Экспрессия значение. Что такое экспрессия? Подробно анализируем слово. Другие значения слова

Симеон Полоцкий вошел в историю, как известный просветитель. Человек многих талантов, он был превосходным писателем, поэтом и драматургом, проповедником и богословом. Но деятельность Полоцкого, как наставника детей русского царя Алексея Михайловича оставила не менее яркий след в отечественной истории.

Придворный учитель

Родиной Самуила Петровского-Ситниановича является белорусский город Полоцк, который в начале XVII века входил в Речь Посполитую. Духовное образование он получил в Киевско-Могилянской коллегии. В возрасте 27 лет юноша вернулся в родной город и стал православным монахом в Богоявленской обители, получив при пострижении имя Симеон.
С 1964 года Симеон Полоцкий начал работать при царском дворе. Такие крутые перемены произошли в его жизни, во многом, благодаря случаю. По время русско-польской войны царь Алексей Михайлович проезжал через Полоцк, и там он заметил литературные таланты молодого монаха. Прошло время, и Симеона вместе с другими полоцкими учеными пригласили к царскому двору.
Спустя три года молодого литератора и богослова назначили придворным наставником царских детей. Полоцкий учил всех трех детей, рожденных государем в браке с Марией Милославской (Федора, Софью и Алексея). Выбор его в качестве учителя был более чем удачен.
Симеон имел прекрасное европейское образование, знал латинский, польский, белорусский, украинский и русский языки, прекрасно владел риторикой, диалектикой и поэтикой, и имел обширные энциклопедические знания. Благодаря превосходной подготовке, которую Симеон Полоцкий дал царевичу Федору, тот в совершенстве знал латынь и польский язык, а также умел писать неплохие стихи.

Педагогические сочинения

Как человек образованный и мудрый, Симеон Полоцкий считал, что воспитание простыми нравоучениями будет уступать силе воздействия хорошей художественной литературы. Влияние печатного слова, и в особенности, стихотворных произведений, на детское создание очень велико. Поэтому Полоцкий специально для царских детей пишет книгу для чтения в стихах, назвав ее «Ветроград Многоцветный».
Эта необычное произведение содержит около тысячи стихотворных текстов, выстроенных согласно алфавиту церковнославянского языка. И стихи для нее автор писал вплоть до своей смерти в 1680 году. Ветроград посвящен стихотворному изложению сюжетов Ветхого и Нового Заветов, рассказам о жизни монахов, а также светским историям.
Согласно традициям воспитания тех лет, очень много внимания уделялось богословскому обучению. Поэтому царский учитель составляет для царевичей и царевны адаптированное жизнеописание Иисуса Христа, книгу, в которой сгруппированы катехизические вопросы и ответы, а также «Псалтырь рифмованную». Последняя книга стала широко известна, и Михаил Васильевич Ломоносов однажды назвал ее «вратами своей учености».

Педагогические взгляды и идеи

1. Главным посылом Симеона Полоцкого было строить обучение детей очень широко, используя достижения многих наук. В XVII веке многие преподаватели ограничивались лишь трудами основателей греко-восточной церкви. В отличие от них, Симеон Полоцкий, помимо богословских знаний, в обязательном порядке учил детей латыни, основам политики, риторики и диалектики. Кроме того, он стремился привить своим ученикам любовь к самому процессу обучения и чтению книг.
2. Большое место в педагогической системе Симеона Полоцкого занимает приучение к труду. Не забываем, он воспитывал царских детей – тех, кого высокий социальный статус, казалось бы, не обязывает ежедневно трудиться. Однако, прогрессивный педагог имел на этот счет иное мнение. Во всех своих книгах и проповедях он призывает трудиться всех, не зависимо от занимаемого положения в обществе, в любом возрасте и сословном статусе.
По мнению Симеона Полоцкого, если начинать трудиться с детства, труд станет для человека привычным делом. В своих книгах он очень часто использует слова «люботрудник», «трудник» и «трудолюбие». И главная роль в трудовом воспитании ложится на родителей, задача которых состоит в том, чтобы оградить ребенка от «злого» общества, не губить свое дитя чрезмерным «ласканием», а с ранних лет приучать его к рукоделию.
3. Симеон Полоцкий горячо поддерживал прогрессивные в те времена педагогические взгляды. Он считал, что обучение детей должно быть наглядным и доступным, а воспитывать ребенка нужно обязательно с учетом его индивидуальных особенностей.
4. Наставник царских детей категорически отрицал, что у детей есть какие-либо врожденные пороки, и решающее значение придавал самому процессу воспитания. Детскую душу он сравнивал со «скрижалью ненаписанной». И говорил о решающей роли личного примера родителей и учителей.

Симеон Полоцкий считается одним из видных деятелей отечественного просвещения. Возможно сегодня часть его педагогических взглядов кажется нам очевидной. Но мы не должны забывать, что для века XVII это были самые новаторские воззрения. Самобытный ум, энергичность и результаты практической работы Симеона Полоцкого, его литературные и богословские труды нельзя переоценить. А воспитанные по его методике дети царя – Федор и Софья стали первыми российскими правителями, которые получили европейское образование.

С уважением,
Юлия Козлова

Итоги российского общественного мнения в конце 17 века

Просветительская деятельность Симеона Полоцкого (1629–1680 гг.) оказала огромное влияние на укрепление Русского государства и общества. По разносторонности своих интересов Симеон Полоцкий был близок деятелям эпохи Возрождения: монах, богослов, философ, писатель, поэт, церковный и общественный деятель, педагог и воспитатель. С 1661 г. навсегда поселившийся в Moскве, Симеон стал учителем латинского языка в школе Спасского монастыря. Успешная его деятельность в качестве учителя стала известна царю Алексею Михайловичу, и он пригласил его в наставники к своим детям. Будучи по натуре своей просветителем, Симеон Полоцкий развернул в Москве широкую просветительскую деятельность – преподавал, открыл в Кремле типографию, свободную от церковной цензуры, возглавил созданную при Приказе тайных дел первую в Россию школу нового типа, где обучал латинскому языку будущих государственных чиновников. Он разработал также проект организации в Москве высшей школы, который позднее был положен в основу создания Славяно-греко-латинской академии.

Симеон Полоцкий принял активное участие в проведении церковной реформы и в борьбе со старообрядчеством. В 1666–1667 гг. он написал трактат «Жезл правления», обличающий старообрядцев. По просьбе царя Симеон встречался с протопопом Авакуумом и имел с ним беседу. Это была встреча двух выдающихся личностей эпохи и двух антиподов, людей с противоположными взглядами и жизненными ценностями. Протопоп – религиозный бунтарь, желающий сохранить не испорченную образованием московскую старину, «простоту души». Симеон – сторонник сильного государства, просвещенного абсолютизма. Он считает необходимым поднимать культуру русского народа, ибо, чем выше культура, тем выше нравственность.

Полоцкий преданно служил делу просвещения. Он стал первым в России профессиональным писателем, переводил с латинкого и польского и литературно редактировал церковные и светские произведения, участвовал в подготовке полного перевода русской Библии.

Особую роль в образовании Симеон Полоцкий уделял «семи свободным наукам» – традиционному набору наук, преподаваемых в западноевропейских университетах (тривиум – грамматика, риторика, диалектика; квадриум – арифметика, геометрия, астрология, музыка). Необходимо помнить, что в древнерусской традиции не признавалась актуальность этого набора, тем более что в него входила астрология, запрещаемая православием. Тем не менее Симеон Полоцкий положил много сил для того, чтобы привить эти «свободные науки» на русской почве.

Вера, «разумность» и образованность позволяли решить главную задачу – воспитание «совершенного человека, на всякое дело уготованного». В представлении Симеона Полоцкого «совершенный человек» – это добропорядочный, широко образованный христианин и верный сын своего государя. Больше всего этому идеалу соответствует, конечно, «иноческое житие».

В понимании Симеона Полоцкого «совершенный человек» включает в себя множество прежде всего нравственных качеств. Именно нравственные качества составляют духовную основу человека. Но и обучение «добронравию» Симеон Полоцкий понимал как научение ребенка «разумному» знанию.

Одним из важнейших качеств «совершенного человека» Симеон Полоцкий считал любовь и верность государю. В изданном им «Букваре языка славенска» (1667) обобщенный образ «совершенного человека» приобретает конкретные черты верноподданного царя. В этой книге утверждается, что благополучие царя является главной целью существования остальных членов общества.

В понимании Симеоном Полоцким роли российского монарха прослеживается еще одна важная черта – он стремится обозначить русского царя как вселенского, ибо именно в создании вселенского православного царства он и видит главную задачу России как «Нового Израиля» в новых исторических условиях.

В других сочинениях его идеал выражен еще более четко. Так, в «Рифмологионе» он не просто воспевает российского царя, но формулирует смысловые и целевые установки будущего развития России: «Царю восточный, царю стран премногих».

Симеон активно возвышал авторитет царской персоны, сравнивая царя с солнцем. Формулу «царь-солнце», являющуюся характерным атрибутом абсолютной монархии, в русскую политическую культуру он ввел впервые. Царь и Бог у него почти равные величины. «Небом Россию наречии дерзаю, ибо планиты в ней обретаю. Ты – Солнце, Луна – Мария царица».

Полоцкий настаивает на различии между царем и тираном. «Кто есть царь и кто тиран хощеши знати, Аристотеля книги потщись почитати».

Он убежден, что просвещенная монархия должна быть государством, деятельность которого основывается только на законах. «Под законом все казни должны страдать», и исключений из этого правила нет ни для кого, ни для самого царя, ни для его сына. Все люди в гражданстве обязаны бояться закона, подчинение которому укрепляет государство и «чинна и славна содеевает царства».

Мыслитель обращал также внимание на недопустимость неправды. Суд обязан восстанавливать правду, а не совершать месть, ибо отмщение бесчеловечно и, более того, противопоказано правде, так как оно бывает «от лютого правды ненавидения». Он мечтает о равном для всех суде, который будет «равно судити мала и велика», невзирая на лица («на лице не зри, равен суд твой буди»). Организаций судебных учреждений, по его мысли, должна быть единообразной, способной осуществлять для всех единый суд. «Единый суд всем... иже в единой суть области люди». Судебные дела следует вершить своевременно и без волокиты.

Мыслитель стоит за мир, придерживается традиционной для русской политической мысли ориентации на мирное разрешение всех внешнеполитических конфликтов. Он советует царю жить в мире со всеми государствами «до конец земли», царствовать «мирно и мудро», никогда не искать «брани» и вступать в войну только в случае нападения врага, а к побежденным всегда являть милосердие. Слава России должна расширяться не мечом, «но скоротечным типом через книги».

В политической литературе XVII в. следует отметить работы хорватского богослова, философа, писателя Юрия Крижанича (ок. 1617 – 1683 гг.), всю свою жизнь посвятившего идее славянского единения. Получивший хорошее образование в Западной Европе, Юрий Крижанич долгое время пробыл в России, но не сумел найти общего языка с русскими властями. Его воззрения на единую, независимую от земных споров церковь не получили поддержки, и он был сослан в Тобольск. В ссылке Крижанич пробыл 16 лет, здесь он написал самые значительные свои сочинения.

В 1663 г. Крижанич начал писать на общеславянском языке главный труд своей жизни – трактат «Беседы о правлении», позже названный «Политика». В своем сочинении он тщательно анализирует экономическое и политическое положение России, характеризует роль торговли, ремесел и земледелия, подчеркивает роль армии для сохранения государственной независимости. Крижанич указывает на необходимость культурного развития, выступает против преклонения перед иностранцами.

Государство. Происхождение государства . Книга Крижанича обращена ко всем славянам, но прежде всего к русскому монарху, царю Алексею Михайловичу. Именно в монархии он видит наиболее подходящую форму правления, обеспечивающую единство народа и государственную стабильность. Царя он считает наместником Бога на Земле, власть его – священной. «Ни один человек не может ставить царей, но один лишь Бог. Бог ставит царей либо с помощью чудесного пророчества, либо посредством народного соглашения, либо с помощью оружия». Крижанич полагал, что русские цари получили власть из рук Бога, и называл «басней» теорию о призвании варягов, «глупыми и нелепыми» – теории о получении власти от Константина Мономаха, происхождении рода русских царей от римского императора Августа. Был он против и концепции «Москва – третий Рим».

Форма государства . Из всех форм правления (на основе работ Платона и Аристотеля, выделяя правильные и неправильные формы) самой лучшей для России он считает «совершенное самовлавство» – неограниченную монархию. «Это жезл Моисеев, которым царь-государь может творить все необходимые чудеса. При таком строе правления легко могут быть исправлены все ошибки, недостатки и извращения и могут быть введены всякие благие законы».

Обращаясь к царю, Крижанич говорит не только о правах, но и об обязанностях правителя перед народом. Царь должен быть скромным, мудрым, спокойным, праведным, свято блюсти божеские законы. Крижанич резко осуждает жестокость Ивана Грозного.

Экономика. В области экономики Крижанич руководствуется наиболее передовыми для того времени воззрениями. Он подчеркивает, что разорительные налоги на крестьян вредят хозяйству, советует поощрять талантливых мастеровых людей. Необычайно актуально звучит сегодня мысль Крижанича об опасности, исходящей от бюрократии.

Религия. Что касается вопросов религии, то тут Крижанич окончательно отвергает Унию и призывает укреплять православие. Конечная цель «Политики» – показать, как надо править государством, чтобы все люди в нем были счастливы, чтобы русский народ стал «самым прославленным между народами» и возглавил все славянские племена.

Одно из первых мест среди политических деятелей второй половины XVII в. принадлежит Афанасию Лаврентьевичу Ордин-Нащокину (1605–1680 гг.), занимавшему при Алексее Михайловиче пост главного управителя Посольского приказа. Будучи прогрессивным государственным деятелем, Ордин-Нащокин хорошо понимал необходимость проведения реформ в России.

Ордин-Нащокин критиковал и порицал старые порядки, считая, что русские люди должны многое у себя перестроить, призывал учитывать пример «сторонних чужих земель», но в то же время подчеркивал, что «не все нужно брать без разбора».

Приказная администрация и отжившее свой век местничество бояр возмущали Ордин-Нащокина.

В бытность воеводой в Пскове Ордин-Нащокин высказывался за расширение прав местного управления. Он полагал, что воеводам не обязательно при решении всех дел на местах ждать указания из центра, то есть считал, что местная власть лучше может решать ряд дел самостоятельно, приняв во внимание местные особенности. В Пскове им был разработан проект организации городского самоуправления.

Ордин-Нащокин видел в дворянстве основную опору феодального государства. Он был сторонником неограниченной власти царя.

На основе личного опыта в качестве участника войн с поляками и шведами Ордин-Нащокин считал необходимыми укрепление войска и замену конного дворянского ополчения постоянной армией.

В области внешней политики он был сторонником тесного союза России со славянскими странами.

27. Социально-политические идеи украинских историко-публицистических памятников втор. пол. 16 век – послед пол. 17 века (синопсис, гизель, баранович, казацкие летописи)

Политическими мыслителями в Украине в конце XVI - первой половине XVII в. были также Х.Філалет (? -?), И. вишенский (1560-1620), П.Могила (1597-1647).

Х.Філалет (основной труд - "Апокрисис") строил свою концепцию в виде антитезы взглядам польского иезуита П. Жалобы, изложенным в "Синод брестский" (1597). Концепция Філалета вытекала из следующих положений: защита в религиозной форме идеи равенства людей независимо от социального статуса; обязательный элемент общественного климата - религиозная толерантность, свобода совести; необходимость соблюдения прав народа его обладателями; право народа на защиту нарушенных свобод (в том числе вооруженное); отрицание абсолютной власти королей, магнатов и папы римского; подчиненность действий феодалов суда подданных. Х.Філалет одним из первых украинских мыслителей, которые находились в русле гуманистической и рационалистической традиции, предложил и обосновал идеи общественного договора и естественного права, ограничения власти законом.

Проблема соотношения религии и политики, власти духовной и светской занимала центральное место в политических концепциях І.Вишенського и П.могилы. Вишенский, автор многочисленных полемических памфлетов, направленных против всевластия духовных и светских властей, пытался обосновать свои взгляды, опираясь на идею необходимости возвращения к гуманистических и демократических принципов раннего христианства. Он, в частности, определил эти принципы (равенство, братство, свобода, справедливость) краеугольными для построения справедливых общественных отношений в сфере как религиозной, так и светской жизни; основываясь на идее равенства, высказал мнение о необходимости соборного правления христианской церкви людьми духовного сана и мирянами: утверждал равноправие церквей и необходимость подчинения их только Богу; отверг как абсолютно безосновательное, необоснованную и неоправданную доктрину католического универсализма и абсолютного централизма папы римского; подверг острой критике действия светской власти, что нарушали идеалы раннего христианства; большую роль отводил правосудию, в частности судебном защите гражданских прав и свобод в случае их нарушения с власть имущими.

Продолжая аргументацию І.Вишенського, П.Могила отстаивал идею верховенства церкви над государством, что объективно способствовало вмотивуванню независимого от власти папы римского и польского короля существования Украинской православной церкви и сохранению идентичности украинского народа. Взгляды П.могилы на соотношение воздействий церкви и государства в общественной жизни разделяли многие его современники и получили широкое распространение с утверждением российского влияния на украине в XVII-XVIII ст.

Национально-освободительная революция середины XVII века, и создание казацко-гетманского государства начали новую фазу развития украинской политической мысли (середина XVII-XVIII ст.). Этот период ее эволюции характерен прежде всего усиленным вниманием к осмыслению проблем международных союзов и межгосударственных объединений Украины с Польшей, Россией, Османской империей, Крымским ханством и другими субъектами тогдашней международной политики, определению политического статуса украинского народа и созданием первых конституционно-правовых документов.

Решения поднятых проблем было предложено на государственном уровне Б.хмельницким (1595-1657) в "Мартовских статьях" 1654 г. и І.Виговським (?-1658) и Ю.Немиричем (1612-1659) в "Гадячском трактате" 1658 г. В первом случае речь шла об установлении межгосударственного (прежде всего военного союза с Россией, во втором - о создании федералістського объединения Польши, Великого княжества Литовского и Украины. Оба политико-правовые документы не были полностью реализованы: в первом случае - через сознательное нарушение Россией условий заключенной сделки, во втором - через отсутствия социальной базы.

Самым заметным украинским политическим мыслителем второй половины XVII в. был И.гизель (1600-1683), основной труд которого "Мир с Богом человеку" запретил 1690 г. Священный Синод за оригинальность мысли и несоответствие некоторых ее идей догмам официального русского православия. Концепция И. Гизеля базировалась на постулатах общественного договора и естественного права. Мыслитель, в частности, признавал за подданными, право в случае нарушения обладателем условий соглашения между ним и народом восстать и отобрать у него власть. Позиция І.Гізеля относительно Москвы отмечалась непоследовательностью и противоречивостью: именно из круга людей, близких к нему, вышел "Синопсис" (1663), что имел четкую промосковскую и промонархічну ориентацию.

Идея объединения Украины и России не навязывалась Русским государством, а изначально являлась украинской и исходила от части казацкой старшины, причем её актуализация в этой среде обозначилась уже в конце XVI века и закреплялась весь XVII век . В эпоху Руины концепция малороссийства и единой Руси одержала победу в высших церковных и светских кругах . Важным шагом на пути к её оформлению стало в 1674 году издание Киевского синопсиса архимандритом Киево-Печерской лавры и ректором Киево-братской коллегии Иннокентием Гизелем, в котором была предпринята попытка обосновать религиозно-династическую связь между Киевом и Москвой, а население Малой и Великой Руси того времени именовалось единым и целостным «православнороссийским народом». В XVIII веке «Синопсис» был самым распространённым историческим сочинением в России .

Близкие к І.Гізеля позиции занимали также Л.Баранович (1620-1693) и І.Галятовський (?-1688).

Баранович Лазарь [около 1620 - 3(13).9.1693], украинский религиозно-политический деятель и писатель, сторонник воссоединения Украины с Россией. Вместе с тем отстаивал независимость украинского духовенства от Московского патриарха. С 1650 ректор Киевской коллегии; с 1657 черниговский архиепископ. В 1674 основал в Новгороде-Северском типографию, перенесённую в 1679 в Чернигов, где было напечатано около 50 богослужебных книг и литературных произведений на церковнославянский, польский и латинский языки. Б. являлся автором "слов", панегириков, полемических сочинений, в которых защищал православие от наступления католической церкви, опубликовал сборник своих проповедей: "Меч духовный" (1666) и "Трубы словес проповедных" (1674). В 1671 опубликовал на польском языке сборник "Лютня Аполлона", содержавший более 1 тыс. стихов, в которых писал о любви к родине, о необходимости соединения сил русского, украинского и польского народов для борьбы против общих тогда врагов - татар и турок.

Казацкие летописи - историко-литературные произведения 2-й половины XVII - середины XVIII века, посвященные казацким войнам. Ценные источники для исследования отечественной истории и важные памятники литературы. Язык большинства летописей-книжный, близкий к народноразговорного.

До наших дней дошли три крупнейшие казацкие летописи - Самовидца (о событиях 1648 - 1702 лет, вероятный автор - Роман Ракушка-Романовский), Грабянки (1710, о событиях от возникновения казачества в 1709) и Величка (1720, о событиях в Украине 1648 - 1700 лет).

Во всех этих летописях не только подробно рассказывается об освободительной войне украинского народа 1648 - 1654 лет, а подается экономическая, политическая и культурная характеристика страны, факты из истории России, Польши, Венгрии, Швеции, Молдовы, Турции и других государств.

Источниками казацких летописей были давние украинские летописи, собственные наблюдения, воспоминания современников, документальные материалы (правительственные официальные и частные письма, акты, грамоты, универсалы), произведения чужеземных историков, народные легенды, переводы и т.д..

(1629-12-12 ) Место рождения: Дата смерти:

Симео́н По́лоцкий (в миру - Самуил Гаврилович Петровский-Ситнянович ; Полоцкий - топонимическое прозвище ; 12 декабря - 25 августа ) - деятель восточнославянской культуры, духовный писатель, богослов , поэт , драматург, переводчик, монах-базилианин . Был наставником детей русского царя Алексея Михайловича от Милославской : Алексея , Софьи и Фёдора .

Значение

Наряду с такими поэтами как Сильвестр Медведев , Карион (Истомин) , Феофан Прокопович , Мардарий Хоныков и Антиох Кантемир , считается одним из ранних представителей русскоязычной силлабической поэзии до эпохи Тредиаковского и Ломоносова .

По мнению исследователя истории русской богословской мысли и культуры протоиерея Георгия Флоровского , «довольно заурядный западно-русский начётчик, или книжник, но очень ловкий, изворотливый, и спорый в делах житейских, сумевший высоко и твёрдо стать в озадаченном Московском обществе <…> как пиита и виршеслагатель, как учёный человек для всяких поручений» .

Биография

Около 1656 года С. Полоцкий вернулся в Полоцк, принял православное монашество и стал дидаскалом православной братской школы в Полоцке. При посещении этого города в Алексеем Михайловичем , Симеону удалось лично поднести царю приветственные «Метры» своего сочинения.

Богословие и педагогика

Полоцкому приписывается большинством исследователей авторство первоначального проекта Устава («Привилеи») Славяно-греко-латинской академии , представленного на утверждение Фёдора Алексеевича в 1682 году Сильвестром Медведевым. По Уставу академии Полоцкого, ректору и преподавателям академии предоставлялась высший контроль по делам веры и образования; на корпорацию академии возлагалась обязанность бороться с ересями , причём за многие преступления привилея предусматривала сожжение. С. Соловьёв писал о «Привилее»: «Московская академия по проекту царя Феодора - это цитадель, которую хотела устроить для себя православная церковь при необходимом столкновении своем с иноверным Западом; это не училище только, это страшный инквизиционный трибунал: произнесут блюстители с учителями слова: „Виновен в неправославии“ - и костер запылает для преступника.»

В богословском споре о времени преложения Святых Даров Симеон Полоцкий был поборником взгляда, впоследствии (в 1690 году) осуждённого как «хлебопоклонная ересь». Участвовал на «латинской» стороне в «разглагольствии» (диспуте) по данному вопросу в 1673 году с Епифанием Славинецким в Крестовой палате у Патриарха Питирима в присутствии последнего и властей. В тот период спор имел чисто богословский характер; общественно-политическое звучание он приобрёл значительно позже, уже после смерти Симеона.

Проповеди

Своим независимым положением при дворе С. Полоцкий воспользовался в целях возрождения в Москве живой церковной проповеди, вместо которой тогда господствовало чтение святоотеческих поучений. Хотя проповеди С. Полоцкого (числом более 200) представляют собою образец строгого выполнения гомилетических правил, однако в них не упущены из виду и жизненные цели. Это было в тогдашнее время явлением невиданным и не осталось без благотворительных результатов для церковной жизни. Проповеди С. Полоцкого изданы уже после его смерти, в 1681-1683 гг., в двух сборниках: «Обед душевный» и «Вечеря душевная».

Поэзия

Симеон Полоцкий - один из первых русских поэтов, автор силлабических виршей на церковнославянском и польском языках. Кроме стихотворного переложения Псалтири под названием «Псалтырь Рифмотворная» (издано в г.), Полоцкий написал множество стихотворений (составивших сборник «Рифмологион»), в которых воспевал разные события из жизни царского семейства и придворных, а также множество нравственно-дидактических поэм, вошедших в «Вертоград Многоцветный» . По мнению Л. И. Сазоновой, «Вертоград многоцветный» является вершиной творчества Симеона Полоцкого, а также одним из наиболее ярких проявлений русского литературного барокко. С. Полоцкий написал также две комедии (школьные драмы) для зарождавшегося театра: «Комедия о Навуходоносоре царе, о теле злате и о триех отроцех в пещи не сожженных» и «Комедия притчи о Блудном сыне»; особенным успехом пользовалась последняя.

Память

В 1995 году была выпущена почтовая марка Белоруссии, посвященная Полоцкому.
В 2004 году в Полоцке был установлен памятник Симеону Полоцкому (скульптор А. Финский).

Симеон Полоцкий в литературе

В 2008 году был издан исторический роман М. М. Рассолова «Симеон Полоцкий» . В этой книге внимание уделяется в большей степени российскому быту второй половины XVII века и общественной деятельности Симеона Полоцого, а не его литературной и богословской деятельности. Роман содержит ряд неточностей, в частности, утверждается что Симеон является создателем силлабо-тонической (на самом деле - силлабической) системы стихосложения в русской поэзии.

Библиография

Современные издания

Вирши. Силлабическая поэзия XVII-XVIII веков - Л., 1935. - С. 89-119.
Русская силлабическая поэзия XVII-XVIII ст. / Вступ. ст., подг. текста и примеч А. М. Панченко. - Ленинград: Советский писатель, 1970. - С. 164-173.
Симеон Полоцкий. Вирши / Симеон Полоцкий; сост., подг текстов, вступ. ст. и комм. В. К. Былинина, Л. У. Звонаревой. - Минск: Мастацкая літаратура, 1990. - 447 с. ISBN 5-340-00115-6
Симеон Полоцкий. Избранные сочинения / Симеон Полоцкий; подготовка текста, статья и комм. И. П. Еремина. - Санкт-Петербург: Наука, 2004. - 280 с. ISBN 5-02-026993-X

См. также

Примечания

Литература

Еремин, И. П. Поэтический стиль Симеона Полоцкого // ТОДРЛ. - 1948. - Т. 6. - С. 125-153.
Киселева, М. С. Проблемы морали в проповедях Симеона Полоцкого // Киïвська Академия. 2008. Вип. 6. С. 84-101.
Киселёва, М. С. Священная история в книжной проповеди: Симеон Полоцкий // Диалог со временем. М., 2008. С. 239-254.
Корзо, М. А. О некоторых источниках катехизисов Симеона Полоцкого // Київська Академія. Вип. 6. Київ, 2008. С. 102-122.
Корзо, М. А. Нравственное богословие Симеона Полоцкого: освоение католической традиции московскими книжниками второй половины XVII века. Рос. акад. наук, Ин-т философии. - М.: ИФРАН, 2011. - 155 с.; 20 см. - Библиогр.: с. 145-154. - 500 экз. - ISBN 978-5-9540-0186-0 .
Майков, Л. Н. Очерки по истории русской литературы XVII и XVIII столетий - СПб., 1889.
Пушкарев, Л. Симеон Полоцкий // Жуков Д. , Пушкарев Л. Русские писатели XVII века.- М., 1972 - С. 197-335 (сер. «ЖЗЛ»).
Панченко, А. М. Русская стихотворная культура XVII века - Л., 1973.
Робинсон, А. Н. Борьба идей в русской литературе XVII века - М., 1974.
Робинсон, М. А., Сазонова Л. И. Заметки к биографин и творчеству Симеона Полоцкого // Рус. лит. - 1988. - № 4 - С. 134-141.
Сазонова, Л. И. Литературная культура России: Раннее Новое время - М., 2006.
Сазонова, Л. И. Поэзия русского бароко (вторая половина XVII- начало XVIII в.) - М., 1991.
Симеон Полоцкий и его книгоиздательская деятельность.- М., 1982 (сер. «Русская старопечатная литература XVI - первая четверть XVIII в.»).
Татарский, И. Симеон Полоцкий: Его жизнь и деятельность.- М., 1886.

Ссылки

Симеон Полоцкий в библиотеке Якова Кротова
Симеон Полоцкий сайт Хронос
в библиотеке «ImWerden»
Произведения Симеона Полоцкого в библиотеке сайта «История Беларуси IX-XVIII веков. Первоисточники.»

Категории:

Персоналии по алфавиту
Родившиеся 12 декабря
Родившиеся в 1629 году
Родившиеся в Полоцке
Умершие 25 августа
Умершие в 1680 году
Умершие в Москве
Религиозные деятели Белоруссии
Религиозные деятели России
Поэты России
Драматурги России
Драматурги XVII века
Выпускники Киево-Могилянской академии
Писатели барокко

Wikimedia Foundation . 2010 .

На этот раз мы решили ознакомить христианских читателей с религиозно-политическим произведением, сыгравшим трагическую роль в истории Русской Церкви и русского народа. Название этого «труда» - «Жезл правления» , пресловутого и малоизвестного ныне Симеона Полоцкого. Противоречивым выглядит тот факт, что вышеуказанное сочинение, оставившее сугубо отрицательную роль в истории России, на самом деле никто как не читал и не знал даже во времена его появления (1667 г.). Даже во времена разбойных соборов 1666-1667 гг. ни одна книга «Жезла» не была востребована даже никонианским духовенством, не говоря про остальную часть тогдашнего образованного русского общества. Настолько одиозно и отвратительно для христиан было данное «сочинение». Но в каком смысле можно говорить о бедственном духовном следе «Жезла»? Объяснение этому затруднению достаточно простое. Как не странно, драматические смысловые основы находятся отнюдь не в книге, а в «личности» ее создавшей. Поэтому прежде чем вникать в значения «Жезла» необходимо ознакомиться с личностью или как говорят философы с «субъектом» нашей истории. Современная никонианская церковь, одним из отцов основателей, которой был Симеон, старается официально не превозносить Симеона из Полоцка, слишком явны его мерзские деяния, слишком силен их неприкрытый антихристианский и антицерковный дух, непомерна очевидная русофобия. При этом «наследие» Симеона по прежнему изучается в никонианских учебных заведениях, где гр. Петровский (Симеон Полоцкий) предстает как «… поэт, драматург, проповедник, публицист, педагог, переводчик, боровшийся против раскола, выступавший сторонником развития образования и просвещения.

Один из культурнейших людей своего времени, Симеон стал первым в русской литературе писателем-профессионалом, чье имя приобрело европейскую известность». «Европейскую известность» оставим на совести исследователей, ибо Семен из Полоцка смог стать знаменитым только благодаря приближенности к царю Алексею Михайловичу. С другой стороны никонианский протоиерей Георгий Флоровский дает убийственную характеристику Полоцкому: «довольно заурядный западно-русский начётчик, или книжник, но очень ловкий, изворотливый, и спорый в делах житейских, сумевший высоко и твёрдо стать в озадаченном Московском обществе <…> как пиит и виршеслагатель, как учёный человек для всяких поручений». Есть правда и смешные определения нашего «героя». По мнению белорусского ученого Миколы Прашковича, Симеон Полоцкий был «найбольш значным культурным дзеячам усходніх славян XVII стагоддзя». Еще один апологет так пишет о нем: «Можно без всяких преувеличений утверждать, что Симеон Полоцкий по разносторонности своих интересов был близок деятелям эпохи Возрождения». Титан можно сказать, Микеланджело русского просвещения. Ну а русские современники Полоцкого определяли его очень емко: «он папежник и лукав человек». Так что же такого сумел создать человек, имя которого вызывает столь противоречивые оценки?

Внешняя история его лукавого бытия такова: Симеон Полоцкий (светское имя Самуил Гаврилович (Емельянович?) Петровский-Ситнианович) (1629, Полоцк - 1680, Москва). В 1637 - 1651 учился в Киево-Могилянской коллегии, но в 1653 окончил Виленскую иезуитскую коллегию. В 1656 принял иночество и стал преподавателем в Полоцкой братской школе. Когда царь Алексей Михайлович во время войны с Польшей вступил в Полоцк (1656), приветствовал его панегирическими стихами. В 1660 славил царя торжественной декламацией уже в Москве. В 1664 выполнял роль переводчика при Паисии Лигариде, одного из основателей Раскола Русской Церкви. В 1665-68 он возглавлял созданную при Приказе тайных дел первую в России школу нового типа, где обучал латинскому языку государственных чиновников - будущих дипломатов. То есть государственная элита – дипломаты, воспитывались уже не на основах православия и защиты русских национальных интересов, а на совершенно чуждых началах. На Соборе 1666-67 Полоцкий переводчик, затем автор «Жезла правления» - антиправославного трактата, составленного по материалам Собора. С 1663 после переезда в Москву преподавал в Заиконоспасской школе, а затем стал наставником царских детей. К наставлениям Симеон прислушивались не только царь Алексей Михайлович, но и все его дети - вплоть до царевны Софьи и малолетнего Петра I. В 1678 организовал при дворе типографию, первой изданной кн. к-рой стал «Букварь». В 1679 составил проект указа о создании Славяно-греко-латинской академии. На воспитании царских детей стоит остановиться подробнее. Обычно принято считать, что Петр Первый воспитывался в традиционном христианском московском духе. Это совершенно не так. Указывают на учителя Петра - дьяка Никиту Моисеевича Зотова (ок. 1644-1718). В 1677 году, дьяк Зотов был рекомендован царю Фёдору Алексеевичу боярином Соковниным, но при этом его учительские способности его были испытаны Симеоном Полоцким, и ему было поручено учение пятилетнего царевича Петра. Зотов был лишь учителем грамотности, а непосредственно «идеологическому» обучению Петр был обязан тому же Полоцкому. Сам Зотов был пьяницей и блудником, из него вырос будущий «архиепископ прешпурского, всея Яузы и всего Кокуя патриарх», один из основателей «Всешутейшего, Всепьянейшего и Сумасброднейшего Собора». Зотов в силу своего порочного характера (В 1714 году семидесятилетний старик Зотов вздумал жениться на вдове капитана Стремоухова - Анной Еремеевной Стремоуховой, урожденной Пашковой. Пётр уступил желанию Зотова и в начале 1715 года отпраздновал свадьбу шутовского патриарха с приличным его званию торжеством) был представителем стремительно обмирщающегося правящего сословия Руси. Поэтому Петр не получил полноценного воспитания в христианском обычае, но с детства формировался именно как носитель пренебрежительного отношения не только к прежней православной традиции, но и к истории России как таковой. Не малой заслугой в дальнейших катастрофических и изуверских действиях будущего всероссийского «амператора» было воспитание вложенное в Петра (и не в него одного) пресловутым Симеоном Полоцким.

После восшествия на престол Федора Алексеевича, его воспитанника, Симеон Полоцкий приобрел особое влияние (с 1676), так что даже патриарх Иоаким вынужден был с ним считаться. В 1679 добился открытия неподотчетной патриарху «Верхней» (дворцовой) типографии, положившей начало антиправославной духовной деятельности в России. Не подлежит сомнению, что до конца жизни Симеон Полоцкий оставался тайным униатом, скрывавшим свою принадлежность к Базилианскому ордену. Свою принадлежность к ордену базилиан Симеон Полоцкий, судя по всему, не скрывал от европейских путешественников, приезжавших в Москву. Так, курляндскии аристократ Якуб Рейтенфельс, издавший на латинском языке в Падуе и на немецком в Нюрнберге свои «Сказания о Московии» сообщал, что в столице северной державы живет «писатель, монах базилианского ордена Симеон, в высшей степени преисполненный латинской учёностью». Латинство Полоцкого безусловно определяется по сохранившимся книжным владельческим записям.

Перу Симеона Полоцкого принадлежат: энциклопедический сборник «Вертоград многоцветный», «Рифмологион», включающий панегирические стихотворения и их циклы, декламации, а также две пьесы - «Комедия притчи о блудном сыне» и «О Навуходоносоре», «Псалтырь рифмотворная» - полное стихотворное переложение ветхозаветной книги псалмов, к печатному изданию которых (1680) был еще присовокуплен Месяцеслов, сборник проповедей «Обед душевный», «Вечеря душевная».

Уже в первые годы пребывания в России Симеон Полоцкий принял самое активное участие в проведении церковной реформы и в борьбе с прежним христианским устройством Церкви. Исследователь «творчества» Полоцкого Д. Ягодкин еще в XIX столетии отметил, что аргументация Полоцкого, и каноническая, и историческая, достаточно слаба. Ему не хватало серьезной исторической подготовки, а свои доказательства он часто строил только на авторитете западных историков или же на собственном филологическом анализе. Интересна и еще одна мысль Полоцкого, которую подметил Д. Ягодкин в «Жезле правления», когда, доказывая необходимость троеперстия, Симеон Полоцкий пишет о том, что троеперстное знамение употребляется всеми православными народами, за исключением небольшого числа великоруссов, и именно этот факт как нельзя лучше говорит в пользу апостольской древности троеперстия. Для Полоцкого не важны были церковные каноны и догматы, а важен был количественный фактор. Этот аргумент только более тонко и подло по прежнему употребляется никонианами. Здесь очень четко проявляется само отношение Симеона Полоцкого к собственно русским христианским традициям, которые были от него очень далеки и, по большому счету, вредны. Такое же отношение было у него и к русской истории. В свое время Л. Н. Пушкарев отметил, что в «Вертограде духовном» Полоцкий не упоминает ни одного русского царя, кроме князя Владимира, крестившего Русь. Собственно русская история Полоцкого просто не интересовала, он считал ее нагромождением вымыслов, суеверий и всяческого невежества. Полоцкий был уверен в том, что Россия должна избавиться от своей самобытности, он всю свою деятельность посвятил тому, чтобы распространить идеи западно-европейского гуманизма и рационализма. Причем даже эти идеи он проводил в искаженно-пошловатом виде, чему виной было достаточно провинциальное латинское образование, полученное Полоцким в учебных заведениях Ковно и Вильно. И такой враждебный России человек был главным «идеологом» России, воспитателем царских детей! Хочется задать вопрос – деятельность Полоцкого ничего это не напоминает в современной истории России? Люди, управляющие ныне Россией делают все возможное, чтобы окончательно уничтожить русскую цивилизацию как таковую, чтобы даже воспоминания о ней не оставить. Достаточно посмотреть на их гнусные рожи, чего стоят все эти духовные и физические карлики. Начало такому вредоносному государственному слою положил Сема из Полоцка – «пиит и виршеслагатель европейского уровня».

После смерти Полоцкого многие его книги были запрещены, как «прельщающие» латинской мудростью, а рукописи изъяты и скрыты в патриаршей ризнице. «Патриарх» Иоаким осудил Симеона Полоцкого, как человека «мудрствоваше латинская нововы мышления». А о самих книгах, издаваемых Симеоном, Иоаким говорил: «Мы прежде печатного издания не видали и не читали тех книг, а печатать их не только благословления, но и изволения нашего не было». Но духовную чуму, посеянную Полоцким уже невозможно было остановить.

Симеон немало потрудился, чтобы утвердить в российском религиозно-философском сознании истинное, как ему казалось, православное вероучение. Однако сами подходы к толкованию православного вероучения Симеоном Полоцким значительно отличались и от традиционных для России. Поэтому совсем не случайно то идейное направление, которое поддерживал и развивал Симеон Полоцкий, и получило название «латинства». На примере его творчества можно выделить основные компоненты этого направления. Прежде всего, искусственно разделяя веру и рациональное, «разумное» знание, Симеон Полоцкий всегда подчеркивал, что светское, рациональное знание - это обязательная составляющая всякого познания. Он вообще всегда подчеркивал значение «разумности», призывая и своих читателей шествовать путем «разумения»:

Ты же, о читателю, изволь чести умно,
Разум, удобь возмеши, внимая разумно,
Употребляй… тогда полза будет…

Не будем останавливаться на качестве самих стихов (оно чудовищно), отметим лишь то, что Полоцкий, следуя за своими латинскими учителями, лишал Христианскую Веру разумного начала, выводил разум за пределы Божественного Логоса, сводил его к плотской рациональности. Для него понятие о Церкви зиждилось в первую очередь на внешней грамотности, исключающей христианские смыслы и именно с точки зрения условного и плотского ума необходимо было рассуждать об основах веры. А. С. Елеонская заметила, что именно в «безумности», т. е. в отсутствии разума, обличал он сторонников Старой Веры. Они просто необразованные, «безумные» люди. «Безумию их каждый посмеется» - уверяет он в книге «Жезл правления». Кстати, и опровержения православных оппонентов Симеон Полоцкий строил прежде всего на том, что стремился показать не только отсутствие у них знания, но и элементарную неграмотность. Так, про известного старообрядческого полемиста Никиту Добрынина он писал: «Чрез все житие вое в нощи невеждества слепствовав… Не весть он и алфа гречески чести». А другому писателю, Лазарю, говорил: «Иди прежде научися грамматичествовати, таже к вящшым хитростем учения». Не церковные догматы и каноны, ни церковная история Полоцким не принималась во внимание, главное знать греческую грамматику и прочие внешние «вящие» учения. Для Полоцкого была важна не диалектика мнений, пришедшая из античности, через патристическую традицию на Русь, а существенна только бессовестная псевдорелигиозная пропаганда. Именно деятельность Симеона Полоцкого была апогеем развивающейся духовной отравы второй половины XVII века. «Именно в XVII веке, - отмечает протоиерей Георгий Флоровский - латинизации подвергается не только обряд и язык, но и богословие, и мировоззрение, и самая религиозная психология. Латинизируется сама душа народа... внутренняя свобода и независимость были потеряны, и было утрачено и самое мерило для самопроверки». И в этом процессе исключительная роль принадлежит Симеону из Полоцка.

Обвинения против Старой Веры Симеона Полоцкого вовсе не означают, что идеологи православной веры и в самом деле были неграмотны и необразованны. Они не имели образования в понимании самого Симеона, т. е. не были образованны на рационалистический лад. Более того, Симеон Полоцкий не понимал и не принимал той системы доказательств, которой пользовались староверы - слишком далеки от него были древнерусские традиции. Религиозно-философская деятельность Полоцкого представляла собой совершенную противоположность прежней христианской традиции. Именно поэтому в трудах Полоцкого можно найти столь много ссылок на древнегреческих и западно-европейских философов, цитат из их произведений, но мы почти не найдем высказываний Отцов Церкви. Авторитет признанных во всем тогдашнем мире мудрецов позволял ему доказывать собственную правоту.

Поэтому главный тезис о «разумности» Симеона Полоцкого показывает, насколько его религиозно-философские воззрения были отличны от традиционных древнерусских представлений о соотношении веры и разума. Даже к библейским текстам Симеон Полоцкий относился совсем по-новому. Так, по примеру польского поэта эпохи Возрождения Яна Кохановского, и впервые в русской литературе, он переложил современными стихами одну из библейских книг - Псалтырь. «Псалтырь рифмованная» была напечатана в 1680, а в 1685 положена на музыку дьяком Василием Титовым (выходцем из школы при Тайном Приказе). Смысл поэтического перевода библейского текста - небывалый случай в истории России, где очень трепетно относились к Священному Писанию. В этом факте явно прослеживается стремление к рационально-критическому восприятию Библии. Уже в предисловии к «Псалтири рифмованной» Симеон Полоцкий обозначает этот новый методологическ»й принцип, предназначая свое сочинение тем, «кто разумно хвалят Господа», а читателей он призывает: «Молю тя, здравым умом да судиша». Сам же перевод осуществлялся, по словам Полоцкого, по принципу: «Держахася словес псалтирных и разума толкования приличнаго». Это уже не толкования на Псалтырь преп. Максима Грека, где собрано все богатство святоотеческих комментарием на одну из основных книг Священного Писания, а толкования достаточно ограниченного и условного ума. Интересен в этом смысле факт, что именно Псалтырь стала предметом первого поэтического перевода. Стоит напомнить, что Псалтырь была и одним из самых первых библейских текстов, переведенных в древности на славянский язык свв. Кириллом и Мефодием. То есть перевод Полоцкого – это как бы антихристианский перевод Псалтыри. Мы не будем разбирать «талантливые» творения Полоцкого, достаточно почитать его стихи, чтобы понять степень его «талантов».

Вторая составляющая «латинства», как идейного направления 2-й пол. XVII в., напрямую связана с первой. Речь идет о пропаганде светского образования. Мы встречаемся с главным обоснованием необходимости образования - чем внешне образованнее человек, тем ближе стоит он к постижению Бога. Особую роль в образовании Симеон Полоцкий отводил «семи свободным наукам» - традиционному набору наук, преподаваемых в западно-европейских университетах (тривиум - грамматика, риторика, диалектика, квадриум - арифметика, геометрия, астрология, музыка). В древнерусской традиции не признавалась актуальность этого набора, тем более что в него входила астрология, запрещаемая Православием. Тем не менее Симеон Полоцкий положил много сил для того, чтобы привить эти «свободные науки» на русской почве.

Слава России заключалась уже не столько в хранении Православной Веры, как в распространении пределов внешнего знания и светского образования. Обратимся к еще одному образцу «поэтического гения»:

…Россия славу расширяет
Не мечем токмо, но и скоротечным
типом, чрез книги с сущым многовечным.
Но увы нравов! Иже истребляют,
яже честным трудове раждают.
Не хощем с солнцем мирови сияти,
в тме незнания любим пребывати.
(Каков пиит!!!)

Третий духовный смысл деятельности Полоцкого является своеобразным объединением двух первых. Вера, «разумность» и образованность позволяли решить главную задачу - воспитание «совершенного человека, на всякое дело уготованного». По сути дела, идеал «совершенного человека», был для Симеона Полоцкого его основным идеалом. Именно в творчестве Полоцкого стал создаваться образ «нового человека», лишенного православного «мракобесия». Этот «новый, совершенный человек» очень знаком нам по событиям недавней истории. Ходят, бродят эти «новые люди» по белу свету с опустошенными душами, с мертвенностью мыслей, далекие от всякого духовного начала, кроме сиюминутных плотских утех и тучных мыслей. Эти «новые люди» в христианской традиции обозначаются как «трупия мертвые», а для Полоцкого они «живее всех живых». Симеон и создал первого «нового человека» на Руси – Петра Первого, который был продолжателем славных дел своего «духоносного» учителя. Потом в русской истории появились не менее замечательные персонажи из «совершенных человеков», но первым был «царь-амператор».

Стоит отметить, что одним из важнейших качеств «совершенного человека» Симеон Полоцкий считал слепую любовь и верность правителю. Причем подчинение любой государственной власти было делом необходимым. Недаром в «букваре языка славенска» издания 1667 обобщенный образ «совершенного человека» приобретает конкретные черты верноподданного царя. В этой книге утверждается, что благополучие царя является главной целью существования остальных членов общества:

Ты, чтый, за сию милость моли Бога
царю пресветлу жити лета многа,
Во книзе жизни написану быти,
здраво, весело, славно в мире жити,
Вся супостаты силно побеждити…

Не отсюда ли берутся современные никонианские завывания по поводу безусловного подчинения любой власти? В понимании Симеоном Полоцким роли российского монарха прослеживается еще одна важная черта - он стремится обозначить русского царя как вселенского политика, ибо именно в создании вселенского православного царства он и видит главную задачу России как «Нового Израиля», в новых исторических условиях. Так, в «Рифмологионе» он не просто воспевает российского царя, но формулирует смысловые и целевые установки будущего развития России:

Царю восточный, царю стран премногих,
нас избавивый от противник многих.
Прогнавы з Руси еретики,
будиж в победах преславен во веки!
Царствуй над всеми вселенныя страны,
из язык мрачных твори христианы.
Разшири веру, свет омрачным буди,
иже во смертней сени гибнут люди
<…> Царствуй, пресилен, преславен повсюду,
где солнца запад и встает откуду!
Подай ти Господь во мире сияти,
второму солнцу, всеми обладати,
Дабы тобою мрака избежати
всем родом земли и веру познати.
Буди Константин и Владимир миру,
сотри кумира и прослави веру.
Подай Господь миром обладати,
а в век будущий в небе царствовати.

С. Полоцкий льстиво сравнивал царя Алексея Михайловича с солнцем, сияющим «во Российском небе» и «пресветло» освещающий весь мир лучами своих «доброт». Пресветлое имя его «чудне» славится в самых отдаленных странах, где златовласый Титан пускает своих коней и где останавливает их, где престол Нептуна, где Эол повелительствует. Слава его достигает столпов Геркулеса и «стран Америцких». Своим правдолюбием и «изгнанием лести» он превосходит Александра Великого, Тита, римского императора, Соломона. Блаженны те, которые служат ему, потому что милость его безмерна: ни Ганг, ни Пактол не приносят столько золотого песку, ни обильная роса столько влаги, сколько оказывает «доброт» царь Алексей. Свет его в семь раз светлее лучей Феба.

Осмысление нового положения России в мире как вселенского православного царства имела большое значение для развития дальнейшей судьбы России. Создание и объединение всех «православных и христианских» земель явилось главной парадигмой дальнейших царствований, что в конечном счете привело к политической и национальной катастрофе. Теория «Москва – Третий Рим» имела, в первую очередь, духовный (эсхатологический) смысл, как существования и сбережения последнего Православного царства на земле. Творцы, подобные Полоцкому, перевели ее из духовной области в сферу политических завоеваний, не считаясь при этом с национальными интересами.

Особо следует остановиться на некоторых замечательных личностных качествах Полоцкого, отмечаемых многими источниками. Лесть, ложь и изворотливость Полоцкого перед наличной властью превосходили все мыслимые пределы. В своих восхвалениях сильных мира сего Полоцкий преследовал собственные цели: получения высокого материального и политико-идеологического статуса. Для этой Ситнианович беспрестанно напоминал о себе при дворе, кланялся государю, писал поздравительные стихи, восхваления всякого рода и в итоге вошел в такую милость, что сделался учителем царевича Федора, а пред концом царствования Алексея Михайловича увеселял царя и его двор комедиями своего произведения. Добившись высокого положения при дворе, Полоцкий стал внедрять в общество свои (а может быть и далеко не свои) идеологемы, приведшие к духовной катастрофе. Для достижения этого он не брезговал прямой подлостью. Если человек имел духовную и светскую власть то ему пелись всяческие «возвышенные» панагерики, как только он попадал в опалу, то Полоцкий всячески уничижал такого человека. Примером может служить отношение к патриарху Никону. В начале своей придворной карьеры (в 1656-1657 годах) Симеон Полоцкий очень высоко ценил патриарха Никона, провозгласившего антиправославную богослужебную реформу. При этом в виршах Симеона, написанных в 1657 году, Никон воспевается таким образом, будто речь идет не о православном патриархе, а о папе Римском:

Хрыста-пастыра образ ест святейшы Никон...
Венц, где тебе пастыра над сабою знаем
Никона, а впрод Хрыста за пастыра маем.
Аже Хрыстос на веки Богом ест на небе,
Никона, як свой образ, бы принял до себе...

Но как только Никон из всемогущего патриарха стал изгнанником, Полоцкий ничтоже сумняшись на Соборах 1666-1667 гг. осудил бывшего патриарха, учредившего раскол в Церкви.

Внешне скромный, подобострастный и осторожный, он всячески обхаживал людей выгодных ему, с которыми он обладал даром налаживать отношения. Он быстро приспосабливался к обстановке, внешне не ссорился с врагами, терпеливо ждал своего часа, чтобы отомстить. Полоцкий чутко прислушиваться ко всем колебаниям неустойчивой подчас придворной погоды. Имея возможность при своих обширных связях добиться любого положения в современной ему церковной иерархии, он никогда не стремился, занять какой-либо высокий церковно-административный пост. Тревогам церковно-административной деятельности он предпочитал, по удачному выражению одного из его многочисленных корреспондентов - «спокойное житие близ солнца». Вполне довольный своим положением рядового иеромонаха, он в жизни, более всего ценил неизменное к себе расположение своих высоких покровителей, мирный уют своей комфортабельно обставленной кельи в Спасском монастыре и свою библиотеку.

Литературная деятельность для Симеона Полоцкого была не только любимым занятием, но и средством материального благополучия, которым он так дорожил. Зная цену своему научно-литературному труду, Симеон, не стесняясь, требовал за него вознаграждения и, если оно по каким-либо причинам запаздывало, писал соответствующие челобитные. Одна из таких челобитных Симеона сохранилась. Она представляет известный интерес, характеризуя нашего «героя»: «В прошлом, государь, году - писал Симеон царю Алексею Михайловичу - егда изволил господь бог блаженныя памяти государыню царицу и великую княгиню Марию Ильиничну от временныя жизни переселити во вечную, написал я, твой государев холоп во похвалу святого ея государыни жития и во воспоминание вечное добродетелей ея, вечныя памяти достойных, книжицу хитростию пиитического учения и вручил тебе, великому государю, ради утоления печали сердца твоего, и за тот мой прилежный труд от тебе, великого государя, ничем я не пожалован...». Заканчивается челобитная настоятельной просьбой к царю вспомнить о его, Симеона, «большой скудости» и пожаловать нечто «во воспоможение». Документы свидетельствуют, что царь Алексей Михайлович такого рода просьбы своего придворного льстица-поэта удовлетворял щедрою рукою и деньгами и натурой. Требуя вознаграждения за свой труд, Симеон ссылался на свою «скудость» не столько потому, что действительно нуждался материально, сколько из-за обычной жадности и любви к роскоши. Он имел все как наставник царских детей, ему вполне хватало на жизнь, соответствовавшую всем требованиям его избалованного вкуса. Известно, что он имел несколько человек прислуги и даже держал лошадей для выездов, что было привилегией знатных и богатых людей. Вот такая внешняя канва жизни «пречестнаго» отца Симеона.

Теперь, после «жизнеописания» Полоцкого следует обратиться к представленному нами труду. Предыстория появления «Жезла правления» была такова. В конце 1667 году сочинение было напечатано от имени царя и Собора (но не Полоцкого, он опять пытается остаться в тени) под заглавием: «Жезл правления на правительство мысленного стада православно-российской церкви - утверждения во утверждение колеблющихся во вере - наказания в наказание непокоривых овец - казнения на поражение жестоковыйных и хищных волков, на стадо Христово нападающих». Книга является типичным образцом схоластической риторики. Чем характерно это произведение? В первую очередь в трактате резко выражена яростная нетерпимость к инакомыслящим. При обличении Никиты Добрынина Симеон так формулирует свою задачу: «обезглавить сего Голиафа, тоже уды его и вся телеса полчища его птицам и зверям отдати». Это пожелание Полоцкого было в конечном итоге исполнено, Никиту Добрынина четвертовали. Но что более важно: хотя Собор отозвался о труде Полоцкого с высокой похвалой, признав «Жезл» сделанный «из чистого серебра Божия слова, и от священных писаний и правильных винословий сооруженным», сочинение содержало латинские богословские мнения (прежде всего, по вопросу о времени пресуществлении св. Даров), что и было впоследствии отмечено одним из противников Полоцкого, никонианским монахом Чудова монастыря Епифаний. Епифаний отметил неправославное решение ряда богословских вопросов: «Книги Жезла списатель написа о зачатии Пресвятыя Богородицы... противно мысли святыя восточныя церкве, не чет греческих книг, ... но чет латинскыя токмо книгы, и оттуду таковую мысль написал... прелщась от латинских растленных книг, яко в иных, тако и всем». Еще более резко критиковал Епифаний другие «богословские» сочинения Полоцкого. В книге «Венец веры кафолическия», появившийся в 1670 г. Епифаний составил из замеченных им в книге ошибок особый сборник, озаглавленный: «Написася сие из книги, глаголемыя венец веры, сложеныя по мудрствованию латинскому», все выписанные места рассматривая как «ереси латинския и лутерския».

Даже такой борец с православными христианами как никонианский патриарх Иоаким в своем сочинении «Остен» отметил явные латинские ереси Полоцкого: «В царство благочестивейшего государя и великого князя Алексия Михайловича, всей великия и малые и белые России самодержавца, по пленении польского государства, пришед из Полотска в царствующий град Москву некто иеромонах, у иезуитов учивыйся по-латине, именем Симеон, прозванием Полотский, сказа себе восточного благочестия последователя быти. Благочестивый же царь и священнии архиерее, поверивше ему яко благочестивому и православному, вручаху ему всякие церковных дела писати“Написа он, - свидетельствует о нем тот же Иоаким - некая писания, собирая от латинских книг, и иная же с тех же латинских книг готовая преведе. И во всех тех своих писаниях написа латинского зломудрования некие ереси: аще от неискусства, аще ухищренно и неудопознанно лежаще суть в писаниях его, яко о исхождении Святого Духа от Отца и Сына, овыя же и явлено, яко написа словесы Господними токмо претворятися хлебу и вину в Тело и Кровь Христову, и яко покланятися на словесах увещеваше, егда еще не пресуществишася хлеб и вино в Тело и Кровь, но токмо возобразна суть Тела и Крове Христовы».

По мнению Полоцкого пресуществление Даров на литургии совершается словами Христа: «Примите, ядите, сие есть Тело Мое». Именно это положение Епифаний называет «латинскою ересью». «Наши киевляне, - заявляет он, - учились и учатся точию по-латине и чтут книги токмо латинские, и оттуда тако мудрствуют, а гречески не училися и книг греческих не чтут и того ради о сем истины не ведают и вельми в сем погрешили, зане сие есть ересь латинская, латини бо тако мудрствуют, яко и сам (Симеон) глаголеши, яко западнии учителие глаголяют, Христовыми токмо словесы совершатися Телу Христову и Крови. И аз глаголю, яко латини тако новомудрствуют». Появившаяся после смерти Полоцкого книга «Выклад о церкви святой», «патриарх» Иоаким назвал книгой «лживо глаголящая на святые отцы, якобы им глаголющим, еже пресуществлятися в литургии хлебу и вину в Тело и Кровь Христову словесы токмо: «примите, ядите» и «пейте от нея вси»: еже не единому святых сих и иных всех Церкве святыя учителей в уме бысть, ниже глагола кто их когда, ниже писа где тако, но мнение таковое новое латинскаго папы, от себе новомышленное не в давних временах по отступлении их от святыя восточныя Церкве». В этом сочинении на вопрос: «Кими словесы освящаются святые дары и бывает хлеб - Тело Христово и вино - Кровь?» дается ответ: «По согласному святых учителей разумению, сими словесы Христовыми: “примите, ядите, сие есть Тело Мое», и «пиите от нея вси, сия есть Кровь Моя», по изречении сих словес, уже не есть хлеб, но Тело Христово в виде хлеба, и вино не есть, но в виде вина Кровь Христова есть».

Далее в «Выкладе» приводятся в ложном объяснении слова блаженного Симеона Солунского, св. Иоанна Дамаскина, св. Иоанна Златоустого «о предании Иудине» и других учителей церковных. В обличение «Выклада» Иоаким доказывает, что автор «Выклада» не только верует по-еретически о пресуществлении в литургии Даров, но совершенно изуродовал мысли свв. отцов, допустив даже подлоги в их словах. Например, в приводимом автором «Выклада» слове Златоуста «о предании Иудине» говорится: «Иже бо ону трапезу украси тогда, той и сию?????????, сиречь украшает ныне», некто же, под образом благочестия сый, утвердити хотя новшество папежников, разум святаго Златоуста и речение, еже «украшает», растлив, украде истину, по папежскаго же новосечения мысли написа место «украшает» - «освящает», сице глаголя: «глаголет Златоуст: Иже бо ону трапезу украси тогда, той и сию освящает ныне», еже святому Златоусту рещи или писати: «той и сию??????? сиречь освящает ныне, ниже в мысль когда вознесеся. Сия оба глаголы, место diacosmei, знаменующее «украшает», превращенно написанное «освящает», и место?????????????, знаменующее «престрояет», превращенно написанное «претворяет», восхитивше нецыи младоумных, всевают в слухи неутвержденных и тем простых души возмущают, глаголюще, яко и тетрадь «Выклад» лжет, яко Златоуст святый написа: «сей глагол предлежащая претворяет».

Ереси, указанные в «Выкладе» составляли еретическую основу «Жезл Правления», так как в ней содержится и та самая ересь, которую Иоаким осуждает в своем сочинении, и те подлоги, которые он раскрывает в своих обличениях. В «Жезле» буквально приводится то утверждение о пресуществлении Даров, которое находится и в «Выкладе». «Истинно то есть, - богословствует «Жезл» - яко хлеб, предложенный во всей проскомидии и до половины литургии, даже до оных словес Господних: «Примите, ядите, сие есть Тело Мое», и вино с водою, до оных словес Господних: «Пейте от нея вси, сия есть Кровь Моя» и до прочий, не имеют пресуществления в Тело и Кровь Господню. Сих бо словес Господних силою, хлеба и вина существо предлагает в существо Тела и Крови Господни». Таким образом, ясно, во-первых, что «Жезл» «сооружен» еретиками, и, во-вторых, что в немзаключается действительно латинская ересь о таинстве евхаристии. («Жезл», лист 41, изд. Москва 7174 г.).

Профессор петербургской духовной академии П. Смирнов, откровенно сознается, что в «Жезле» есть «латинския» мнения о зачатии Богоматери и о времени пресуществления св. Даров». И это уклонение в латинство было не частичным заблуждением того или иного иерарха, а всех русских архиереев совместно с восточными патриархами. «Прежде всего надлежит установить - говорится в предисловии к третьему изданию книги «Жезл» - что книга «Жезл Правления», изданная собором 1666 года, была одобрена собором 1667 года. Что «Жезл Правления» принят собором - свидетельствуют «Деяния» собора 1667 года.

Забавно, что для никониан, книга Жезл Правления», содержащая откровенные латинские ереси (обличенные, как мы видели, самим главниконианиом Иоакимом) до настоящего времени имеет обязательное каноническое значение в никонианской церкви. Еретический догмат «Жезла» о пресуществлении Даров стоит твердо и непреложно. Но в то же время с неменьшей непреложностью и твердостью содержится в господствующей церкви и верование патриарха Иоакима, что догмат «Жезла» есть злая ересь латин. Как это умещается в «церковном» сознании никониан ведомо только им. В книге «Пращица», изданной той же никонианской церковью и имеющей в ней не меньшее значение, чем «Жезл», законополагается: «Аще ли кто противно святей восточней и великороссийской церкви мудрствуя, едиными точию словеси Христовыми, якоже и латины мудрствуют, кроме оных словес, яже глаголются со знамением честнаго креста сие есть: И сотвори убо хлеб сей, честное Тело Христа твоего: А еже в чаши сей, честную Кровь Христа твоего, преложив Духом Твоим Святым, аминь, аминь, аминь. Таковаго быти разумею суща неправославна». По суду «Пращицы», в никонианской церкви все еретики: и тот, кто составлял «Жезл», и тот, кто его одобрил, и тот, кто его принимает и содержит. «Иначе же мудрствуяй о сих - подтверждает «патриарх» Иоаким - далече от церкви верных да будет, и от паствы православных да ижденется, и таковый, вне овчарни Христовой быв, истребится от волков душегубителъных, и часть его будет со всеми противляющимися истине, аще искренно о том не покается и чужаго мудрования от себе не отрынет и истины не проповест».

В свою очередь, и защитники еретического догмата «Жезла» не скупятся на подобные же осуждения. «Аще ли кто ныне, - определяет собор 1667 г. - начнет прекословити о изложенных винах на соборе сем великом, от святейших вселенских патриарх яже исправиша и узаконоположиша о аллилуйи, и о кресте и о прочих винах, яже писаны в соборном изложении настоящего сего собора, в лето от Божия по плоти рождения 1667 и в книзе Правления Жезла, да будет по апостолу Павлу в правду самоосужден и наследник клятве сего собора, писанный в соборном деянии его, яко преслушник Божий, и святых отец правилом противник». Наследник соборной клятвы «будет и по смерти отлучен, и часть его и душа со Иудою предателем и с распеншими Христа жидовы: и со Арием, и с прочими проклятыми еретиками. Железо, камение и древеса да разрушатся, и да растлятся: а той да будет не разрешен, и не растлен, и яко тимпан, во веки веков». Благодаря таким творениям как жезл никониане находятся в таком комическом положении, что как бы ни веровали они относительно пресуществления Даров, им не избежать осуждения в еретичестве. И «Жезл», и соборы 1666 и 1667 гг., и «Пращица» и Иоаким, и синод - все ониединодушно и дружно, неизменно и твердо награждают никонианских чад единственным наследством - проклятиями и адом.

Иоаким кононическое утверждение соборов 1666 и 1667 «хлебопоклоннической» ересью. Она заключается в благоговейном поклонении молящихся во время великого выхода на литургии. В этот момент Дары еще не претворились в Тело и Кровь Христовы. Поэтому поклонение здесь относится к простому хлебу и вину. Иоаким приводит суждение по этому предмету какого-то «слагателя слова о благоговейном в храме Божием стоянии»: «Яко поклоняющийся на великом входе хлебу и вину, яко совершенному Телу и Крови Христовой, таковии прельщаются и смертно грешат и, хлебу отдающе поклон Божий, хлебопоклонницы бывают, в вечную душу своея погибель». Этот «смертный грех» совершается и в другой момент литургии. «И яко на великом входе поклоняющиеся хлебу и вину смертно грешат, тако и на словесах: «примите, ядите» поклоняющийся хлебу и вину смертно грешат. В обоих временах сих и хлеб, и вино еще тоежде, и хлебопоклонения таяжде: и грех смертный хлебопоклонений тех равен есть и зде и тамо». Свое осуждение “хлебопоклонения” Иоаким подкрепляет следующим рассуждением: «В Божественной убо литургии предложенная, по пресуществлении Святым Духом, самое есть живое и животворящее Тело Христово и Кровь, купно с душею и Божеством, ему же должны вси, яко суще Самому Христу Богу, яко и есть полатрия (т.е. боголепно) покланятися. Прежде же пресуществления тварь есть, хлеб бо еще есть и вино по своему существу. И поклоняющиеся непресуществленному хлебу и вину (яко ныне премнози от неразмысльства и от упорства творят, по латинскому обычаю) самым величайшим смертным грехом грешат - твари поклонением».

Нужно ли говорить, что «хлебопоклонническая ересь» до настоящего времени не уничтожена в господствующей церкви. Зайдите в любое капище во время совершения «литургии», и вы увидите, как усердно выполняется этот «латинский обычай» поклонения в момент великого выхода и на словах «примите, ядите, сие есть Тело Мое». Понятно, что это дело самих никониан, мы лишь указываем, что по собственному суду никонианских «архипастырей», их «церковь» и богословие ее преисполнены ересей, заблуждений и всяких грехов. Даже в вопросе о таком таинстве, как Божественная евхаристия, они являются разноверными и разноязычными.

Труды «пресветлого» учителя Симеона привели к тому, что никониане петровского времени стали смотреть на таинство причащения, как на особого вида татуирование или, в большинстве случаев, как на злое орудие мести. Превращали они это таинство и в орудие полицейского сыска. Синод знал, что многие хранители Старой веры, боясь жестоких, кровавых преследований, подобно древним христианам, таили свою веру, живя среди последователей Никона. Как открыть принадлежность их к Православию? Синод ничего иного не мог придумать, как применить в этом деле причастие, отдав его на служение полицейским целям. «Аще который христианин предписывает синод - покажется, что он весьма от святого причастия удаляется, тем самым являет себе, что не есть в теле Христове, сиесть, не есть сообщник церкви, но раскольщик. И несть лучшего знамения - почему познать раскольщика. Сие прилежно подобает наблюдать епископам и приказывать, чтоб им священницы приходские по вся годы о своих прихожанах доносили, кто из них не причащался через год, кто же и чрез два, и кто никогда же». Разумеется, раскрытые таким путем старообрядцы отказывались от причастия. В таких случаях их причащали насильно. Синод как бы говорит православным: «А, вы боитесь нашего причастия как чего-то преступного, позорного. Так вот же вам: мы силою вас опозорим, заклеймим вас нашим «тавром», на душе вашей положим нашу печать». Архипастырство господствующего исповедания оказёнило сначала свою церковь, а потом оказёнило и самые таинства. Христиан причащали назло, в насмешку и ради издевательства. «Вем, поистине вем - сознается автор “Пращицы” - яко никоторый иереи, никоторых еретиков и раскольников не покаявшихся, проклятых, насильно не причащают, кроме вас таковых сущих». С каким злорадством сказано это православным людям! Их считала никонианская церковь хуже всяких еретиков и даже «хуже жидов». Митрополит Арсений Мациевич заявлял от имени церкви, что «истребление раскольников должно совершаться с большим прилежанием и настойчивостью, чем жидов и других еретиков, живущих в пределах России». Над старообрядцами испробовали все меры самых страшных наказаний и казнений: их резали, пытали, жгли. Но всего этого казалось синоду мало, и он ломал голову над вопросом, какое бы придумать этим людям, «горшим жидов», наиболее страшное наказание. И придумал: причащать насильно. Синод прекрасно понимал, что все внешние меры преследования не достигали цели - они не калечили и не сквернили душу христиан, она оставалась чистой, верующей, от подвигов мученичества становилась ближе к Христу. А это ли нужно было синоду? Ему хотелось саму христианскую душу искалечить и осквернить. Именно с этою целью он делал распоряжения насильно причащать православных. Отсюда понятно, каким страшным средством считал синод таинство евхаристии. Самый ужасный хулитель христианства едва ли мог придумать более атеистическое и более кощунственное отношение к таинству, чем то, какое практиковал синод и его усердные служители. Один из этих служителей, именно обер-иеромонах Маркел Родышевский, доносил синоду из г. Риги, что его «прилежным тщанием везде зде крывшийся у бородатых раскольников в бородах их гнездившийся пакостный змий с оным гнездом своим, еже есть бородами, истреблен и всегда истребляется, и суеверие всякое от среды изъемлется, правда же насаждается елико мощно». Средством для истребления раскола М. Родышевский избрал прямое грубое насилие: это видно из того, что он «взял под караул до 500 человек, не бывших у исповеди и святого причастия, и, как овец, загнав их в цитадель, велел говеть и всех сподобить святых Тайн».

В 1722 г. синодальные ищейки доносили в синод: «Нецыи, обратившиеся от раскола, аки бы и повинуются по всему, а показуют за собою тяжкие грехи, а мнится происходят под видом коварства, дабы не причаститься святых тайн, понеже учители их зловерные сего таинства всеми образы лукавства учат происходить. А друзии от благочестивых мнимых такожде при исповеди показуют тяжкие грехи, и тем отлучают себя многолетне от святого причащения, а мнится и о сих равным же образом вышеописанных злохитрством себя прикрывают, подобает ли обоим сим преподаяти святыя тайны?» Вопрос этот предложен был разновременно тобольским митрополитом Антонием и архимандритом Антонием. Синод указом от 28 февраля 1722 г. решил предложенный вопрос следующим образом: «О отрицающихся тяжкими от причастия грехами древния правила были, которыми за некия тяжчайшия беззакония на долгое время запрещено от святого причастия, и то было врачество церковное, дабы знали грешницы тяжесть беззакония своего и Божия от них раздражения, а ныне понеже оное врачество раскольницы обратили себе в отраву и притворно на себе сказуют грехи безместные (т.е. придуманные), дабы тако отбитися от причастия святой евхаристии, имя безбожно хулимой, того ради церковь святая, всегда едину власть имущая издавати правила к исправлению сынов своих, по разсуждению времен и нравов человеческих, прощает исповедующимся древний канон, яко в отраву от злоковарных человек на погибель их употребленный, кающагося же и исповедующаго грехи своя, какие бы ни были, к причастию святых тайн припускает безотложно».

В этом диком указе синод повелевает от имени церкви причащать таких лиц, о которых он знает, что это - «раскольники», «безбожные хулители святой евхаристии», принимающие всякие средства, чтобы «отбиться» от ненужного и противного им причащения. Могло ли таким людям быть причастие во отпущение грехов, во спасение? Ясно, что синод в своей борьбе с «расколом» пускал в ход причастие как какую отраву, которой возможно причинить вред своему врагу, сделать его негодным и скверным. Средством осквернения признавал синод таинство евхаристии. Вот чем для никониан было великое таинство Христа.

В «Истории Выговской пустыни» Филиппова и в «Истории раскола» проф. Смирнова передаются возмутительные случаи насильственного причащения православных: им вставляли в рот особый, вероятно, синодом изобретенный инструмент, называемый «кляпом», и при помощи его вливали в горло причастие, заставляя непременно его проглотить. «Овии же от такого мучительства и не хотяще, но нуждею приводимы причащахуся, а иным силою причастие и антидор кляпы в уста покладающе вливаху, инии же аще и приимаху, но в устах удерживаху не проглотивше и вышедше из церкви пометающе из уст плеваху на землю». Можете себе представить, какие страшные драмы происходили около такого «таинства». Такой взгляд на причастие, как на средство опозорения инакомыслящих людей, синод перенял у древних еретиков. Св. Феодор Студит свидетельствует, что в его время насильственное причащение практиковали иконоборцы. Он предупреждал православных христиан избегать еретического причастия, потому что, говорил святой отец, «хотя бы кто предлагал даже все богатства мира, и между тем имел общение с ересью, он не друг Божий, а враг. И что я говорю о приобщении? Кто имеет общение с еретиками и в пище, и в питии, и в дружбе, тот виновен. Это слова Златоуста и всех святых. Как же невольное, а не добровольное дело того, кто кажется православным и, между тем, имеет общение с ересью. Невольное дело бывает тогда, когда кто-нибудь, насильно раскрыв рот православному, вольет еретическое причастие, что делали древние еретики и делают, как я узнал, нынешние христоборцы». Таким же способом причащали православных и еретики ариане, вставляя в рот клинья. Насильно вливали в уста мученикам и язычники идоложертвенное.

Вслед за Полоцким никонианская церквоь утверждала, что для совершения таинства евхаристии имеет огромное значение, по какому Служебнику совершается литургия. Если по старопечатному Служебнику, по которому требуется совершать литургию на седми просфорах, то и совершители литургии за это одно обнажаются священства, и дары, предназначенные для евхаристии, не могут пресуществиться в Тело и Кровь Христовы. Кто, говорит «Жезл», будет совершать литургию на седми просфорах с воображением на них креста с тростию, копием и главою Адамовою, тех «соборне восточнии патриархи: Паисий александрийский, Макарий антиохийский и московский патриарх Иоасаф и вси российстии архиереи проклятию предаша и священства извергоша и всякаго священнодействия весьма обнажиша. И аще котории попы, невежды суще, вами прельщении и весьма развращении, ныне дерзнут тако служити, противящеся восточней и великороссийстей церкви и вышепоимяненной соборной клятве, таковии суть прокляти и отлучени и извержени и весьма священнослужения обнажени, и от таковых собором проклятых и изверженных и священства обнаженных не может быть сущее святое Тело Христово и Кровь Христова весьма!».

Ныне с елейным придыханием, сложив лапки на упитанных животиках, никониане по лукавому примеру своего родоначальника Полоцкого говорят нам об общих «духовных корнях», забывая «яко всяка ересь начальника и учителя имать диавола». Хороши «духовные корни» растущие от ереси, предательства и насилия! Хочется сказать этим насадителям «корней», что «кривовернии несть уды Христовы, аще и християны себе именуют, аще и крещение приемша поведаются, и ниже от Христа начальствуеми суть, рекше чюжи Христова владычества… яко всячески кривовернии Христова имени недостойни».

Как в основе российской государственности лежало беззаконие Петра Первого, так и в духовной основе никонианства лежат произведения личностей подобных Симеону Полоцкому с его «Жезлом». Сразу скажем, что приведенный трактат читать невозможно, он написан искусственным языком, синтаксис чудовищен и неудобоварим. В изложении мыслей отсутствует всякая диалектика, замененная дешевой пропагандой. «Жезл» совершенно противоположное сочинение великому ряду христианских подвижников и мучеников за веру: Аввакума, Лазаря, Никиты Добрынина, Феодора Иванова и др. Их сочинения можно читать бесконечно и постоянно. Они полны христианским содержанием, обвинения против никониан изложены тщательно и искусно, авторы по начитанности, находчивости способны излагать мысли простым и ясным языком. Всех этих достоинств «Жезл» лишен напрочь, выше мы видели «стихотворные таланты» Полоцкого, в приведенном «Жезле» они не лучше. Важным дополнением будет то, что ни одна книга «Жезла» не была востребована даже никонианским духовенством во времена разбойнических соборов 1666-1667 годов.

«Какая экспрессия!» - восхищенно выдохнет ценитель искусства, глядя на картину художника. «Очень экспрессивная девушка!» - скажет человек о своей собеседнице, эмоционально рассказывающей о взволновавшем ее событии. Что же такое экспрессия? Это понятие встречается в искусстве и в медицине, в биологии и в психологии. Мы употребляем его, когда говорим о чем-то ярком, динамичном и очень эмоциональном.

Понятие «экспрессия» происходит от латинского слова «выражение» - expression. Не стоит путать с espresso – способом приготовления крепкого кофе. В психологии под экспрессией понимается процесс демонстрации эмоций, трансляция их окружающим, то есть эмоциональная выразительность.

Отражают отношение человека к окружающему миру и к самому себе. Их центры находятся в древней подкорковой зоне головного мозга, что объясняет связь наших эмоциональных состояний с различными физиологическими функциями организма. Когда человек переживает сильные чувства, происходят изменения в сердечно-сосудистой системе, пищеварительной, гормональной и т. д.

Эти изменения могут быть визуально заметны, они показывают, какие чувства и настроения испытывает человек. Например, мы замечаем бледность кожи испуганного человека или покрасневшие от смущения щеки, дрожащие от волнения пальцы рук или выступивший на лбу пот, не говоря уже об улыбке, смехе и слезах. Все это экспрессивные реакции, выражающие эмоциональное состояние.

Кстати, они характерны не только для человека, но и для высших животных, что свидетельствует о древности выразительных движений:

вздыбленная шерсть, подергивание хвоста у кошек;
очаровательная улыбка или оскал собак и т. д.

Но экспрессия человека только этими, во многом рефлекторными реакциями не ограничивается.

Формы экспрессии

Эмоции и формы их выражения играют важную роль в , без них невозможно взаимопонимание людей. Недаром же замкнутый, скрывающий свои чувства человек вызывает недоверие и подозрительность.

Мимика

Выражение лица – это первое, что мы замечаем, встречаясь с человеком. Особенно привлекают внимание глаза. Экспериментально было установлено, что даже рассматривая портрет человека на картине, зритель постоянно обращается взглядом к его глазам.

С помощью выражения глаз – изменения их формы, размера зрачка, движений, свечения радужки – человек может передавать самые разные чувства. Так, Л. Н. Толстой в своих произведениях описал 85 разных выражений глаз. Взгляд может быть огненный, пылающий и холодный, ледяной, в нем может сверкать ненависть и отвага или застыть презрение, он способен светиться любовью или потухнуть от горя.

Экспрессия человеческих глаз имеет потрясающую силу, недаром же зрительный контакт считается самым мощным средством эмоционального воздействия. Поэтому прямой взгляд в глаза в древности считался угрозой, да и сейчас нередко расценивается как демонстрация человеком своего превосходства. А стремящийся что-то скрыть человек старается не смотреть собеседнику в глаза, трус и индивид тоже отводит взгляд.

Второе по значимости место среди мимических средств занимает . И если мы снова обратимся к творчеству Л. Н. Толстого, то в его произведениях сможем найти описание 97 оттенков улыбки. Это экспрессивное движение настолько важно в общении, что существуют специальные тренинги, где людей учат правильно улыбаться.

Всего на лице человека находится 57 мимических мышц, движения которых могут выражать неисчислимое количество разнообразных чувств и настроений. Кстати, в улыбке могут быть задействованы 53 мышцы из этих 57. Поэтому научиться красивой, искренней улыбке совсем непросто. Для того чтобы с ее помощью передать радость от общения с собеседником, нужно эту радость действительно испытывать.

Пантомимика

Включает всю совокупность телодвижений, жестов и поз, которые участвуют в выражении эмоций. Характер движений человека вообще рефлекторно меняется в зависимости от его настроения. Жестикуляция, положение тела в пространстве, походка выдают наши чувства, даже если мы того не желаем.

Грустный, подавленный человек идет шаркающей походкой, опустив плечи и голову, он практически не жестикулирует, словно у него нет сил на это.
Для счастливого и бодрого человека характерна уверенная, пружинистая походка и широкий шаг. Он идет, словно танцует, и жестикуляция у него свободная и широкая, кажется, он готов обнять весь мир.
Резкие, рубящие жесты, напряженные, плохо скоординированные движения выдадут разозленного человека.

Наиболее заметна в общении экспрессия рук, их движения дополняют или опровергают то, что говорит человек, но они всегда очень информативны. Округлые, плавные движения руками бывают у спокойного человека в доброжелательном настроении. Прося о помощи, мы протягиваем руки открытыми ладонями к собеседнику, защищаясь, скрещиваем руки на груди, а злясь, сжимаем кулаки.

О пантомимике как форме экспрессивных движений можно говорить очень долго, недаром же языку телодвижений посвящены целые книги.

Вербальная (речевая) экспрессия

Не только движения, но и речь человека буквально пропитана эмоциями. В любом языке существует множество слов для передачи чувств и настроений, причем это разные части речи – существительные, глаголы, прилагательные, наречия и т. д.

гнев – сердитый – гневаться;
радость – радоваться – радостный – радостно;
возлюбленный – любовь – любить;
презирать – презренный – презрение и т. д.

А если к словам добавить традиционные в русском языке приставки и суффиксы, то становится ясно, что с помощью только вербальных средств можно выразить разнообразные оттенки и нюансы эмоциональных состояний. Это успешно используют талантливые писатели, заставляя читателей переживать и радоваться, смеяться и плакать, возмущаться или скучать.

Настроения и чувства можно передать и с помощью слов, не относящихся к эмоциональной лексике. В русском языке для этого нужно только использовать соответствующие суффиксы и приставки. Например:

рука – рученька – ручонка – ручища;
тихо – тихонько – тихонечко;
кот – котик – котище – котяра;
большой – большенький – большущий – большученный и т. д.

А можно так построить фразу, что экспрессия в ней будет выражена с помощью сочетания слов. Например: «Эх, какой же грандиозный писатель» или «Это не человек, а ураган какой-то!»

Экспрессия речи проявляется в усилении ее эмоциональности, и лексика – это лишь одно из средств. Не менее важную роль играют экстра- и паралингвистика. Паралингвистика – это интонационные особенности нашего голоса, его тембр и громкость. С помощью интонации мы можем передавать разнообразные чувства и настроения, и нередко ее экспрессия значит даже больше, чем содержание самого речевого высказывания. Думаю, вы не раз сталкивались с ситуацией, когда собеседник уверяет, что у него все в порядке, но, судя по его голосу, это далеко не так.

Одной только интонации без слов достаточно для выражения эмоций, поэтому мы можем понять чувства иностранца. Экспрессивность интонации используется в музыке, которая, по сути, ее копирует.

Громкость и тембр речи тоже связаны с эмоциями:

слишком громкий голос свидетельствует о повышенном эмоциональном возбуждении;
тихий – о низком эмоциональном тонусе;
дрожащий – о страхе или неуверенности;
визгливый – о раздражении и злости;
мягкий, бархатный о положительном настрое на собеседника;
хриплый – смесь возбуждения и тревоги.

Экстралингвистика – это паузы и различные звуки, которые сопровождают речь. Главная функция экстралингвистики – экспрессивная, она передает эмоции в чистом виде, и к ней относятся различные многозначные паузы, ахи, охи, вздохи, плач, смех и т. д.

Экспрессия в искусстве

Искусство – это одна из форм общения людей, передающая в первую очередь эмоциональную информацию. Есть такая точка зрения, что искусство родилось из людей в сильных эмоциях, точнее в тех, что им не хватает в реальности. И часто экспрессивная функция является основной для произведений искусства.

Главным образом это относится к музыке, которая для передачи настроения использует интонации человеческой речи. И музыка способна не только передавать чувства, но и пробуждать их у человека, вызывать эмоциональный резонанс.
Более сложными и неоднозначными экспрессивными средствами обладает изобразительное искусство. Оно воздействует на эмоциональную сферу человека с помощью цветовой гаммы, экспрессии мазков и динамики линий. Долгое время экспрессивной стороне живописи не придавалось серьезного значения, так как целью этого вида искусства считалось максимально реалистичное изображение мира. Изменили эту точку зрения на рубеже XIX-XX веков художники-импрессионисты, которые стали использовать изобразительные средства (главным образом цвет) для передачи нюансов настроения.
Танец и балет используют экспрессию движений, которые не менее выразительны, чем звуки, слова и краски.
В литературе главную роль играют выразительные способности слова.
А вот театр может использовать всю палитру экспрессивных средств, доступных человеку.

Экспрессивность как качество личности

Способность человека с помощью передавать свои эмоциональные состояния называют экспрессивностью. В той или иной степени это качество присуще всем людям. Но некоторые личности настолько ярко и бурно демонстрируют свои чувства, что о них говорят как об экспрессивных натурах.

Уровень экспрессивности зависит не только и не столько от ситуации или состояния человека, сколько от его . Они являются устойчивыми, часто носят врожденный характер и связаны с темпераментом. К таким свойствам личности, определяющим ее повышенную экспрессивность, относятся следующие:

возбудимость нервной системы; преобладание возбуждения над торможением, что свойственно ;
подвижность нервных процессов, что приводит к быстрой смене настроения;
высокая скорость реакций – моментально все чувства отражаются на лице, в движениях и интонации;
высокий уровень активности – энергичные и деятельные сангвиники, как правило, более экспрессивны, чем флегматики;
чувствительность нервной системы, которая приводит к бурным эмоциональным реакциям даже на незначительные раздражители.

Экспрессивность человека зависит также еще от нескольких факторов. Например, от пола и возраста. Женщины обычно более экспрессивны, чем мужчины, так как у них подвижнее нервная система. Дети эмоциональнее, чем взрослые, они легко возбуждаются и не привыкли скрывать свои чувства. Поэтому их экспрессия намного заметнее.

Интересно, что уровень экспрессивности зависит и от национальной принадлежности человека. Это связано как с психологическим фактором (национальным характером), так и с культурным – традициями и обычаями. Так, более экспрессивные народы живут на юге. Думаю, все представляют, как бурно жестикулируют и выражают свои эмоции испанцы, португальцы, итальянцы, жители Латинской Америки и кавказские народы. А как экспрессивно поют и танцуют индусы! Эмоциональные по природе японцы сдержаны, так как этого требуют их культурные традиции. А вот жители Северной Европы, особенно Скандинавии и Прибалтики, экспрессивностью не отличаются.

Экспрессия не просто играет важную роль во взаимодействии людей, многие психологи считают ее ядром . Способность человека выражать свои эмоции и управлять процессом экспрессии сыграла важную роль в эволюции homo sapiens и в развитии цивилизации.

	Портал «Христианство»
	в Викитеке
	Симеон Полоцкий на Викискладе
	Проект «Православие»