ – забетонировано 1028 сооружений. Их гарнизоны составляли 25 пулеметных батальонов общей численностью 18 тыс. человек.
Количество основных сооружений в укрепленных районах на старой границе СССР, возведенных в период 1928–1939 гг.
Укрепленные районы представляли собой линию железобетонных сооружений, рассредоточенных в глубину от одного до двух километров. Основным типом боевого сооружения являлась огневая пулеметная точка. Долговременных сооружений, обеспечивавших неуязвимость гарнизона при попадании 155-мм или 210-мм снарядов, насчитывались единицы. С 1938 года в некоторых из этих укрепленных районов начали устанавливать более мощное вооружение и обновлять внутреннее оборудование. К концу 1939 года план строительства укрепленных районов по старой границе был выполнен на 60 %, и в их системе имелось 1028 забетонированных сооружений.
Строительство укрепленных районов на новой границе было начато 26 июня 1940 года. Всего по новой государственной границе должно было быть построено 20 укрепленных районов. Кроме того, после присоединения Бессарабии и Северной Буковины начались подготовительные работы по строительству еще трех укрепленных районов.
Но отдельные советские военные специалисты вскоре поняли, что надежда только на укрепленные районы в вопросе обороны государства очень слабая. 12 октября 1940 года начальник Главного военно-инженерного управления генерал-майор инженерных войск А.Ф. Хренов представил доклад начальнику Генерального штаба, в котором писал: «Изучение и обследование состояния укрепления наших границ показало, что система военно-инженерной подготовки ТВД недостаточно уяснена как по форме, так и по содержанию, что отсутствует единство взглядов по этому вопросу и в то же время наблюдается шаблонность приемов и форм укрепления границ… Главным же и основным недостатком укрепления наших границ является то, что вооруженная сила нашей страны, полевые войска, остается необеспеченной, а ТВД – неподготовленным для действий полевых войск». При планировании и строительстве укрепленных районов, указывал генерал А.Ф. Хренов, допускалось два крупных недостатка: «1) не учитывалось, против каких сил противника должен сопротивляться укрепленный район; 2) кто, как и чем должен вести бой в укрепленном районе» .
В целях устранения этих недостатков Главное инженерное управление предлагало устраивать впереди укрепленных районов предполье, что до 1939 года считалось лишним, и эшелонировать силы и средства обороны в глубину. Эти предложения нашли свое отражение в директиве приграничным округам от 20 февраля 1941 года, которая требовала увеличить глубину укрепленных районов до 30–50 километров. Для этого 12 февраля 1941 года на оборонительное строительство было отпущено в полтора раза больше денежных средств, чем в предыдущем году.
Только после того, как было выявлено сосредоточение группировки гитлеровских войск южнее Полесья, 18 марта 1941 года дополнительные средства были выделены и Киевскому Особому военному округу. При этом нарком обороны 20 марта отдал Военному совету КОВО директиву об усилении темпов строительства и возведении ряда дополнительных узлов обороны. Строительство в Струмиловском и Рава-Русском укрепленных районах было объявлено важнейшим правительственным заданием на 1941 год.
Строительство укрепленных районов вдоль новой государственной границы осуществлялось высокими темпами. Для организации и руководства работами было создано несколько управлений начальника строительства (УНС) и 138 строительных участков. В целях обеспечения рабочей силой было сформировано 84 строительных батальона, 25 отдельных строительных рот, 17 автомобильных батальонов. Кроме того, на строительство привлекались 160 инженерных и саперных батальонов приграничных военных округов и 41 батальон из внутренних округов. Вместе с этими инженерными частями с весны 1941 года в строительстве участвовало 17 820 вольнонаемных рабочих. Для того чтобы представить объемы работ весной 1941 года, достаточно указать, что на строительстве оборонительных сооружений в укрепленных районах Прибалтийского Особого военного округа ежедневно работало 57,8 тыс. человек, Западного Особого военного округа – почти 35 тыс. человек, Киевского Особого военного округа – 43 тыс. человек. Однако из-за недостатка строительных материалов и техники эффективность работ нередко была очень низкой.
В плане подготовки оборонительных операций начального периода войны большое значение имеют взгляды советских военных ученых на то, что должно предшествовать главной полосе обороны, основу которой должны были составлять укрепленные районы. Этот вопрос можно отследить на основании капитального труда «Вопросы тактики в основных советских военных трудах (1917–1940 гг.)», изданного в 1970 году.
Преподаватель Военной академии РККА (в последующем Военной академии имени М.В. Фрунзе), офицер Генерального штаба императорской армии А.И. Верховский в 1924 году опубликовал свой труд «Общая тактика». В нем, говоря об обороне на опыте Первой мировой войны, автор пишет о необходимости создания впереди главной линии обороны линии наблюдения и линии боевого охранения на удалении от 700 до 1500 шагов. Эту же мысль развивает и другой преподаватель этой академии, также бывший офицер императорской армии Н.Е. Какурин в своем труде «Современная тактика», изданном в 1924 году .
После этого более чем 15 лет вопросы обороны, а тем более в начале войны, советской военной наукой не рассматривались. И только начавшаяся Вторая мировая война заставила обратить внимание на оборону.
В 1940–1941 годах выходит в свет капитальный труд в трех томах «Общая тактика», подготовленный большой группой преподавателей и научных работников Военной академии имени М.В. Фрунзе. В этом труде в разделе «Оборона» указывалось, что стрелковый корпус должен впереди главной полосы обороны иметь предполье глубиной 12–15 километров, а при благоприятных условиях и более. В данном труде было достаточно подробно описано инженерное оборудование предполья и характер действий войск на этом пространстве. Назначение предполья: вынудить противника преодолевать его боем авангардов; дезориентировать противника относительно фронта обороны основной оборонительной полосы; выиграть время для улучшения оборудования основной полосы .
Таким образом, ряд военных ученых склонялись к мысли, что будущая война начнется внезапно проведением операций с целью захвата стратегической инициативы с широким применением бронетанковых войск и авиации. Недостатком этой теории было то, что она не предусматривала оборонительные действия советских войск не только в стратегическом, но и в оперативном масштабе.
Несмотря на это, в предвоенные годы советское руководство выделяло огромные силы и средства для возведения по линии государственной границы системы укрепленных районов, что свидетельствует не о наступательных, а о сугубо оборонительных планах. Нельзя допустить, что сторона, собирающаяся осуществить наступление на территорию противника, станет тратить такие средства на оборону своей территории.
С. К. Тимошенко и Н. С. Хрущев во время освободительного похода Красной Армии в Бессарабию (1940)
В то же время по неизвестной причине главная полоса обороны создавалась практически по линии государственной границы. Глубокое предполье, за которое ратовали многие военные ученые, на значительных участках не было заблаговременно создано и занято войсками. В результате этого артиллерия противника имела возможность поражать главную полосу обороны советских войск на большую глубину, а у советских войск, находившихся в глубине, не было времени для выдвижения и занятия своих полос обороны.
Работа советской разведки. Об агрессивных планах германского правительства в отношении СССР советская разведка докладывала уже в марте 1935 года. «Германское правительство и партия установили единый взгляд на миссию Германии на Востоке. Конкретные цели состоят в следующем: предрешено вооруженное столкновение с СССР».
Вполне понятно, что с этого времени германская агентура на территории Советского Союза действовала постоянно, но особенно она активизировалась после присоединения к СССР осенью 1939 года территорий Западной Белоруссии и Западной Украины, ранее принадлежавших Польше. Тогда в составе капитулировавшей польской армии находилось много белорусов и украинцев, семьи которых оказались на территориях, занятых Красной Армией. Германское командование и спецслужбы, проведя предварительную работу с этими людьми, заявили о готовности передать военнопленных советской стороне. В связи с этим 16 октября 1939 года Народный комиссар внутренних дел СССР Л.П. Берия направил директиву № 807 опергруппе НКВД на Белорусском фронте «Об организации приема от германского командования и проверки военнопленных белорусов и украинцев, имеющих семьи на советской территории». Этой директивой предписывалось штабу Белорусского фронта принять от германского командования 20 тыс. человек военнопленных, обеспечить их питание и бесплатный проезд по железной дороге к местам жительства.
Сразу следует оговорить, что первоначально никаких репрессивных мер по отношению к этим лицам не предусматривалось, за исключением указания в процессе приемки обеспечить выявление офицеров, разведчиков и подозрительных лиц. О том, как проводилась эта работа, сколько было выявлено германских агентов и сколько их оказалось на советской территории, не сообщается.
В это же время наблюдается и массовый переход с территории СССР (Западная Украина и Западная Белоруссия) на территорию Германии людей, оказавшихся на территории, занятой Красной Армией. Так, на конец октября 1939 года при переходе с территории СССР на территорию Германии было задержано 465 человек, а в лагерях беженцев скопилось до нескольких десятков тысяч человек. Советское командование рассматривало вопрос обмена беженцами, не упуская при этом, конечно, возможности внедрить в их среду своих агентов.
Таким образом, обмен военнопленными и беженцами между СССР и Германией осенью 1939 года создал условия обеим сторонам для засылки своей агентуры на сопредельные стороны. Конечно, качество основной массы этих агентов было низким. Но среди них могли находиться и специалисты высокого класса, способные правильно оценивать обстановку и передавать важные донесения. Другое дело – как стороны воспользовались этой возможностью?
Большую помощь разведкам Германии и СССР оказали документы и агентурная сеть бывшей польской специальной службы (пляцувка), захваченные в результате осенних войсковых операций 1939 года. На основании этих документов, наряду с разгромом агентурной сети поляков на своей территории, и Германия, и СССР приложили все усилия, чтобы использовать польских агентов в своих интересах.
Также германское командование (нередко через румын или венгров) получило возможность добывать разведывательные сведения с территории СССР через отряды антисоветской повстанческой организации, деятельность которой в западных областях Украины началась уже в конце осени 1939 года.
Разведывательная информация о подготовке Германии к нападению на СССР из различных источников начала поступать в феврале 1940 года. Тогда от различных источников стала поступать информация о переброске германских войск на территорию Польши к границам СССР. Первое такое донесение поступило от Управления пограничных войск НКВД Украинского пограничного округа 16 февраля 1940 года. В нем говорится о переброске двух дивизий, пехотного полка и танковой части, проведении подготовительных мероприятий для приема других частей. Правда, в конце донесения делается заключение: «Причины переброски войск не установлены, однако не исключается, что это связано с распоряжением немецкого командования о производстве с марта 1940 года призыва в армию… поляков».
26 мая 1940 года в НКВД УССР поступило сообщение от пограничных войск НКВД УССР «О разведывательных полетах германских самолетов в погранполосе» в период с 24 по 26 мая 1940 года.
19 июня 1940 года была представлена сводка 5-го (разведывательного) управления РККА о положении в Германии, Румынии и Латвии. В ней, в частности, указывалось об усилении германских войск на границе с Литвой 16 и 17 июня. На советско-румынской границе происходило сосредоточение двух горнострелковых бригад.
Эта информация прежде всего шла по линии НКВД СССР. В 1995 году под эгидой Федеральной службы контрразведки Российской Федерации Академией Федеральной службы контрразведки был издан многотомный труд «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», представленный как сборник документов. В первом томе этого труда, предлагающем документы периода ноябрь 1938 – декабрь 1940 года, содержится (документ № 94) докладная записка 1-го управления ГУПВ НКВД СССР № 19/47112 в НКВ СССР «О приготовлении Германии к войне с СССР» от 28 июня 1940 года. Это были отрывочные сведения, полученные от случайных источников-чинов эстонского и литовского пароходства, которые не так давно побывали на территории Германии. В частности, в этом документе говорится: «…24 июня 1940 г. второй штурман литовского парохода «Шяуляй»… говоря об успехах Германии, сказал, что после разгрома Англии и Франции Германия обратит свои силы против СССР. Ему якобы известно, что в Германии в настоящее время обучаются парашютизму и русскому языку десятки тысяч мужчин в возрасте от 16 до 20 лет, которые предназначены для парашютных десантов на время войны с СССР».
В самом конце декабря 1940 года начальнику Разведывательного управления Красной Армии от военного атташе из Берлина поступило телеграфное донесение, в котором тот сообщил, что от высокоинформированных военных кругов узнал о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР, а война будет объявлена в марте 1941 года. Но чья-либо резолюция на данном документе, хранящемся в архиве, отсутствует.
Планирование военных действий. На основании материальной базы РККА и сложившихся на то время военных теорий и данных разведки разрабатывались планы действий Советского Союза на случай войны.
Мобилизационный план на 1938–1939 годы (от 29 ноября 1937 года – МП-22), разработанный Генеральным штабом Вооруженных сил СССР, предусматривал в случае войны развертывание 170 стрелковых и 29 кавалерийских дивизий, 31 танковой бригады, 57 корпусных артиллерийских полков, 43 полков резерва Главного командования. Для вооружения этих соединений и частей нужно было иметь 15 613 танков, 15 218 орудий, 305 780 автомобилей. Кроме того, предусматривалось формирование во вторую очередь еще 30 стрелковых дивизий, 4 артиллерийских полков РГК, 80 авиационных бригад. Общая численность отмобилизованной Красной Армии устанавливалась в 6,5 млн человек, а по штатам мирного времени – 1,67 млн человек.
Этот мобилизационный план (подписи И.В. Сталина, В.М. Молотова, Л.М. Кагановича, К.Е. Ворошилова) предусматривал дальнейший рост стрелковых войск в 1,7 раза, танковых бригад в 2,25, увеличение количества орудий и танков на 50 %, а также увеличение ВВС до 155 авиабригад. Существенного качественного преобразования и реорганизации Красной Армии ни план развития на 1938–1942 годы, ни мобилизационный план на 1938–1939 годы не предусматривали.
Особая надежда возлагалась на танковые войска. Планом развертывания и реорганизации РККА на 1938–1942 годы предусматривалось, что из 20 легких танковых бригад будут выведены восемь, состоящих из танков БТ. Их предстояло свести в четыре танковых корпуса. Остальные шесть бригад танков БТ и столько же бригад танков Т-26 оставались отдельными. Дополнительно к трем имеющимся мотострелковым бригадам предусматривалось формирование еще одной бригады, чтобы в последующем в каждом танковом корпусе было по одной такой бригаде.
Мобилизационный план, принятый в СССР в 1938 году, непонятно по каким причинам до второй половины 1940 года не уточнялся, хотя в этом имелась прямая необходимость в связи с событиями на реке Халхин-Гол, изменением территории СССР в 1939–1940 годах, реорганизацией Красной Армии, опытом советско-финляндской и начавшейся Второй мировой войн. Об этом свидетельствуют акты передачи Народного комиссариата обороны и Генерального штаба, подписанные К.Е. Ворошиловым и Б.М. Шапошниковым. В одном акте в 1940 году указывалось: «Мобплана к моменту приема НКО не имеет и армия планомерно отмобилизовываться не может». Новый начальник Генерального штаба К.А. Мерецков указал: «В связи с проведением оргмероприятий, передислокацией частей и изменением границ военных округов действующий мобплан в корне нарушен и требует полной переработки. В настоящее время армия не имеет плана мобилизации».
Данный факт лучше всего свидетельствует о недоработках наркома обороны К.Е. Ворошилова и особенно начальника Генерального штаба Б.М. Шапошникова. Последний, как автор труда «Мозг армии», лучше других понимал значение планирующей роли Генерального штаба, но быстро меняющиеся условия обстановки не позволяли быстро выполнить данную работу. Тем не менее, передавая К.А. Мерецкову руководство Генеральным штабом, он передал ему уже практически готовый мобилизационный план, который Кириллу Афанасьевичу только осталось утвердить.
На совещании у начальника Генерального штаба (1940 г.)
К.А. Мерецков был утвержден на должность начальника Генерального штаба в августе 1940 года, а новый вариант мобилизационного плана Генеральным штабом Красной Армии был подготовлен к сентябрю 1940 года. Но выяснилось, что его нужно было увязать с другими документами, поэтому переработка мобилизационного плана затянулась до февраля 1941 года. В соответствии с этим планом численность Красной Армии предлагалось довести до 10 млн человек и иметь 209 стрелковых дивизий, 9 механизированных корпусов, 20 танковых дивизий, 9 моторизованных дивизий, 79 авиационных дивизий.
Однако этот план не получил одобрения со стороны политического руководства страны. Были у него противники и в высших военных кругах, которые считали необходимым иметь значительно большее количество крупных механизированных соединений.
Важным планирующим документом являлся План стратегического развертывания Вооруженных сил СССР в случае войны. В этом плане важное место занимает такой документ, как Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных сил СССР на Западе и Востоке на 1940 и 1941 годы от 18 сентября 1940 года. В этих Соображениях определялись наиболее вероятные противники СССР на Западе и Востоке на 1940 и 1941 годы.
Указывалось, что на западных границах наиболее вероятным противником СССР будет Германия, с которой в союзе также могут выступить Италия, Венгрия, Румыния и Финляндия. Всего, по мнению разработчиков этого документа, «с учетом указанных выше вероятных противников, против Советского Союза на Западе может быть развернуто: Германией – 173 пехотные дивизии, 10 000 танков, 13 000 самолетов; Финляндией – 15 пехотных дивизий, 400 самолетов; Румынией – 30 пехотных дивизий, 250 танков, 1100 самолетов; Венгрией – 15 пехотных дивизий, 300 танков, 500 самолетов. Всего – 253 пехотные дивизии, 10 550 танков, 15 100 самолетов».
Для борьбы с указанным противником Наркомом обороны и начальником Генерального штаба предлагалось главные силы Красной Армии на Западе развернуть «или к югу от Брест-Литовский, с тем чтобы мощным ударом в направлении Люблин и Краков и далее на Бреславу (Братислав) в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне; или к северу от Брест-Литовского с задачей нанести поражение главным силам германской армии в пределах Восточной Пруссии и овладеть последней».
В завершение этого документа Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба генерал армии К.А. Мерецков писали, что «окончательное решение о развертывании будет зависеть от той политической обстановки, которая сложится к началу войны и поэтому они считали «необходимым иметь разработанными оба варианта».
* * *К моменту назначения Г.К. Жукова начальником Генерального штаба Красная Армия представляла собой серьезную военную силу по своей организации и оснащению вооружением и военной техникой. У западных границ СССР были развернуты достаточно мощные военные округа и произведено оборудование театра военных действий. К тому времени сложилась советская военная теория как взгляды на характер и основные способы ведения будущей войны, которые отчасти были апробированы на практике в ходе операций на реке Халхин-Гол, в советско-финляндской войне и во время освободительных походов Красной Армии в западные районы Белоруссии, Украины, в Бессарабию и Северную Буковину.
С. К. Тимошенко, К. А. Мерецков и Г. К. Жуков на учениях Киевского Особого военного округа (1940 г.)
В то же время в вопросах организации РККА и ее боевого применения оставалось немало нерешенных вопросов. В их числе были вопросы организации соединений танковых войск, подготовки и ведения обороны в стратегическом и фронтовом масштабах, взаимодействия полевых войск с укрепленными районами, управления и материального обеспечения войск в условиях присоединения новых территорий. Серьезно стояли вопросы инженерного оборудования новой границы СССР как возможного театра военных действий, разработки новых мобилизационных и оперативных планов и многое другое.
Как известно, война – это очень сложное комплексное явление, которое требует длительной и очень тщательной подготовки. Этот процесс всегда сопровождается лавиной директивных документов, которая разрастается по мере движения сверху донизу и обозначается конкретными действиями командующих, командиров и штабов на всех инстанциях. Поэтому смешно и неубедительно звучат утверждения некоторых авторов о подготовке СССР к войне с Германией к лету 1941 года. Ни одного директивного документа о подготовке СССР к войне с Германией до сих пор, несмотря на старания многих исследователей, найти не удалось.
В то же время неоспорима информация о том, что Германия готовилась к войне против СССР, а из мемуаров Ф. Гальдера можно увидеть, как происходила эта подготовка.
Накануне Освободительного похода, 16 сентября произошла нелепая и трагическая авиакатастрофа, в которой погиб самый результативный советский летчик 30-х годов, дважды Герой Советского Союза майор Сергей Иванович Грицевец. Участник гражданской войны в Испании Грицевец уничтожил 7 самолетов противника, за что был удостоен звания Героя Советского Союза. Новыми победами Грицевец запомнился на Халхин-Голе, сбив 12 японских самолетов. Кроме того, он вывез с территории, захваченной противником, своего командира - майора В. Забалуева, посадив свой И-16 вблизи японских позиций. Оставшийся непобедимым в воздухе, Грицевец погиб не по своей вине во время посадки на аэродроме Балбасово под Оршей. Он по всем правилам в сумерках и в условиях тумана совершил образцовую посадку и, опасаясь столкновения с идущими за ним на посадку пилотами, вырулил с посадочной полосы на нейтральную. В этот момент майор П. Хара, вопреки всему, зашел на посадку с противоположной стороны, приняв нейтральную полосу за посадочную. Произошло встречное столкновение истребителей, и если Хара отделался ушибами, то Грицевец погиб от удара винта. В условиях начинавшегося похода о гибели прославленного летчика было принято решение не сообщать. Грицевцу так и не суждено было увидеть родное село Боровцы, освобожденное советскими войсками в ходе похода 1939 года в Белоруссии.
Профессор зубов как идеолог новой власовщины Действия России в деле с возвращением Крыма он сравнивает с захватом гитлеровцами европейских государств, угрожая ей за это разгромом
Education in Great Britain - Образование в Великобритании (5), устная тема по английскому языку с переводом
Иван петрович павлов, открытия