Литературная реформа карамзина. Что будем делать с полученным материалом. Суть языковой реформы

Подробности Категория: О языке Опубликовано 03.02.2016 18:24 Просмотров: 4780

Реформой любого языка, в том числе и русского, являются официальные изменения, произведенные в языке и закрепленные в специальных документах.

О том, что заставляет язык изменяться и закреплять эти изменения документально, мы говорили в статье «Что заставляет язык изменяться?» . В этой же статье мы рассказали о первой реформе русского языка – реформе Петра I. Это была реформа кириллического алфавита: Пётр I собственноручно изменил и утвердил новую азбуку и шрифт, якобы для упрощения русского языка. Он убрал 5 букв и изменил начертание еще нескольких. Начертания букв были округлены и упрощены, а реформированный шрифт получил название гражданского шрифта. В нём впервые устанавливаются прописные (большие) и строчные (малые) буквы.

Реформы Михаила Ломоносова

Следующие реформы русского литературного языка и системы стихосложения XVIII в. были сделаны Михаилом Васильевичем Ломоносовым. Он был автором научной русской грамматики (1755). В этой книге он описал богатства и возможности русского языка. Именно здесь он высказал известную похвалу русскому языку: «Карл пятый, римский император, говаривал, что ишпанским с богом, французским – с друзьями, немецким – с неприятельми, итальянским – с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италиянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка».
Грамматика Ломоносова была издана 14 раз и легла в основу курса русской грамматики Барсова (1771), ученика Ломоносова.

Реформа стихосложения

В 1739 г. М.В. Ломоносов написал «Письмо о правилах российского стихотворства», в котором сформулировал принципы нового стихосложения на русском языке. Он утверждал, что вместо того, чтобы культивировать стихи, написанные по заимствованным из других языков схемам, необходимо использовать возможности русского языка (полемика относилась к В. Тредиаковскому и А. Сумарокову). Подробнее о Реформе стихосложения Ломоносова можно прочитать .

Реформа Н.М. Карамзина

Языковая реформа Карамзина заключалась прежде всего в том, что, отвергая архаизированный высокий стиль и бытовое просторечие низкого («теория трёх штилей» М.В. Ломоносова), Карамзин ориентировался на единый для всех литературных жанров «средний» слог, т.е. писать так, как говоришь.
Карамзин и его сподвижники стремились организовать русский литературный язык по подобию языков Западной Европы, т. е. поставить литературный язык в такое же отношение к разговорной речи, какое имеет место в западноевропейских странах (в основном они ориентировались на французский язык). Принципиальная установка делалась на устную речь, т. е. на естественное употребление, а не на искусственные книжные нормы.
«Приятность слога» объявляется отличительной чертой нового этапа русской литературы, а задача «истинных писателей» – показать, как надобно выражать приятно даже обыкновенные мысли. Вкус Карамзин понимает как «некоторое эстетическое чувство, нужное для любителей литературы». Но апелляция к вкусу предполагает установку на употребление, а не на правила. Важным факторов признаются заимствования как явление в языке вполне естественное и неизбежное. Карамзин даже призывал писателей к заимствованиям иностранных слов и оборотов или к созданию по аналогии с ними новых русских слов. Многие неологизмы Карамзина вполне удачны (промышленность, чувствительность, трогательный, благотворительность, влюблённость, достопримечательность и др.) и употребляются в современном языке.

Реформа русской орфографии 1918 года

К началу XX в. встал вопрос об упрощении русского правописания. В 1904 г. Академия наук образовала специальную Орфографическую комиссию, которая должна была заняться этим вопросом. Но окончательный проект реформы был составлен только в 1912 г. Дело двигалось очень медленно. За необходимость реформы высказался и Всероссийский съезд преподавателей русского языка и словесности, происходивший в декабре 1916 г.-январе 1917 г. в Москве: съезд признал скорейшую реформу правописания в том направлении, какое она получила в трудах Орфографической комиссии при Академии наук, настоятельно необходимой в интересах русской школы и всей русской культуры и постановил возбудить соответствующие ходатайства перед Академией наук, министерством и комиссией по народному образованию в Государственной думе. И только 23 декабря 1917 г. Народный комиссариат просвещения издал декрет о введении нового правописания. В декрете говорилось: «В целях облегчения широким народным массам усвоения русской грамоты, поднятия общего образования и освобождения школы от ненужной и непроизводительной траты времени и труда при изучении правил правописания, предлагается всем, без изъятия, государственным и правительственным учреждениям и школам в кратчайший срок осуществить переход к новому правописанию».

Из письма устранены буквы ѣ, ѳ, i, ъ (сохранено в середине слов или, по другим данным, заменено на апостроф). В родительном падеже единственного числа прилагательных, местоимений, числительных мужского и среднего рода стало писаться ого, его (вместо аго, яго). В именительном-винительном падеже множественного числа прилагательных без ударения - ый, ий (вместо ой, ей). Слово её всегда пишется как её (даже тогда, когда оно писалось ея). Пишется они, одни (вместо онѣ, однѣ). Одно написание - ые и ие для именительного-винительного множественного числа всех родов.

Отрывок из документа «Постановления совещания при Академии наук под председательством акад. А.А. Шахматова по вопросу об упрощении русского правописания, принятые 11 мая 1917 г.»

1. Исключить букву ѣ (ять) с последовательной заменой ее через е (колено, вера, семя, в избе, кроме).
Некогда буквы ѣ и е означали в древнецерковнославянском и древнерусском письме два разных звука. Но звуки эти в русском языке с течением времени совпали с произношением. Это повело к их смешению, обнаруживающемуся уже в древних русских памятниках; в некоторых памятниках ѣ стало вытесняться буквой е систематически.
2. Исключить букву ѳ (фита) с заменою её через ф (Фома, Афанасий, фимиам, кафедра).
Буква ѳ соответствует греческой букве, которая в древнегреческом языке означала особенный звук, отличный от звука ф, но с течением времени этот звук перешел в ф. Это повело к произношению буквы ѳ как ф. С таким произношением ѳ заимствована и в древнерусский язык. В древнерусских памятниках находим написания: Федор, Федосий, Мефимоны и т.д. Буква ѳ исключается потому, что различение букв ѳ и ф на письме для не знакомых с греческим языком представляется весьма затруднительным.
3. Исключить букву ъ в конце слов и частей сложных слов (хлеб, посол, меч, пять куч, контр-адмирал, но сохранить ее в середине слов в значении отделительного знака (съемка, разъяснять, адъютант).
Буква ъ означала некогда особый звук, произносившийся как краткий гласный неполного образования. С течением времени звук ъ исчез в одних положениях и перешел в о в других. Слова дъно, съна, дъва, гънати, съказъка, съдорово стали произноситься и писаться как дно, сна, два, гнати, сказка, сдорово (здорово). Равным образом отпал ъ в конце слов, но здесь он сохранялся на письме и с течением времени получил значение знака твердости после согласной.
Буква ъ в конце слова исключается как излишняя, ибо согласная, не сопровождающаяся буквой ъ, произносится во всяком случае твердо.
4. Исключить букву i с заменою ее через и (учение, Россия, пиявка, Иоанн, высокий).
Различное употребление букв и и i, обозначающих один звук (ср. мир и мiр), «совершенно условно, и без одной из них можно бы очень хорошо обойтись»
5. Признать желательным, но не обязательным употребление буквы ё.
6. Писать приставки из, воз, вз, раз, роз, низ, без, чрез, через перед гласными и звонкими согласными с з, но заменять з буквой с перед глухими согласными, в том числе и перед с (извините, воззвание, взыскать, разумно, низвергнуть, безвольный, чрезвычайно, исправить, ниспосланный, бесполезно, чересполосица, чересседельник).
7. Писать в родительном падеже прилагательных, причастий и местоимений ого, его вм. аго, яго (доброго, пятого, которого, синего, свежего).
8. Писать в именительном и винительном падеже множественного числа женского и среднего рода прилагательных, причастий и местоимений ые, ие вм. ыя, ия (добрые, старые, скорые, синие).
9. Писать они вместо онѣ в именительном падеже множественного числа женского рода.
10. Писать в женском роде одни, одних, одним, одними вместо однѣ, однѣхъ, однѣмъ, однЂми.
11. Писать в родительном падеже единственного числа личного местоимения женского рода её (или ее) вместо ея.
12. При переносе слов ограничиться следующими правилами:
Согласная (одна или последняя в группе согласных) непосредственно перед гласной не должна быть отделяема от этой гласной. Равным образом группу согласных в начале слов не отделять от гласной. Буква й перед согласной не должна быть отделяема от предшествующей гласной. Также конечная согласная, конечное й и группа согласных в конце слов не могут быть отделены от предыдущей гласной. При переносе слов, имеющих приставки, нельзя переносить в следующую строку согласную в конце приставки, если эта согласная находится перед согласной, например, надлежит делить: под-ходить, а не по-дходить, раз-вязать, а не ра-звязать.
13. Допустить слитное и раздельное написание в наречиях, составленных из сложных существительных, прилагательных и числительных с предлогами (встороне и в стороне, втечение и в течение, сверху и с верху, вдвое и в двое.

Положительные стороны реформы

Реформа сократила количество орфографических правил, не имевших опоры в произношении, например, различие родов во множественном числе или необходимость заучивания длинного списка слов, пишущихсячерез «ять». Реформа привела к некоторой экономии при письме и типографском наборе, исключив Ъ на конце слов (пооценкам Л. В. Успенского, текст в новой орфографии становится примерно на 1/30 короче).
Реформа устранила из русского алфавита пары полностью омофоничных графем (ять и Е, фита и Ф, И и I), приблизив алфавит к реальной фонологической системе русского языка.
Конечно, были и критики реформы. А воплощение реформы в жизнь всегда вызывает трудности, т.к. многие люди достаточно консервативны, к тому же угодить всем одинаково невозможно.
Однако эта реформа просуществовала до 1956 г., т.е. до следующей реформы. Но между этими реформами была орфографическая дискуссия 1929-1930 гг. Об этом и поговорим.

Орфографическая дискуссия 1929-1930 годов

К 1930 г. было разработано несколько независимых проектов реформы орфографии. По инициативе Главнауки НКП РСФСР в составе комиссии по реформе орфографии была организована в ноябре 1929 г. подкомиссия по разработке вопроса о латинизации русского алфавита. Подкомиссия завершила работу в январе 1930 г. Итоговый документ подписали все её члены, кроме А. М. Пешковского, видимо, не посчитавшего латинизацию русского языка правильной мерой. Секретарь ЦК Сталин секретным «Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) «О латинизации» предложил Главнауке прекратить разработку этого вопроса. В 1931 г. Сталин запретил всякую «реформу» и «дискуссию» о «реформе» русского алфавита.
В ноябре 1929 г. при Главнауке была создана Орфографическая комиссия под руководством ученого секретаря этого управления Г. К. Костенко. В «Проекте Главнауки о новом правописании» (1930 г.) указывалось: «Реформа правописания – вопрос не простой техники письма. Это проблема классовая и политическая... Только пролетарская революция не на словах, а на деле создала подлинно благоприятные условия для осуществления упрощенного правописания». В 1964 г. были опубликованы «Предложения по усовершенствованию русской орфографии». Решения проектов 1930 и 1960 гг. полностью или частично совпадали.

Общие положения:

не писать ь после шипящих согласных;
оставить в качестве разделительного знака только ь, соответственно писать: сьел, подьезд, сьезд, обьяснить, обьявление, подьем и т.д.;
после шипящих под ударением писать о, без ударения – е, т.е., например: жолтый, чорный – желтеть, чернеть; бережот – гложет; течот – вытечет; отражонный – выраженный, испечонный – выпеченный и т.д.;
компонент пол- всегда писать через дефис, т.е. не только пол-огурца, пол-литра, но и пол-часа, пол-года, пол-метра и под. (Это предложение было повторено и в проекте нового Свода правил 2000 г).
В обоих проектах предусматривалось изменение в употреблении ы и и после ц. Но в проекте 1930 г. не только после ц, но и после ж и ш предлагалось писать ы: цырк, соцыализм, революцыя; жырный, пишыте и т.д. Проект 1964 г. предусматривал после ц всегда и: циган, ципленок; отци, улици, бледнолиций и т.д.
В обоих проектах предлагалось в разных позициях отменить написание двойных согласных. Особенно радикальным был в этом отношении проект 1930 г., оставлявший "право" на двойные согласные только на стыке приставки и корня, а также в словах жужжать, ссора, спасся, сросся; среди примеров: деревяный, соломеный, взволнованый, руский, Одеса, искуство, комисия, комунист, класовый, опозиция, Ана, тона, Мюлер. Предложения 1964 г. предусматривали отмену двойных согласных только в иноязычных по происхождению словах с оговоркой: «Удвоенные согласные пишутся только в словах: ванна, гамма, сумма (список слов еще не окончательный)».
В обоих проектах содержался пункт об изменении в написании частиц. В проекте 1930 г. предлагалось распространить дефисное написание на частицы бы, ли, же, а в проекте 1964 г. – установить раздельное написание для -то, -либо, -нибудь; кое- в местоименных словах (кто то, кто нибудь и т.д.).
О реально принятых изменениях информация не найдена.

Реформа 1956 года

Эта реформа касалась в основном изменения орфографии. Было изменено:
итти > идти, притти > прийти, вытти, выду, выдь > выйти, выйду, выйди.
Уменьшено число слов с цы в корне (по сравнению с дореволюционной орфографией убраны цыбик, цыновка, цырюльник, цынга,цыфирь, панцырь). Слово цыновка попадается в книгах, остальные слова взяты из Грота. Цыбик, панцырь, цынга есть у Ушакова, но у него цифирь и цирюльник (кроме статьи «Альмавива»). У Даля также есть слово цыркать, в списке исключений 1956 года его нет, но оно возвращено в список реформой Лопатина (есть в словарях Ефремовой и Лопатина и в своде 2007 года).
Изменена постановка о/ё после шипящих и ц: шопот > шёпот, жолудь > жёлудь, жолоб > жёлоб, чорт > чёрт, но ключём >ключом (оставлено Ильичём для В. И. Ленина), ежёвый > ежовый, ручёнка > ручонка, щолкать> щёлкать, шпринцова́ть > шпринцевать, Клоцов > Клоцев.
Изменены некоторые дефисные написания:
то-есть > то есть, -же > же, -ли > ли, -бы(? - надо проверить) > бы, как-то: ...(? - надо проверить) > как то: ...;
во время > вовремя, до чиста > дочиста, из-под тишка? > исподтишка, слишкомь > с лишком, действительно-самостоятельная> действительно самостоятельная, о-бокь > о бок, за́-городь > за город, до тла > дотла, и того > итого, на лицо > налицо, заграницей > за границей, в виду того, чтл> ввиду, и так > итак;
жили были > жили-были, на-ка-сь > на-кась, полу-лог > полулог, не-священник > несвященник, во-всю >вовсю, во-своя́си > восвояси, кино-аппарат и кино-оператор > киноаппарат и кинооператор, борт-проводник >бортпроводник, Пном-Пень > Пномпень, беф-строганов > бефстроганов, прежде-будущее и т.п. > преждебудущее и т.п. (ср. преждевременное).
зарянка (Ушаков) > зорянка (БОШ, Ожегов, Розенталь; у Лопатина снова зарянка), снигирь (Ушаков) > снегирь (БОШ), ладон > ладан (уже у Ушакова), подрости > подрасти, ведряный > ведренный, клиэнт > клиент, не при чём (Ушаков) > ни при чём (БОШ), поррей > порей, приданное > приданое.
Буквенные аббревиатуры только без точек: С.С.С.Р. > СССР (уже у Ушакова).
Больше не допускаются сокращения на гласную или двойную согласную.
в отличие от..., например стали выделяться запятыми.
В БОШ по сравнению со словарём Ушакова убраны слова ихний (осталось в словаре Ожегова), ложить, эстоль, мерять, нема и др., произносительные варианты глиссёр, издавна́, клеи́ть, блея́ть, акушер и др. Вариантов везть, несть и т.п. нет уже у Ушакова (Из Википедии).

Проект реформы орфографии 1964 года

В 1963 г. была создана Комиссия по усовершенствованию русской орфографии «для ликвидации «противоречий, неоправданных исключений, трудно объяснимых правил» правописания». Комиссия исходила из того, что русское письмо не нуждается в революционном преобразовании, надо лишь избавить его от всего противоречивого, двойственного, устарелого, без нужды отягощающего память пишущего. Главная цель – облегчить усвоение орфографии учащимися.
С 1962 г. обсуждение проекта велось главным образом в профессиональной периодике (в журналах «Русский язык в школе», «Вопросы культуры речи» и в «Учительской газете». Было множество откликов – позитивных и критических. Развернулась бурная дискуссия. К концу 1964 г. дискуссия в печати прекратилась, проведение проекта в жизнь закончилось на специальном заседании отделения литературы и языка президиума Академии наук СССР.

Проект реформы 1973 года

Созданная Комиссия утверждала: «Мы идём по пути упрощения, устранения несогласованностей, орфографических трудностей. На рабочих заседаниях обсуждаем предложения проекта 1964 г. и решаем, принять их полностью, частично или оставить в силе правила 1956 г.». Этот проект так и остался проектом.

Реформа Лопатина

В 1988 г. в Институте русского языка АН СССР создана орфографическая лаборатория (в настоящее время комиссию возглавляет В. В. Лопатин).
В 2000 г. комиссия издала орфографический словарь на 160000 слов, в основном отражающий текущие написания. В 2006 г. комиссия подготовила свод новых правил, вышедший в 2007 г. ограниченным тиражом. Правила более полны, чем правила 1956 г., из-за чего и более сложны. В частности, правила написания о/ё после шипящих занимают 6 страниц, а правила написания двойного н – 9 страниц. Представители МГУ выступили с критикой новых правил.
Затем комиссия отказалась от многих своих идей по реформе, в том числе такой удачной, как написание ъ между частями сложносокращённого слова перед е, ё, ю, я (инъяз вместо иняз).

Несостоявшаяся реформа 2009 года

В 2009 г. был составлен список, в основном, орфоэпических изменений (йогу́рт, до́говор и т. д.), который так и не был принят из-за негативной реакции общественности. Непринятая реформа широко обсуждалась в СМИ.
Всё началось с того, что 1 сентября вступил в силу Приказ Минобрнауки России об утверждении списка грамматик, словарей и справочников.

Но подано это было подано как «вступление в силу новых норм русского языка». Слова «реформа языка» вызвали взрыв негодования в обществе. В Интернете даже начался сбор подписей в адрес министра А. А. Фурсенко с призывом отменить «новые нормы». Общество протестовало против «реформы языка», тогда как ничего нового после приказа Минобрнауки с нормами русского языка не произошло. Как допускались только в разговорной речи варианты «черное кофе» и «дОговор», так они допускаются только в разговорной речи и после 1 сентября. Как признавалось предпочтительным в строгом литературном употреблении черный кофе и договОр, так и признается сейчас. Вариант йогУрт, оказавшийся в списке «нововведений», всё так же продолжает выходить из употребления. А написание Интернет с прописной буквы при самостоятельном употреблении – единственно возможный вариант и до, и после 1 сентября.
Почему-то люди уверены, что если язык меняется, то только в худшую сторону, а норма – это раз и навсегда установленные правила. Но это, конечно же, не так.

Николай Михайлович Карамзин (1766–1826) завершил те тенденции развития литературного языка, которые обозначились у его предшественников, и стал главой сентименталистского литературного направления, теоретиком новых принципов употребления литературного языка, получивших в истории название «нового слога», который многие историки считают началом современного русского литературного языка.

Карамзин – писатель, историк, почетный член Петербургской Академии наук, редактор «Московского журнала» и журнала «Вестник Европы», автор «Истории государства Российского», первый представитель сентиментализма в русской литературе («Письма русского путешественника», «Бедная Лиза», «Наталья, боярская дочь», «Марфа Посадница» и др.).

Однако оценка деятельности Карамзина и карамзинистов в истории русского литературного языка неоднозначна. Более ста лет назад Н.А. Лавровский писал, что суждения о Карамзине как реформаторе русского литературного языка сильно преувеличены, что в его языке нет ничего принципиально нового, что это лишь повторение того, что было достигнуто до Карамзина Новиковым, Крыловым, Фонвизиным. Другой филолог XIX века, Я.К. Грот, напротив, писал, что только под пером Карамзина «возникла в первый раз в русском языке проза ровная, чистая, блестящая и музыкальная» и что «Карамзин дал русскому литературному языку решительное направление, в котором он еще и ныне продолжает развиваться».

Карамзинисты (М.Н. Муравьев, И.И. Дмитриев, А.Е. Измайлов, молодой В.А. Жуковский, В.В. Капнист, Н.А. Львов, Н.И. Гнедич) придерживались исторического подхода к развитию языка. Язык – явление общественное, он изменяется в соответствии с развитием той общественной среды, где он функционирует.

Нормы русского «нового слога» Карамзин ориентирует на нормы французского языка. Задачей Карамзина было, чтобы русские начали писать, как говорят и чтобы в дворянском обществе стали говорить, как пишут. Иначе, необходимо было распространять в дворянской среде литературный русский язык, так как в светском обществе либо говорили по-французски, либо пользовались просторечием. Названными двумя задачами определяется сущность стилистической реформы Карамзина.

Создавая «новый слог», Карамзин отталкивается от «трёх штилей» Ломоносова, от его од и похвальных речей. Реформа литературного языка, проведённая Ломоносовым, отвечала задачам переходного периода от древней к новой литературе, когда ещё было преждевременным полностью отказаться от употребления церковнославянизмов. Однако теория «трёх штилей» часто ставила писателей в затруднительное положение, так как приходилось употреблять тяжёлые, устаревшие славянские выражения там, где в разговорном языке они были уже заменены другими, более мягкими, изящными.

Карамзин же решил приблизить литературный язык к разговорному. Поэтому одной из главных его целей было дальнейшее освобождение литературы от церковнославянизмов. В предисловии ко второй книжке альманаха «Аониды» он писал: «Один гром слов только оглушает нас и никогда до сердца не доходит».

Однако карамзинисты вовсе отказаться от старославянизмов не могли: утрата старославянизмов нанесла бы огромный вред русскому литературному языку. Поэтому «стратегия» в отборе старославянизмов была такова:

1) Нежелательны старославянизмы устаревшие: абие, бяху, колико, понеже, убо и др. Известны высказывания Карамзина: «Учинить, вместо сделать, нельзя сказать в разговоре, а особенно молодой девице», «Кажется, чувствую как бы новую сладость жизни, – говорит Изведа, но говорят ли так молодые девицы? Как бы здесь очень противно», «Колико для тебя чувствительно и пр. – Девушка, имеющая вкус, не может ни сказать, ни написать в письме колико». «Вестник Европы» даже в стихах заявлял: Понеже, в силу, поелику творят довольно в свете зла.

2) Допускаются старославянизмы, которые:

а) в русском языке сохранили высокий, поэтический характер («Рука его взожгла только единое солнце на небесном своде»);

б) можно использовать в художественных целях («Никто не бросит камнем в дерево , если на оном нет плодов»);

в) являясь отвлеченными существительными, способны в новых для них контекстах изменить свой смысл («Были на Руси великие певцы, чьи творения погребены в веках»);

г) могут выступать в качестве средств исторической стилизации («Никон сложил с себя верховный сан и… провождал дни свои, Богу и душеспасительным трудам посвященные »).

Вторая черта «нового слога» состояла в упрощении синтаксических конструкций. Карамзин отказался от пространных периодов. В «Пантеоне российских писателей» он решительно заявлял: «Проза Ломоносова вообще не может служить для нас образцом: длинные периоды его утомительны, расположение слов не всегда сообразно с течением мыслей». В отличие от Ломоносова, Карамзин стремился писать короткими, легко обозримыми предложениями.

Карамзин заменяет старославянские по происхождению союзы яко, паки, зане, колико, иже и др. заменяя их русскими союзами и союзными словами что, чтобы, когда, как, который, где, потому что . Ряды подчинительных союзов уступают место бессоюзным и сочинительным конструкциям с союзами а, и, но, да, или и др.

Карамзин использует прямой порядок слов, который казался ему более естественным и соответствующим ходу мыслей и движению чувств человека.

«Красивость» и манерность «нового слога» создавались синтаксическими конструкциями перифрастического типа, которые по своей структуре и форме были близки к фразеологическим сочетаниям (светило дня – солнце; барды пения – поэта; кроткая подруга жизни нашей – надежда; кипарисы супружеской любви – семейный уклад, брак; переселиться в горние обители – умереть и т.д.).

Кроме того, Карамзин часто цитирует афористические изречения того или иного автора, вставляет в свои произведения отрывки на иностранных языках.

Третья заслуга Карамзина заключалась в обогащении русского языка рядом удачных неологизмов, которые прочно вошли в основной словарный состав. «Карамзин, – писал Белинский, – ввёл русскую литературу в сферу новых идей, и преобразование языка было уже необходимым следствием этого дела».

Ещё в петровскую эпоху в русском языке появилось множество иностранных слов, но они большей частью заменяли уже существовавшие в славянском языке слова и не являлись необходимостью; кроме того эти слова брались в необработанном виде, и поэтому были очень тяжелы и неуклюжи («фортеция » вместо «крепость», «виктория » вместо «победа», и т.п.). Карамзин, напротив, старался придавать иностранным словам русское окончание, приспосабливая их к требованиям русской грамматики, например, «серьёзный», «моральный», «эстетический», «аудитория», «гармония», «энтузиазм».

Включая в текст новые слова и выражения, Карамзин нередко оставлял слово без перевода: он был уверен, что иноязычное слово более изящно, чем русская параллель. Он часто использует слова натура, феномен вместо природа, явление. Однако со временем Карамзин пересмотрел свои взгляды в отношении варваризмов и при переиздании «Писем русского путешественника» заменил иностранные слова русскими: жесты – действия, вояж – путешествие, моральный – нравственный, фрагмент – отрывок, визит – посещение и т.д.

Стараясь развить в русском языке способность выражать отвлеченные понятия и тонкие оттенки мыслей, чувств, карамзинисты ввели в сферу научной, публицистической, художественной речи:

– заимствованные термины (авансцена, адепт, афиша, будуар, карикатура, кризис, симметрия и др.);

– морфологические и семантические кальки (расположение, расстояние, подразделение, сосредоточить, утонченный, наклонность, упоение и др.);

– слова, сочиненные Карамзиным (промышленность, будущность, общественность, влюбленность, человечный, трогательный, потребность и др.), некоторые из них не прижились в русском языке (настоящность, намосты, младенчественный и др.)

Карамзинисты, отдавая предпочтение словам, выражающим чувства и переживания, создающим «приятность», часто использовали уменьшительно-ласкательные суффиксы (рожок, пастушок, ручеек, пичужечки, матушка, деревеньки, тропинка, бережок и т.п.).

Для создания «приятности» чувств карамзинисты вводили в контекст слова, создающие «красивость» (цветы, горлица, поцелуй, лилии, эфиры, локон и т.д.). «Приятность», по мнению карамзинистов, создают определения, которые в сочетании с разными существительными приобретают различные смысловые оттенки (нежные эфиры, нежная свирель, нежнейшая склонность сердца, нежные щеки, нежный сонет, нежная Лиза и т.д.). Имена собственные, называющие античных богов, европейских деятелей искусств, героев античной и западноевропейской литературы, также использовались карамзинистами с целью придать повествованию возвышенную тональность.

Такова языковая программа и языковая практика Карамзина, которые возникли на духовной почве сентиментализма и стали его наиболее совершенным воплощением. Карамзин был одареннейшим писателем, благодаря чему его «новый слог» воспринимался как образец русского литературного языка. В первое десятилетие XIX века карамзинская реформа литературного языка была встречена с энтузиазмом и породила живой общественный интерес к проблемам литературной нормы.

Однако, несмотря на это, ограниченная сентименталистская эстетика Карамзина, его стремление создать нежный, красивый, изящный слог не позволили ему достичь подлинного синтеза естественного узуса и исторического языкового предания и стать основателем современного русского литературного языка.

Список использованной литературы:

1. Войлова К.А., Леденева В.В. История русского литературного языка: учебник для вузов. М.: Дрофа, 2009. – 495 с.

2. Камчатнов А.М. История русского литературного языка: XI – первая половина XIX века: Учеб. пособие для студ. филол. фак высш. пед. учеб. заведений. М.: Издательский центр «Академия», 2005. – 688 с.

3. Мешчерский Е.В. История русского литературного языка [Электронный ресурс] // sbiblio.com: Русский гуманитарный интернет-университет. – 2002. – Электрон. дан. – URL: //sbiblio.com/biblio/archive/milehina_ist/ (дата обращения 20.12.2011). – Загл. с экрана.

4. Якушин Н.И., Овчинникова Л.В. Русская литературная критика XVIII – начала XX века: Учеб. пособие и хрестоматия. М.: ИД «Камерон», 2005. – 816 с.

Был прежде всего законодателем. Он установил нормы литературного языка и ввел новую систему стихосложения, которая, несмотря на многочисленные революционные попытки ее ниспровергнуть, по-прежнему управляет большей частью русской поэзии. Церковно-славянский перестал быть языком светской литературы еще до Ломоносова, но русский литературный язык по-прежнему находился в состоянии неупорядоченного хаоса. Он свободно черпал из запасов старшего языка, ибо, чтобы стать литературным, не мог обойтись без его богатого абстрактного и интеллектуального словаря и сложного синтаксиса, который церковно-славянский взял у греческого. Но слияние русского и славянского элемента было неполным и неустановившимся. Задачей Ломоносова стало найти modus vivendi (условия существования) для обоих и придать новому литературному языку окончательную форму.

Ломоносов ученый, поэт, реформатор русского литературного языка

Лингвистическая реформа Ломоносова заключается в его практике поэта и прозаика и в его сочинениях, включающих Риторику , Российскую грамматику и замечательную статью Предисловие о пользе книг церковных в российском языке . Здесь Ломоносов взял все лучшее из огромного лексического и грамматического богатства церковно-славянского, в известной мере повторив то, что сделали с западными языками ученые-гуманисты , обогатившие французский, итальянский и английский языки, вливая в них латинскую кровь. Ломоносовское решение этой задачи впоследствии подверглось изменениям, но заложенная им основа сохранилась, и русский язык Ломоносова значительно ближе к нашему, чем к языку его ближайших предшественников. Важной чертой его языкового законодательства является его учение – характерное для классицизма – о трех стилях поэтического языка : высоком, среднем и низком. Отличались они между собой главным образом по количеству славянизмов. Когда для одного и того же понятия существуют два слова – славянское и русское, – то для высокого стиля следует предпочесть славянское, в то время как для низкого следует употреблять только разговорные выражения.

Михаил Васильевич Ломоносов

Язык Ломоносова, без сомнения, устарел. Прежде всего это произошло в результате развития языка разговорного: нередко именно самые смелые ломоносовские народные речения и кажутся нам наиболее устаревшими. Славянские дубликаты русских слов тоже постепенно были отброшены, хотя в поэзии они надолго пережили падение классицизма. Но более всего устарел ломоносовский синтаксис. К тому же из-за того, что Ломоносов, как и Кантемир , иногда применяет свободу в расположении слов, которая впоследствии была отменена, его синтаксис носит следы чрезмерного влияния латинских и немецких конструкций. Отсюда его приверженность к чрезмерно длинным периодам, и характерная манера – кончать предложение глаголом. Тем не менее значение его как законодателя и фактического основателя нового русского литературного языка не может быть переоценено.

Он был признанным главой русского сентиментализма. Но в его творчестве начала XIX века произошли довольно существенные перемены. Сентиментализм на уровне «Бедной Лизы» остался в прошлом и стал уделом эпигонов типа кня­зя П. И. Шаликова.

Карамзин и его соратники ушли вперед, развивая ту пер­спективную сторону русского сентиментализма, которая ор­ганично связывала его с просветительством на одном полю­се и с романтизмом на другом, которая открывала русскую литературу навстречу насущно необходимым ей в процессе своего становления западноевропейским влияниям.

Сентиментализм карамзинской школы в начале XIX века ярко окрашен предромантическими веяниями. Это течение переходное, емкое, синтезирующее в себе черты класси­цизма, просветительства, сентиментализма и романтизма. Без обогащения русской духовной культуры западноевро­пейскими общественными и философскими идеями, эстети­ческими представлениями и художественными формами са­моопределение и развитие русской литературы, стремящейся стать «с веком наравне», было невозможно.

На этом пути русская литература столкнулась в начале XIX века с большими препятствиями: необходимо было ре­шить задачу огромной национально-исторической важ­ности - привести лексический состав русского языка в со­ответствие с инородными ему западноевропейскими идеями К понятиями, уже освоенными образованной частью общест­ва! сделать их общенациональным достоянием. Образованная Прослойка дворянства выражала эти идеи и понятия на французском языке, а для перевода их на русский в отече­ственном языке не существовало слов адекватного смысла и значения.

Разумеется, в «галломании» дворянского общества ска-аался космополитизм. Не случайно язык фамусовской Моск­вы Чацкий в «Горе от ума» Грибоедова остроумно назовет «смесью французского с нижегородским». Но в увлечении французским языком была и другая, может быть, более су­щественная причина, ничего общего с «галломанией» и низ­копоклонством перед Западом не имевшая. После петров­ских преобразований в России возник разрыв между духовными запросами просвещенного общества и семанти­ческим строем русского языка. Все образованные люди вы­нуждены были говорить по-французски, ибо в русском язы­ке не существовало слов и понятий для выражения многих мыслей и чувств.

Кстати, в то время французский язык действительно имел общеевропейское распространение; не только русская, но, например, и немецкая интеллигенция предпочитала его родному языку, что оскорбляло национальные чувства нем­ца Гердера не менее, чем русского Карамзина. В статье 1802 года «О любви к отечеству и народной гордости» Ка­рамзин писал: «Беда наша, что мы все хотим говорить по-французски и не думаем трудиться над обрабатыванием собственного языка; мудрено ли, что не умеем изъяснять им некоторых тонкостей в разговоре» - и призывал дать род­ному языку все тонкости языка французского.

Карамзин успешно разрешал эту задачу тремя путями:

1) обладая незаурядным стилистическим чутьем, он ввел и русский язык такие варваризмы (прямые заимствования иностранных слов), которые органически прижились в нем: цивилизация, эпоха, момент, катастрофа, серьезный, эстети-чоский, моральный, тротуар и др.;

2) новые слова и понятия Карамзин создавал из русских корней по образцу иностранных: ш-Ли-епсе - в-ли-яние; и«-уе1орре-теп1 - раз-ви-тие; га^Лпе - утонченный; 1оиспап1; - трогательный и т. д.;

8) наконец, Карамзин изобрел неологизмы по аналогии по словами французского языка: промышленность, будущность, потребность, общеполезный, усовершенствованный и др.

В статье «Отчего в России мало авторских талантов» (1802) Карамзин обратил внимание на необходимость обнов­ления не только лексического, но и синтаксического строя русской речи: «Истинных писателей было у нас еще так ма­ло, что они не успели дать нам образцов во многих родах; не успели обогатить слов тонкими идеями; не показали, как надобно выражать приятно некоторые даже обыкновенные мысли... Русский кандидат авторства, недовольный книга­ми, должен закрыть их и слушать вокруг себя разговоры, чтобы совершенно узнать язык. Тут новая беда: в лучших домах говорят у нас более по-французски... Что ж остается делать автору?Выдумывать, сочинять выражения; угады­вать лучший выбор слов; давать старым некоторый новый смысл, предлагать их в новой связи, но столь искусно, что­бы обмануть читателей и скрыть от них необыкновенность выражения» (курсив мой. - Ю. Л.).

Глубоко реформировал Карамзин сам строй русской лите­ратурной речи. Он решительно отказался от тяжелой и не­соответствующей духу русского языка немецко-латинской синтаксической конструкции, введенной Ломоносовым. Вместо длинных и неудобопонятных периодов Карамзин стал писать ясными и краткими фразами, используя как образец легкую, изящную и логически стройную французскую про­зу. Поэтому суть реформы Карамзина не может быть сведе­на к сближению книжных норм с формами разговорного языка дворянского света. Карамзин и его сподвижники бы­ли заняты творчеством общенационального языка, литера­турного и разговорного одновременно, языка интеллектуаль­ного общения, устного и письменного, отличающегося как от книжного стиля, так и от бытового просторечия, дворянско­го в том числе.

Осуществляя эту реформу, Карамзин, как это ни странно может показаться, ориентировался на языковые нормы не романтизма, афранцузского классицизма, на язык Корнеля и Расина, а также на язык французского Просвещения XVIII века. И в этом смысле он был гораздо более последо­вательным «классиком», чем его противник А. С. Шишков. Ориентация на зрелый и обработанный французский язык позволила сторонникам Карамзина, Жуковскому и Батюш­кову, создать в русской поэзии «школу гармонической точ­ности», усвоение уроков которой помогло Пушкину завер­шить становление языка новой русской литературы.

А это говорит о том, что ни классицизма, ни сентимента­лизма, ни романтизма в чистом виде в русской литературе просто не существовало. Это и понятно: она в своем развитии устремлялась к созданию реализма общенационального Масштаба и звучания, реализма, свойственного творцам эпо­хи западноевропейского Возрождения.

Исследователи литературы эпохи Возрождения давно обратили внимание на то, что искусство писателей и поэтов ТОГО далекого времени, как в зерне, заключало в свернутом иде все последующие направления развития европейской литературы, все элементы будущих литературных направле­ний - классицизма, просветительского реализма, романтиз­ма. Собирая в мощный синтез эти направления, развернув­шиеся в западноевропейской литературе, русский реализм формально как бы отступал назад, к реализму Возрождения, КО фактически, как мы увидим далее, устремлялся далеко перед.

Карамзину в его языковой реформе не удалось, конечно, избежать крайностей и просчетов. В. Г. Белинский заметил: «Вероятно, Карамзин старался писать, как говорится. По­грешность его в сем случае та, что он презрел идиомами рус­ского языка, не прислушивался к языку простолюдинов и не изучал вообще родных источников». Действительно, стрем­ление к изяществу выражений приводило язык Карамзина к обилию эстетических перифраз, заменяющих простое и грубое слово, например не «смерть», а «роковая стрела»: «Счастливые швейцары! Вся жизнь ваша есть, конечно, при­ятное сновидение, и самая роковая стрела должна кротко летать в грудь вашу, не возмущаемую тиранскими страс­тями».

Эту односторонность Карамзина русская литература пер­вой четверти XIX века уравновесила явлением баснописца И. А. Крылова.

В языке Крылова просторечие, разговорные и народно-по-ггические обороты, идиомы, идиоматические и фразеологи­ческие сочетания перестали быть приметами низкого стиля: они используются не нарочито, а естественно, в согласии с духом самого языка, за которым скрывается исторический опыт народа, строй народного сознания. Вслед за Крыловым А. С. Грибоедов в комедии «Горе от ума» освоил язык фа-мусовского общества и дал образец дворянского просторечия.

Стремление к тонкости мысли и точности ее словесного выражения нередко приводило Карамзина, а особенно его эпигонов, к манерности, вычурности. «Чувствительность» перерождалась в приторную слезливость. Резкий разрыв с церковнославянизмами, с высоким стилем древнерусской ли­тературы и русского XVIII века ограничивал возможности нового слога изображением интимных переживаний. Этот слог оказался мало приспособленным для выражения гражданских, патриотических чувств. Сам Карамзин это чувствовал и в поздних трудах пытался исправить свои недостатки.

«История государства Российского», которой писатель отдал последние двадцать лет жизни, написана уже слогом не чувствительного автора, а гражданина и патриота, что пре­вращает труд Карамзина в крупнейшее достижение русской допушкинской прозы. Стиль «Истории государства Россий­ского», без сомнения, оказал прямое влияние на становле­ние гражданской лирики декабристов и на вольнолюбивую лирику Пушкина Петербургского и Южного периодов его творчества.

Николай Михайлович Карамзин был значимой личностью в области образования, особенно истории и языкознания. Он был главой сентименталисткого направления в литературе и создал новые тенденции в русском языке. Его работа стала известна как языковая реформа Карамзина.

Суть языковой реформы

Чего же Николай Михайлович хотел достигнуть с помощью своей реформы? В те времена, русский язык был похож на церковнославянский, и некоторые особенности синтаксиса делали его "тяжеловесным". Целью писателя было убрать большинство латинских и славянских слов, чтобы добавить слова из французского языка, который считался языком просвещенных и образованных людей.

Принципы языковой реформы Карамзина

Основной своей задачей писатель видел в том, чтобы в дворянском обществе стали писать так, как разговаривают. Для создания "нового слога", Карамзин отталкивался от языковых особенностей Ломоносова. В его одах часто использовались трудные, устаревшие слова, которые ставили некоторых литераторов в непростое положение. Одним из принципов работы Николая Михайловича было стремление приблизить язык писателей к разговорному.

Для этого следовало убрать из языка все старославянизмы. Но полностью от них отказываться тоже было невозможно - это значило бы лишить русский язык его корней, богатства и особой прелести. Поэтому были оставлены следующие виды старославянизмов:

• имеющие поэтический оттенок;
• используемые в художественных целях;
• применяемые для воссоздания определенной исторической эпохи.

Другим принципом "нового" слога было упрощение предложений, то есть замена тяжеловесных, длинных, "ломоносовских" конструкций на более упрощенные предложения. Было принято решение заменить все союзы, имеющие старославянское происхождение. Карамзин стремился использовать как можно больше русских союзов, преимущественно сочинительного характера. Был им изменен и порядок слов на прямой, который казался ему более естественным для человека.

И третьим принципом языковой реформы Карамзина стали неологизмы. Николай Михайлович старался не просто ввести иностранное слово в русскую речь, но и приспособить его к особенностям русской грамматики. Иногда, неологизмы у него оставались непереведенными, потому что он считал, что так они звучат полнее. Но позже, писатель пересмотрел свои взгляды на заимствования и стал использовать больше слов русского происхождения.

Реакция на реформу Шишкова

Конечно, такие важные изменения не могли не вызвать неоднозначную реакцию общества. Были и те, кто не одобрял языковую реформу Карамзина. Так, среди его противников был Шишков - видный государственный деятель того времени. Он не был филологом, поэтому его аргументы носили, в основном, патриотический характер.

Он считал Карамазина вольнодумцем, любителем всего иностранного. Шишкин считал, что только портят русский язык, искажают его суть. Только употребление славянских слов способствует патриотическому воспитанию. Поэтому он предложил заменить уже устоявшиеся иностранные выражения на славянские. Так, например, слово "актер" заменить на "лицедей".

Принципы языковой реформы Карамзина и Шишкова имеют различную основу под собой: Николай Михайлович понимал, что менять языковой строй нужно с филологической точки зрения, а Шишковым руководил патриотизм.

Плюсы и минусы языковой реформы Карамзина

Введенные новшества, как мы говорили, вызвали неоднозначную оценку в обществе. С одной стороны, все произошедшие изменения - это закономерный результат исторических событий, которые переживала Россия. Настала эпоха Просвещения, поэтому нужно было упростить языковой строй, избавиться от устаревших слов. Это естественное так как он не может развиваться, если не будут появляться новые слова, оборты и выражения.

Но с другой стороны, французского языка стало слишком много. Его активное введение способствовало тому, что различия между общением простого народа и высших сословий стали просто огромными. И эту реформу можно назвать в какой-то степени антисоциальной и не благоприятствующей формированию патриотизма. Но это было абсолютно естественным явлением в эпоху

Поэтому, несмотря на противоречивые оценки, нельзя не отметить, что Николай Михайлович Карамазин оказал большое влияние на развитие литературного языка и общей культуры в России.