В каком году появилось понятие колхозник. Виды собственности ссср в области сельского хозяйства, или чем отличается колхоз от совхоза. Развитие колхозных животноводческих товарных ферм

Дискуссии о с/х земле опять подняли вопрос о том, кто же может быть эффективным собственником. В суете споров вспомнили и о советских методах хозяйствования в сельском хозяйстве. И как часто бывает в пылу спора, перепутали все и вся, поэтому стоит напомнить одним и рассказать другим.

По многочисленным просьбам читателей, редакция дока продолжает публикацию на тему сельского хозяйства СССР.

Головоломка на экзамене истории

Преподаватели истории КПСС любили нерадивым студентам задавать вопрос на засыпку: "Когда появились совхозы?" Многие студенты вспоминали фильм "Поднятая целина" и начинали угадывать, что совхозы появились или в конце 20-х или в начале 30-х годов. Но, ответ оказывается прост. Первые совхозы появились в 1918 году, как первые социалистические хозяйства, которые должны были по задумке их создателей, показать, как хорошо умеют социалисты вести сельское хозяйство, чтобы из зависти все крестьяне побежали работать в эти совхозы. Но, не получилось. И оказалось, что в середине 20-х годов, самыми эффективными собственниками были кулаки. Так что появление колхозов было неспроста. Просто таким способом коммунисты решили в очередной раз поправить свое материальное состояние за чужой счет. Как проходила коллективизация можете прочитать или в диссидентской литературе, или, если хотите, в статье товарища Сталина в газете "Правда" "Головокружение от успехов". И там и там показано, что именно коллективизация уничтожила зачатки частного бизнеса в сельском хозяйстве и вернула времена крепостного права.

К вопросу о формах собственности

Для советских людей слова о существовании коллективной собственности в условиях СССР это был пустой звук. Формально колхоз считался коллективным хозяйством, к удивлению самых колхозников. Считалось, что совхозом руководит директор, которого назначают представители государственных местных органов власти, по согласованию с райкомом партии, а вот председателя колхоза избирают сами колхозники на собрании. На практике, все выглядело по-другому. На собрание приезжал представитель райкома партии и указывал, кто может быть председателем колхоза. Само голосование было сплошная фикция, и крестьяне прекрасно знали, что "голосуй не голосуй, все равно все по (вырезано цензурой)". По факту и директор совхоза, и председатель колхоза зависел от доброй воли райкома партии. При этом он знал, что снять его с работы или назначить могут только с одобрения того же райкома партии. Мало того, в случае совершения им уголовного преступления, он мог ничего не бояться, если за него заступился райком партии и его не исключили из партии. Так как существовало неписаное правило, члена КПСС осудить было нельзя, только общественное порицание. Не удивительно, что те же директора совхозов и председатели колхозов в своих хозяйствах вели себя, как помещики в своих имениях. Крестьяне, хотя и материли на чем свет своих руководителей, но и боялись, так как очень сильно от них зависели и понимали, что при желании, тот же председатель колхоза может запросто упечь бунтаря на пару годков лес в тайге рубить.

Кто управлял сельским хозяйством

В СССР была плановая экономика, а это значит, что все жили по планам, которые им давали вышестоящие организации. Первоначально Госплан СССР и Госснаб СССР разрабатывали план по народному хозяйству, а в том числе и по сельскому хозяйству. Несмотря на наличие громадных НИИ при Госплане и Госснабе, которые были обязаны объективно подсчитать, сколько и какой сельхозпродукции надо произвести для того, чтобы хватало всему народу, в реальности при планировании использовали проверенный метод "стеля". Это когда брали цифры прошлых лет, смотрели на потолок (стеля) и придумывали новые задания на новый год и следующую пятилетку. В результате, планы были не сбалансированы, и реально их выполнить было невозможно, так как эти планы не учитывали ни природно-климатические условия, ни наличие техники и посадочного материала, а тем более специфики проведения аграрных работ.

Планы, разработанные в Москве, спускались в республики. Потом уже Госплан УССР распределял плановые задания по облпланам, а они уже по райпланам, они в свою очередь уже доводили планы до конкретного совхоза и колхоза. Причем этот процесс был вечный. Весь предыдущий год плановые задания согласовывали и перераспределяли между совхозами и колхозами, но только начинался новый год, как в план начинали вносить бесконечные коррективы, которые вносились весь календарный год. В конце года, когда надо было отчитываться о выполнении плана, очень тяжело было понять, какой же план был первоначальный. В результате, все дружно занимались приписками и очковтирательством, начиная от председателя колхоза заканчивая секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству. Все это знали и дружно играли в эту игру.

Умный председатель колхоза или директор совхоза, так грамотно умел организовать поездку партийного и советского начальства на рыбалку или охоту, что в результате в стране появлялись колхозы и совхозы рекордсмены. Им просто безбожно занижали плановые задания и в результате руководители этих хозяйств и отдельные доярки с комбайнерами получали Героя Социалистического труда. Но продуктов питания, как не было на прилавках магазинов, так и не было дальше.

О сельскохозяйственном производстве в условиях СССР

Проблема сельского хозяйства заключалась в том, что оно не имело реального собственника. Как результат, руководитель колхоза или совхоза воровал машинами, а рядовые колхозники мешками. Причем, это воровство не считалось чем-то преступным, так как система оплаты труда в советском сельском хозяйстве, как бы подсказывала "тебе мало зарплаты, так пойди, укради". Официально заработная плата в сельском хозяйстве была на 30-40% ниже, чем в промышленности.

Произведенная продукция колхозов и совхозов выкупалась только государством. Соответственно, так как был один покупатель, то он устанавливал заведомо заниженные цены на с/х продукцию. Был момент, когда литр молока стоил дешевле литра столовой минеральной воды. Но даже заниженные цены на сельхозпродукцию во времена СССР были не проблема. Самая большая проблема, что на совхозы и колхозы наряды на товары распределяли в последнюю очередь. В СССР деньги на счету мало имели значение. Отдельные колхозы на счету в банке имели миллионы рублей, но это ничего не значило. Так как получить технику, топливо, другие промышленные товары и бытовые можно было только при наличии наряда на получение товара, который выдавался местным отделом Госснаба. В первую очередь Госснаб наряды выдавались предприятиям ВПК, промышленным и строительным предприятиям и только уже напоследок совхозам и колхозам. Поэтому достать самые элементарные промышленные товары для сельских предприятий была проблема.

Вот так и соревновались колхозы с заводами. Колхозы норовили, как можно меньше работать и как можно меньше сдать государству продуктов питания, а заводы норовили, как можно меньше производить продукцию и жаловались на нехватку продуктов питания.

Но, кроме производства продуктов питания, в СССР была самой большой проблемой это хранение и переработка продукции сельского хозяйства. Согласно советским гостам потери овощей и фруктов при хранении допускались в размере 30-40%. На практике больше половины выращенного урожая овощей и фруктов погибало. Не хватало элеваторов, складов и самих предприятий пищевой промышленности. На каждом съезде КПСС призывали больше строить заводов и фабрик пищевой промышленности. И строили, но все как-то мешало, и в результате уже в начале 1980 года начался товарный голод, который уже в конце 80-х и похоронил СССР с его методами хозяйствования.

Очень кратко о кредитовании сельского хозяйства в СССР

Экономика плановая, поэтому был план по выдаче кредитов сельскому хозяйству на календарный год с разбивкой по месяцам. Директора совхозов и колхозов всеми руками и ногами упирались, чтобы не брать эти кредиты. Время от времени, за недобор кредитов согласно плану, они получали взбучку в бюро райкома партии. И приходилось им через не хочу брать эти кредиты. Ставки были ничтожные 3-4%, были даже кредиты под 0,5% годовых. Но и эти кредиты они очень часто не возвращали и проценты не платили. Во-первых, им просто не нужны были деньги, им нужны были наряды Госснаба. Во-вторых, они знали, что время от времени эти кредиты аннулируют и все остаются довольными. Госбанк по этим кредитам не имел возможности взыскать залог, а тем более каким-то образом наказать должника. Зато на каждом съезде КПСС очень любили рассказывать, сколько денег было инвестировано в сельское хозяйства и сколько было выдано кредитов для его развития.

Реквизиты

I. Общие итоги

Велики были трудности, какие преодолевал пролетариат СССР, строя социализм в стране, разоренной империалистической и гражданской войнами, окруженной капиталистическими государствами и имеющей преобладающее в огромной степени крестьянское население.

Поистине героические усилия должен был употребить рабочий класс, чтобы успешно провести страну через 15 лет борьбы и творчества к начальному периоду социализма. Но наибольшие трудности, на которых по пророчеству классовых врагов большевики должны были сломать себе шею, представляла собой задача вырвать нашу многомиллионную распыленную некультурную деревню из цепких лап сильного слоя кулачества 1 и превратим ее в социалистическое сельское хозяйство.

И вот под гениальным руководством т. Ленина, а после его смерти - т. Сталина и возглавляемого им Центрального комитета коммунистической партии пролетариат повел за собой бедняцко-середняцкие крестьянские массы, разгромил кулачество и добился того, что к 15-летней годовщине большинство крестьянского населения (61% по СССР, а по основным с.-х. районам от 2/3 до 3/4) прочно вошло в систему социалистических (коллективных) хозяйств, превратившись в прочную опору советской власти в деревне. На основе сплошной коллективизации кулачество было разгромлено и вопрос «кто кого» в нашей стране окончательно был решен в пользу социализма.

О том, насколько изменилось за 15 лег диктатуры пролетариата социальное лицо нашей деревни, мы можем судить по следующим данным о распределении валовой продукции зерна по социальным секторам сельского хозяйства (в процентах к сумме):

Если до Октябрьской революции половина зерновой продукции получалась от капиталистических хозяйств (помещичьих-кулацких), то уже на 14-м году революции мы имели почти 2/3 валовой зерновой продукции (64,3%), а в настоящем году больше 3/4 (77,7%) от социалистического земледелия (совхозы + колхозы), капиталистическое же сельское хозяйство почти полностью ликвидировано.

Из страны мелкого и мельчайшего сельского хозяйства СССР превратился в страну самого крупного сельского хозяйства. Вместо 21 млн. крестьянских хозяйств в 1916 г. и 25 млн. их в 1927 г., в 1932 г. было 211 тыс. коллективных хозяйств и только 10 млн. мелких единоличных хозяйств. Кроме того, мы имеем свыше 51 тыс. (5 383 в 1931 г.) совхозов и коопхозов со средним размером в 2,1 тыс. га посева на 1 хозяйство.

Производя социалистическую реконструкцию сельского хозяйства, пролетариат подводит под нее новейшую техническую базу. Ленин 13 лет тому назад говорил на VIII съезде партии:

«Если бы могли дать завтра 100 тыс. первоклассных тракторов, снабдить их бензином, снабдить их машинистами (вы прекрасно знаете, что пока это фантазия), то средний крестьянин сказал бы: «Я за коммунию, т. е. за коммунизм» 2 .

И вот на 1/VII 1932 г. наше сельское хозяйство располагает уже 147,8 тыс. тракторов мощностью в 2 177 тыс. л. с., 10,8 тыс. автомашин и 11,7 тыс. комбайнов. Действительность в настоящее время в полтора раза превысила «фантазию», о которой 13 лет тому назад говорил Ленин. Мы имеем армию в сотни тысяч трактористов, а 150 тыс. тракторов обеспечены необходимым горючим и успешно работают на полях СССР, совершенно преобразуя хозяйственное и социальное лицо деревни.

Техническое вооружение сельского хозяйства представляло собой на 1/VII 1932 г. следующую картину:

Наши заводы ежедневно выпускают около трехсот тракторов и автомашин. Так например за 23/IХ текущего года Харьковским и Сталинградским заводами выпущено 245 тракторов (из них 72 доукомплектованных радиаторами) и Московским и Нижегородским автозаводами-111 автомашин. С величайшей быстротой внедряется в сельское хозяйство комбайн и ряд других усовершенствованных машин. В деревне происходит техническая революция, сельское хозяйство начинает превращаться в отрасль промышленности.

Летом 1932 г. уже работали 2 513 машино-тракторных и машино-сенокосных станций, обслуживших почти миллионом своих металлических коней (931 237 л. с.) свыше 1/3 колхозов (34,3%).

Механизация сельского хозяйства (по показателю механизации тяговой силы) за последние 7 лет и главным образом за 5 лет реконструктивного периода возросла более чем в 10 раз, поднявшись в 1932 г. до 1/5.

Гигантский рост за последние три года социалистических форм сельского хозяйства и новейшей машинной техники имел своим результатом, то, что за эти годы посевные площади значительно опередили довоенный уровень. Это хорошо видно из следующей диаграммы.

Указанная выше социальная и техническая реконструкция сельского хозяйства возможна была только на базе тех темпов индустриализации страны и развертывания промышленности, какие были достигнуты героическими усилиями пролетариата под руководством коммунистической партии. Об этих темпах можно судить по изменению индекса физического объема промышленной продукции 3

Промышленность СССР, выросшая уже в 1931 г. по сравнению с довоенной в три раза - материальная база той грандиозной стройки, которую мы имеем в сельском хозяйстве к 15-й годовщине Октябрьской революции.

Успехи развития промышленности, особенно тяжелой, сделали возможным быстрый рост продукции с.-х. машиностроения (в млн. руб. по ценам 1926/27 г.):

1926 г.	1927 г.	1928 г.	1929 г.	1930 г.	1931 г.

Только развивши собственное машиностроение и с.-х. в частности, пролетариат СССР мог торговую смычку с крестьянством (бедняцко-середняцким) дополнить производственной смычкой. Тем самым была создана основа для развернутого социалистического наступления на кулака в деревне, в результате чего к настоящему времени большинство крестьянства вовлечено в систему социалистических (коллективных) хозяйств.

Великую проблему социалистической переделки деревни партия и рабочий класс СССР могли решить только благодаря неуклонному проведению правильной ленинской генеральной линии, нанося сокрушительные удары классовому врагу, и ведя беспощадную борьбу на два фронта: с «лево»-оппортунистическим уклоном, представлявшим главную опасность в восстановительный период нэпа и выродившимся в контрреволюционный троцкизм, и с кулацкой агентурой в партии - правооппортунистическим уклоном, являющимся главной опасностью в реконструктивный период нэпа, а также и в настоящую стадию его, когда мы уже вступили в полосу социализма.

Остановимся теперь на отдельных сторонах тех всемирно исторических успехов, какие одержала партия и рабочий класс на самом труднейшем участке социалистического строительства - в сельском хозяйстве.

II. Выполнение кооперативного плана Ленина

Установивши 15 лет тому назад, в октябре 1917 г., свою диктатуру, отстоявши ее вместе с деревенской беднотой и в союзе с середняцким крестьянством в ожесточенной кровавой борьбе с собственной и мировой буржуазией, пролетариат СССР еще в период военного коммунизма нанес первые жестокие удары капитализму в сельском хозяйстве, национализировав землю и экспроприировав целиком помещичье и в большей своей части кулацкое хозяйство.

Когда военная борьба была победоносно закончена, перед рабочим классом встала задача строительства социализма в нашей стране, наиболее трудной частью которой была социалистическая реконструкция мелкого крестьянского хозяйства.

В течение 10 лет и эта последняя задача в основном была успешно разрешена. Осуществленная в настоящее время в СССР перестройка основной массы многомиллионного мелкого крестьянского хозяйства в социалистическое сельское хозяйство имеет всемирно историческое значение, ибо на завтрашний день после завоевания власти мировым пролетариатом эта же грандиозная задача станет перед ним, но уже в мировом масштабе. С этой точки зрения представляет чрезвычайный интерес гениальный и вместе с тем простой кооперативный план социалистической реконструкции деревни, созданный Лениным и в основной своей части проведенный партией под руководством т. Сталина.

Характерная черта кооперативного плана состоит в том, что в нем найдены, по словам Ленина, «степень соединения частного интереса... степень подчинения его общим интересам, которая раньше составляла камень преткновения для многих и многих социалистов».

В своем кооперативном плане Ленин исходил из указаний Маркса и Энгельса.

«И Маркс и я, - писал в своем «Политическом завещании» Фр. Энгельс, - никогда не сомневались, что при переходе к коммунистическому хозяйству нам необходимо будет в широком масштабе использовать кооперативное производство. Только надо так устроиться, чтобы общество, т. е. прежде всего государство, сохранило за собой собственность на средства производства, и чтобы таким образом частные интересы отдельных кооперативов не противоречили интересам всего общества» 4 .

Установка для кооперативного плана хорошо была сформулирована Энгельсом в его «Крестьянском вопросе». «Наша задача, - говорит он, - по отношению к мелким крестьянам состоит прежде всего в том, чтобы их частное производство и частную собственность перевести в товарищескую, но не насильно, а посредством примера и предложения общественной помощи для этой цели» 5

Проводя кооперативный план Ленина в жизнь, пролетариат опирается на ведущую роль социалистической промышленности.

«Деревня, - писал Ленин, - не может быть равна городу, в исторических условиях этой эпохи (переходной, так же как и капиталистической) город неизбежно ведет за собой деревню» 6 .

«Нет сомнения, что (ведущая роль социалистического города в отношении мелкокрестьянской деревни велика и неоценима. На этом именно и строится преобразующая роль индустрии в отношении сельского хозяйства», - говорил т. Сталин на конференции аграрников-марксистов.

Отсюда вытекала необходимость наряду с сельским хозяйством также в первую очередь восстановить разрушенную империалистической и гражданской войной промышленность, чтобы затем, опираясь на нее, перевести частное производство и частную собственность мелких крестьян в товарищескую. Поэтому Ленин, когда мы совершили переход к новой экономической политике, писал весной 1923 г. о необходимости «ценой величайшей и величайшей экономии хозяйства в нашем государстве добиться того, чтобы всякое малейшее сбережение сохранить для развития нашей крупной машинной индустрии, для развития электрификации, гидроторфа, для достройки Волховстроя и пр. В этом и только в этом будет наша надежда» 7

Вместе с тем нужно было обеспечить влияние социалистической промышленности на мелкое крестьянское хозяйство, вытеснивши при помощи кооперативной организации крестьянского торгового оборота частноторгового посредника между ними. Осуществляя эту задачу, пролетариат создал непосредственную «торговую смычку» между городом и деревней и тем самым собрал распыленное мелкое единоличное крестьянство в кооперативную систему, воспитывая его на практической массовой общественно-хозяйственной работе, подготовляя его в этой школе к будущему коллективному хозяйствованию.

Так стояла в кооперативном плане Ленина задача первого подготовительного этапа его выполнения, соответствовавшего восстановительному периоду нэпа, когда промышленность была еще слаба и когда основным звеном в области взаимоотношений между рабочим классом и мелким крестьянством могла быть только торговая смычка.

Насколько успешны были результаты этого подготовительного этапа проведения кооперативного плана - свидетельствуют нижеприводимые данные.

К концу 1926/27 г. кооперация охватила больше половины всего торгового оборота.

Таким образом уже в 1927, г. частник был оттеснен в торговом обороте кооперацией и госторговлей настолько, что доля его сократилась почти до 1/3 торгового оборота и менее 5% оптового. Торговая смычка между городом и деревней почти полностью была осуществлена.

В 1929 г. общая кооперированность крестьянских хозяйств в области оборота достигла свыше 80%. С этого же года началось массовое кооперирование и в области с.-х. производства (коллективизация).

Общая кооперированность крестьянских хозяйств в 1929 г. составляла: по РСФСР - 88%, по УССР - 84% и БССР - 78%.

Если же брать кооперирование только по линии с.-х. оборота (сбыта, снабжения и кредита), то рост характеризуется следующими темпами (в процентах ко всему числу крестьянских хозяйств):

1925 г.	1926 г.	1927 г.	1928 г.	1929 г.	1930 г.

К периоду массовой коллективизации с.-х. кооперирование оборота охватило большинство крестьянских хозяйств, причем кулак в последние годы все более и более оттеснялся в кооперации на последнее место. За период с января 1928 г. до осени 1929 г. процент крестьянских хозяйств, вошедших в сельскую кооперацию, в области обращения выражался в следующих цифрах по каждой классовой группе:

Вместе с восстановлением промышленности шло восстановление и сельского хозяйства, а растущая сеть с.-х. кооперативов обрастала простейшими производственными объединениями, этими элементами будущих коллективных хозяйств (машинными и тракторными товариществами, прокатными и случными пунктами, предприятиями по переработке с.-х. продукции, семенными и животноводческими товариществами, контрольными союзами и т. п.).

Посевная площадь к концу восстановительного периода превысила довоенный уровень (105 млн. га) и составляла в 1926 г. - 110 млн. га, в 1927 г. - 112 млн. га и в 1928 г. - 113 млн. га.

К этому времени однако возможности мелкого единоличного хозяйства уже исчерпались, подъем становился все более замедленным, и дальнейший рост посевных площадей произошел уже в 1930 и 1931 гг. с массовым переходом единоличных крестьянских хозяйств в коллективные.

В отношении скотоводства к концу восстановительного периода довоенный уровень несколько не достигнут был по лошадям, по всем же видам остального (продуктивного) скота он был превзойден.

Успехи восстановительного. периода были достигнуты в беспощадной борьбе с троцкизмом, не верившим в возможность социалистической переделки крестьянских хозяйств, отрицавшим союз пролетариата и деревенской бедноты с середняцким крестьянством, и толкавшим нас на преждевременное авантюристическое наступление на кулака, перескакивая через необходимый подготовительный этап, что грозило срывом всего нашего социалистического строительства.

2. Численность скота по СССР (в млн. голов)

Разгром троцкизма ускорил успешное завершение восстановительного этапа в развитии нашего хозяйства и подготовку развернутого социалистического наступления на капиталистические элементы деревни.

Когда восстановительный период был завершен, партия (с XV съезда) приступила к реконструкции всего нашего хозяйства и к выполнению второй и основной задачи кооперативного плана Ленина, состоявшей в кооперировании крестьянского, производства, т. е. в объединении мелкотоварных единоличных бедняцко-середняцких хозяйств в коллективные (социалистические) хозяйства. Но и в этот период реконструкции развернутое наступление по всему фронту на кулачество стало возможным только тогда, когда на основе успешного строительства колхозов и совхозов мы получили материальную базу для ликвидации кулацкого хозяйства.

«Могли ли мы, - говорил т. Сталин в 1930 г. на конференции аграрников-марксистов, - лет пять или года три назад предпринять такое наступление на кулачество? Могли мы тогда рассчитывать на успех такого наступления? Нет, не могли. Это было бы опаснейшим авантюризмом. Это было бы опаснейшей игрой в наступление. Ибо мы наверняка сорвались бы на этом и сорвавшись укрепили бы позиции кулака. Почему? Потому, что у нас не было еще тех опорных пунктов в деревне, в виде широкой сети совхозов и колхозов, на которых можно было бы базироваться в решительном наступлении против кулачества, потому, что мы не имели тогда возможности заменить капиталистическое производство кулака социалистическим производством в виде колхозов и совхозов».

III. Развернутое наступление социализма в деревне

После XV съезда партия перенесла центр тяжести выполнения кооперативного плана Ленина с кооперирования оборота на кооперирование с.-х. производства, иначе говоря, на коллективизацию крестьянских хозяйств. Эта политика партии, подрывавшая самую основу кулацкого, капиталистического сельского хозяйства, не могла не вызвать обострения классовой борьбы, сопротивления кулака, а с другой стороны развертывания наступления на него со стороны пролетарского государства, выразившегося в чрезвычайных мерах по хлебозаготовкам, усиленном ограничении кулацкой эксплоатации и наконец со второй половины 1929 г. и в прямой ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации.

Приводимые ниже данные свидетельствуют о коренных социальных и экономических сдвигах в нашем сельском хозяйстве, произведенных партией вопреки пророчествам и сопротивлению правых.

Совхозы. В социалистической реконструкции нашего сельского хозяйства решающую роль сыграли государственные с.-х. предприятия, «советские хозяйства», явившиеся аванпостом социализма в деревне, становым хребтом социалистического сельского хозяйства. Они имеют двоякое значение: во-первых, как система хозяйственных предприятий, представляющих могущественное орудие в руках пролетариата в деле разрешения зерновой, животноводческой, сырьевой и других с.-х. проблем. В разрешении зерновой проблемы они уже оказали свое решающее влияние: в 1932 г. зерновая продукция совхозов составила около 400 млн. пуд. Огромную роль несомненно сыграют совхозы и в разрешении животноводческой проблемы. Уже в начале 1932 г. совхозы обладали более чем 1 1/2 млн. голов коров и 6 млн. голов мелкого продуктивного скота (овец и свиней). Согласно постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) за 15 месяцев (к началу 1934 г.) совхозы должны будут дать государству 300 тыс. т мяса против 130 тыс. т за предыдущие 15 месяцев.

В настоящее время мы имеем большое число совхозобъединений, имеющих задачей разрешение наряду с колхозами целого ряда отдельных проблем сельского хозяйства, что видно из самого названия их: Зернотрест, Скотоводобъединение, Свиноводобъединение, Овцеводобъединение, Коневодобъединение, Оленеводтрест, Союзкаракуль, Союзсахар, Главленком, Новлубтрест, Трест маслично-эфирных культур, Главконоплевод, Союзтабак, Союзшелк, Лектехсырье, Союзплодоовощь, Каучуконос, Союзсеменовод, Союзконсерв, Главхлопком, Цикортрест, Чайгрузия, Лимон-мандарин, Союзводхоз.

Давши государству значительные массы зерновой продукции, совхозы вместе с колхозами открыли возможность к концу 1929 г. перейти к политике ликвидации кулацких хозяйств, так как уже была подготовлена замена продукции этих капиталистических хозяйств продукцией социалистических хозяйств.

Другое значение совхозов состоит в том, что они явились для широких крестьянских масс наглядным доказательством преимуществ крупного социалистического предприятия, организованного по последнему слову науки и техники, перед мелким отсталым единоличным крестьянским хозяйством. К 1932 г. совхозы обладали 62,6 тыс. тракторов мощностью более 1 млн. л. с. и были механизированы (по тяговой силе) в среднем почти на 3/4.

Общая стоимость их основных фондов достигла более чем 2 1/2 млрд. руб. и общая численность работников совхозов на 1/VI 1932 г. достигла 2 353,7 тыс., в том числе 1 070,9 тыс. постоянных рабочих. Вполне обеспеченные техническими средствами, совхозы наряду с лучшими колхозами и МТС показом рациональной постановки хозяйства и социалистической организации сыграли решающую роль в переломе отношения середняцких масс крестьянства к коллективизации во второй половине 1929 г. Вопреки домогательствам правых система совхозов за какие-нибудь последние 5 лет выросла с поразительной быстротой.

3. Показатели роста совхозов за 5 лет

	1928 г.	1929 г.	1930 г.		1932 г.
Число совхозов
Посевная площ. (тыс. га)
Колич. тракторов
Мощность их (тыс. л. с.)
Процент мех. тяг. силы
Колич. коров (тыс. голов)
Колич овец и коз.(тыс. гол.)
Колич. свиней старше 4 мес. (тыс. голов)
Стоимость осн. фондов (в неизмен. ценах 1926/27 г. в млн. руб.)
1 В 1932 г. происходил незаконченный процесс разукрупнения совхозов.

В настоящее время совхозы не закончили еще своего организационного периода. Подготовка достаточно квалифицированных новых кадров и их социалистическое воспитание, освоение новой техники и вообще выполнение шести условий т. Сталина в применении их к совхозам - все это очередные задачи. Организационно-хозяйственное укрепление совхозов, в особенности животноводческих, стоит во весь рост. Но сама идея развернутой системы государственных с.-х. предприятий целиком себя оправдала, огромное значение их несомненно как в прошлом, так и в предстоящем разрешении проблемы уничтожения противоположности между городом и деревней во второй пятилетке. Создание специального Народного.комиссариата зерновых и животноводческих совхозов несомненно сыграет в повышении качественной стороны работы совхозов свою решающую роль.

Снабжая окружающее крестьянское население лучшими породами животных и сортами растений, распространяя вокруг себя агрокультуру, организуя первые тракторные колонны и машинотракторные станции (вспомним знаменитую Шевченковскую МТС), совхозы обильно разбросали вокруг себя семена крупных коллективных хозяйств, и теперь эти семена дали богатые всходы: совхозы окружены кольцами колхозов. Районы наибольшего развития совхозов (юго-восток) оказались и районами наибольшего роста коллективного движения.

Колхозы . Подводя итоги колхозному строительству за 15 лет диктатуры пролетариата, необходимо подчеркнуть руководящую роль пролетариата в этом наиболее трудном из всех его подвигов за все время революции. С этой точки зрения история коллективизации представляет собой огромный интерес.

В период военного коммунизма мы имели первую волну коллективизации, которая с наступлением нэпа сменилась застоем. Весь восстановительный период нэпа мы в сущности имели стабильное состояние коллективизации с кратковременным небольшим подъемом в 1925 г. Только с переходом к реконструктивному периоду с 1927 г. начался крупный подъем колхозного движения.

В первый период, в эпоху военного коммунизма, основной костяк колхозников составляли пришлые в деревню городские элементы: рабочие, кустари, ремесленники и служащие, организовывавшие в 1918 г. на бывших помещичьих землях преимущественно коммуны, а с 1919 г. также и артели. Товарищества же по общественной обработке земли почти полностью отсутствовали.

4. Состав колхозов по уставным формам (в процентах ко всему числу колхозов)

5. Социальный состав первых колхозов (в процентах к итогу)

Некрестьянский состав колхозов достигал половины всего числа членов колхозов, а среди них рабочие составляли в 1928/29 г. наиболее компактную массу, составлявшую 40% из числа городских пришельцев. Что касается крестьян, то около половины их были безлошадники, в значительной своей части пришедшие также из других мест. Пролетарские и полупролетарские части колхозов вместе составляли не менее 40% общего числа колхозников и являлись наиболее активной группой колхозников. Первые колхозы образовывались главным образом на государственных землях: по данным НК РКИ на 1/VIII 1925 г. 90% коммун, 60% артелей и 56% товариществ были организованы на государственных землях.

Таким образом для первых колхозов периода военного коммунизма было характерным, во-первых, то, что начало им положено рабочими и близкими к ним группами из числа кустарей, батраков и т. д., во-вторых, что они организовывались преимущественно в виде коммун в национализированных бывших помещичьих имениях. Несмотря на пестрый состав остальных участников колхозов (включительно до попов и даже бывших помещиков, укрывавшихся в колхозах) роль городского пролетариата в основании колхозного движения совершенно очевидна. Не имея опыта, материальных средств, в обстановке гражданской войны, первые колхозы существовали в крайне тяжелых условиях и часто погибали. Они сыграли однако огромную роль, выковавши первые кадры колхозников-организаторов и создавши сохранившиеся до наших дней образцы коллективного хозяйства. Пролетариат не только создал политические предпосылки для колхозного движения (диктатуру пролетариата, национализацию промышленности и земли и т. д.), он сам непосредственно организовал первые коллективные хозяйства, втягивая в них на первых порах наиболее близкие к себе социальные элементы - батрачество и бедноту.

С наступлением нэпа, с восстановлением фабрик и заводов в городах и улучшением продовольственного положения в промышленных центрах пролетарские элементы в большей своей части вернулись из колхозов в промышленные предприятия, но колхозное движение не заглохло. Подхваченное деревенской беднотой, оно поддерживалось в том же размере до наиболее благоприятного времени, какое наступило к концу восстановительного периода нэпа. В этот период доля коммун все время сокращается, растет количество простейших коллективов-товариществ по общественной обработке земли, хотя пока большинство колхозов составляют стабилизировавшиеся в своем числе артели (табл. 6).

6. Соотношение уставных форм колхозов в период нэпа (в процентах к итогу)

Количество рабочих в колхозах сокращается в 1925 г. до 5%, в том числе городских пролетариев до 2,4%. .Преобладающую роль в составе колхозников начинает играть деревенская беднота (табл. 7).

7. Социальный состав колхозников в РСФСР в 1925 г.

В этот период основным звеном во взаимоотношениях города и деревни была торговая смычка, центр тяжести в проведении кооперативного плана Ленина лежал в кооперировании крестьянского оборота, восстанавливалась промышленность как база для массовой коллективизации, вытеснялся частный посредник из торгового оборота и шла кооперативная подготовка основных крестьянских масс для коллективизации.

Прошло второе пятилетие после октябрьского переворота. Социалистическая промышленность окрепла и по своей продукции перевалила через довоенный уровень. К этому времени выяснялось несоответствие между шедшей быстрыми темпами вперед крупной городской социалистической промышленностью и исчерпывавшим возможности своего развития в единоличной форме мелким раздробленным крестьянским сельским хозяйством. Учтя новую обстановку, партия на XV съезде перешла от восстановления к реконструкции всего народного хозяйства, сельского хозяйства в частности, перенесла центр тяжести от торговой смычки города с деревней на производственную и призвала основные крестьянские массы к строительству крупного коллективного хозяйства. Наступил период решения наиболее трудной задачи, борьбы за вовлечение в коллективизацию многомиллионных середняцких масс крестьянства.

Этот период расчленяется на две части: на подготовительную часть, охватывающую почти два года (с 1928 до осени 1929 г.), и этап развернутого по всему фронту наступления на капиталистические элементы деревни, охватывающий конец 1929 г. и последующие три года - 1930, 1931 и 1932.

Первый этап реконструктивного периода для колхозного движения характеризуется: а) расширением бедняцкой социальной базы; б) господством «мануфактурного» типа колхозов, организованных на основе сложения простого крестьянского инвентаря, живой тяговой силы и ручного труда; а) мелким размером колхозов - в 10-15 дворов и г) преобладанием низшей формы колхозного строительства - товариществ по общественной (совместной) обработке земли.

В этот подготовительный этап до поворота большинства середняка в сторону коллективизации достигнуты были следующие результаты.

1. Колхозы к осени охватили 7% всех крестьянских хозяйств, а в юго-восточных районах (С. Кавказ, Н. Волга и пр.) - 18-19%, причем колхозы вместе с совхозами по всей продукции превысили сократившееся производство кулацких хозяйств (по урожаю 1929 г.).

8. Удельный вес социалистического и капиталистического секторов сельского хозяйства в зерновой продукции 1929 г. (по 8 основным зерновым районам)

2. Колхозы показали крестьянским массам, что даже на основе простого сложения крестьянского инвентаря колхозное хозяйство вследствие более рациональной постановки дает большую доходность, чем единоличное, увеличивая размер посева на 1 работника и повышая урожайность на 1 га.

Так, средняя урожайность озимой ржи за 1928 и 1929 гг. в колхозах сравнительно с урожайностью единоличного крестьянского хозяйства, принятого за 100, выразилась в следующих цифрах:

Посевная площадь на 1/VII 1929 г. составляла по СССР в среднем на 1 двор: единоличника - 4,59 га и колхозника- 5,68 га.

3. К осени 1929 г. мы уже имели в сельском хозяйстве 35 тыс. тракторов, а к осени 1930 г. 66 тыс. их с мощностью в 92 тыс. л. с. К этому времени наилучше поставленные механизированные совхозы и кустовые объединения колхозов, располагавшие тракторным парком (предшественники МТС), дали середняку яркое доказательство хозяйственных преимуществ крупного социалистического хозяйства перед мелким крестьянским.

4. Нажим на все более ожесточавшегося кулака по линии налога и хлебозаготовок, борьба с его спекуляцией, решительные ограничения эксплуататорских стремлений дезорганизовали кулачество, ослабили его роль и влияние в крестьянской массе.

5. Наконец в самом качественном содержании преобладавшей формы колхозов - в товариществах по общественной обработке земли - произошли значительные сдвиги, приблизившие товарищества по уровню обобществления к с.-х. артелям, вследствие чего повысилось социалистическое их качество и общий уровень обобществления значительно возрос. Этим был подготовлен переход большинства товариществ по СОЗ на устав с.-х. артелей.

18. Степень обобществления в колхозах по СССР (в процентах)

Все это подготовило перелом в отношении середняка к коллективизации и явилось толчком для массового его вхождения в колхозы, начиная с осени 1929 г. Массовое движение середняка в колхозы радикально изменило картину колхозного движения.

По социальному составу в нем стал преобладать середняк, как занимавший центральное положение среди.единоличного крестьянства, вследствие чего коллективизация отдельных групп стала перерастать в сплошную коллективизацию всего крестьянства (за исключением кулацкой группы).

Вместо мелких колхозов в 10-15 дворов господствующим типом стали крупные колхозы, часто охватывающие целые населенные пункты. Изменение среднего размера колхозов (по числу хозяйств) показано на диаграмме 9.

В 1931 г. коллективизация передвинулась в более северные районы с преобладанием мелких селений, что сказалось на некотором снижении среднего размера колхоза по всему СССР. В 1932 г., когда темпы коллективизации замедлились и главной задачей стало качественное укрепление колхозов, географическое расположение колхозов изменилось в малой степени и снова сказался процесс укрупнения колхозов, происходящий главным образом в более северных районах при одновременном разукрупнении колхозов в некоторых южных районах.

Размах колхозного движения вширь сопровождался повышением его социалистического качества и переходом на с.-х. артель как основную форму колхозного строительства. Центр тяжести хозяйства и труда колхозника перенесся из индивидуального его хозяйства в коллективное; колхозник обеими ногами стал на почву социалистического хозяйства и тем самым превратился в основную и прочную опору советской власти в деревне.

9. Изменение соотношения колхозных форм (в процентах)

Одновременно с этими процессами происходил процесс механизации колхозов, т. е. перехода их от мануфактурной стадии к стадии индустриализированных с.-х. предприятий. Однако характерной для данного этапа колхозного движения является именно переходная форма от колхозной «мануфактуры» к индустриальной колхозной системе, признаком которой является сочетание трактора и лошади. Это сочетание находится в полном соответствии с артельной формой колхоза, в которой наилучшим образом для данного уровня развития колхозов сочетаются общественные интересы коллектива и частные интересы колхозника. Это все тот же принцип, на который так часто указывал Ленин, говоря о мере сочетания общественного и частного интересов крестьянина и о необходимости двигаться вместе с ними, не отрываясь от широких крестьянских масс.

Индустриализация колхозов, т. е. переход колхозной системы от мануфактурной стадии к машинной, тесно связана со строительством машино-тракторных станций, и поэтому рассмотрение вопроса об индустриализации колхозов, естественно, связывается с трактовкой проблемы машино-тракторных станций, о чем будет идти речь ниже.

IV. Классовая борьба и колхозное строительство

Первые колхозы появились на свет под грохот гражданской войны. В классовой борьбе они родились и классовую борьбу они в свою очередь усиляли. Колхозы, представляющие собой систему социалистических производственных отношений, пришли на смену унаследованной от дореволюционной России системе товарно-капиталистических производственных отношений. Изучение географии колхозной сети за весь период коллективизации определенно указывает на то, что где более развиты были капиталистические отношения в сельском хозяйстве, где классовое расслоение достигало наибольших ступеней, там раньше всего и быстрее всего развивались колхозы. Где капиталистические отношения в сельском хозяйстве достигли большей зрелости, где более оформленные капиталистические классы уже стояли друг против друга, где следовательно классовая борьба была более развита, там успехи коллективизации были наибольшие. Именно в таких районах раньше других создалась сплошная коллективизация и раньше произошла ликвидация кулачества как класса.

Сплошная коллективизация делала невозможным существование кулацких хозяйств, ибо лишала эти капиталистические хозяйства объектов для их эксплоатации. Поэтому в районах сплошной коллективизации для кулака неизбежно возникал вопрос: либо он должен погибнуть как хозяин капиталистического предприятия, либо он должен уничтожить колхозное движение. Кулацкое хозяйство, замененное социалистическим хозяйством, должно было быть ликвидировано, и лозунг ликвидации кулака как класса на базе сплошной коллективизации явился естественным следствием успехов социалистического наступления в селе. Первые решающие бои вокруг коллективизации произошли в таких районах, как Северный Кавказ, степная Украина, Поволжье, Урал и т. п., т. е. в тех районах, где мы имели наибольшую капиталистическую эксплоатацию, которая толкала бедняцко-середняцкие массы, составившие первые колхозные кадры, на организацию коллективных хозяйств. Именно в этих районах ликвидированы были основные массивы кулацких хозяйств, и кулачеству как классу нанесен был смертельный удар.

Ожесточенная борьба с кулачеством, беспощадная борьба с его агентурой - правым оппортунизмом, как главной опасностью в реконструктивный период нэпа, а также и на том этапе его, когда мы вступили в полосу социализма, являлись и являются основой политики партии па данном историческом отрезке. Серьезный вред колхозному строительству нанесли и «левацкие», троцкистские по существу, перегибы в практике ряда районов в течение последних трех лет. Характерной чертой их было нарушение ленинского принципа добровольности в коллективизации, замена идейного и организационно-политического руководства административным нажимом, принудительными методами. Наиболее яркими примерами этих «левацких» перегибов были: принудительная коллективизация крестьян в ряде районов в феврале и марте 1930 г., перегибы в области распределения хлебозаготовительного плана между колхозами в 1931 г., главным образом в некоторых частях Украины и Урала, принудительное обобществление коров и мелкого и продуктивного скота в 1932 г. также в ряде районов. Бдительное внимание ЦК нашей партии и своевременное вмешательство его предотвратили гибельные последствия работы этих троцкистских контрабандистов на местах, но серьезный вред колхозному строительству они все же успели нанести, давши в руки кулачества лучшие козыри для его борьбы против коллективизации.

Уходя со сцены, разбитое (но пока еще недобитое) кулачество сумело оказать влияние на широкие массы единоличников и колхозников, увлекши их собственным примером и толкнувши их на уничтожение рабочего и продуктивного скота. Наше животноводство попало под жестокий огонь классовой борьбы.

Благоприятной обстановкой для кулацкой работы явились неблагоприятные условия для создания кормовой базы, недостаточность квалифицированных кадров для сложной организации социалистического животноводства и еще незаконченный вообще период освоения как новых социалистических форм, так и новых технических средств и орудий в нашем сельском хозяйстве.

Если в части рабочего скота брешь была в основном закрыта ростом тракторной тяги, то чувствительный урон в части продуктивного скота мы пока еще не устранили. Рядом мер, принятых ЦК в 1932 г., не только было приостановлено снижение поголовья скота, но и наметились тенденции к его расширению заметным ростом мелкого скота и молодняка крупного скота.

В то же время к 1932 г. созданы и укреплены базы социалистических животноводческих хозяйств, животноводческих совхозов и животноводческих товарных ферм колхозов.

11. Развитие колхозных животноводческих товарных ферм

Сильнейший стимул развитию животноводства как коллективного, так и индивидуального (колхозников и единоличников) дан постановлениями ЦК и СНК от 10/V 1932 г. о скотозаготовках и колхозной торговле и от 23/1Х 1932 г. о мясозаготовках. Последним постановлением для поощрения разведения скота установлены твердые нормы на двор для сдачи мясной продукции с дифференциацией их для единоличников и колхозников, отдельно для колхозов с фермами и без них и с дифференциацией также по районам разной степени развития животноводства.

Таким образом животноводство как социалистическое, так и индивидуальное поставлено на твердые рельсы и дальнейшее развитие его обеспечено. Ставка кулака и на этом участке так же бита, как и на всех остальных.

Машино-тракторные станции. Формой индустриализации колхозов, перевода их с «мануфактурной» стадии на стадию механизированных с.-х. предприятий является сочетание их с принадлежащими государству машино-тракторными станциями.

МТС являются формой «организации советским государством крупного коллективного сельского хозяйства на высокой технической базе, в котором наиболее полно сочетаются самодеятельность колхозных масс в строительстве своих коллективных хозяйств с организационной и технической помощью и руководством пролетарского государства» 8

МТС - могучее орудие пролетарского руководства колхозным крестьянством на путях социалистической реконструкции и вовлечения широких крестьянских масс в коллективизацию.

МТС развились с поразительной быстротой, перекрывшей всякие ожидания и расчеты. Вот таблица некоторых показателей по динамике МТС за 3 года их существования (табл. 12).

12. Динамика сети МТС по направлениям (Число МТС по СССР, участвовавших в весенней посевной кампании соответствующего года)

В 1929 г. была организована первая зерновая (Шевченковская) МТС. В 1930 г. МТС было всего 158, принадлежавших Трактороцентру и представлявших 3 направления (кроме них существовало еще несколько десятков зерновых менее организованных МТС, принадлежавших кооперативным организациям). В 1932 г. весной работало уже 2 115 МТС, специализировавшихся более чем по 12 направлениям.

Посевные площади, охватываемые МТС (в колхозах, обслуживаемых МТС), росли следующим образом (в млн га):

	1931 г.	1932 г.
в т. ч. весеннего посева

МТС родились из совхозных тракторных колонн, посредством которых совхозы оказывали техническую помощь окружающему крестьянству. Для создания машино-тракторных станций почва была подготовлена так называемыми кустовыми объединениями колхозов, соединявшихся для организации достаточно мощных, непосильных для отдельных колхозов машино-тракторных колонн и обслуживающих их мастерских и гаражей.

О мощи энергетики системы МТС можно судить по сопоставлению ее в этом отношении с системой совхозов, которое дано в диагр. 10-й.

В настоящем 1932 году (на 1/VI) МТС располагали тракторным парком, превышающим на 10 тыс. тракторов парк совхозов, но по мощности его они уступали совхозам на 140 тыс. лошадиных сил. В то время как тракторный парк совхозов по своей мощности превысил на 72 тыс. 1 млн. л. с., тракторный парк МТС не достиг еще 1 млн. на 68 тыс. л. с. Из этого видно, что совхозы обладают более мощными марками тракторов, но по общей мощности всего тракторного парка обе системы примерно уравновешивали друг друга, так как помимо МТС у некоторых колхозов имелось небольшое количество собственных тракторов (на 1/V 1932 г. 9,5 тыс. тракторов мощностью в 98 тыс. л. с.). Следовательно всего на колхозных полях летом 1932 г. работало 1 029 механических л. с.

Процент механизации тяговой силы мы считаем показателем степени механизации с.-х. труда потому, что замена тяговой силы рабочего скота двигательной силой трактора означает переход на систему рабочих машин (прицепного тракторного инвентаря, комбайнов и т. д.) вместо элементарных с.-х. орудий с широким применением непосредственного ручного труда.

Механизация с.-х. труда колхозников, превращение его в разновидность индустриального труда - представляет собой первую задачу МТС.

Вторая задача МТС состоит в вовлечении в колхозы и закреплении в них широких крестьянских масс, в особенности в могучем влиянии их на середняцкие массы. Подводя усовершенствованную механизированную технику под колхозное хозяйство, значительно повышая производительность труда в нем, МТС являются последним и самым неотразимым доводом для середняка в пользу очевидных преимуществ крупного коллективного хозяйства перед мелким единоличным крестьянским хозяйством.

Распахивая твердые целинные земли, охватывая своими тракторами более широкие площади, чем могла охватить живая тяговая сила, МТС способствовали расширению колхозных посевов. В 1931 г. размер посевной площади на 1 двор в районах МТС повысился например на юго-востоке европейской части СССР на 8-10%, в то время как в колхозах вне районов МТС это повышение было на 5%. В районах МТС мы получали и более высокую урожайность вследствие лучшей и более своевременной обработки земли и понятно, что здесь мы имели и более высокую доходность колхозов и колхозников и большую товарность колхозного хозяйства.

В приводимой ниже таблице, составленной на основании материалов годовых отчетов колхозов, показывается зависимость в районах МТС роста «чистой продукции» (валового дохода) колхоза на 1 работника от степени вооруженности его средствами производства, выраженной в размере материальных затрат на 1 работника. Данные приводятся в процентах к соответствующим показателям вне районов МТС.

Эта маленькая таблица свидетельствует об очень важном факте - эффективности наших вложений в сельское хозяйство и целесообразности применяемой формы этих вложений, именно механизация социалистических хозяйств: чем выше поднимаются в отношении вооруженности колхозы в районах МТС над остальными колхозами, тем больше они их превосходят и своей доходностью, а это говорит и о другом обстоятельстве, - что МТС действительно являются верным орудием организационно-хозяйственного укрепления колхозов.

Если же мы возьмем ту часть дохода колхоза, которая превращается в доход колхозника, и присоединим сюда доход последнего от его индивидуального хозяйства, то общий доход колхозника в районах МТС превышает доход единоличника в большей степени, чем вне районов МТС. Для подтверждения сказанного приведем табличку, составленную на основании более чем 300 бюджетных описаний колхозников и единоличников, проведенных ЦУНХУ в 1930 г. по основным районам СССР (табл. 13).

13. Доход колхозника

Понятно, что повышение доходности крестьянина от вхождения его в колхоз, а затем от обслуживания колхоза МТС есть простая и ясная причина того, почему МТС сыграли такую важную роль в переломе отношений середняцких масс к коллективизации и в закреплении их нового отношения к колхозам.

Вооружая колхозы передовой машинной техникой, являющейся продукцией предприятий тяжелой промышленности, МТС в то же время играют роль посредников в обратном снабжении промышленности продукцией колхозов. Таким образом МТС представляют собой подлинную форму непосредственной производственной смычки города и деревни, самого тесного практического делового соприкосновения пролетариата и колхозного крестьянства,- наилучшее условие для конкретного руководства этим колхозным крестьянством со стороны рабочего класса. Поэтому проведение машино-тракторными станциями в обслуживаемых ими колхозах хлебозаготовок имеет огромное значение, с точки зрения развития плановости во взаимоотношениях города и деревни и социалистического влияния пролетариата на колхозное крестьянство.

Итак, МТС - не только энергетический центр для колхозов, МТС является также организатором самого колхозного производства и сбыта продукции государству, важнейшим фактором организационно-хозяйственного укрепления колхозов и развития коллективизации.

По мере большего охвата колхозов МТС все более растет удельный вес государственных средств производства в виде МТС среди всех тех средств, к которым прилагается труд колхозника. До сего времени этот удельный вес, если брать в расчет все колхозы, в том числе и не связаннее МТС, рос по всему СССР ежегодно такими темпами (в стоимостном выражении):

1929 г.	1930 г.	1931 г.	1932 г.

Этот показатель является.наиболее важным для измерения степени перерастания колхозов в предприятия последовательно-социалистического типа. По мере развития индустриализации колхозного хозяйства, т. е. по мере перехода его из «мануфактурной» стадии к стадии законченно-механизированного с.-х. производства, в МТС централизуется все большая и большая часть средств производства, к которым прилагается труд колхозника. И на известной ступени этого развития труд колхозника в основной своей части будет сочетаться со средствами производства, принадлежащими уже пролетарскому государству, а это явится необходимым условием для отнесения таких предприятий (МТС вместе с обслуживаемыми ею колхозами) к последовательно-социалистическому типу. «Завершение в основном механизации с.-х. производства на базе МТС означает, что государственные средства производства в общей массе технического вооружения колхозов будут занимать подавляющий удельный вес. Это значит, что колхозы будут работать не только на государственной земле, но и при средствах производства, основная масса которых будет принадлежать государству» 9 .

Колхозное крестьянство, участвуя совместно с пролетариатом в создании материально-технической базы в виде МТС для сельского хозяйства как отрасли промышленности, приходя во все более тесное соприкосновение в самом производственном процессе с руководящим им рабочим классом, перенимает от него новое, коммунистическое отношение к труду, развивает под руководством пролетариата социалистическую самодеятельность и таким образом перевоспитывается и превращается в члена бесклассового общества. В этом заключается третья задача МТС.

Этот процесс перерастания колхозов в последовательно - социалистические предприятия, процесс создания бесклассового общества происходит не самотеком, а в обостренной классовой борьбе с остатками разбитого уже кулачества, в обстановке преодоления многих трудностей, в постоянной борьбе с уклонами в колхозном строительстве от генеральной линии партии: как с «левым» загибом, так и с правоуклонистской практикой самотека и недооценкой пролетарского руководства (в частности в форме МТС), представляющей собою на данном этапе главную опасность.

V. Хозяйственные итоги и очередные задачи в сельском хозяйстве

Первой огромной проблемой в сельском хозяйстве, которую в основном разрешила советская власть, является хлебная, зерновая проблема, лежащая в основе всех других проблем сельского хозяйства. Эта проблема в основном разрешена именно потому, что подавляющая часть хлеба (более 3/4) уже стала продукцией социалистических предприятий (совхозов и колхозов). На место мелких крестьянских хозяйств, которые, все более мельчая, уже не могли поддерживать расширенного воспроизводства и все больше отставали, особенно в своей товарной продукции, от бурного роста промышленности, стали крупные социалистические предприятия. Именно благодаря этому мы в такой мере превысили довоенный уровень как общей посевной площади, так и зерновой. Принимая за 100 посевную площадь всех зерновых культур в 1913 г., мы будем иметь следующую кривую роста посевных площадей:

Уменьшение посевных площадей в 1922 году вызвано гражданской войной и недородом 1921 г. В восстановительный период нэпа происходил подъем зернового хозяйства как результат освоения крестьянством завоеванных Октябрьской революцией земель. Начиная с 1926 г. вследствие исчерпания возможностей развития мелкого крестьянского хозяйства рост посевных площадей снова приостановился, но с 1930 г. рост зерновых площадей возобновляется, в чем большую роль сыграли зерновые совхозы, зерновые МТС и вообще рост социалистических с.-х. предприятий.

Некоторое сокращение зерновой площади в 1932 г. вызвано значительным ростом технических культур.

Несмотря на уменьшение удельного веса зерновых посевов с 87,7% в 1913 г. и 88,4% в 1921 г. до 76,3% в 1931 г., абсолютная площадь их превысила в этом году довоенную площадь, так как общая посевная площадь с 105 млн. в 1931 г. поднялась до 134 млн. га в 1931 г.

В отношении урожайности успехи нашего сельского хозяйства значительно меньше, однако некоторые успехи были и на этом менее удачном участке. Сравнивая урожайность зерновых культур за советский период от 1920 по 1931 г. с урожайностью их за такой же длительности период довоенной России с 1900 по 1911 г., находим, что за советский период средняя тенденция (выровненная кривая) дала повышение с 6,7 до 8,0 ц, тогда как за царский период эта кривая не дала почти никакого повышения - 6,7 и 6,9 ц.

Ту же в общем разницу тенденций изменения урожайности в довоенное время, и в период диктатуры пролетариата мы находим и по отдельным зерновым культурам; особенно ярка эта тенденция по ржи.

На диагр. 13 представлен валовой сбор зерна в процентах к довоенному сбору, исчисленному по посевной площади 1913 г. и среднему урожаю пятилетия 1909-1913 гг.

Еще большее значение имеет товарная продукция зерна (диагр. 14), которая росла более интенсивно, чем валовые его сборы, вследствие увеличения удельного веса социалистических хозяйств, значительно превышающих своей товарностью мелкие крестьянские хозяйства.

Все же гигантский рост городской промышленности, несмотря на разрешение в основном зерновой проблемы, поддерживает известную напряженность хлебного баланса. Причиной этого является то, что, достигнувши больших успехов в смысле роста посевных площадей, мы значительно отстали в отношении урожайности. Это обстоятельство побудило ЦК и СНК в специальном постановлении (от 29/IХ 1932 г.) наметить ряд мероприятий для повышения урожайности. «Посевные площади, -- говорится в постановлении,- расширены достаточно, и цель первой стадий подъема сельского хозяйства - наибольшее расширение площадей - уже осуществлена». «Наступило время, когда от роста хозяйства вширь, путем увеличения посевных площадей, необходимо повернуть к борьбе за лучшую обработку земли, к борьбе за повышение урожайности, как главной и центральной задаче в области сельского хозяйства на данной стадии развития».

Приостанавливая дальнейшее расширение площадей технических и пропашных культур, это постановление допускает небольшое расширение ярового сева к весне 1933 г. (на 1 млн. га) с тем, чтобы площади под пшеницей, овсом и ячменем выросли на 2 1/2 млн. га, из коих 1 млн. га - за счет общего прироста площадей в 1933 г., а 1 1/2 млн. га - за счет вытеснения других менее важных культур».

Таково положение у нас с основной проблемой сельского хозяйства - зерновой. Разрешение ее в основном позволило нам в пределах первой же пятилетки разрешить и другую важную проблему - технических культур. Вследствие решительного улучшения структуры посевных площадей, расширения наиболее ценных старых технических и включения в нее ряда новых технических и пропашных культур, площадь под этими культурами возросла в 1931 г. по отношению к довоенному уровню в три раза. Принявши посевные площади 1913 г. за 100, имеем следующий рост площадей в 1931 г.: хлопка - 310,7, сахарной свеклы - 214, льна - 175, конопли - 188,5, подсолнечника - 380,6 и табаку - 315,6.

Кривая.общего роста технических культур (диагр. 15) показывает, что особенно крупный подъем технических культур происходил в годы развернутого социалистического наступления на кулака и развития сплошной коллективизации, т. е. в 1929-1931 гг.

За блестящими успехами в расширении площадей технических культур, создавшими нам экономическую независимость от иностранных государств (по хлопку, эфиро-масличным растениям и пр.), должна следовать борьба за повышение урожайности этих культур.

До сих пор мы еще не разрешили проблемы животноводства. Но к разрешению этой проблемы мы уже подошли вплотную, во-первых, потому, что уже разрешили в основном проблемы зерна и технических культур, во-вторых, потому, что создали базу для социалистического животноводства, в-третьих, потому, что дали сильнейшие стимулы для разведения скота в индивидуальном животноводческом хозяйстве колхозника и единоличника. Все это полностью обеспечивает разрешение животноводческой проблемы.

В заключение остановимся на характеристике юбилейного года 15-летней эпохи диктатуры пролетариата, характерной чертой которого является всесторонний поворот от количественных достижений и показателей к качественным.

Мы охватили колхозами значительное большинство (свыше 13 млн.) крестьянских хозяйств. Мы колоссально развернули совхозы. Но мы стоим перед неразрешенной еще проблемой достижения таких же успехов в качественных показателях в совхозах и, колхозах, в организационно-хозяйственном укреплении этих обоих видов наших социалистических предприятий, в повышении в конечном счете производительности труда в них. Организация труда все еще остается злободневной задачей как в совхозах, так и в особенности в колхозах.

1932 год проходит под знаком освоения колоссальных завоеваний - новых социалистических форм и новых технических достижений, преодоления многочисленных препятствий на этом пути. Вот почему в этом году развитие коллективизации идет главным образом вглубь, а не вширь, по пути организации средств производства, труда, создания кадров и т. д. Под руководством ЦК настойчивые систематические усилия направлены на разрешение проблемы качества работы обобществленного сектора.

С этой точки зрения приобретает огромное значение укрепление основной на данном этапе формы колхозного строительства, именно артельной, в которой мы находим наиболее легкое и понятное для крестьян сочетание общественного интереса колхоза с частным личным интересом колхозника, составляющее существенную черту кооперативного плана Ленина, и которая поэтому «более доступна сознанию широких крестьянских масс» 10 . Одной из важнейших задач постановлений ЦК и СНК за последний год являлось укрепление именно артельной формы колхозов - развитие не только коллективного, но и индивидуального животноводства колхозников, огородничества и т. д.; развитие колхозной торговли не только колхозной продукцией, но и продукцией отдельного хозяйства колхозника. Огромное значение имеет также ликвидация уравниловки и обезлички в колхозах, поднятие производительности колхозного труда не только ростом социалистической сознательности, но и стимулированием личного интереса колхозника (сдельщина, премии).

На настоящем этапе социалистического строительства в сельском хозяйстве наряду с достижениями всемирно-исторического значения мы имеем ряд серьезных трудностей, которые являются трудностями роста, трудностями освоения передовой машинной техники и передовых крупных социалистических организаций в сельском хозяйстве. Одной из важнейших проблем является здесь проблема кадров, способных конкретно руководить социалистическим строительством в деревне с действительным знанием дела. Постановление ЦК об организации высших коммунистических с.-х. школ несомненно поможет скорейшему разрешению проблемы с.-х. кадров.

В последний год первой пятилетки и на вторую пятилетку основной задачей в области сельского хозяйства является организационно-хозяйственное укрепление колхозов и совхозов, означающее применение шести исторических условий т. Сталина к сельскому хозяйству. Только успешно разрешая ее, мы можем двигаться вперед по пути дальнейшего расширения социалистического сектора в сельском хозяйстве, дальнейшего углубления социалистического качества колхозов, по пути осуществления поставленных XVII всесоюзной партконференцией задач на вторую пятилетку- уничтожения противоположности между городом и деревней и строительства бесклассового социалистического общества.

________________________________________________________

1 К началу XX в. и России было около 8 млн. кулацких хозяйств (Ленин. Аграрный вопрос в России к концу XIX в., т. IX, 1-е изд., стр. 666). К началу Октябрьской революции число кулацких хозяйств увеличилось. В период военного коммунизма кулачество было ликвидировано больше чем наполовину, но к концу восстановительного периода нэп"а достигло почти 1 млн. хозяйств, т. е. 3,9 % всех крестьянских хозяйств. К лету 1931 г. большая часть кулацких хозяйств уже была ликвидирована и кулачество как класс было окончательно разгромлено.

2 Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 151

3 Ст. т. Минаева № 3-4 журнала «Народное хозяйство СССР»

4 Энгельс, Политическое завещание, изд. «Красная новь», стр. 16-17.

5 Энгельс, «Крестьянский вопрос во Франции и Германии», изд. 1920 г., стр. 87.

6 Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 472 (ст. изд.).

7 Ленин, Собр. соч., т. XVIII, ч. 2 , ст. о Рабкрине, 1-е изд.

9 См. передовую «Правды» от 3/II 1932 г.

10 Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 200.

К огда по весне отрастала зеленая травка, овощные базы как-то скисали и наконец пропадали совсем. Однако им на смену уже шли гораздо более обременительные командировки в подшефный колхоз, престарелые обитатели которого вылезали из своих полусгнивших изб и приступали к весенним полевым работам. Пока шла пахота или сев яровых, большой помощи им обычно не требовалось. Однако с середины июня, когда в лугах разворачивался покос кормовых трав, и до самого октября - уборки позднего картофеля, капусты и корнеплодов - проектные институты буквально лихорадило от колхозных разнорядок. Тем более, что на осень приходился еще и самый пик работ на овощной базе.

Почти все колхозные выезды горожан так или иначе были связаны с уборкой урожая - сена, зерновых культур и особенно овощей. Случалось, что инженеров понуждали ухаживать за коровами и прочей живностью; однако горожане вовсе не умели с ними обращаться, во множестве получали травмы и даже увечья, а скотина, со своей стороны, начинала так интенсивно дохнуть, что власти сочли за лучшее впредь не сводить их вместе.

Самым легким и приятным считался однодневный выезд.

Ранним утром к дверям института подкатывала колонна автобусов с флажками. Несколько отделов в полном составе грузились туда и с песнями и шутками ехали за сто верст на отдаленное поле, где сквозь крапиву и лебеду матово белели упругие цилиндры кабачков. Шпарило солнце, трещали кузнечики, поблескивала роса, от влажной травы восходили и растекались душистые испарения. От группы амбаров на горизонте отделялась темная точка грузовика; то ныряя в ложбину, то вспыхивая стеклами на очередном склоне бугра, она с рычанием подкатывала к пестрой, почти курортной толпе горожан.

Из кабины выпрыгивал бригадир в сапогах и с бумагами; уполномоченный от института вступал в переговоры; наконец по его команде все кое-как разбирались цепью и, спотыкаясь и путаясь в траве, начинали наступление в сторону леса. Женщины шарили в бурьяне брезентовыми рукавицами, мужчины подбирали срезанные кабачки и несли их к дороге, где еще несколько человек грузили мешки и, завязав веревками, натужно закидывали в кузов. Из удалявшейся цепи потянулись пострадавшие: кто потерял в бурьяне нож, кто порезался, кто упал носом в крапиву. Шоферы, курившие в кружок у автобусов, охлопывали слепней. Гора мешков в кузове постепенно росла. Отдельные фигурки уже махали руками с опушки. Бригадир, расписавшись в бумаге и затоптав окурок, лез обратно в кабину, и грузовик с ревом удалялся.

По вытоптанному полю брели к автобусам усталые фигуры, иногда нагибаясь за пропущенным кабачком. Рассевшись группами на обочине, где почище, жевали бутерброды, запивая чаем из термосов. Погода между тем начинала портиться, водители проявляли нетерпение, и наконец вся колонна пускалась в обратный путь.

О днако подавляющая часть колхозных работ осуществлялась вахтовым методом.

Каждая московская организация была прикреплена к определенному колхозу, который чаще всего находился по тому же направлению от города, куда тяготела и сама организация. Заключался договор об оказании шефской помощи, на основании которого московское предприятие обязывалось высылать для работы определенное число сотрудников на известный срок, а колхоз предоставлял им жилье, питание, транспорт и, подобно овощной базе, оплату за трудодни.

Первая партия отправлялась в начале июня на заготовку сена, и после того их товарищи, сменяя друг друга, трудились в колхозе до середины ноября, когда заканчивалась уборка картошки и уже вовсю сыпал снег; таким образом, суммарно выходило как раз полгода. Дирекция института разверстывала повинность по отделам пропорционально их численности; там бранились, но деваться было некуда. Обыкновенно отъезжали сменами человек по пятнадцать-двадцать, причем колхоз, исходя из планируемых работ, оговаривал пропорцию мужчин и женщин. Смена уезжала на десять дней, чтобы работать и в выходные; за воскресенье каждому начисляли по три отгула, за субботу почему-то два, будни приравнивались к работе на своем месте.
Если овощные базы вызывали у всех сотрудников одинаковое отвращение, то поездки в колхоз расценивались очень по-разному. Одни приравнивали их к стихийному бедствию и едва удерживали слезы. Другие, напротив, радовались, что можно надолго вырваться из семьи, забросить постылые чертежи, работать руками на свежем воздухе, днем загорать, а вечером пьянствовать и строить амуры. Поэтому всегда находились колхозные завсегдатаи, которых даже приходилось удерживать, чтобы они не позабыли окончательно своей профессии. В любом случае никто не оставался на две смены подряд. Но несмотря на присутствие энтузиастов, прочим сотрудникам (за вычетом самых главных, самых старых и самых больных) ежегодно светила по крайней мере одна продолжительная поездка. Эти отлучки, накладываясь на сезон отпусков, настолько обескровливали проектные организации в летнее время, что работа там еле теплилась.
Иногда, как и в случае с базами, дирекция нанимала фиктивных работников, которые торчали в колхозе полный срок. Однако тамошнее начальство их не жаловало, потому что они быстро втягивались в беспробудную местную пьянку и уже ничего не хотели делать.

В назначенное утро группа сотрудников, одетых в старые куртки, потертые джинсы и сапоги, с рюкзаками и сумками переминалась у дверей института. Одни, собравшись в кружок, оживленно беседовали, то и дело откидываясь назад в порывах хохота; другие понуро бродили вокруг. Работники разных отделов знакомились между собой. Мужчины и женщины оценивающе оглядывали друг друга, прикидывая шансы. Подъезжал старенький потрепанный ПАЗик; старшой перекликал собравшихся по списку, и наконец автобус трогался в направлении родного колхоза.

Всякий колхоз состоял из целого конгломерата всевозможных угодий, беспорядочно раскинутых на огромных пространствах. В него входило по десятку сел, множество полей, ферм, хранилищ, машинно-тракторных станций (МТС), подсобных лесопилок, покосов, игрушечная электростанция на запруде и Бог весть что еще. В сущности, это было свое маленькое государство, которым безраздельно управлял председатель, гнездившийся в центральной усадьбе. Обычно для нее выбирали самое крупное в колхозе село, удобно расположенное вблизи железных или шоссейных дорог. Посередине на площади поднимался кирпичный корпус правления; перед ним среди тщательно выполотых клумб торчал памятник Ленину. Асфальтированные тротуары быстро обрывались в грязь, по которой шлепали пьяные трактористы в сапогах и осторожно семенили московские дачники.

Во все стороны от села растекались пыльные проселки, по мере удаления становившиеся еле заметными в траве колеями. Поля то сбегали к болотистым ложбинам, где звенели комары и одуряюще пахла таволга, то прерывались клиньями уцелевшего темного леса, создавая такую чересполосицу, в которой могли разобраться одни местные жители. Заезжий москвич, колеся по проселкам, не мог понять, видел ли он уже эту группу амбаров, или они только похожи. В этой заколдованной местности произрастали всевозможные плоды земные, коих и требовалось убирать.

Автобус, волоча за собой шлейф бурой пыли, вкатывал на тихую улицу почти заброшенной деревни, где колея терялась в гуще мелкой курчавой травы. За покосившимися заборами буйствовала нетронутая зелень, сквозь которую проглядывали остовы изб с просевшими до дыр скатами крыш и накрест забитыми окнами. Кое-где на лавочках отдыхали грязные старики с испитыми, коричневыми от солнца, морщинистыми лицами; по мягкой траве с криком носились их московские внуки. Аллея столетних дубов и широкие, заросшие ряской комариные пруды на другом краю деревни свидетельствовали о ее благородном происхождении. На середине длины улицы белел бетонный цилиндр колодца с изогнутой ржавой ручкой; возле него, оживленно гомоня, толпились отъезжающие сотрудники предыдущей смены.

За калиткой, в зарослях ничейной малины, поблескивали стекла веранды выделенного москвичам дома. Почти всю ее длину занимал грубо сбитый обеденный стол, заваленный стопками свежевымытой железной посуды армейского образца. Стол окружали узкие шатучие лавки. В углу белел пожертвованный институтом холодильник, напротив притулилась газовая плита.

В центре самой избы стояла бездействующая русская печь; от нее в разные стороны расходились перегородки, деля общий посторный объем на несколько комнат. Все перегородки не доставали до потолка, чем с удовольствием пользовались бесчисленные мыши, мухи и комары, непрестанно циркулировавшие по помещению. В комнатах стояли железные армейские кровати, накрытые пыльными одеялами, ломаные стулья и тумбочки. Вместо дверей с косяков свисали чумазые занавески. Пахло куревом, грязным бельем и какой-то канцелярщиной, как нередко бывает в сторожках.
Женщины и мужчины располагались в разных комнатах, занимали приглянувшиеся кровати и, разобрав свои вещи, отправлялись гулять по деревне. Избранный еще до отъезда кашевар приступал к изготовлению нехитрого солдатского обеда из жареной картошки с тушенкой. Он вообще не ходил на работу и целыми днями хозяйничал в избе со сменным помощником. Кашеварами нередко записывались самые любвеобильные сотрудницы и выбирали помощников по своему усмотрению.
Ч асов в семь утра на веранде поднимался металлический звон посуды. Дежурный помощник в насквозь промокших штанах, чертыхаясь, волок от колодца два плескавшихся полных ведра. Самые бодрые уже сидели на кроватях, производя возможно больше шума, чтобы разбудить остальных. Страдальчески морщась, из-под одеяла выползал интеллигент с распухшим от ночного укуса глазом и чесался. Другие предусмотрительно заматывали голову рубашкой и дышали неизвестно куда. На веранде пыхтел вскипяченный для бритья чайник. С крыльца на свежий утренний ветерок выползали полуголые фигуры с полотенцами и плескались у рукомойника. Кашевар гремел половником по кастрюле: пора завтракать. В мисках дымилась приятная с голодухи тюря; кто-то самый любезный разливал по кружкам черный крепчайший чай. Люди здоровались, садились, разбирали крупно нарезанные ломти хлеба и сосредоточенно звенели ложками. На дороге уже сигналил вчерашний автобус. Все занимали места и отправлялись через поля и перелески туда, где их ждал бригадир.

На просторном скошенном лугу ветерок шевелил разбросанные ряды золотого сохнущего сена. Неспешно ползущая машина подцепляла его длинными вилами и затаскивала внутрь себя, а из задней дверцы, будто навоз, комично вываливались большие, прямоугольные, перевязанные накрест двадцатикилограммовые брикеты. Мужчины, разбившись парами, шли следом и, поднатужившись, забрасывали их через борт ползущего рядом грузовика; некоторые ухитрялись проделывать это вилами в одиночку. Наверху дежурил вдрызг залепленный травяным мусором человек и растаскивал брикеты по кузову. Колючая сенная труха засоряла глаза, чесалась в носу, першила в горле, разъедала потную кожу. Люди, склонные к аллергии, уже через четверть часа окончательно выходили из строя и больше здесь не появлялись.

С середины июля стартовала уборка зерновых. Теперь главная работа смещалась на ток, куда пыльные самосвалы непрестанно сгружали обмолоченное комбайнами зерно. Длинные гряды этого зерна тянулись по поверхности бетонной площадки между двумя линиями крытых загонов. С одного конца гряды наползал огромный тарахтящий сундук и, вибрируя всеми частями, медленно поедал зерно. Золотые полоски струились внутри вверх и вниз и наконец по транспортеру высыпались далеко вбок, образуя сзади другую, параллельную гряду очищенного зерна, а в противоположную сторону под давлением выстреливались черно-зеленые семена сорняков. Чтобы не сгребать их по всей площадке, под струю подставляли ведро, которое наполнялось с пугающей быстротой. Тогда следовало сменить его на другое и поскорее тащить к забору, где уже вздымалась гора отходов.
Перед отправкой на хранение в городской элеватор зерно хорошенько высушивали, чтобы оно там не взопрело и не возгорелось. Для этой цели поодаль маячили громоздкие бункера сушилок, в которые засыпалось много зерна, а снизу подавался нагретый воздух. Однако то ли пропускная способность их была низка, то ли горючего жалко, но большую часть урожая приходилось сушить по старинке. Для этого очищенное накануне зерно перебрасывали лопатами в просторные крытые загоны, пока там не набиралось его с метр толщины, и ждали.

Дня через два из-под навеса уже тянуло влажным теплом. Тогда проектировщики, вооружившись совковыми лопатами, храбро лезли внутрь и начинали перелопачивать, т.е. перекидывали зерно из одного угла в противоположный, чтобы разогревшийся нижний слой остывал наверху. Главная проблема заключалось в том, что зерно накануне протравливали химикатами, и теперь людям приходилось работать в облаке ядовитой пыли. Их стандартно вооружали душными масками-респираторами, фильтровавшими при дыхании ядовитую пыль; однако в дневные часы, когда солнце накаляло крышу навеса, а разогретая пшеница обжигала сапоги, пользоваться ими было не так-то просто. Многие вообще забрасывали их в сторону и работали так. Иногда в загон затаскивали длинную трубу, внутри которой вращался винт. Тогда работа сильно ускорялась. С одной стороны в трубу подгребали зерно, и она послушно выплевывала его с другого конца.

С середины августа разворачивалась наиболее трудоемкая картофельная страда и тянулась без перерыва до самых морозов. На грязных, сплошь покрытых сорняками полях желтели увядшие, обглоданные жуками стебли картошки. Вдоль окученных гребней, глубоко увязая в размокшей глине, тащился картофелеуборочный комбайн - странное горбатое сооружение, окрашенное суриком в ржаво-коричневый цвет. На спине его, словно мухи, сидели проектировщики, уставясь на ползущую мимо их носа черную резиновую ленту. Комбайн ковырял усами в земле, сдирая верхний слой, и затаскивал его наверх путаными звеньями транспортеров. По дороге осыпалось все лишнее, а клубни вместе с похожими на них камнями и комьями глины доползали до дежуривших наверху людей, и те едва поспевали выбрасывать мусор за борт. От комбайнов тянулись самосвалы, груженые россыпью.

Однако гораздо чаще по полю просто ехал трактор с плугом и неряшливо выворачивал клубни на поверхность. Следом брели фигуры с пустыми мешками и, наполнив их на три четверти, оставляли стоять, а сами шли дальше. Другие волоком стаскивали мешки в группы, где самые умелые скручивали их горловины и накрепко обвязывали веревкой. Подходил грузовик с безобразно высокими бортами; двое мужчин ухватывали мешок с обеих сторон, раскачивали и ловко забрасывали наверх. Те, которые так не умели, надсадно корячились у самых колес, поднимая мешки над головой и переваливая через борт. Сверху у них принимали еще несколько человек, громоздя мешки выпирающим к небу горбом.
Грузовики чередой уходили в сторону гигантской сортировки, которая гремела и тряслась, распределяя клубни по степени крупности. Некоторые оставались в колхозе на семенной материал, самые мелкие скармливались скоту, прочие ждали отправки на овощные базы города. Тем не менее все они сыпались с транспортеров в мешки, которые теперь приходилось кидать в кузова целыми часами без передышки. Сперва это казалось невозможным; руки отваливались, поясницу саднило, липкий пот застилал глаза. Однако изо дня в день работа шла все сноровистее, так что со временем никто уже не считал количество перебросанных тонн.

Иногда горожанам раздавали ржавые штыковые лопаты, и они, перепачкавшись до ушей, выковыривали из глины длинную оранжевую морковь. Другие пихали ее в мешки и тем же порядком грузили в кузов. Свеклу и редьку примитивно дергали за ботву.

В сентябре созревал кормовой турнепс - гигантские сочные корнеплоды с грубым вкусом, которые обожал скот. Иные вырастали длиной чуть не в метр и сантиметров двадцати в диаметре; они целиком торчали на поверхности, словно пни или кактусы, с дурацкими клочьями листьев наверху, которые легко отрывались. В землю, будто якорь, уходил мощный стержневой корень. Забавно было смотреть, как городские интеллигенты, разъезжаясь в глине ногами, тщетно дергают и толкают упрямый цилиндр, пока не полетят вместе с ним носом в грязь. Более умелые ловко поддавали его ногой под низ, словно футбольный мяч. Женщины, вооружась устрашающими ножами, отсекали корни и листья, и потерявший свою солидность корнеплод гулко бухался на дно самосвала.
Но веселее всего проходила уборка капусты. По всему полю рядами стояли лохматые зелено-голубые кочны на длинных чешуйчатых кочерыжках. Женщины ножами срубали их чуть ниже кочна, мужчины подхватывали и с большого расстояния метали в кузов самосвала, словно баскетбольные мячи. Тут начиналось соревнование: женщины старались нарубить как можно больше, чтобы мужчины не успели, а те кидались, словно автоматы, и не давали женщинам разогнуться. Когда кузов почти наполнялся, иной скользкий кочан, пролетев по касательной, шлепался на головы работавших с той стороны. Оттуда принимались кидаться уже нарочно; кто-нибудь выдергивал хилый кочан и, ухватив за кочерыгу, размахивал им, словно гранатой. Это называлось "капуста с ручкой"; запущенная в неприятеля, она смешно кувыркалась в воздухе, растопырив дряблые листья; кто-нибудь на лету подхватывал ее и посылал обратно. Наконец грузовик уезжал, и раскрасневшаяся бригада усаживалась отдыхать на обочине.

В середине дня появлялся автобус и отвозил всех к избе, где счастливая дама-кашевар с ухмыляющимся помощником уже накрывали на стол. Пообедав, одни лежали плашмя на кроватях, другие ополаскивались под рукомойником. За окном гудел автобус, и начиналась вторая половина дня. Когда к половине шестого все окончательно возвращались назад, их ожидал ужин.
Дальше до самой ночи тянулось свободное время, которое каждый использовал по своему вкусу. Одни группами бродили по окрестностям, болтая о пустяках; другие в одиночку обследовали прилегающий лес на предмет грибов; третьи дома слушали радио; кто-то лез купаться в грязный пруд. Добровольцы с ведрами тащились на ближайшую ферму за парным молоком. Вдоль берега прогуливались трепетные пары, созерцая лунную дорожку на глади воды и отгоняя комаров веточкой. На веранде светила тусклая лампа, и желающим разливали молоко. По комнате пролетал ботинок и ударял в перегородку чуть ниже крысы. Иногда в дверь вваливался пьяный абориген с гармошкой; мужчины спешили со своими бутылками, и начинался концерт. Под окном сегодняшний помощник со смехом объяснял завтрашнему его обязанности.

Как жили колхозники в 30-х годах?

Для начала надо разделить о каком именно периоде «сталинских колхозов» ведётся речь. Первые годы молодых колхозов разительно отличаются от зрелых колхозов конца 30-х годов, не говоря уже о послевоенных колхозах начала 50-х. Даже колхозы середины 30-х годов ХХ века уже качественно отличаются от колхозов буквально 2-3 летней давности.

Колхоз 30-е. Подпись к фото Ю. Долгушина:
Колхоз — это коллективное хозяйствование. Он работает хорошо, когда люди в нем трудятся, но всё работает плохо, когда люди бездельничают.

Период организации любого нового дела «с нуля» обязательно проходит весьма трудный период, который не всем удаётся успешно пройти. Но так везде и всегда. Точно так же повсеместно происходит и при капитализме. Сколько угодно жизненных историй о том, что, например, фермер сначала жил плохо и впроголодь, а потом обустроился и стал быстро богатеть. Или предприниматель, который жил с семьёй в убогой квартирке с клопами и тараканами, но все деньги и силы вкладывал в развитие своего дела. Эта тема постоянно обсасывается в книгах и фильмах - вон как жил плохо вначале, потом разбогател, значит работать надо лучше, правильно себя вести и всё наладится. Было бы более чем странно устроить истерику насчёт того как плохо они жили «тогда» и на основании этого обвинять, например, Америку и капитализм. Такого пропагандиста справедливо приняли бы за идиота. С колхозами происходило то же самое, а пропаганда без устали истерит на протяжении десятков лет, насчёт трудностей организационного периода. То, что со щенячьим восторгом принимается «в странах с рыночной экономикой» как образец разумного и хозяйского поведения при капитализме.

Колхозы не были государственными предприятиями, а были ассоциациями частных лиц. Как в любых подобных организациях, очень многое зависело от трудолюбия и умений самих работников-собственников и, ясное дело, от выбранного ими же руководства. Очевидно, что если такая организация будет состоять из пропойц, бездельников и неумех, а во главе её будет никуда не годный руководитель, то работники-акционеры будут жить очень плохо в любой стране. Но опять же, то, что в странах со «столбовой дороги цивилизации» принимается с восторгом как образец справедливости, по отношению у СССР выставляется образцом кошмара, хотя причины провала такой организации те же самые. К Советскому Союзу предъявляются какие-то безумные требования, выдуманные из мутных голов антисоветчиков, подразумевается, что абсолютно во всех колхозах должен быть обеспечен просто рай вне зависимости от усилий самих работников, а все колхозники по их представлениям жить не просто лучше фермеров в самых теплых, плодородных и развитых странах, а жить лучше самых лучших фермеров.

Для того, чтобы сравнивать жизнь колхозника, надо иметь некий образец для сравнения и параметры, по которым такое сравнение идёт. Антисоветчики всегда сравнивают некого умозрительно работника непонятных качеств из худшего колхоза с дореволюционным кулаком или, в крайнем случае, очень зажиточным крестьянином, а вовсе не с безинвентарным бедняком царской России, что было бы справедливо - сравниваются низшие по доходам страты. Или же идёт сравнение самых бедных колхозников с состоятельными потомственными фермерами из США, а не полубанкротами, ферма которых заложена за долги. Причины этого дешёвого мошенничества понятны - ведь тогда надо будет у самого низшего слоя крестьян учитывать блага, которые тогда в странах со «столбовой дороги» они и близко не имели, такие как бесплатное медицинское обеспечение, образование, ясли, детские сады, доступ к культуре и т.д. Надо будет принять во внимание природные условия и отсутствие войн и разрухи и другие факторы. Если же сравнивать зажиточных крестьян из капиталистических стран, то следует сравнивать их жизнь с богатыми колхозниками из колхозов-миллионеров. Но тогда станет сразу ясно, что сравнение даже в неблагоприятных для нас исторических условиях окажется не в пользу врагов СССР. То есть тут, как и везде, антисоветчики - обыкновенные мошенники. Подчеркну ещё раз, что советский социализм никому никогда не обещал райской жизни, всё, что он обещал - это максимально достижимое при данном равзитии общества равенство возможностей и справедливую оплату по труду и способностям. Остальное - бредовые фантазии неадекватных граждан или манипулятивная пропаганда осознанных врагов.

2. Советские женщины-колхозницы колхоза Клишева (Московская область)

Сельзозартель в начале 30-х стала основной, а вскоре и единственной формой колхозов в сельском хозяйстве - до этого колхозами часто называли все формы совместного хозяйствования. Первый Устав сель-скохозяйственной артели был принят в 1930 г, а его новая редакция - в 1935 на Всесоюзном съезде колхозников-ударников. Земля закреплялась за артелью в бессрочное пользование, не подлежала ни продаже, ни сдаче в аренду. Членами артели могли стать все трудящиеся, достигшие 16-летнего возраста, кроме бывших эксплуататоров (кулаков, помещиков и др.), но в определённых случаях принятие «бывших» в колхозы допускалось. Председатель и правление избирались общим голосованием членов артели. Для того, чтобы понять каким образом существовала артель, надо понимать, как она распоряжалась своей продукцией. Продукция, произведённая сельхозартелью распределялась следующим образом:

«Из получаемых артелью урожая и продуктов животноводства артель:

а) выполняет свои обязательства перед государством по поставкам и возврату семенных ссуд, расплачивается натурой с машинно-тракторной станцией за работу МТС в соответствии с заключенным договором, имеющим силу закона, и выполняет договоры о контрактации;

б) засыпает семена для посева и фураж для прокорма скота на всю годовую потребность, а также для страховки от неурожая и бескормицы, создает неприкосновенные, возобновляемые ежегодно семенной и кормовой фонды в размере 10—15 процентов годовой потребности;

в) создает, по решению общего собрания, фонды помощи инвалидам, старикам, временно потерявшим трудоспособность, нуждающимся семьям красноармейцев, на содержание детских яслей и сирот — все это в размере не свыше 2 процентов валовой продукции;

г) выделяет в размерах, определяемых общим собранием членов артели, часть продуктов для продажи государству или на рынок;

д) всю остальную массу урожая артели и продуктов ее животноводства артель распределяет между членами артели по трудодням.»

Заметим, всё совершенно справедливо и точно такой же механизм работает в предприятих всех стран - сначала обязательства по контрактам, налоги, фонды, направленные на поддержание фунционирования организации, фонды развития, социальной помощи, а остальное уже можно разделить между акционерами. Показательный факт - забота об инвалидах, сиротах, стариках и т.д. лежала на сельхозартели, деревня воспринимала это совершенно нормально - заботиться о слабых «всем миром» (то есть общиной) полностью соответствовало менталитету русского крестьянина. Именно на замалчивании того, что об иждивенцах заботилась артель (как, например, о яслях) основывалась поднятая в перестройку истерия о том, что «колхозники в сталинском СССР не получали пенсии». Они не получали государственной пенсии, потому что о них обязан был заботиться родной колхоз, который их отлично знал, а не выдавались абстрактые выплаты из пенсионных фондов. Колхозы во времена Сталина обладали очень большой хозяйственной и управленческой автономией, сильно урезанной во времена Хрущёва. Вот тогда и пришлось вводить пенсии для колхозников, потому что подорванные административным диктатом колхозы стали испытывать финансовые трудности.

Из истории моей семьи - в селе, откуда была родом моя бабка на Южном Урале в середине 20-х годов был организован один из первых колхозов, если ещё точнее, исходно это была коммуна, потом преобразованная в колхоз. Там жил ослепший к началу 20-х после ранения, полученной в Русско-Японской войне мой прадед. Оба его сына и зять (мой дед) воевали в Белой Армии. Один сын погиб, дочь с семьёй и другой сын уехали из села (к слову, никто им за войну на стороне белых ничего не сделал), а прадед был весьма зажиточный (но не кулак). Колхоз поступил так - дом прадеда и его участок были решением «мира» переданы двум бедным семьям (да, дом был такого размера), лишившихся кормильцев в Первую Мировую и Гражданскую, а прадед был взят коммуной (колхозом) на полное пожизненное содержание. В доме ему выделили комнату, каждый день к нему приходила готовить и ухаживать за ним девочка-колхозница, семье которой за это засчитывали трудодни, когда те появились (до этого продукты в сельхозкоммуне распределялись поровну). Он так и жил, пока не умер от последствий ранения в начале 30-х годов.

Принцип трудодней был очень простой и справедливый. Средний трудодень рассматривался как результат работы не среднего, а слабого работника. Чтобы стандартизировать условия оплаты в 1933 г. Наркомзем СССР издал постановления , которые признавали уже сложившуюся в колхозах практику трудодней официальной формой расчёта оплаты труда. Ещё раз - трудодни были именно народным изобретением, уже сложившейся в реальности практикой, а не схемой, придуманной «сталинскими людоедами», чтобы «истязать крестьян к колхозном гулаге». Сельхозработы были разбиты на 7 уровней с коэффициэнтами от 0,5 до 1,5. Более квалифицированная или тяжёлая работа могла оплачиваться по максимуму в три раза больше самой лёгкой и неквалифицированной. Больше всего трудодней зарабатывали кузнецы, механизаторы, руководящий состав колхозной администрации. Меньше всего зарабатывали колхозники на вспомогательных неквалифицированных работах, что вполне справедливо. За работу от «зари до зари» и повышенную выработку записывали дополнительные трудодни.

3. Выдача хлеба на трудодни. Украина, с.Удачное, 1932

Вокруг трудодней в последние годы было нагорожено огромное количество лжи. Количество обязательных трудодней для «бесправных рабов» составляло 60(!)-100 (в зависимости от района) в 30-х годах. Только в Войну количество обязательных трудодней было повышено до 100-150. Но это обязательная норма, а сколько крестьяне работали в реальности? А вот сколько: средняя выработка на один колхозный двор в 1936 году составла 393 дня, 1937 г.— 438 (197 трудодней на работника), в 1939 средний колхозный двор зарабатывал 488 трудодней.

Для того, чтобы полагать, что «на трудодни ничего не давали», надо быть слабоумным в клиническом смысле - средний крестьянин работал в 2-3 раза больше, чем требовалось по норме, следовательно оплата зависела от количества и качества труда и это было достаточной мотивацией, чтобы давать кратную выработку. Если бы на трудодни действительно ничего бы не давали, то никто работать больше положенной нормы бы не стал.

Показательно, что с началом уничтожения Сталинской Системы Хрущевым в 1956 году количество обязательных трудодней было увеличено до 300-350. Результаты не заставили себя долго ждать - появлились первые проблемы с продуктами.

Что делали в «сталинских колхозах» с невыполняющими норму по трудодням? Наверное сразу направляли в ГУЛАГ или прямиком на расстрельный полигон? Всё ещё страшнее - дело разбиралось колхозной комиссией и если не находили уважительных причин (например, человек болел), то их стыдили на колхозном собрании и при систематическом нарушении нормативов (обычно более 2 лет подряд) решением собрания их могли исключить из колхоза с изъятием приусадебного участка. Жилья колхозника не мог лишить никто. Право человека на жилище гарантировалось Конституцией СССР. Естественно, в реальности, человек, отторгнутый сельской общиной, покидал деревню, как это происходит везде в мире. Это только в головах оторванных от реальности граждан жизнь в деревенской общине - лубочная пастораль, на самом деле она весьма жёсткая с очень чёткими неписанными правилами, которые лучше не нарушать.

4. Товарищеский суд над симулянтков в колхозе. Украина, Киевская обл. 1933

Сколько же зарабатывали колхозники на трудодни, а то уже четверть века всякие жулики в СМИ заходятся в истериках, рассказывая про «голодающих колхозников», а когда жуликов прижимают фактами, то в качестве аргумента вытаскиваются рассказы неназванных бабушек которые «помнят» что «на трудодни ничего не давали». Даже если исключить полностью придуманных персонажей, то для того, более-менее реально оценивать окружающую реальность и самому непосредственно зарабатывать трудодни (16 лет) в самый трудный для колхозов период начала 30-х годов, средняя бабушка-сказительница должна была быть, самое позднее 1918-1920 годов рождения. Как кого ни послушаешь, так у всех них до Революции было по две коровы, огромный дом, крытый железом, две лошади, самый современный инвентарь и пара десятин земли. Интересно откуда взялись все эти граждане, если до Революции в деревне было 65% бедняков, почти в 100% случаев пахавших сохой и 20% малоземельных середняков, у которых и речи не могло быть даже о двух коровах? Зажиточные середняки составляли только 10% населения, а кулаки 5%. Так откуда взялись эти «бабушкины сказки»? Если предположить её честность (хотя не счесть ложной информации, выданной «бабушками») и честность пересказывающего её рассказы даже в 90-е годы, то адекватность описываемой картины вряд ли можно называть высокой. Невыясненными останутся очень много вопросов - в какой семье жил человек, насколько хорошо семья работала, сколько было работников, насколько успешным был сам колхоз, про какие годы конкретно идёт речь и так далее. Очевидно, все хотят представить свою семью в выгодном свете, ведь мало кто скажет «папа был безруким лентяем, да и вся семья такая, вот нам и не платили ни хрена», а «председатель, которого выбрали мои родители был разявой и пропойцей, но человек был душевный, папа и мама с ним выпить любили», «он сам подворовывал и другим давал, только потому с голоду и не умерли». В таком случае очевидно, что причины материальных трудностей в семье не имеют отношения к колхозной организации труда. Хотя у таких граждан, ясное дело, во всём виновата Советская Власть. К слову, в чём её «вина», так в том, что такие граждане вообще выжили, выросли и зачастую выучились. В богоспасаемой-которую-мы-потеряли судьба семей неумех и лентяев складывалась, как правило, весьма печальным образом. Но в царской России это с восторгом принимается в качестве образца справедливости, а намного лучшая жизнь для таких же граждан в сталинских колхозах вызывает припадки ненависти.

Но есть множество свидетельств рассказов, рисующих совершенно другую картину, как из семейных рассказов, так и свидетельств колхозников тех лет, собранных учёными как полагается. Вот пример таких свидетельских показаний о том, как жили колхозы начала-середины 30-х:

«Большинство харламовских крестьян считало колхоз ячейкой справедливого общественного устройства. Ощущение единения, совместного труда и перспективы повышения культуры земледелия, культуры быта в условиях колхозного строя вдохновляли. Колхозники по вечерам ходили в избу-читальню, где избач читал газеты. Идеям Ленина верили. В революционные праздники улицы украшались кумачом; в дни 1 Мая и 7 Ноября многолюдные колонны демонстрантов со всей Вочкомы с красными флагами шли из деревни в деревню и пели... На колхозных собраниях выступали страстно, откровенно, собрания заканчивались пением "Интернационала". С песнями шли на работу и с работы.»

Что показательно - приведен отрывок не из «сталинской пропаганды» - а это воспоминания колхозников, собранные честными и независимыми исследователями, весьма неприязненно относящимся к сталинскому периоду в целом. Могу добавить, что мои родственники говорили то же самое. Сейчас покажется удивительным - но люди шли на работу в колхоз или на фабрику с радостью и по дороге пели.

5. Колхозная молодёжь. 1932, Шагин

Но все личные воспоминания, даже записанные как полагается, имеют своё ограничение - на них могут наложиться воспоминания последующих, эмоции, наложившаяся интерпретация, селективное восприятие, пропаганда времён «перестройки», стремление рассказать то, что не выходит за рамки общественного мнения и так далее. А можно ли объективно оценить как в реальности жили колхозники? Да, вполне, статистических данных и серьёзных научных исследований более, чем достаточно, чтобы говорить об этом как об установленном факте.

6. Самодеятельный крестьянский духовой оркестр в небогатом еврейском колхозе. Украина 1936, Панин

Градация колхозов по состоятельности и, соответственно, средний уровень жизни в них подчиняется, в среднем, знаменитому гауссковому распределению, в чём нет ничего удивительного, это отлично знали ещё в сталинские времена. Усреднённо по годам 5% колхозов составляли богатые успешные колхозы, к ним примыкали примерно 15% крепких состоятельных колхозов, с другой стороны - 5% бедных колхозов, к которым примыкают несколько более успешных 15% бедолаг, а около 60% были колхозы-середняки. Наверное, даже средней смышлёности ежу очевидно, что уровень доходов и жизни крестьян богатых колхозов был намного выше уровня жизни крестьян бедных колхозов и говорить о том, как жили в колхозе в среднем - значительно искажать картину, как в выражении «средняя температура по больнице». Усредненные данные покажут уровень жизни среднего колхозника примерно в 60% колхозов и не более того. Посмотрим, насколько выше был уровень жизни крестьян в различных колхозах, чем до Революции и почему. Ведь нас же уверяют, что в СССР была уравниловка и люди были «совершенно незаинтересованы работать». Ага, «совершенно незаинтересованы», но тем не менее, в среднем по стране норму по трудодням (50-100) перевыполняли в 3-5 раз.

Средний колхозный двор к 1940 году составлял 3,5 чел, против 6 в царской России - дробление хозяйств началось сразу после Гражданской после раздела помещичьих и царских земель. , а в 1932 году средняя крестьянская семья состояла примерно из 3,6-3,7 человек. Критическая грань голода в царской России составляла примерно 245 кг на человека (15,3 пуда) - без учёта фуражного зерна для скота и птицы, но она по царским меркам даже не считалась голодной гранью, этого уровня царская Россия достигала только в считаные годы в конце своего существования. Грань массового голода по меркам царской России была 160 кг на человека, это когда от недоедания начинали умирать дети. То есть в среднем на колхозный крестьянин в СССР получал хлеба на трудодни в 1932 году примерно столько, сколько было достаточно в прямом смысле не умереть с голоду (162 кг). Однако, царский крестьянин кроме зерна в зерноводческих районах выращивал мало чего ещё - под зерно шла почти вся доступная для посева зерна земля, энергетическая ценность пшеницы в нашем климате - самая высокая по отношению к урожайности. Так вот, картофеля средний крестьянин в царской России самых благоприятных лет 1910-1913 потреблял 130 кг на душу в год, овощей и фруктов 51,4 кг.

А что советский колхозник? В наихудшем 1932-1933 годах среднее крестьянское хозяйство получило от колхоза 230 кг картофеля и 50 кг овощей, то есть 62 и 13,7 кг на человека.

Однако, продукция, полученная крестьянином, вовсе не исчерпывается заработанным за трудодни. Второй, а в некоторых случаях, первый по степени важности доход колхозного крестьянина - продукт личного подворья. Однако, мы говорим пока о «среднем крестьянине» среднего колхоза. От личного хозяйства в 1932-1933 году колхозные крестьяне получили на душу в среднем примерно17 кг зерновых, картофеля - 197 кг, овощей - 54 кг, мяса и сала - 7 кг, молока - 141 л. (там же)

То есть если сравнить Россию самых благополучных лет и СССР самых неблагополучных 1932-1933 гг, то картина среднего потребления продовольствия на селе будет следующей:

Первая колонка - данные Клепикова по лучшим годам царской России, последняя колонка - царская Россия ХХ века в среднем по данным Данные по России до 1910 года в 212 кг на душу привёл на заседании Госдумы князь Святополк-Мирский.

То есть крестьяне СССР 1932-1933 гг. стали есть намного больше картофеля, но меньше хлеба, по сравнению с царской Россией. Средняя калорийность сортов пшеницы тех лет - около 3100 кКал/кг, картофеля 770 кКал/кг, то есть примерно 1 к 4. Если взять разницу СССР 1932 года и лучших лет царской России в потреблении картофеля и пересчитать в эффективные калории на зерно, то такого условного зерна средний колхозник потребил бы как раз 212 кг - ровно столько, сколько ел царский крестьянин начала ХХ века.

Плюс к этому советский крестьянин получал от колхоза другие продукты и продукцию сельского хозяйства - молоко, сено и т.д, но данных об этом за 1932-33 гг мне найти не удалось. Также советский колхозник получал на трудодни за год дополнительно 108 руб., что чуть превышало среднемесячную зарплату в промышленности 1932 года. На отхожих промыслах и в иных кооперативах средний советский колхозник 1933 года (по 1932 нет данных) получил 280 руб. за год. То есть всего средний крестьянин зарабатывал за год около 290 руб - почти четверть годового дохода среднего рабочего, а царский крестьянин, чтобы получить деньги, должен был продать часть урожая.

Как мы видим из приведённых данных, никакой вселенской катастрофы на селе в первые годы колхозов не былои близко. Было тяжело, это да. Но тяжело жила после Гражданской и «умелого» царского правления вся страна. В целом, ситуация с продовольствием в 1932-1933 годах в колхозах была примерно такой же, как в среднем по царской России, но заметно хуже, чем в России 1913 года или СССР времён лучших лет позднего НЭПа.

То есть, в среднем никакого катастрофического голода не вырисовывается, несмотря на «рассказы бабушек» и истерики всяких мошенников от истории. Также неправы фанаты СССР сталинского периода, утверждающие, что всё было отлично и серьёзные проблемы на селе - поклёпы врагов. Это не так. В средних колхозах 1932-1933 годов жили впроголодь в течение двух лет, это действительно подтверждается несложным анализом. Увы, жизнь впроголодь была обыденна для России последние пару столетий. Хорошей жизнью в материальном смысле 1932-1933 годы назвать нельзя, кошмаром и нищетой - то же. Совершенно нельзя забывать, что советский крестьянин получал бесплатное медицинское обеспечение и образование, детские сады и ясли, о чем в царские времена не могли мечтать даже весьма зажиточные крестьяне, также нельзя забывать и о резко выросшем уровене культуры на селе. В моральном и духовном плане, в плане социального обеспечение село 1932-1933 годов стало жить просто несравненно лучше и царской деревнии намного лучшесоветской деревни времён позднего НЭПа.

7. Собрание колхозников, Донецкая обл., середина 30-х

Нетрудно догадаться, что учителям в школах, профессорам в институтах, врачам в больницах, библиотекарям в библиотеках и всем прочим работникам надо было платить и более того - их обучить, причём не только забесплатно, но и ещё платя стипендию, как это было в СССР. Просто Советское государство перераспределяло полученные налоги, прибавочную стоимость и другие средства не среди узкой кучки богатеев, а возвращало их народу в том или ином виде, а для желающих присвоить народное добро были GULAG и NKVD. Мы упустили ещё одну»маленькую» деталь - «ограбленные» Советской Властью крестьяне впервые в истории получили абсолютно такие же права как другие сословия или, если более правильно, социальные группы - не счесть крестьянских детей, сделавших не просто головокружительную, а фантастическую карьеру при Советской Власти. Некоторые добились того, что в любом государстве за гранью фантастики - молодые крестьяне доросли до уровня государственной элиту самого высшего уровня. Для советского крестьянина были открыты абсолютно все дороги - крестьяне становились врачами, инженерами, профессорами, академиками, военноначальниками, космонавтами, писателями, артистами, художниками, певцами, музыкантами, министрами... К слову, Хрущёв, Брежнев, Черненко, Горбачёв, Ельцин - выходцы из крестьян.

Если учесть резко выросший уровень механизации и намного более разумную организацию труда, жить на селе стало несколько легче, чем до коллективизации, учитывая как намного более разумную колхозную организацию труда, а также услуги, полученных в колхозе за те же трудодни, например, подвоз стройматериалов или вспашку приусадебного участка. Полагающим, что это мелочь, настоятельно рекомендую лично вскопать лопатой полгектара пахотной земли для более адекватного восприятия реальности. Фальсификаторы, описывающие «ужасы колхозного гулага» и «колхозного рабства» пытаются представить дело так, будто получаемое на трудодни было единственным источником продовольствия для колхозников. Это сильно не так. Мы уже показывали большой вклад личного хозяйства, которое было неотъемлемой частью колхозной жизни. Но даже это не всё. Было ещё несколько довольно заметных источников продовольствия, которых не существовало до этого. Практически повсеместно в колхозах в период полевых работ было организовано питание за счёт колхоза всех трудоспособных работников - колхозные столовые для бригад, работающих в поле. Это было очень разумно - средние трудозатраты на приготовление еды на 50 человек во много раз меньше, чем если каждый будет готовить по отдельности. В школах были льготные или бесплатные обеды, питание в детских садах и яслях было практически бесплатным и шло из колхозных фондов, а в случае их отсутствия - из районных, областных, республиканских и, далее, государственных.

8. Комсомолец и трудящийся колхоза охраняют семенные и страховые фонды, с. Ольшана, Харьковская область, 1933

Также совершенно не учитываются фонды помощи, которые вводились в действие, когда ситуация с продовольствием становилась опасной. Колхозу выдавались хлебные ссуды или безвозмездная помощь, как, кстати, и единоличникам, кроме того, выдавалось продовольствие в колхозные столовые, школы, ясли и детские сады. Однако в самом начале формирования эта система в ряде мест неэффективна, например, на Украине в начале 30-х, где местные власти скрыли реальное катастрофическое положение дел и помощь из госрезерва стала выделяться слишком поздно. Именно к этим фондам и относятся знаменитые истеричные «воспоминания бабушек» на тему, «ничего не выдавали», но на вопрос, а как вы остались живы, отвечают на вопрос «как-то выжили». Это «как-то» относится к государственной и межколхозной помощи, которую организовывала Советская Власть, что недостойными людьми не замечается в упор.

9. Колхоз "Новая Жизнь". 1931. Шагин

В целом, если учесть резко выросший уровень механизации и намного более разумную организацию труда (столовые, детские сады, коллективная вспашка участков и т.д.), то жить на селе стало заметно легче, чем до коллективизации, даже в 1932-1933 годах.

Когда в советских селах и деревнях к 30-м годам была проведена коллективизация и уклад жизни хлебопашцев и скотоводов насильственно обобществили, оценкой их труда спецпостановлением Совнаркома государство сделало трудодень. Эта единая мера учета труда и распределения доходов колхозников просуществовала до середины 60-х годов. В идеале трудодень должен был стать долей дохода колхоза, которая распределялась в зависимости от степени трудового участия того или иного работника.

Система трудодней, за всю историю своего существования многократно реформировавшаяся, тем не менее, оставалась довольно запутанной схемой материального поощрения колхозников. Она чаще всего не зависела от эффективности производства, но вместе с тем позволяла дифференцированно распределять доход от выращенного урожая (или сданной на убой скотины) – соразмерно вкладу определенного работника. За невыработку нормы трудодней в СССР была предусмотрена уголовная ответственность – проштрафившийся приговаривался к исправработам в своем же колхозе с удержанием четверти трудодней.

Вознаграждение за труд представляло собой главным образом, натуроплату (в основном, зерном). В военные горды (1941 – 1945) на трудодень выдавалось менее полкило зерна. Зимой 1946 – 1947 годов в СССР в связи с неурожаем случился массовый голод.

Колхозники с самого начала действия подобной системы оплаты массово протестовали – резали скот, уходили из деревень в города. В 1932 году в СССР ввели особый паспортный режим, в результате которого жители сел и деревень фактически получили статус крепостных, которым без разрешения «барина» (председателя колхоза или сельсовета) запрещалось покидать населенный пункт. Для детей крестьян в подобном случае после окончания школы чаще всего была одна дорога – идти работать в колхоз. В фильмах о колхозной жизни, являющихся классикой советского кинематографа, часто встречаются сцены, в которых председатель решает, отпускать выпускников сельской школы учиться дальше в город или нет. Парни, отслужившие в армии, зная, какая судьба их ждет дома в деревне, любыми способами стремились закрепиться в городах.

Если крепостной крестьянин в России до революции имел возможность получить доход со своего земельного надела и продать излишки, то советский колхозник лишался и этого – на приусадебное хозяйство в деревне или на селе государство накладывало непомерные налоги, селянин вынужден был платить едва ли не за каждую яблоню в саду.

Пенсии старикам в советских колхозах либо не платили вовсе, либо они были мизерными.