Я никогда не смогу. «Я никогда не смогу этого сделать! «Вы понимаете, что он покатится вниз?»

Алла Ильинична Лёвушкина (род. 5 мая 1927 года [ ] в Рязани , РСФСР) - советский и российский хирург-проктолог, на 2016 год - старейший в России практикующий хирург со стажем 65 лет.

Биография и карьера

Родилась в 1927 году в Рязани в семье лесничего. В детстве мечтала стать геологом, однако впоследствии сменила призвание под впечатлением от книги В. Вересаева «Записки врача », подкреплённым книгами других писателей-врачей.

В 1945 году со второй попытки поступила во 2-й Московский медицинский институт им. Сталина (ныне Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н. И. Пирогова), на лечебный факультет. Училась у профессора с мировым именем Александра Николаевича Бакулева. Посещала кружок по хирургии знаменитого академика Бориса Васильевича Петровского. Работать начала в 1951 году. Первые три года практики прошли в Туве. Затем Алла Ильинична поступила в ординатуру Рязанской клинической больницы им. Н. А. Семашко. Спустя десять лет общей практики выбрала специализацию хирурга-проктолога. Более 30 лет являлась хирургом в санитарной авиации. В 2001 году перешла на работу в ГБУ РО «Городская клиническая больница № 11».

В 2014 году премьер Дмитрий Медведев вручил Алле Ильиничне Награду Всероссийской премии «Призвание» в номинации «За верность профессии». На 2016 год Алла Ильинична является старейшим в России практикующим хирургом со стажем 65 лет.

с одной стороны, она потрясающая. а с другой... жаль, что не сложилась ее женская судьба.

Верность профессии Алла Ильинична хранит уже 63 года.

Работает Левушкина хирургом-проктологом.
"Между прочим, проктология - одно из наиболее сложных направлений в хирургии,- говорит Левушкина.- Это сейчас есть куча инструментов, а раньше ведь все руками делали, это была ювелирная работа. Поэтому я, конечно, загорелась, когда к нам пришла "путевка" на курсы по проктологии. "Отправляйте меня!" - говорю начальникам. А они еще совещание устроили, сомневались, при том что ни одного хирурга-проктолога в Рязанской области не было. Но тогда один доктор выдвинул аргумент: "Вы посмотрите, у Левушкиной рост подходящий: полтора метра. Ей только проктологией и заниматься.
Оперирует Алла Ильинична до сих пор - в поликлинике к ней очередь на осмотр, а в 11-й горбольнице Рязани у ординаторской очередь, все - к Левушкиной.
Ассистент хирурга Владимир Добрынин говорит: - Вы не смотрите, сколько Алле Ильиничне лет. Рука у нее по-прежнему крепкая. И делаем мы с ней по 150 операций в год. В этом и прошлом году смертность - нулевая". В проктологии показаниями к хирургическому вмешательству часто являются совсем уж запущенные случаи, нередко связанные с онкологией, и "нулевая смертность" - отличный показатель.

Почему я до сих пор работаю?

Во-первых, это очень интересно: победить, вылечить. У меня ведь были совершенно чудодейственные исцеления. Молодая женщина, помню, с опухолью прямой кишки была - все, неоперабельная. Но я же смелая, да и никто, кроме меня, не брался. Я ее прооперировала, и она пошла на поправку - как, почему? Уже прошло много лет, эта больная живет, дети ее уже выросли... А еще мне надо работать, чтобы кормить своих. Детей у меня нет, я и замужем-то никогда не была, зато есть племянник-инвалид - его содержу, а у него еще семь кошек на попечении, да у меня еще своих семеро".

Она перечисляет питомцев: "Гоша, Сына, Лапа, Лада, Чернышка, Дымка... Старая кошка вот сейчас одного котенка родила, и я ей назначила усиленное питание. Утром даю всем минтай с лапшой, когда ухожу, то режу мелко докторскую колбасу - другую не едят. Пакетики им покупаю специальные с кормом, консервы, наполнитель. Только на кошек уходит рублей 200-300 в день. Но я кормлю еще и дворовых котов, собак... Вот вы спрашиваете, как сохранить активность в такие годы. А у меня выхода другого нет, я до конца жизни буду зарабатывать. Вон птички за окном - я вижу, что они голодные, кормушка с утра опять пустая, значит, надо покупать корм, значит, опять нужны деньги".
Она улыбается, и сразу становится понятно, как она выглядела в детстве. "Разве возможно накормить всех птиц на свете?" - спрашиваем мы, и она, продолжая улыбаться, вполне философски отвечает: "Но можно попытаться". (с)

Алла Ильинична Левушкина - старейший советский и российский хирург-проктолог со стажем более 67 лет. Родилась она в 1927 году в городе Рязани. Мама Аллы была учительницей, а потом бухгалтером. Отец работал лесоводом. У Аллы Ильичны был брат поэт, но он умер. За всю свою интересную жизнь Алла так и не вышла замуж. У неё нет детей. Зато дома живет целая бригада кошек. А ещё у нее есть племянник – инвалид. В детстве доктор хотела стать геологом. Она была в восторге от походной жизни, сложностей, препятствий. Но прочитав «Записки врача» Вересаева, Алла все же решила учиться на медика.

В 1944 году Алла Ильична смогла поступить во 2-й Московский медицинский институт им. Сталина на лечебный факультет. Училась она у профессора Александра Николаевича Бакулева. Так же посещала кружок по хирургии академика Бориса Васильевича Петровского. Работать начала в 1951 году. Левушкина 3 года проходила практику в Туве, а затем поступила в ординатуру Рязанской клинической больницы им. Н. А. Семашко. Через 10 лет, после общей практики, выбрала специализацию хирурга-проктолога. Более 30 лет Алла Ильична трудилась в санитарной авиации. И как говорит сама хирург, эта работа ей очень нравилась.

Проктология - одно из сложнейших направлений в хирургии. Раньше проктологи занимались настоящей ювелирной работой, так как все делалось исключительно руками, без специальных инструментов, доступных на сегодняшний день. Специалистов не хватало, и таких врачей по России можно было пересчитать по пальцам.

В 2001 году Алла Левушкина стала работать в ГБУ РО «Городская клиническая больница № 11». А в 2014 году премьер Дмитрий Медведев вручил Алле Ильиничне Награду Всероссийской премии «Призвание» в номинации «За верность профессии».

Не смотря на свой возраст, Алла Ильинична оперирует до сих пор. И хотя у старейшего хирурга рост действительно метр с кепкой – 152 см, а на вид она хрупкая и невесомая, но взгляд у нее цепкий, а руки сильные и крепкие. Алла Ильична проводит по 150 операций в год. А за всю жизнь она провела более 10 тысяч операций. Левушкина берется оперировать даже неоперабельных больных. И стоит отметить, что смертность пациентов у Левушкий составляет за все время ноль. Вы только представьте – ноль! Не удивительно, что для молодых медиков Алла Левушкина - настоящая королева хирургии. Алла Ильинична помогает во всех сложных операциях коллегам. Оперативные вмешательства предварительно обсуждаются на конференции. Мнение доктора Левушкиной бывает решающим.

В целом, доктор Левушкина очень простой и земной человек. Когда-то она была атеисткой. Но сегодня она посещает церковь, молится за своих пациентов каждое утро. Сейчас самым близким для Аллы Ильиничны человеком является настоятель храма Александра Невского отец Петр.

Алла Ильинична Левушкина сейчас старейший в России практикующий хирург - ей 88. До сих пор проводит более сотни операций в год с нулевой летальностью. Лауреат премии"Призвание" в номинации "За верность профессии". Оперирует она 4 дня в неделю, а с утра еще успевает консультировать в поликлинике. Докторский стаж Левушкиной - 67 лет, примерно 10 тысяч операций. Алла Ильинична рассказывает, что ей, как женщине миниатюрной, всегда необходим специальный хирургический подиум. Коллеги и даже завотделением признаются: что ни делай, а в профессии до Аллы Ильиничны все равно не дорасти. 30 лет хирург Левушкина была связана с санитарной авиацией - срочные вылеты в далекие села. Начинала еще на У-2, затем появились самолеты понадежнее. Некоторые пилоты даже советовали: с таким полетным опытом пора и самой за штурвал садиться. "Вообще-то я хотела стать геологом - нравится мне походная жизнь, сложности, препятствия. Но потом прочла "Записки врача" Вересаева и решила поступать в медицинский - весьма романтическая барышня была. В 1945 году конкурс во Второй Московский медицинский институт имени Сталина был огромный, что еще больше меня подстегнуло. Мне говорили: "Ну куда ты лезешь, деревня", а я решила: рискну". О первых студенческих годах Левушкина отзывается коротко: "Голодали мы, вот и все". Студентам выдавали талоны на питание, но какое там питание, суп - одна вода. Зато раз в месяц учащимся мединститута полагалась бутылка спирта, и с этим спиртом все бежали на базар, на пол-литра можно было выменять буханку хлеба. "Выжили мы только благодаря тому, что питались в общежитии вскладчину. Мои родители, хоть и сами недоедали, но немного картошки из нашей рязанской деревни присылали. Другим студентам сало передавали, крупу. Так и держались. Помню, одной девочке привезли здоровенного леща. Это было что-то невероятное! Мы эту великолепную рыбину неделю ели, еще и суп сварили из обглоданных до блеска костей". Гораздо более охотно Алла Ильинична рассказывает о праздничных демонстрациях. "Это была так красиво, так весело. Мы шли мимо Мавзолея, кричали: "Сталин, посмотри на нас! Посмотри на нас!" - он стоял в простом кителе, слегка махал рукой, и каждый был уверен, что он действительно смотрит прямо на него. Очень мы любили Иосифа Виссарионовича, потому что это был необыкновенный человек. После войны страну поднял, каждый Новый год - снижение цен. Как не любить его за это? К третьему курсу у нас даже пирожные соевые появились, по 40 копеек. А проезд от общежития до института тоже стоил 40 копеек. Поэтому мы всегда ездили "зайцами". Контролеры не выдерживали, отводили нас в милицию. Там дежурный только руками разводил: "Ну что с вами делать! Опять деньги проели? Бегите на лекции, и чтоб больше не попадались!" А на выпускном банкете в 1951 году у нас уже было столько еды, что мы не знали, какое блюдо первым хватать. Страна зажила сыто, радостно. При этом все, конечно, знали про аресты. Брата моего отца посадили за анекдот. Не было семьи, где бы кто-то не пострадал от репрессий, но все равно почти в каждом доме висел портрет Сталина. Мы все понимали, но верили, что он не виноват в том, что происходит. Он ведь многого и не знал". В родной Рязани молодой хирург стала трудиться в санитарной авиации. "Старым врачам не хотелось по области на вертолетах мотаться, меня посылали: "Дочка, давай, слетай". Так я 30 лет и летала, все на посылках, будто самая юная. Тогда пилотам давали специальные значки за часы налета, и они шутили, что мне тоже пора такой значок выдать - шутка ли, столько часов в небе. Но мне эта работа нравилась. Раньше ведь в районных больницах оперировали, а нас, областных хирургов, вызывали на самые сложные случаи. Было дело, даже в сарае грудную клетку зашивала: самострел в легкое, все вывалилось, транспортировать больного было невозможно. Ничего, выжил. А однажды нас в селе встречали волки - пилот не хотел приземляться, боялся: "Сожрут ведь вас, доктор!" А я кричу: "Садись! Давай попробуем!" И ничего, обошлось, машина быстро подъехала, и я туда перескочила". "Между прочим, проктология - одно из наиболее сложных направлений в хирургии,- говорит Левушкина.- Это сейчас есть куча инструментов, а раньше ведь все руками делали, это была ювелирная работа. Специалистов не хватало, хирургов-проктологов во всей России по пальцам можно было пересчитать - ну не было желающих оперировать эту часть организма. Считалось, что дело это грязное и слишком сложное. Поэтому я, конечно, загорелась, когда к нам пришла "путевка" на курсы по проктологии. "Отправляйте меня!" - говорю начальникам. А они еще совещание устроили, сомневались, при том что ни одного хирурга-проктолога в Рязанской области не было. Но тогда один доктор выдвинул аргумент: "Вы посмотрите, у Левушкиной рост подходящий: полтора метра. Ей только проктологией и заниматься"". Оперирует Алла Ильинична до сих пор - в поликлинике к ней очередь на осмотр, а в 11-й горбольнице Рязани у ординаторской очередь, все - к Левушкиной. "Больные меня просто одолевают. Все лезут на операцию именно ко мне. Почему? Спросите у них". Мы спрашиваем. Нине, жительнице Рязани, сегодня предстоит операция: "Я хотела только к Алле Ильиничне. У нее такой опыт, ее так хвалят люди". Нина нервничает, ее даже потряхивает от ужаса. "Чего ты боишься? - хирург склоняется над операционным столом.- Чего дрожишь? Тут на полчаса всего дел, сейчас заснешь, отдохнешь, проснешься уже без своей проблемы. Улыбайся!" Нине дают наркоз, а к Алле Ильиничне подкатывают специальный стул на колесиках: "Карета подана!" "Вы назовите свою статью "Бабушка с огоньком",- шутит ассистент хирурга Владимир Добрынин и потом серьезно добавляет: - Вы не смотрите, сколько Алле Ильиничне лет. Рука у нее по-прежнему крепкая. И делаем мы с ней по 150 операций в год. В этом и прошлом году смертность - нулевая". В проктологии показаниями к хирургическому вмешательству часто являются совсем уж запущенные случаи, нередко связанные с онкологией, и "нулевая смертность" - отличный показатель. Поэтому Левушкину на улицах узнают уже больше полувека, подходят: "Вы меня не помните, но у меня все хорошо, я живу", благодарят. "Многие меня целуют. Я маленькая, ничего не стоит меня поцеловать, обнять. Один подошел: "Ух ты моя дорогая!" - и зажал в объятиях, как котенка. Потом я вздохнуть не могла. Оказалось - сломал ребро". Врачей и одаривают, не без этого. "Раньше дарили хрусталь, конфеты. У меня был целый шкаф, заставленный "Красной Москвой". Недавно кролика подарили - сказали, что зарезали специально для меня. Я лицемер, мясо ем, но не могу есть того, кого убили ради меня, поэтому позвонила племяннице: "Забери кролика". А лет 30 назад кухарка нашего первого секретаря, у нее онкология была, прислала мужа с мешком консервов, мяса, сыра. Мой брат тогда приехал ко мне в гости, открыл холодильник и обомлел: "Ну ты и живешь!" А кухарка, кстати, еще вовсю работает, видела я ее недавно". Она молится за них каждое утро - за больных своих. "Я верующей давно стала, лет в 60. До этого убежденной атеисткой была, с институтских времен всерьез увлекалась философией, читала труды Гегеля. Но смущал меня марксизм-ленинизм, который утверждает, что абсолютная истина не познаваема. Странное утверждение для материалистов. Стала я задумываться: что же тогда абсолютная истина? Так пришла к вере. Хожу в церковь, молюсь утром и вечером своими словами: о больных своих, особенно о самых тяжелых, о своих родных, о себе, чтобы еще немного продержаться... Почему я до сих пор работаю? Во-первых, это очень интересно: победить, вылечить. У меня ведь были совершенно чудодейственные исцеления. Молодая женщина, помню, с опухолью прямой кишки была - все, неоперабельная. Но я же смелая, да и никто, кроме меня, не брался. Я ее прооперировала, и она пошла на поправку - как, почему? Уже прошло много лет, эта больная живет, дети ее уже выросли... А еще мне надо работать, чтобы кормить своих. Детей у меня нет, я и замужем-то никогда не была, зато есть племянник-инвалид - его содержу, а у него еще семь кошек на попечении, да у меня еще своих семеро". Она перечисляет питомцев: "Гоша, Сына, Лапа, Лада, Чернышка, Дымка... Старая кошка вот сейчас одного котенка родила, и я ей назначила усиленное питание. Утром даю всем минтай с лапшой, когда ухожу, то режу мелко докторскую колбасу - другую не едят. Пакетики им покупаю специальные с кормом, консервы, наполнитель. Только на кошек уходит рублей 200-300 в день. Но я кормлю еще и дворовых котов, собак... Вот вы спрашиваете, как сохранить активность в такие годы. А у меня выхода другого нет, я до конца жизни буду зарабатывать. Вон птички за окном - я вижу, что они голодные, кормушка с утра опять пустая, значит, надо покупать корм, значит, опять нужны деньги". Она улыбается, и сразу становится понятно, как она выглядела в детстве. "Разве возможно накормить всех птиц на свете?" - спрашиваем мы, и она, продолжая улыбаться, вполне философски отвечает: "Но можно попытаться".

Это было куда больше, чем простое слово. Это был вопрос и мольба о помощи. Она уставилась на него как птичка, завороженная змеей. Артас протянул ей руку. Она посмотрела на нее и вспомнила о далеких временах, когда эта рука крепко и тепло сжимала ее ладонь, ласкала ее, исцеляла ее раны благодатным светом.

“Она никогда не могла ему отказать”.

И она смогла найти в себе силы взять эту руку.

Я буду вместе с тобой, несмотря ни на что.

И напряженное лицо ее возлюбленного после всех ужасов последних дней будто прояснилось, морщины разгладились, а весь облик налился силой.

Утер посмотрел на них, взглядом выражая брезгливость куда большую, чем ожидала Джайна, и молча направил узды коня прочь.

Путь занял несколько недель, но главное испытание ждало их уже в Нордсколе. Они разбили лагерь, поддерживая тепло с помощью костров. Пробирающий до костей озноб казался каким-то темным волшебством, земли были занесены снегом. Он бил в лицо, будто песчаная крошка.

К счастью, даже в этом проклятом Древними Богами месте у них нашлись союзники.

Это случилось на закате. Дозорные подняли тревогу, но вместо порождений зла к ним приблизился отряд во главе с низким коренастым гномом.

Мурадин? - удивленно выдохнул Артас.

Никогда бы не подумал, что вы придете спасти нас, - произнес Мурадин Бронзобород, тепло улыбнувшись.

Как он объяснил, они отправились сюда в составе экспедиции (которую снарядила Лига Исследователей) в поисках артефакта, обладающего невероятной мощью - рунного клинка с названием Ледяная Скорбь. В свою очередь Артас рассказал, что пришел сюда за демоном - Мал’ганисом.

Ты уверен, что клинок существует? Я слышала легенды, но... - с сомнением заметила Джайна.

О, да, - рассмеялся он, - я не сомневаюсь. Мы были близко, очень близко. Но чем ближе приближались, тем больше нежити пыталось нам помешать. “Они” не хотят, чтобы мы добрались до клинка.

Возможно, это наш шанс... - задумчиво пробормотал Артас. Джайна же не слишком забивала себе голову легендами. Люди пока не роптали, но она видела, что они держались только на вере в своего принца: они знали, что Артас сделает все, чтобы защитить свой народ. Нежить периодически атаковала их лагерь, вносила сумятицу и сеяла сомнения. Это был чуждый и злой мир, она их не винила, ведь сомневалась сама, стыдясь своих сомнений. То, что ее любимому пришлось сделать в Стратхольме, оставило в его душе шрам, который не затянется никогда. Когда-то она слышала слова, что человек по-настоящему счастлив тогда, когда он меньше всего обращает внимание на время и его не подгоняет страх. И даже если так - нужно смеяться. Ведь что еще оставалось делать? В это время она была почти счастлива и не сожалела, что отправилась в эти заснеженные земли. Джайна наблюдала с каким внутренним огнем Артас руководил своей горсткой людей и понимала, насколько хорошим королем он будет. Ведь пока человек не сдался - он сильнее своей судьбы.

Спустя несколько дней группа разведчиков обнаружила зловещую пещеру.

Они пробились к пещере сквозь бесчисленные волны врагов, внутрь вошли Артас с Джайной и Мурадин.

Причудливые отблески играли на стенах пещеры, которые испускал закованный в лед меч. Им слышался шепот тысяч голосов, отчего все нутро трепетало, призывая отвернуться, бежать.

Наше спасение... - благоговейно прошептал Артас.

Или погибель. Погоди, парень, - нахмурился гном, осматривая руны высеченные на клинке. - Я не могу разобрать, это язык элементалей.

Зато могу я. Это предупреждение, Артас, - панически произнесла Джайна. - Тот, кто возьмет этот клинок, обретет безграничную власть, но искалечит свою душу.

Моя душа и так искалечена, - глухо прошептал Артас.

Ты же знаешь, что это не так. То, что мы сделали - было необходимо. Иначе горожане превратились бы в нежить и к рассвету разбрелись по округе, убивая всех, - заверила его Джайна.

Меч проклят, - заключил гном, - уходим отсюда.

Я приму любое проклятие, если оно поможет спасти мой народ. Слышите! - закричал он, подняв взгляд вверх. - Я принимаю Ледяную Скорбь.

В этот момент лед взорвался, осколки разлетелись во все стороны, досталось всем троим. Первым с земли поднялся Артас. Его лицо было в снегу, но глаза сияли. Он подошел к постаменту и взял клинок в руку.

Свершилось, - прошептал он, не обращая внимания на то, что его свет паладина пропал, - я чувствую мощь тысяч поколений.