Давно хотел написать пост о том, что фильмы, которые принято считать "классическими советскими комедиями", на самом деле никакие не "советские" а скорее наоборот. Собственно, что можно считать "советским искусством"? На мой взгляд — то, где прославляется советская власть, всяческие её "достижения" и победы. По сути, в такое искусство существовало только в сталинские годы, когда везде стоял жесточайший мороз цензуры. Позже этот снеговик растаял, и оказалось, что "советские режиссеры" хотят снимать кино совсем о другом.

Особенно много таких фильмов появилось в эпоху Перестройки, когда "стало можно" уже буквально всё, но лично мне интереснее киноленты эпохи Хрущёва-Брежнева — когда в стране ещё была цензура и режиссёрам приходилось прибегать к всяческим хитроумным уловкам, чтобы снять своё кино. А ещё интересно то, что фильмы времен СССР часто позволяли себе намного больше свободы в критике власти, чем это позволяют себе современные фильмы и телепередачи — где почти везде прослеживается единогласный "одобрямс".

Для начала немного истории. Официально в СССР существовал только один стиль в искусстве — так называемый "социалистический реализм" , все остальные стили были объявлены "искусством вырожденцев и деградантов" (как это всегда бывает в диктатурах). Со времен наркома Луначарского в советском искусстве нужно было показывать только "правду про жизнь рабочих и крестьян под гнетом капитализма". Соцреализм считался наиболее "првдивым" искусством, однако это не так — по сути, соцреализм рассказывал "советские сказки" в реалистических декорациях — в фильмах какой-то своей жизнью жили никогда не унывающие, не потеющие и не устающие комбайнёры, которые радостно ехали осваивать целину — над которой, в свою очередь, никогда не заходило солнце, не сгущались тучи, а температура не опускалась ниже 20 градусов по Цельсию.

Как-то так выглядели "классические советские фильмы" примерно до середины пятидесятых годов. Во второй половине пятидесятых людям уже поднадоели бесконечные истории про любовь доярки и комбайнера на фоне колхоза-миллионника, и появился общественный запрос на что-то новое. Это примерно совпало с развенчанием культа личности Сталина в 1956 году и началом "оттепели" — именно она и дала возможность снимать кино в "новом стиле", в котором режиссёры то тут, то там показывали, что не всё, оказывается, благополучно в Датском королевстве — в СССР есть и контрабандисты, и нерадивые чиновники, и неподконтрольная власть, и непродуманная жилищная политика.

Эльдар Рязанов широко известен как режиссер знаменитых советских комедий и мелодрам, причём свои первые работы Эльдар Рязанов снимал именно что в советском стиле, задолго до "Карнавальной ночи" (которую многие ошибочно считают первым фильмом Рязанова), до неё были фильмы "Они учатся в Москве" (1950), "Дорога имени октября" (1951) и несколько других. В пятидесятые Рязанов снял несколько известных художественных фильмов ("Карнавальная ночь" и "Девушка без адреса"), где уже начал слегка троллить совок.

«Карнавальная ночь» (1956).

Итак, первый фильм в списке, думаю, все вы неоднократно видели эту классическую комедию. Главным отрицательным персонажем (этакой "Бабой-Ягой на празднике") выведен довольно крупный советский чиновник — начальник Дома Культуры, даже удивительно, как это кино разрешили в СССР — ещё лет пять назад, в сталинские годы чиновников показывали исключительно в стиле "добрых отцов-руководителей", чьи приказы нужно обсуждать беспрекословно.

В "Карнавальной ночи" всё совсем иначе — крупный пожилой чиновник (в замечательном исполнении Игоря Ильинского, актёра театра Мейерхольда) показан косным и недалёким совком, который даже в романсы вворачивает свои нелепые идеологические штампы и правки, вроде "а я одна, совсем одна, с моим здоровым коллективом". Огурцову противостоит молодежное крыло ребят, далеких от идеологии, которые просто хотят веселиться и встречать Новый год.

Не знаю, думал ли об этом сам Рязанов, но он наверное первый показал в советском кино другую сторону власти — она может быть не мудрой и даже не страшной, а нелепой, смешной и попросту ненужной . У "Карнавальной ночи", кстати, есть вполне годное продолжение под названием "Старый знакомый", советую к просмотру.

«Девушка без адреса» (1957).

В принципе, вполне нейтральный фильм о любви строителя-монтажника и девушки, что приехала покорять Москву — ребята познакомились в поезде, а затем расстались, не сообщив друг другу адреса. Строитель (Николай Рыбников) весь фильм ищет свою возлюбленную по всей Москве и в конце-концов находит.

В фильме есть очень интересный эпизод, когда девушку нанимают служанкой в квартиру крупного советского чиновника. Тут сразу тройной разрыв шаблона — во-первых, в стране "победивших рабочих и крестьян", оказывается, продолжает оставаться прислуга. Во-вторых — показана шикарная многокомнатная "сталинка" советского чиновника — это в те годы, когда большинство семей в городах размещалось в коммуналках (то самое "классовое расслоение", которое якобы "победили" коммунисты). И в третьих — показан крайне отрицательный образ чиновничьего семейства, сам чиновник — лентяй, алкоголик и бабник, и его жена — глупая и вздорная баба, имеющая при этом дорогие шмотки и личное авто.

Однозначный вин, я даже не знаю, как советская цензура тех лет пропустила в фильм этот эпизод. Вы можете себе представить, чтобы например в современной России по центральному телевидению показали хоромы какого-нибудь условного Медведева, с кучей комнат и прислугой? Я нет.

«Ирония судьбы, или С лёгким паром!» (1975).

В последнее время по ЖЖ и другим интернетам ходят тексты, ругающие этот фильм — Лукашина там описывают в качестве такого себе недалекого простачка, в возрасте далеко за 30 живущего с мамой и идущего на поводу у друзей, но лично мне в этом фильме интереснее другое.

Вспомните, с чего начинается кино. А начинается оно с мультика, в котором в сатирической форме высмеивается "типовое советское строительство" — показано, как архитектор рисует вполне себе годный и красивый проект дома, который затем "зарезают" по всем инстанциям, и в итоге получается страшная безликая коробка. Эту мысль продолжает и текст от автора, который на фоне титров читает Ширвиндт — "теперь в каждом советском городе есть типовой кинотеатр "Ракета", где можно посмотреть "типовой художественный фильм"; так и хочется добавить — "а в типовых квартирах живут типовые люди".

Это ни что иное, как вполне аргументированная критика строительной политики СССР, про которую я подробно рассказывал в посте , и которая разительно контрастирует с бравурным и позитивным тоном фильма . Рязанову однозначно респект, что вставил этот эпизод в свой фильм.

«Гараж» (1979).

Невероятное кино — вдвойне удивительно, что появилось оно задолго до Перестройки, ещё в брежневские времена. Несколько лет было под запретом, который впрочем потом сняли.

Сюжет фильма прост — коллектив НИИ строит кооперативный гараж, часть боксов которого власти города решили убрать из-за строительства скоростной магистрали, коллективу нужно решить, кого из пайщиков нужно вычеркнуть из списка — из-за чего разворачивается баталия. "Правление" (очевидная аллюзия на правительство СССР) пытается решить всё в одностороннем порядке — обтяпав дельце повыгоднее для себя и вычеркнув из списка неугодных. Людей просто ставят перед фактом, что "решения правления не обсуждаются" , но люди начинают бунтовать и требовать справедливости.

Постепенно выясняется, что у "Правления" на самом деле не было полномочий в принятии тех или иных решений, плюс они были сильно завязаны в коррупции — за деньги и "блат" вписали в список пайщиков директрису рынка и какого-то левого генерала, которые вообще не имеют к НИИ никакого отношения.

Это очень хорошее кино, которое показывает, что происходит с любой властью, когда она не имеет над собой народного контроля. В СССР конца 1970-х кино произвело эффект разорвавшейся бомбы, нечто вроде современного "он вам не Димон" — в "Гараже" не назывались конкретные имена и фамилии, а сам НИИ был вымышленным, но все всё прекрасно понимали.

Леонид Гайдай работал примерно в те же годы, что и Эльдар Рязанов — начинал снимать в первой половине пятидесятых, а пик его режиссерской славы пришелся на шестидесятые-семидесятые годы. Первые фильмы Гайдая, снятые в пятидесятые годы, сейчас остаются малоизвестными, а вот в начале шестидесятых Леонид, как сейчас принято говорить, "уже начал жечь".

«Самогонщики» (1961).

Казалось бы, невинная короткометражка, показывающая быт простых советских жуликов. Но с точки зрения троллинга СССР фильм интересен сразу с двух аспектов.

Во-первых, надо вспомнить о том, что произошло незадолго до 1961 года. А произошло вот что — в 1958 году в СССР началась первая послевоенная "антиалкогольная кампания", которая якобы должна была уменьшить потребление спирта среди советских граждан, из ассортимента многих магазинов пропала водка. В своём кино Гайдай, фактически, показал, к чему приводят односторонние запреты — к налаживанию кустарного производства алкоголя — так как население фактически не бросило пить, а просто стало искать другие варианты приобретения "горячительного".

Во-вторых — в кино показана та часть советской жизни, которую власти не замечали и о которой не писали в газетах — фактическое наличие частной подпольной экономики — герои фильма не просто стряпают "табуретовку" где-то у себя на кухне, а фактически имеют целый подпольный завод и склад. Такие подпольные производства существовали в СССР и в других сферах экономики, потребности которых не могло покрыть государство — в стране существовали подпольные цеха по пошиву одежды, что напоминала образцы из западных каталогов, подпольные и полуподпольные обувные артели и т.д. Короче, фильм хороший)

«Операция "Ы" и другие приключения Шурика»(1965).

Фильм состоит из трех новелл, причем наибольший троллинг совка можно увидеть в первой и третьей части. Первый эпизод ("Напарник") в сатирической форме показывает неэффективность принудительного труда заключенных (что был одной из основ сталинской экономики), как мудро сказал герой фильма Федя — "тебе счет идет в рублях, а мне в сутках". Ещё мне очень нравится прораб (персонаж М. Пуговкина), который старается всячески "идеологически обработать" заключенного и мотивировать его на бесплатный труд, но всё без толку)

В последней новелле (собственно, "Операция Ы") показан жуликоватый директор склада — как сейчас сказали бы, вор и коррупционер. Чтобы скрыть свои темные делишки по разворовыванию чужой собственности, он нанимает банду мошенников, чтобы те имитировали ограбление склада.

Тут интересно вот что. Если развить мысль Гайдая, то получается, что директор склада какое-то довольно продолжительное время воровал ценные вещи, в "схемы" было включено множество людей (заказчики, подпольные покупатели, водители-грузчики и т.д.), и продолжалось эта история, по-видимому, месяцы, если не годы, и ни один "честный советский человек" не заявил в милицию — то есть, вся схема никогда бы не всплыла , если бы не прокол с фальшивым "ограблением". Как такое возможно в "самой честной стране победившего пролетариата"? Зритель должен ответить на него сам)

«Бриллиантовая рука» (1968).

Кино на нейтральную тему, но "мягкий троллинг СССР" присутствует и тут. Во-первых, это конечно же опять рассказ о теневой стороне жизни в СССР — существованию целой разветвленной группировки с заграничными связями (!), что занимаются контрабандой и, как сейчас сказали бы, "легализацией доходов, нажитых преступным путем". У группировки есть свой шеф, преступная сеть и, по-видимому, связи на таможне.

Троллинг совка тут повсюду, наиболее известные цитаты стали бессмертными — "наши люди в булочную на такси не ездят", "не будут брать — отключим газ". А ещё у Гайдая цензура вырезала целую кучу эпизодов "с намёком" — к примеру, шефа бандитов в ресторане должны были чествовать пионеры с цветами (аллюзия на "генсека-преступника"), известная фраза Лёлика должна была звучат так — "как говорит наш дорогой шеф, в нашем деле главное — социалистический реализм " (слово "социалистический" вырезали), а фразу "Партию и правительство оставили на второй год" выбросили вообще.

Что ещё интересно — вольно или невольно Гайдай показал советским людям кусочек капиталистической жизни — с вином, танцами и полуобнаженными женщинами, причём не осуждающе, а вполне нейтрально и где-то даже положительно.

Ещё широкую известность получила история, как Гайдай прошел итоговый худсовет, который должен был разрешить к прокату "Бриллиантовую руку" — Леонид добавил в конце фильма видео ядерного взрыва, рассказав комиссии, что вот в фильме был показан вымысел, а взрыв — это наша печальная реальность, империализм наступает! Комиссия троллинг не оценила, пришла в ужас и приказала сцену со взрывом удалить, не тронув при этом основной фильм. Гайдай остался доволен:)

Я небольшой специалист в кинематографе, но думаю что все фильмы из списка однозначно войдут в историю — может быть, кинокритики через 30 или 40 лет будут писать большие научные работы именно о том, как режиссёрам в СССР удавалось виртуозно троллить советскую власть, обходя при этом препоны цензуры.

Напишите в комментариях, что вы думаете по этому поводу.

Ну и будут рад ещё примерам, в которых советские кинорежиссёры троллили

Архив конференций

Номенклатура советского общества: история и современность

Номенклатура не была явлением, не имевшим никаких исторических корней. Как Петр I не «изобрел» Табель о рангах, взяв готовые табели в Швеции, Дании и, частично, Пруссии, так не «выдумал» номенклатуру и Сталин - номенклатурные положения были списаны со старых российских установлений. Так, у дореволюционного чиновничества можно заметить характерные номенклатурные признаки. Российское чиновничество, помимо жалования добилось «столовых» прибавок (в Советском Союзе - «авоська» или столовая IV Главного управления), затем - «квартирных» (чиновникам I-IV классов «казенная квартира с дровами, горничной...»), затем - прогонных (транспортных) или «казенный выезд с кучером за счет казны» .

Но можно ли считать номенклатуру синонимом чиновничества или бюрократии? Действительно, в номенклатурной системе, как и в бюрократической, «каждый приписан к своему месту, каждый должен оставаться там до тех пор, пока это считают нужным» . Однако тогда не вписывается в представление о бюрократии, если говорить о ней с точки зрения Вебера, такое качество, как безответственность. Если бюрократия в идеале должна обладать профессиональными навыками (знаниями, точностью и быстротой управленческого процесса), то номенклатура ими не владеет или не обязательно должна владеть.

Еще больше усугубляет разницу определяющая сила этих двух явлений. Чиновничество выполняет приказы государственных органов, тогда как номенклатура сама диктует свою волю этим органам - через решения, мнения и указания руководящих партийных инстанций. К тому же в номенклатуре нет характерной для любого чиновничества жесткой иерархии рангов, обеспечивающей сравнимость чиновничьих постов в различных сферах государственной структуры. А главное - в номенклатуре нет составляющего суть чиновничества планомерного перемещения всех чиновников вверх по ступенькам этой иерархической лестницы. Легко меняются специальности, кабинеты, незыблемой остается принадлежность к номенклатуре . Эта незыблемость гарантируется самим порядком формирования номенклатуры. Освобождал от номенклатурной должности тот орган, который на нее утверждал, но, как правило, освобождая от одной должности, сразу же назначал на другую.

Определим же понятие «номенклатура». Буквально латинское слово «ном» обозначает перечень имен или наименований. Первоначально этим термином обозначалось распределение функций между различными руководящими органами . Поскольку при распределении функций были расписаны и те высокопоставленные должности, на которые эти органы должны были производить назначение, именно этот кадровый аспект, казавшийся исключительно важным, и вместил в себя все содержание термина «номенклатура».

Таким образом номенклатура - это перечень руководящих должностей в государственном аппарате и общественных организациях, замещение которых производит не начальник данного ведомства, а вышестоящий орган. В то же время этот термин означает и перечень лиц, которые такие должности замещают или же находятся в резерве для их замещения. Понятием «номенклатура» обозначается весь слой госпартократов, так как кандидатуры на наиболее важные должности предварительно рассматривались, рекомендовались, утверждались и отзывались партийными комитетами - от райкома, горкома до ЦК КПСС.

Время появления номенклатуры в управленческой системе советского государства не определяется однозначно всеми исследователями данного вопроса. Некоторые, освещающие эту тему, считают номенклатуру порождением гражданской войны, когда было исключительно важно расставить своих людей на всех ключевых местах. По мнению же других историков, создателем этой системы является Сталин. В то же время номенклатура как метод управления существовала и до гражданской войны. Как пример можно привести обстоятельства составления списка первого состава Правительства, предложенного для утверждения II Всероссийскому съезду Советов. Однако в этот период, когда еще Советы действовали на основе многопартийности, это явление не могло иметь документального оформления в виде нормативного акта .

Формирование номенклатуры как господствующего класса советского общества осуществлялось в три этапа. Сначала происходило создание деклассированной организации профессиональных революционеров - зародыша нового класса. Вторым этапом явился приход этой организации к власти. И окончательной стадией формирования новой управленческой прослойки явилась ликвидация ленинской гвардии сталинской номенклатурой.

Ленинская организация профессиональных революционеров была слишком малочисленной, чтобы в условиях огосударствления всей жизни, монопольного положения правящей партии в огромной стране обеспечить занятие всех ответственных должностей в стремительно разраставшемся партийном и государственном аппарате. В образовавшийся вакуум в различных звеньях власти рвалась лавина карьеристов. Для того чтобы получить шансы на успех, требовалось немного: быть не дворянского и не буржуазного происхождения и вступить в уже победившую и прочно утвердившуюся у власти правящую партию (для молодежи - в комсомол). В качестве революционных заслуг засчитывалось пребывание в годы гражданской войны в рядах Красной армии, куда были мобилизованы миллионы людей. Но даже если этого не было, в существовавшей неразберихе заслуги можно было легко придумать. Одним словом, путь наверх был открыт.

Необходимость отбора людей была неоспорима. Вставал вопрос о критериях в системе отбора. Казалось, естественным критерием были бы максимальная пригодность и способность к выполнению данного дела, по советской кадровой терминологии - «деловые признаки». Однако вместо них были безоговорочно сделаны главным критерием «политические признаки». Эти признаки стали твердой и неизменной основой назначений на все ответственные посты в СССР. Следование при назначении «политическим признакам», на первый взгляд, нелогичное, объясняется следующей закономерностью: назначать на посты людей, которые для работы на этих постах не подходят, чтобы каждый чувствовал, что занимает место не по праву, а по милости руководства.

Кто же был назначавшим и, следовательно, потенциальным хозяином быстро разраставшейся номенклатуры? Все дело назначения руководящих кадров в стране Сталин сосредоточил в руках своих и своего аппарата. Сталин, называвшийся тогда недалекими острословами «товарищ Картотеков», действительно, вместе со своими сотрудниками постоянно работал с карточками, заведенными на руководящих работников. Картотеку на наиболее интересовавших его по тем или иным соображениям людей Сталин с первой половины 20-х годов вел сам, не допуская к ней даже своего секретаря. Некоторые общие соображения о системе формирования номенклатуры Сталин впервые изложил на XII съезде партии в 1923 году. «Необходимо подобрать работников так, чтобы на постах стояли люди, умеющие осуществить директивы, могущие понять директивы, могущие принять эти директивы, как свои родные и умеющие проводить их в жизнь. В противном случае политика теряет смысл, превращается в маханье руками», - говорил Сталин .

В 1920 году были образованы в ЦК и губкомах РКП(б) учетно-распределительные отделы. Они стали первыми органами, специально занимавшимися выдвижением и перемещением ответственных партийных работников, а также учетом кадров. Особенно активно действовал подчиненный непосредственно Секретариату ЦК РКП(б) Учетно-распределительный отдел ЦК. В 1922 году Учраспред ЦК произвел более 10 тысяч назначений. Руководящие должности в партийных комитетах по Уставу партии — выборные. Путь к обходу этого пункта Устава был без труда найден: руководящие партийные органы «рекомендуют» нижестоящим лиц, подлежащих избранию. Так, Секретариат ЦК рекомендовал кандидатуры секретарей губкома. К тому же Секретариат ЦК рекомендовал кандидатуры и вышестоящему органу - Оргбюро ЦК, которое принимало решения о замещении высших постов в партии и государстве. Так, Секретариат во главе со Сталиным централизовал в своих руках дело назначения на наиболее ответственные руководящие должности в стране. Сложившуюся новую обстановку в партийном аппарате Троцкий называл «бюрократизацией партии». Троцкий констатировал: «Партия живет на два этажа: в верхнем решают, а в нижнем - только узнают о решениях» .

В 1924 году Учраспред слился с Оргинструкторским отделом ЦК. В результате был образован Орграспредотдел, ставший фактически главным отделом в аппарате ЦК. Этот орган, во главе которого Сталин поставил Л.М.Кагановича, формировал как партийную, так и государственную номенклатуру, причем число назначений на руководящие должности в государственном аппарате перевешивало: в период с конца 1925 года до 1927 года орграспредотдел произвел 8761 назначение, в том числе только 1222 - в партийные органы .

В 1923 году ЦК созвал специальное совещание заведующих учетно-статистическими подотделами местных парторганизаций с участием партийных специалистов по статистике для разработки не только общей схемы учета, но и детальных схем, форм и инструкций по технике учета и особенно по персональному изучению ответственных руководящих работников разных масштабов. Разработанное и утвержденное ЦК «Положение по изучению ответработников» определяло различные их категории: закрепленные на ныне выполняемой работе, годные для выдвижения, подлежащие замене как слабые, подлежащие посылке на учения, подлежащие переброске к станку или плугу, или на массовую работу, или в другую организацию без понижения масштаба должности и т.п.

Широкое применение Орграспредотделом номенклатурного принципа назначения на государственные посты довольно часто сталкивалось с упорным сопротивлением руководителей ведомств (например, председателя ВСНХ РСФСР П.А. Богданова или заместителя председателя ВСНХ СССР Г.Л. Пятакова), протестовавших против назначения неизвестных им людей на работу в учреждения их ведомств.

Каковы же были аргументы, обосновывающие подобные назначения? Для этого достаточно привести слова Кагановича: «Проведенное ЦК и ЦКК обследование ряда ведомств и хозяйственных органов показало, что многие, если не большинство руководителей, не знают своих кадровых сил, не ведут учета и даже не могут определить своих потребностей. Отсюда - назначения людей, часто непригодных с деловой и политической стороны, и затирание партийных и честных беспартийных работников.

Такое положение не гарантирует не только обеспечения влияния партии на командные узловые пункты государственной и хозяйственной работы, но и просто ограждения их от злоупотреблений жуликов, карьеристов и хапуг» . Если с введением номенклатуры первая задача была выполнена и влияние партии установилось на всех ключевых позициях в государстве, то успехи в устранении из властных структур столь обличаемых «жуликов, карьеристов и хапуг» более чем сомнительны.

Несмотря на то, что номенклатурный механизм уже был приведен в действие, закрепления в нормативных документах он еще не имел.

Датой оформления номенклатуры можно считать 12 июня 1923 года, когда Оргбюро ЦК приняло постановление «О назначениях», подготовленное комиссией под руководством Молотова и Кагановича. В октябре 1923 года ЦК партии вынес решение об основных задачах учетно-распределительной работы, 16 ноября 1925 года Оргбюро приняло новое развернутое положение о порядке подбора и назначения работников и переработанные номенклатуры должностей .

Номенклатурные списки - это документы, скрывающие сущности механизмов господства и воспроизводства касты «руководителей», и основанная на них система, запускающая эти механизмы. Создание таких документов не было обычной организационно-технической процедурой . Оно представляет собой важнейшую политическую и социальную акцию - рождение замкнутого слоя власть имущих, «канонизированных» начальников всех уровней.

Сначала номенклатура делилась на два списка: №1 и 2. К первому были отнесены должности, на которые руководители назначались только постановлением ЦК (Политбюро), ко второму - должности, назначение на которые требовало согласия Орграспредотдела ЦК. Затем в 1925 г. дополнительно к номенклатуре №1 вводится список «выборных должностей», утверждение на которые шло через «специальные комиссии, выделяемые ЦК для проведения соответствующих съездов и собраний», то есть еще до того, как кто-либо и куда-либо будет избран. Подбор и назначение на должности, не входившие в номенклатуры № 1 и № 2, должны были производиться по спискам, устанавливаемым для каждого учреждения по согласованию с Орграспредотделом ЦК, что составляло ведомственную номенклатуру №3 .

Руководители местных учреждений назначались и смещались постановлениями местных парторганов. К тому же по номенклатурам проходили не только государственные учреждения, но и общественные организации: профсоюзы, кооперативные центры и банки и т.п. Назначались не только члены партии, но и беспартийные. По трем номенклатурам проходили только учреждения общесоюзные и только одной республики - РСФСР. Госаппарат РСФСР изначально попал в номенклатуру Молотова-Кагановича потому, что эта республика не имела своей компартии и своего ЦК. Еще одной особенностью номенклатуры, ее стержневым принципом являлась секретность, дезинформация. Экономическая частная собственность была уничтожена, но взамен создана политическая ее форма - абсолютная частная собственность номенклатуры на всю политически важную информацию. С 1932 года списки номенклатуры становятся предельно секретными и переводятся в текущий архив ЦК.

Все эти черты номенклатуры послужили основой единоличной власти Сталина, контролировавшего полностью списки № 1 и № 2, а частично и № 3. К Генеральному секретарю тянулись и нити власти управления. Некоторые ведомства возглавлялись ближайшими лицами сталинского окружения, имевшими в «своих» учреждениях неограниченную власть и непосредственно подчинявшимися только Сталину. НКВД последовательно возглавляли Г. Ягода (1934-1936), Н. Ежов (1936-1938), Л. Берия (1938-1953), НКПС - «железный нарком» Л. Каганович, Наркомат Обороны - «первый Маршалл» К.Е. Ворошилов.

Таким образом, созданная Сталиным номенклатурная система явилась основой тоталитарного режима и пронизала все сферы общества. Номенклатура как замкнутая кастовая общность становилась собственником власти, управления, идеологии.

Номенклатурный принцип руководства обществом сложился и окончательно утвердился лишь к концу 30-х годов и с тех пор до конца 80-х годов лишь модернизировался. С укреплением власти номенклатуры, все больше расширялись рамки ее компетенции.

Номенклатурный принцип назначения стал применяться настолько широко, что в 1930 году Орграспредотдел ЦК партии снова пришлось разделить на два отдела. Оргинструкторский отдел стал ведать только партийной номенклатурой, а Отдел назначений, состоявший из секторов по отраслям народного хозяйства, занимался формированием номенклатуры в государственных учреждениях и общественных организациях.

Продолжалась работа по совершенствованию процедуры пополнения номенклатуры и перемещения в ней. Этим занялись сразу же после завершения войны. В 1946 году была разработана и утверждена новая номенклатура должностей ЦК ВКП(б). В работу с руководящими кадрами вносились плановость, систематическое изучение и проверка их политических и деловых качеств, обеспечивались создание резерва для выдвижения, строгий порядок в назначении и освобождении номенклатурных работников. Расширялась номенклатура должностей ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов, горкомов и райкомов. После XI=SYMBOL 73 f "Times New Roman" s =14X съезда КПСС - последнего, проходившего при Сталине, эта номенклатура должностей была снова уточнена. Но все это были уже уточнения и дополнения. Номенклатура уже прочно взяла в свои руки власть в обществе.

Значительное изменение характера номенклатуры, положения номенклатурного работника происходит уже в брежневское время.

В первую очередь, изменилось социальное происхождение работников госпартаппарата. Эти перемены можно проследить на примере состава ЦК. В сталинское время члены ЦК являлись или неспециалистами, рабочими-маргиналами (большинство), или специалистами с высшим и средним образованием. В этот период графа «социальное происхождение» стала объектом манипулирования в политической статистике, предназначенной скрывать реальные процессы, протекавшие в органах власти и управления. К 1970 году 70 % членов из состава ЦК являлись выходцами из семей крестьян и неквалифицированных рабочих . Таким образом, уровень маргинализации был довольно высок. Именно маргинальное сознание номенклатуры определило ее основные черты, такие как единомыслие, беспрекословное подчинение приказам свыше и в то же время склонность к бездействию в ожидании этих приказов, стремление переложить ответственность на других.

После 1970 года постепенно исчезает в биографических данных высшей номенклатуры графа «социальное происхождение», такие сведения засекречиваются. Скорее всего это связано с появлением нового класса «служащих», крайне разнородной смеси больших социальных групп. Это образование, оказавшееся между высшей номенклатурой и работниками материального и духовного производства, являлось непосредственным хранителем материальных ценностей, распорядителем рабочей силы и учетчиком рабочего времени. Эти признаки и многочисленность позволяют говорить именно о классе.

Показательны и изменения в образовательном уровне номенклатуры. Брежневская номенклатура, в основном, имеет техническое, военное или сельскохозяйственное образование. Важной особенностью является отсутствие юристов. Их профессионализм был крайне опасен установившемуся корпоративному режиму.

Положение номенклатурного работника в 1970-е годы было более комфортным, чем в 1930-е. Он уже не жил в постоянном страхе за свой пост. Ведь как легко в сталинское время люди оказывались на вершине власти, так же легко они могли быть от нее отстранены. Очень частым явлением были «чистки» как партийных рядов, так и госаппарата. При всех неудачах было традицией искать виновных - «врагов народа», «вредителей». «Перетряхивание» парт- , госаппарата, кооперативных и общественных организаций проводилось в период с 1925 по 1932 годы специальными комиссиями из представителей партийных, профсоюзных и советских органов. «Вычищено» было примерно 10 % от общего числа проверенных.

От «чисток» перешли к более радикальным мерам - репрессиям, которые коснулись всех слоев общества. Это были самые сложные годы для номенклатуры. Судьба назначенцев находилась в руках уже не номенклатурных органов, а карательных. Об этом свидетельствуют воспоминания Н.С. Хрущева: «... руководители не чувствовали себя руководителями. Руководящие органы, которые выбирались, зависели уже не от тех, кто их выбирал, а от чекистских органов, какую оттуда дадут характеристику... Кандидатуры были, с точки зрения внутрипартийной демократии, подставные. Органы безопасности, которые должны быть под контролем партии, стали, наоборот, над партией, над выборными органами и творили, что хотели» .

Репрессии, действительно, оказались сильным потрясением для номенклатуры, запомнившей, что власть ее не вечна. Поэтому особенно важной вехой в истории номенклатуры стало подчинение ей КГБ. В составе Отдела административных органов ЦК КПСС существовал сектор органов КГБ - единственный сектор, фамилию заведующего которым не печатали даже в служебном списке телефонов ЦК, просто было написано «завсектором». Затем Ю.В. Андропова, председателя КГБ, включили в число членов Политбюро, а затем избрали его Генеральным секретарем ЦК. Верхушка номенклатуры продолжала следить за тем, чтобы органы не вышли из-под ее контроля, что явилось наиболее важным шагом к неотчуждаемости номенклатуры.

К этому времени у номенклатуры вырастает классовое сознание, она чувствует свою общность. Как замкнутая каста, правящий класс СССР она начинает переходить к самопроизводству. Номенклатурная должность не наследуется, но принадлежность к классу номенклатуры становится фактически наследственной. Приведем несколько примеров. Сын Л.И. Брежнева Юрий, несмотря на свою молодость, стал первым заместителем министра внешней торговли СССР. Сын А.А. Громыко Анатолий, проработав некоторое время в Институте США и Канады Академии наук, оказался вдруг на номенклатурном посту советника-посланника в Вашингтоне, потом в ГДР, а затем его назначили директором Института Африки АН СССР, хотя об Африке он знал к тому времени только то, что она существует. Зато пост директора института - в номенклатуре Секретариата ЦК КПСС.

Еще одной характерной чертой номенклатуры было обладание различными «благами», недоступными простым советским гражданам. Список этих благ довольно обширен: бесплатные или льготные путевки в дома отдыха и санатории, предоставление квартир в домах повышенной благоустроенности, госдач, обслуживание в спецбольницах и спецполиклиниках и т.д.

Несмотря на внешнее благополучие номенклатуры, система уже находилась на пути самораспада. Симптомы ее разложения очевидны: выхолащивание идеологии, ведомственная анархия, моральная деградация верхов. Отсутствие у номенклатуры адекватного самосознания - реальной оценки происходящего - означало, что конец ее существованию может положить любая допущенная ею серьезная ошибка. Так и произошло, когда в начале 80-х годов верхушка номенклатуры выдвинула лозунг гласности и тем самым дала выход накопившемуся массовому недовольству.

Распад номенклатуры произошел в два этапа. 15 октября 1989 г. в газете «Правда» было объявлено, что комиссия ЦК КПСС по вопросам партийного строительства и кадровой политики приняла решение о демонтаже номенклатурного механизма, об упразднении «учетно-контрольной номенклатуры». С августа 1991 года высшая партократия была лишена официального списочно-номенклатурного принципа власти.

Распад номенклатуры проявился, главным образом, в крахе ее ядра - уникального образования «партия-государство», которое потеряло свою важнейшую функцию - организаторскую.

Анализируя процесс формирования номенклатуры и ее характерные признаки, можно определить ее роль в советской системе следующими положениями.

Номенклатура, созданная Сталиным как опора тоталитарного режима, уничтожает класс профессиональных революционеров - борцов за идею и становится у власти. Осознавая, что власть ее не абсолютна, номенклатура стремится к неотчуждаемости своих прав и привилегий. Маргинальный характер правящего класса, отсутствие у него идеологического стержня ведут к его разложению. Гибель номенклатуры была предопределена. Партия, предоставив Орграспредотделу решать кадровые вопросы, подписала себе смертный приговор, поставив этот орган над собой. Разрушались основные партийные принципы, в частности, демократические. Поэтому уничтожение монопольного положения Коммунистической партии привело к смерти номенклатуры, которая в том виде могла существовать лишь при подобной партии.

Но умерла номенклатура «в том виде». Она не исчезла и в настоящее время возродилась обновленная. Снова мы видим перечень политиков одной «колоды», которые меняются местами, назначаются на разные должности, но они в списке, в номенклатуре. Процессы эти «подковерные», известные лишь узкому кругу посвященных.

Как сделать эту систему подконтрольной (хотя бы более-менее) обществу? Как бороться со злоупотреблениями чиновников? Вот кое-что из опыта ведущих стран мира, в которых более-менее решаются проблемы борьбы с безобразиями, творимыми бюрократией. Во Франции чиновников заинтересовывают пожизненными льготами; нам это не подходит, так как у наших «аппетит приходит во время еды»; так что бесконечные повышения им зарплаты и прочее подобное, во-первых, увеличивает налоговое бремя на народ, во-вторых, инициирует стремление во что бы то ни стало удержаться у государственной кормушки, что умножает коррупцию. В Англии, США и других странах за ними неусыпно надзирают общественность и независимые СМИ, которых мы не имеем и вряд ли в обозримом будущем будем иметь.

Российские традиции бюрократического государства с его коррупцией, неэффективностью, неподотчетностью общественным институтам, экспансией на негосударственные сферы, приматом над обществом, полным неуважением к правам индивидуума благополучно перевалили через века, потрясения и смены режимов и в конце концов погребли под собой первые либеральные реформы в истории России. Почему? Потому что бюрократическая традиция оказалось самой сильной и самый жизнеспособной. Реформаторы всех времен недооценивали силу и степень приспособляемости бюрократии, считая приоритетом то идеологию, то экономику. Именно поэтому кардинальная реформа государственного аппарата в идеале должна была предшествовать реформам в политике и экономике - или как минимум идти параллельно с ними. Этого не случилось. И потому неудача либеральной реформы и - в более широком контексте - либеральной идеи в России была предопределена.

Опыт борьбы с бюрократизацией в мире довольно богатый. Так, в США перед назначением на высшую должность претендент подписывает документ, где он соглашается, что органы ФБР имеют право в отношении него нарушать Конституцию (в случае необходимости просмотр корреспонденции, установка слежки, прослушивание телефона). Но одновременно с этим по закону предоставляются личная машина, хорошая зарплата, крупные средства на представительские расходы, в конце срока службы - дом и солидная пенсия.

Другими словами, рецепт универсальный - «кнут и пряник». С одной стороны, хорошая зарплата и льготы, с другой - «прозрачность», жесткий контроль со стороны общества и средств массовой информации и, при необходимости, неотвратимость наказания.

Если мы хотим построить цивилизованное общество, мы должны двигаться именно в этом направлении.

К вопросу о привилегиях партийной номенклатуры в социалистических странах, поднятому Ланьковым , я выложу некоторые соображения о положении партийной верхушки в СССР. Частично эти соображения я уже озвучивал на «вторнике» у Маккавити, Большое спасибо Илье за ряд ценных замечаний и дополнений.
Разумеется, льготы и привилегии имеет любая правящая верхушка в любой стране мира, однако положение советской номенклатуры имело ряд фундаментальных отличий. Любой правящий класс является привилегированным в силу тех материальных благ, которые имеет: земля ли это, рабы или средства производства. Государство обеспечивает ему собственность над этими активами защищая их посягательств других групп, потому и считается марксистами «классовым». Ряд исследователей (Джилас с Восленским) считали номенклатуру («новый класс») лишь очередной элитой, захватившей в результате революции власть над собственностью, на чем и строили свои теории. Но эта посылка абсолютно ошибочна.

Номенклатурщик фактически не имел ничего, юридически все в стране принадлежало государству, а он лишь в меру своих полномочий мог управлять этим имуществом, но не могу распоряжаться им. Капиталист мог подарить или продать завод, передать по наследству, в конце концов – пропить. Член советской номенклатуры ничего этого не мог, в лучшем случае он, делая успешную карьеру, при жизни мог удерживать за собой некий набор благ, но ни закон, ни государство не могло гарантировать их сохранность. В какой-то мере, положение номенклатуры напоминало судьбу первых феодалов, которые имели землю только пока служили сюзерену. В случае потери должности советский чиновник оставался с тем, что было у него в карманах, так что в шутке о том, что «от Сталина осталась трубка и 40 рублей» есть лишь доля шутки.

Впрочем, сделав эту теоретическую оговорку перейдем к рассмотрению конкретных благ, которые имел советский номенклатурщик. Прежде всего следует оговориться, что наличие привилегий и их уровень очень сильно изменялся от периода к периоду, так что описание следует давать чуть ли не для каждого периода правления первых лиц Союза.

В первый еще «ленинский» период материальные и иные привилегии номенклатуры были минимальны. Да, паек, получаемый высокопоставленным партийным чиновником мог быть больше пайка среднего рабочего, но был далеко не изобильным. Более того размер максимального жалования члена ВКП(б) был законодательно ограничен (т.н. «партмаксимум»), а возможность приобретать товары первой необходимости на черном рынке – отсутствовала, как с точки зрения морали так и под угрозой репрессий. Вообще, в «ленинские времена» требования к партийному работнику были до крайности завышены, партия был чем-то похожим на монашеский орден, а наказание за любое нарушение могло быть неадекватно жестким. (Сохранились даже письма, где Ленин грозил местным чиновникам расстрелом за плохую организацию поставок).

После горячки ленинских лет, уже при коллективном руководстве, стала постепенно складываться система привилегий правящей верхушки. О каком-то общем стандарте речь пока не шла, фактически каждый брал в меру своего поста и потребностей. У руководства страны было много других забот помимо регулирования собственного материального положения, тем более что многие первые лица (тот же Сталин) оставались идейными аскетами «ленинской формации».

Полуофициальная система привилегий стала складываться вместе с развитием промышленности, в 1930-е годы, и приняла законченный вид с отменой карточной системы. Государство гарантировало своим служащим определенное жалование и гарантию возможности приобрести на него некий набор благ. В условиях дефицита на огромное множество товаров (а очереди в конце 1930-х были действительны страшны, в крупных городах их порой занимали с вечера), эти гарантии реализовывались с помощью спецраспредетелителей, в которые имели доступ лишь определенные группы служащих. Подчеркну, спецраспределители были не только для партийной номенклатуры, ведомственные пункты снабжения были при многих предприятиях и учреждениях, и являлись реакцией на дефицит. Работник в меру своей «полезности» освобождался от необходимости «доставать» товары, а просто приобретал их по месту работы. Система спецраспределения с тех пор стала составной частью привилегий номенклатуры, но со временем ее значение постепенно падало. Производство и достаток населения росли, и все большее число товаров можно было приобрести или достать без грубых нарушений закона и использования спецраспределителей.

Но вернемся к Сталину. Одновременно с «распределением», загородными дачами, приличным городским жильем, номенклатура получила ряд весьма жестких ограничений. Я не говорю даже об ответственности, при которой любую серьезную недоработку могли объявить «вредительством» и соответственно покарать. Речь о жестких ограничениях на потребление, которые налагала система. Под запретом была даже не роскошь, а просто множество вещей в доме. Знаменитая опала Жукова, во всяком случае формально, жестко увязывалась с вывозом им имущества из Германии. Речь и не о «вагонах» и «драгоценностях» речь о большом количестве тканей, ковров, охотничьего оружия, хранившегося у него на даче, которое при желание можно увезти за пару заездов современной легковушки. Все это были подарки или вещи купленные по бросовым ценам в послевоенной Европе, но большевик «не может» иметь столько «барахла» и Г.К. слетел с высших армейских постов. А будь его военная слава чуть поменьше, все могло бы кончится хуже. Разумеется «барахло» было не единственной причиной репрессий, но «барахольство» представлялось как тяжкое преступление для чиновника, что ставило его в очень скверное положение. Фактически складывавшееся к концу 1940-х неприятие к Сталину среди коммунистической элиты, было во многом результатом всех этих «монашеских строгостей», при которых рабочий-ударник порой мог позволите себе больше, чем нарком.

При Хрущеве ограничения постепенно стали смягчаться и в СССР сложился уже классический тип привилегий члена элиты. Под запретом оказывалась только совсем уж наглая, бьющая в глаза роскошь. Номенклатурщик имел право на загородный дом, роскошную квартиру (по меркам современности – высшая страта среднего класса), крупную дачу (до стандартов современной элиты дотягивали только дома высшего руководства), машину-иномарку (здесь не поручусь, автомобили не мой конек, но что-то уровня современного среднего москвича), жалование, возможность поездок за рубеж. Плюс всяческий элитный отдых, билеты в театр на хорошие места. До распространения видеомагнитофонов (для сверстников поясню, что в Союзе они уже были) привилегией был показ иностранных кинокартин в элитных кинозалах (как для «допущенных» работников культуры и искусства), но с распространением указанной техники эта привилегия превратилась – в пшик. Частному гражданину было труднее достать кассеты, а порнографические фильмы находились под жестким запретом, но удовлетворять свою любовь к кино реально мог житель большинства крупных городов имеющий соответствующий достаток.

Однако этот стандарт потребления относился лишь к высшей страте элиты: к членам Президиума, Совмина, ЦК. Примерно на такое же качество жизни мог рассчитывать генералитет армии и спецслужб, членкоры и академики РАН, возможно, часть чиновников аппарата этих структур. Эшелоны партийной номенклатуры, идущие ниже, легально могли вести лишь значительно более скромный образ жизни, неотличимый от достатка многих инженеров, промышленных работников с их высокими зарплатами.

Собственно даже высшее руководство не могло особо шиковать. Скандал на всю страну поднялся когда сын Брежнева, который сумел дослужиться до замминистра внешней торговли, в заграничной командировке, выпив лишнего, дал официанту на чай сто долларов. На фоне похождений невесты Абрамовича в европейских бутиках, где остаются сотни тысяч в американской валюте это смотрится просто смешно.

Да, номенклатура и хозяйственные работники имеющие доступ в денежным и иным ресурсам могли пытаться обеспечить себе лучший уровень жизни за счет тех самых «ресурсов», но это было чревато отсидкой в тюрьме, а начиная с определенных масштабов «использования» расстрелом.

В этом плане, при Брежневе сложилось «бережливое» отношение к высшим номенклатурным кадрам (уровня области или республики и выше). Как правило, мелкие прегрешения: выпивка на рабочем месте, не слишком крупные хищения, некомпетентное руководство, вели лишь к переводу на новую должность того же уровня. Если недостаток не давал возможности эффективно работать, например, человек систематически пил, его задвигали на второстепенную должность (чаще всего в парторганизацию какого-нибудь института, где всю текущую работу за человека делал зам). Тяжкими прегрешениями считались крупные хищения с участием нескольких лиц, систематическое выступление против официальной идеологии, поражение кандидата на выборах в подведомственной области, массовая неявка или беспорядки со стороны граждан. За это ответственных лиц отправляли в непрестижную глубинку (чаще всего в Северные районы) с большим понижением в должности и значительной потерей в достатке. Случаев прямого уголовного преследования номенклатурщиков за брежневскую эпоху я не знаю.

Традиция эта с блеском рухнула при Андропове и Горбачеве на множестве процессов по делам высших чиновников по обвинению во взятках и хищениях. Если называть вещи своими именами – это был второй 1937 год номенклатуры. Система неприкосновенности при Брежневе, видимо, носила все же случайный характер, так как мы встречаем обратные примеры во многих других соцстранах: современном Китае или Румынии при Чаушеску, где чиновник мог ответить головой за достаточно мелкие проступки. (Один из румынских перебежчиков приводил в воспоминаниях эпизод, когда чиновник был арестован за то, что в 11 утра, когда рабочий день уже начался, в рабочем кабинете «устраивал личную жизнь»).

Итак, этот набор благ сложился у партийной, административной, научной, военной и прочей советской номенклатуры к концу эпохи. Единственное в чем они превосходили любого успешного работника страны: доступ к элитной медицине и лекарствам, право на прислугу, в какой-то мере обеспечение транспортом и загородным жильем. С каждым днем эти блага переживали инфляцию, потому что многое из перечисленного номенклатурщик мог получить, занимая и менее важные посты, для получения которых не приходилось трудиться всю жизнь, занимать должности связанные со значительным трудом и ответственностью (думаю, только очень наивные люди считают, что работа крупного руководителя состоит только из привилегий).

Возникало и понимание недостатков неустранимых в рамках советской системы: все блага находились в пользовании, а не собственности, брежневский «либерализм» еще гарантировал некую стабильность, но последовавшие перемены показали, что все что он имеет может быть отнято в любой миг. Оставалась также проблема благополучия семьи. Блага ведь непередаваемы. При жизни номенклатурщик мог передавать часть «служебных» благ близким, но оставить он не мог ничего. Провести родных на номенклатурные должности было очень трудно. Любая заметная карьера родственника, пусть даже трижды нормальная и заслуженная, как в случае с Косыгиной-младшей и Аджубеем, становилась явлением чрезвычайным и воспринималась как служебное прегрешении самого чиновника. В «Затоваренной бочкотаре» был очень характерный эпизод, где герой обещает двум братьям работающим в одном райотделе милиции, что «за семейственность отношений вы ответите». По стандартам того времени – легко.

Кто-то может воспринять это описание как похвалу, но на мой взгляд я перечисляю важнейшие недостатки советского строя, при которых его высшие лидеры были не заинтересованы в его сохранении. Для рядовых граждан он имел вполне очевидные достоинства: гарантию от нищеты и безработицы, бесплатный набор социальных благ, определенный уровень правопорядка и защиту от крупных гражданских столкновений и войн. Элита любой развитой страны имеет все это по определению, но как плату за труд она должна иметь наследственную монополию на часть национального имущества как плату за хранение остального. Например, Фредерик Харрисон видит в этом гарантию подготовки квалифицированных кадров для управления страной:

«Я приведу лишь две необходимые характеристики элиты.

Во-первых, для того, чтобы сконцентрировать в своих руках непропорционально большую власть, элите необходимо было закрепить за собой жизненно важные общественные роли (религиозные, военные, политические). Такой подход обеспечивает максимальный контроль над жизнями большого количества людей.
Во-вторых, приобретенная власть должна передаваться по наследству. Это требует создания соответствующего института прав собственности. Без этих прав элите не будет доставать мотивов для накопления богатства и передачи привилегий потомкам.

Мы можем взять для сравнения элиту, занимавшую высшее положение в Коммунистической партии СССР. Эта элита извлекала для себя часть общественного богатства, ее представители пользовались многочисленными привилегиями (государственные дачи, доступ к магазинам с западными товарами, специальные развлекательные центры и больницы и т.п.). Но эта элита сдерживалась двумя особенностями советского коммунизма:

(1) социальная система управлялась идеологией, а не собственническими интересами; и

(2) члены элиты случайным образом выдвигались в высшие эшелоны власти, т.е. не существовало основы для того, чтобы расширить привилегированную позицию, персонализировав власть и передав ее родственникам.

Поэтому советская элита не могла превратиться в отдельный независимый класс за пределами идеологического аппарата, породившего ее. Она не становилась пекущимся о собственных интересах слоем, заинтересованным в передаче прав и привилегий по наследству. Без этих культурных характеристик советские лидеры не могли превратиться в устойчивое целое, обладающее полным и независимым контролем над своей личной судьбой независимо от коллективных интересов остального общества.

Это одна из причин, почему в советской цивилизации отсутствовало устойчивое руководство, способное продлить жизнь системы на срок больший, чем относительно короткий период в семьдесят лет. Второй причиной было то, что советская элита не смогла развиться до своей наиболее полной формы - самодостаточной устойчивой группы, не смогла превратиться в закрытую социальную единицу. Партия призывала свежую кровь в верхние эшелоны власти, что не давало руководству возможности приобрести те качества, которые могли появиться только с течением времени.

Изоляция элиты от посторонних необходима, если она собирается поставить себя вне социальной системы, стать независимой от нее и таким образом иметь возможность эффективно манипулировать ей ».

В этом смысле, как это ни парадоксально звучит, СССР был слишком демократичен для того, чтобы сохраниться. Его уравнительная политика была бомбой замедленного действия, которая должна была рано или поздно заставить элиту попытаться переделать страну под себя, пусть даже ценой благополучия части населения и национального могущества. Так началась перестройка, которая привела к краху СССР. Возможно, я делаю слишком крупные обобщения, но сравнительно скромный уровень жизни большинства населения Северной Кореи по сравнению с партийными бонзами ведет к тому, что режим данной страны находится, в значительной мере, законсервированном состоянии. А система удостоверений («сонъбунов»), связанных с благонадежностью предков, ведет к частичному наследованию социального положения.

Разумеется, я не считаю, что Советский Союз стоил того, чтобы полное копирование этой системы было осуществлено (хотя ее особо мрачный вид, скорей следствие бедности СК, чем объективных свойств самого режима), однако представляется интересным понять, какие меры могли бы сохранить социалистическую систему в стране. В какой мере корейский или китайский вариант развития мог бы способствовать сохранению рассматриваемого строя.

Раз современные приверженцы демократии выставляют его этаким чудовищем в человеческом обличье, то и этот аспект его жизни должен быть выдающимся. И, пожалуй, лучше, чем родная дочь, Светлана Алилуева, о быте советского вождя никто не сможет рассказать.

Ни для кого не секрет, что товарищ Сталин получал огромное количество подарков буквально со всего мира. Тогда с нашей страной еще считались, и многие политические деятели, отнюдь не только местного розлива, старались умаслить грозного лидера СССР. Среди подарков было много весьма ценных, включая произведения искусства: картины, редкий фарфор, коллекционное оружие, мебель, сделанная на заказ, различные национальные изделия. Из всех присылаемых даров можно было собрать внушительную гору сокровищ, которым позавидовал бы иной сказочный дракон.

Однако, и это отмечала не только Светлана Алилуева, но и иные очевидцы, ничего подобного нельзя было найти ни в кабинете Иосифа Сталина, ни на его даче. Максимум, что можно было увидеть в резиденции вождя - репродукции известных полотен. А где же были все многочисленные подарки? Они прямым ходом отправлялись в «Музей подарков», открытый в Москве в 1950 году. Вот что по этому говорит дочь Сталина: «Отец просто не понимал, зачем ему все это богатство, он не знал, что со всем этим делать. По его собственным словам, чувства, вкладываемые в эти вещи, были символическими, а значит, и относится к ним следует именно как к символам. Поэтому все подарки тут же передавались в музей. А что до репродукций, то отец просто не любил голых стен, однако повесить на даче хоть одно из присланных полотен не считал возможным».

Троцкисты и современность

Интересно, что в свое время Иосифа Сталина весьма критиковали троцкисты, причем в связи потворствованием бюрократическим привилегиям. Отправной точкой послужила отмена партмаксимума, то есть, верхнего предела зарплат для ВКП(б). Лев Троцкий видел в этом прямые шаги к утрате достижений, завоеванных в ходе революции.

Впрочем, если посмотреть на дом отдыха вождей, становится непонятным, чем так возмущались троцкисты. Стены, опять же, украшены репродукциями да портретами Ленина , а также жестяными гербами городов-героев, в баре присутствуют лишь напитки из братских коммунистических стран (никаких коллекционных вин), мебель - и то, отечественная. Впрочем, может быть троцкисты со своей колокольни были и правы, просто нам их сейчас не понять.

Интересно, чтобы сказал Троцкий, увидев хоромы современных чиновников? Ведь сейчас, по данным Global Wealth Report в России на долю 1% населения (чиновники и олигархи) приходится 71% всех активов страны. Вот уж кто не гнушается действительно дорогих вещей, и у кого уж точно нет репродукций в кабинетах, так это у теперешней власти. Все только подлинное, а уж речи про пожертвования музею вообще не идет. Наверное, в этом и заключается демократия.

Фото: http://www.savchenko.ru/photo-223.html
На фото: Губернатор Белгородской области Савченко Е.С. получает из рук архиепископа Белгородского и Старооскольского Иоанна поздравительную бирюльку в связи со своим 60-летием.

В обсуждении к одной из выяснилось, что тема советской партноменклатуры требует некоторого пояснения. О чём, в частности, попросила inga_ilm . Что я сегодня и делаю. Ибо без чёткого понимания этого своеобразного общественно-политического явления - партноменклатуры - сложно если не невозможно понять суть т.н. «советской системы». Да и многие события дней сегодняшних остаются несколько неправильно поняты, если не иметь в виду, что на постсоветском пространстве номенклатура никуда не делась.

Что первоначально означал этот термин не так уж и важно. В принципе, номенклатура - это некоторый классификационный перечень. В связи с чем очень часто под термином «номенклатура» понимают просто всех крупных и средних советских чиновников. То есть термин «номенклатура» воспринимают как синоним таких терминов, как «чиновничество» или «бюрократия». Что в корне не верно. Чтобы понять разницу между бюрократией и номенклатурой, скажу пару слов о пресловутой бюрократии.

Слово это - бюрократия - давно уже приобрело негативный смысл. И, однако же, бюрократия - это, так сказать, необходимое зло. Просто невозможно организовать управление государством, или даже хотя бы какой-то одной частью государственного аппарата, без бюрократии. Словом, нравится это кому-то или нет, но без разветвлённой иерархии государственных чиновников ничего работать не будет. Без бюрократии не будет циркулировать документопоток, а без этого, собственно, всё остановится.

Конечно, бюрократия склонна к разбуханию, она стремится выстроить между собой и людьми барьеры бездушного формализма, она склонна возводить параграфы различных актов в абсолют, но другого механизма человечество не выдумало. Скажем, глава государства не может реализовывать свои полномочия (какие бы уж они там у него ни были), без отлаженного механизма прямой и обратной связи, которой и осуществляется посредством бюрократического аппарата. Тоже самое можно сказать и про главу правительства, про министров, про судебные органы и т.д. и т.п. То есть в общем смысле, бюрократия - это совокупность всех чиновников в государстве. Всегда хочется, чтобы их было как можно меньше, но очевидно, что как не минимизируй их, полностью обойтись без армии чиновничества невозможно в принципе.

Как устроено типичное государство? У государства есть глава - как бы он там ни назывался. До 1917 года это был император, после 1991 года - это президент, а в СССР главой государства был… правильно, Председатель Президиума Верховного Совета СССР. Прощу обратить внимание на это - формальным главой государства в СССР считался вовсе не Генсек ЦК КПСС (это мы ещё обсудим подробнее чуть далее).

В государстве есть правительство, состоящее из министров и близким им по рангу руководителей. Соответственно, есть и глава правительства. Сейчас эта должность называется премьер-министр, а при Брежневе - Председатель Совета Министров СССР (а при товарище Сталине, например, Председатель Совета Народных Комиссаров). Есть в государстве Верховный суд, есть Генеральная Прокуратура. Есть законодательные органы (сегодня это Госдума, а в СССР это был пресловутый Верховный Совет СССР). Есть органы региональной и местной власти: сегодня это аппараты губернаторов, мэрии, префектуры, управы, а в СССР это были Советы и Исполкомы (собственно, именно они и назывались советской властью). Есть в государстве и различные общественные объединения, партии, творческие и профессиональные союзы и т.д. и т.п.

Очень часто, рассуждая, чем в политическом плане отличался СССР от нормального государства, говорят, что в СССР существовала всего одна партия. И вот это было коренным отличием. И эта единственная партия управляла государством. Это так. Но вопрос: как именно она управляла? Каков был механизм тотального контроля коммунистической партией всей общественной и экономической жизни страны?

Обычно на этот вопрос отвечают следующим образом: поскольку в СССР практически все руководители любого уровня должны были состоять в КПСС, а в некоторых областях деятельности даже рядовые сотрудники должны были быть коммунистами, то вот в этом и крылось тотальная управляемость коммунистами советским обществом.

Однако то, что почти все руководители всех бюрократических советских учреждений были коммунистами - это не механизм, а условие власти компартии. А каков был механизм тотального управления? А механизм как раз и заключался в номенклатуре. И тут мы вплотную подходим к описанию этого явления.

Как устроена любая партия? Это разветвлённая сеть региональных ячеек (первичек), которые объединяются в структуры более высшего порядка по территориальному принципу (а в СССР ещё и по производственному), например в масштабах города или района. Соответственно, для этого существует какой-то орган управления. Несколько городских организаций (в рамках, например, области), объединяются в областную организацию, с соответствующим органом управления. Ну а ещё выше всё это объединяется в единую партию в масштабах страны с соответствующим высшим партийным органом. По другому не бывает.

Точно по такому же принципе строилась и КПСС. Соответственно, промежуточные руководящие коммунистические органы назывались: горкомы, райкомы, обкомы, крайкомы. А самый высший орган назывался Центральным Комитетом КПСС, который возглавляло Политбюро, с Генеральным секретарём во главе. По логике вещей, все эти райкомы и обкомы должны были состоять из некоторого количества партийной бюрократии, которая должна была бы заниматься следующими вопросами: вопросы приёма и исключения из партии, организационные вопросы, хозяйственными и финансовыми делами организации, разбором личных дел членов партии, то есть сугубо внутренней деятельностью партийных организаций и отдельных членов. В любой партии именно этими вопросами ограничивается весь перечень вопросов, которыми занимаются промежуточные партийные подразделения.

Однако в СССР функции всех этих райкомов и обкомов были шире, значительно шире. Рассмотрим типичную структуру обкома КПСС в брежневскую пору.

Областной комитет КПСС (обком) состоял из бюро, секретариата и отделов. Какие же это были отделы: отдел организационно-партийной работы, отдел агитации и пропаганды, партийная комиссия, общий отдел, финансово-хозяйственный отдел. То есть, это как раз отделы, которые занимались теми вопросами партийной жизни, которые я перечислил в предыдущем абзаце. Всё вроде красиво. И однако же это была только надводная часть айсберга.

В каждом обкоме существовали также ещё следующие отделы: промышленно-транспортный отдел, отдел лёгкой и пищевой промышленности, отдел строительства, отдел науки и учебных заведений, сельскохозяйственный отдел, отдел административных и торгово-финансовых органов. Иногда эти названия могли варьироваться, например, вместо единого промышленно-транспортного отдела в обкоме (или крайкоме) могли существовать два отдела - отдел промышленности и отдел транспорта и связи. В некоторых обкомах и крайкомах могли существовать отделы по конкретному виду промышленности, по которой специализировалась данная область (например, отдел угольной промышленности).

Не стоит, наверное, говорить, что точно такая же структуру была и на нижнем уровне (райкомы) и на верхнем - Центральный Комитет партии (с небольшими вариациями). И вот тут неискушённый в знании советских реалий человек должен бы задаться вот каким вопросом: что за чёрт? Для чего в органах партийного управления КПСС существовали отделы, который структурно дублировали министерства и ведомства правительства?

Я ещё раз остановлюсь на этой «странности». Возьмём какой-нибудь завод, например, по производству турбин для ГЭС. Этот завод подчинялся соответствующем министерству - тяжёлого машиностроения. В рамках этого министерства завод получал план (на пятилетку, годовой, квартальный, месячный), который и должен был выполнить. И, соответственно, в рамках выполнения или невыполнения плана руководство завода было подотчётно своему министерству. Или, допустим, какой-нибудь институт, он подчинялся министерству высшего образования. Ну и т.д. Вроде бы схема обычная и каких-то дополнений в плане управления не требует.

Однако же в СССР всё было совершенно не так. А именно: помимо подчинения профильному министерству, любое предприятие или организация были подотчётны обкому партии, на территории которого располагались. Например, то самое предприятие по выпуску турбин, контролировалось промышленным отделом соответствующего обкома. Директор этого предприятия в обязательном порядке был коммунистов и находился в двойном подчинении - у своего министра (или главы ведомства) и у обкома. И какое из подчинений было более жёстким сказать так сразу нельзя. Обкомы присылали на предприятия своих инструкторов, наблюдателей, уполномоченных и т.д. и т.п., задача которых заключалась в контроле над выполнением плана, а подчас и корректировка этого плана в соответствии с партийными установками.

Таким образом уникальность советской системы заключалась в том, что руководящие органы партии были также органами, дублирующими ряд функций министерств и ведомств. Конечно, соответствующие отделы обкомов и райкомов не занимались выделением фондов, налаживанием связей между предприятиями министерства, но они занимались главным - контролировали каждый чих руководства предприятием и наказывали его.

Так вот вся эта иерархическая структура: горком - райком - обкомы - ЦК, вернее партийные сотрудники, и представляли собой пресловутую партноменклатуру. Номенклатура получала зарплату исключительно за то, что работала в райкомах и обкомах. Помимо зарплаты, как таковой, она имела доступ к спецраспределителям. Считается, что спецраспределители Сталин ввёл для того, чтобы контролировать расходы партийной номенклатуры и, таким образом, бороться коррупцией в этой среде. Возможно такая идея в самом деле присутствовала. Однако в условиях тотального советского дефицита, спецраспределители очень быстро стали одной из главных привилегий номенклатуры. Ещё одной из привилегий были ведомственные санатории, дома отдыха, больницы и санатории.

Номенклатура пронизывала и контролировала всю жизнь советского общества. Не было ни единого экономического или общественного элемента, который бы в СССР оставался вне внимания обкомовской или райкомовской номенклатуры. Отсюда, собственно, и название такого общества - тоталитаризм, то есть общество тотального контроля. Неверное однако утверждать, что это был тотальный контроль со стороны всей партии. Дело в том, что между членами КПСС и номенклатурой был известный зазор и каждый коммунист понимал, чем он отличается от представителя райкома или обкома. Простые коммунисты никак не могли повлиять на номенклатуру. Поэтому правильнее было бы сказать, что в СССР вся общественная и экономическая жизнь находилось под жёстким неусыпным контролем не всей КПСС, а её элиты - номенклатуры.

Как же человек попадал в номенклатуру? Основных путей было два: он либо призывался с производства (разумеется, он должен был быть коммунистом), либо приходил из соответствующих органов ВЛКСМ. Например, представитель райкома ВЛКСМ мог за особое рвение быть рекомендован в райком КПСС. ВЛКСМ вообще рассматривался коммунистами, как кадровый резерв партии. Однако не весь ВЛКСМ, а комсомольская номенклатура. Комсомольская номенклатура, конечно, была пожиже в коленках, ибо не могла контролировать промышленные предприятия. Однако же общим навыкам, столько необходимым для настоящей партийной номенклатуры, в комсомольских райкомах и обкомах учили очень хорошо.

Формально и в КПСС, и в ВЛКСМ существовала демократия (демократический централизм), то есть все руководящие органы избирались общим собранием членов организации. Но это на бумаге. А реальность была иной. На самом деле руководитель любого уровня назначался партийным бюро вышестоящего уровня, а общее собрание было лишь формальным обрядом, так сказать, подтверждением того, что общее собрание принимает к сведению, что вышестоящие товарищи назначили такого-то человека в руководители.

Происходило это так. Бюро обкома (состоящее из первого секретаря обкома и начальников отделов) принимало решение, что в такой-то райком первым секретарём должен быть назначен Тютькин. После этого собиралась районная конференция делегатов от первичек района. На конференции представитель обкома произносил ритуальную фразу: «есть мнение» и озвучивал имя того, кого обком назначил на пост первого секретаря. Слово «назначил» конечно не произносилось. А говорилось, что обком считает, что вот такой-то товарищ лучше всего подходит и «рекомендует» районной организации избрать именно его. Поскольку других вариантов не было, то обряд голосования (За? Против? Воздержались?) сакрально подтверждал выбор обкома. Первых секретарей обкома, кстати, назначали точно также. Только назначало их главное коммунистическое бюро - Политбюро ЦК КПСС.

Таким вот образом номенклатура на основе партийных бюро и партийных комитетов осуществляла свою власть. Поскольку извне ни один желающий попасть в номенклатуру не мог, а номенклатура сама призывала к себе тех людей, которых считала достойными, то такой механизм был сродни масонским ложам, а то и просто мафиозным кланам. При этом, именно номенклатура осуществляла весь контроль и управления жизнью всего и вся в СССР. Ни одна газета не могла напечатать ничего, что не получило бы одобрения в отделе обкома или райкома, ни один спектакль не мог выйти, ни один фильм.

А контролировал ли кто-нибудь саму номенклатуру? Нет, никто её не контролировал. Даже пресловутый КГБ был абсолютно бессилен против номенклатуры. Более того, хотя КГБ СССР формально подчинялся Совету Министров СССР, но реально сотрудникам госбезопасности вдалбливали, что они являются инструментом партии и полностью ей подчиняются. Тем более ничего не могла сделать с номенклатурой прокуратура. Чтобы возбудить уголовное дело против номенклатурщика, прокуратура должна была заручиться разрешением соответствующего райкома или обкома. И, полагаю, нет смысла говорить, что такого разрешения практически никогда не выдавалось. Конечно, даже против простого коммуниста было не так просто возбудить уголовное дело, если райком был против. Но всё же райком мог выдать коммуниста, просто исключив его из партии (это и было знаком, что против такого-то можно возбуждать уголовное дело). Но номенклатура сама себя защищала по мафиозно-корпоративным правилам.

Понятное дело, что очень быстро номенклатура превратилась в такую закрытую элиту, которая понимала свою полную безнаказанность со стороны общества и одновременно привыкла к тому, что все остальные люди полностью подчиняются ей, номенклатуре. Номенклатурщик номенклатурщика отличал точно также, как какой-нибудь тайный масон выискивал в толпе брата-масона. Самое главное отличие номенклатуры от государственно-хозяйственной бюрократии заключалась в том, что номенклатура жили не во имя государства или народа, а во имя самой себя - номенклатуры. Хорошо было то, что полезно номенклатуре и плохо то, что представляет угрозу номенклатуре.

Ещё одно отличие - выстраивание горизонтальных связей. Классический бюрократ не станет общаться с бюрократом своего уровня, но из другого ведомства иначе, кроме как через бюрократическую волокиту документооборота. И один бывший сотрудник министерства не станет считать «своим» какого-нибудь другого бывшего сотрудника другого ведомства. А вот номенклатурщики все между собой братья (опять же почти как у масонов). Я помню, когда я ещё искренне верил в существование какой-то непримиримой оппозиции, то когда попал в Мандатную комиссию Госдумы, был несколько шокирован тем обстоятельством, что руководитель аппарата Мандатной комиссии (а Мандатную комиссию возглавлял тогда член ЦК КПРФ), на короткой ноге с чиновниками из московской мэрии и постоянно неформально обменивается с ними актуальной информацией. Но всё объяснялось тем обстоятельством, что в своё время он работал в МГК КПСС, точно также, как и многие сотрудники аппарата московской мэрии. Номенклатурное братство и телефонное право.

Кстати, особенная ненависть главных коммунистов к Ельцину заключается вовсе не в том, что Ельцин разрушил СССР. Вовсе нет. Ельцину в первую очередь в вину ставили (хотя и не декларировали это публично) то, что он фактически предал корпоративные номенклатурные интересы и связался с плебсом. То есть предал номенклатуру. Но при этом где-то признавали, что Ельцин имеет право на власть, поскольку он был кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС - одна из самых высших ступеней в номенклатурной иерархии.

Поскольку Ельцин был одним из главных номенклатурщиков (хотя и предавшим корпоративные интересы), бывшая советская партноменклатура при нём не могла заявить о своих претензиях на восстановление той роли, которую она играла при СССР. Однако же и отказываться от своих амбиций не собиралась. Ситуация кардинально изменилась, когда государство возглавил выходец из госбезопасности. Для всех людей госбезопасность представлялась весьма и весьма жёстким учреждением. Но не для номенклатуры. Ибо с советских времён КГБ в глаза номенклатуры - это сугубо подчиненный инструмент власти номенклатуры. И с этого момента начался ползучий номенклатурный реванш.

Поскольку, как я сказал, номенклатура - это не обычная бюрократия, а закрытая корпорация по типу масонских лож (ну или, если кому-то больше нравится - мафиозных кланов), да к тому же ещё с претензией на тотальный контроль над обществом, то такого рода реванш, если он осуществится полностью, чреват серьёзными изменениями.

Вот свежий пример. В белгородской области со ссылкой на волю губернатора Евгения Савченко, началась «борьба с хеви-металлом, как сатанинской музыкой» (http://kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1371891&NodesID=7).. Это настолько в духе СССР, что просто оторопь берёт. Спрашивается, с какой это стати губернатор, то есть, собственно, государственный чиновник, который должен следить за соблюдением закона, а также за исправностью дорог и зданий, вдруг лезет в личную жизнь людей? По какому праву? А ответ можно найти в его биографии, на официальном сайте : «Работал в советских и партийных органах районного и областного звена» . То есть он выходец из советской партийной номенклатуры, а для номенклатуры вполне нормально пытаться подчинить своему контролю вообще всё, что происходит на подведомственной территории.

Сейчас много говорят о свободах и их уменьшении в РФ. Ну так ничего странного в этом нет, ибо душителями свобод являются не пресловутые спецслужбы, а номенклатура. И чем больше прав вновь забирает бывшая советская номенклатура, тем меньше у граждан свобод. Тут зависимость линейная.

Всем памятен случай с шашлычной «Антисоветская». Напомню, что префект Митволь «прислушался» к мнению «ветерана Долгих» и распорядился вывеску ликвидировать. Если посмотреть на дело через призму знания о партноменклатуре, то мы увидим, что Долгих - это не какой-то ветеран, а один из высших советских номенклатурщиков - член Политбюро! И в ситуации ползучего номенклатурного реванша, те представители номенклатуры, которые составляют костяк московской власти, испытывают перед ним пиетет (как масон низкого градуса будет всегда испытывать пиетете перед масоном более высокого градуса). А Митволь, собственно, с номенклатурной точки зрения - никто. Поэтому он должен просто тупо выполнять любой приказ номенклатуры высочайшего уровня (Долгих в данном случае). И выполнил. Ибо, видимо, хорошо чует, куда ветер дует.

Ну вот, наверное, собственно и всё. Ещё раз повторю: номенклатура - это не классическая бюрократия, а совершенно уникальное явление. Номенклатура претендует на подчинение всей жизни государства своей воли и осуществляет свой номенклатурный реванш. Пока ещё полная победа не одержана. Но часть пути в это направлении уже пройдена.

Ну а в качестве иллюстрации предлагаю фрагмент из фильма «Деревенский детектив» (Киностудия им. М. Горького, 1969 год), в котором участковый Анискин (в исполнении Михаила Жарова) вступил в конфликт с номенклатурщиком - уполномоченным района. Правда номенклатурщик ещё совсем мелкий, только-только начинает делать свои первые шаги. И однако же уже видно, что такое - номенклатура и как она оценивает свою роль в жизни общества и свои права этим обществом управлять:

Вот, если кратко, что такое - номенклатура. В общем, закругляясь, а то и так что-то уж очень много понаписал. Возможно что-то и упустил. Но основное передать, думаю, удалось. И надеюсь понятно теперь, что очень опасно путать номенклатуру с обычной чиновной бюрократией.