Оболенская сопротивление. Вера оболенская - княгиня и модель. Вера Оболенская (1911–1944)

Издательство «Русский путь», Москва 2004 г.

Отрывки из книги приводятся с сокращениями.

Решение Вики не поддаваться охватившим Францию после занятия Парижа пораженческими настроениями было принято «без колебаний, без сомнений», вспоминал Макинский. Он полагал, что на неё, возможно, повлиял призыв генерала де Голля, переданный из Лондона по Би-би-си, но вряд ли это было решающим.

Прилетев в Лондон из Бордо 17 июня 1940 года, де Голль, который до капитуляции правительства целых тринадцать дней занимал пост военного министра Франции, обратился к своим соотечественникам со следующими словами: «Франция проиграла сражение, но не проиграла войну. Пусть люди во главе правительства, поддавшись панике и позабыв о чести, капитулировали и отдали страну в рабство, но ещё ничто не потеряно!…» Призывая каждого француза, где бы он не находился, присоединиться к его действиям де Голль закончил своё выступление: «Наша страна в смертельной опасности. Будем же все бороться, чтобы спасти её. Vive la France!»

Это ставшее историческим воззвание де Голля, мало кто слышал — привычка включать Би-би-си ещё не успела укорениться, — но о нём очень скоро стало широко известно благодаря правительству, обосновавшемуся в городе Виши, которое громогласно осудило призыв и заочно приговорило де Голля к смертной казне за измену.

В тот момент силы «Свободной Франции», сгруппировавшиеся вокруг де Голля в Англии были незначительны. В самой Франции не было и намека на какую либо централизованную организацию сопротивления. «Резистанс», как понятие, возникло значительно позже, а поначалу это было разобщённое движение, инициатива отдельных лиц небольших групп образовавшихся независимо друг от друга. Ядро одной из самых первых таких групп и было создано Жаком Артюисом при живейшем участии Вики и нескольких его друзей, убеждённых в необходимости действовать.

«Действовать, но как? — писал после войны участник этой организации Артюр Кальметт — победитель был всемогущ». Упоённый уверенностью в своём торжестве, он держал себя поначалу нарочито корректно и даже великодушно. Он доминировал над всей Европой. СССР был его союзником. Соединённые Штаты нейтральны. Только Англия Чёрчилля отказывалась подчиниться, но мало кто верил, что она сможет долго продержаться. Французы оказались разделёнными и разбросанными: полтора миллиона французских военнопленных шагали под конвоем в направлении немецких лагерей; солдаты, оказавшиеся в частях, которые не оказались в оккупированной зоне, были демобилизованы и возвращались по домам подавленные и обескураженные!

Единственной налаженной и подготовленной к подпольной деятельности организацией была тогда французская компартия, но пакт, заключённый в 1939 году, между Гитлером и Сталиным, ещё был в силе, и компартии Западной Европы следуя генеральной линии, не предпринимали никаких организованных действий против Германии, до самого её вторжения в Советский Союз в июне 1941 года.

Остановимся на этом подробнее.

С 1936 по 1939 год французская компартия занимала ярко выраженную антифашистскую позицию, но пакт, заключённый Сталиным с Гитлером спутал все её карты. Официально КПФ обязана была приветствовать пакт, как она была обязана приветствовать и все прочие изгибы внешней политики СССР, включая его вторжение в Финляндию. В результате, вскоре после начала войны с Германией, КПФ была объявлена вне закона во Франции. Во время «странной войны её публикации были под запретом, её депутаты сняты со своих мест, а прочие должностные лица и военные чины, состоявшие в КПФ, подверглись всяческим ущемлением, вплоть до ареста. В правых правящих кругах Франции, как это отмечает историк Иан Усби в книге «Оккупация», тот факт, что компартия оказалась на стороне противника давало удобный предлог разделаться с внутренним политическим противником, чьи действия уже давно не вызывали доверия, а к тому же отвлекало внимание общественности от насущных проблем, вызванных началом войны с Третьим Рейхом. Преследования, как мы знаем, не уничтожили КПФ, она ушла в подполье, но её престижу был нанесён большой идеологический ущерб.

Неожиданное сближение большевизма с нацизмом в глазах многих подорвало её авторитет и внесло в её ряды замешательство.

В 1939 году от партии требовалось клеймить франко-британское объявление войны Германии как империалистические происки капиталистических держав, а уже год спустя, когда немецкие войска стали занимать Францию, ситуация заметно изменилась.

Немецкие оккупанты ничуть не считали себя связанными с заключённым со Сталиным пактом и стали разделываться с французскими коммунистами столь же жестоко, как и на других занятых ими территориях. В одном только Париже, в первые недели после подписания перемирия было арестовано более тысячи членов КПФ, и, конечно, не могло быть и речи о том, чтобы выпустить на свободу тех, кто был ранее арестован французскими властями; их продолжали держать в качестве заложников. Хотя официально, согласно распоряжению свыше, это слово было запрещено употреблять. Столкнувшись с преследованиями, некоторые члены компартии в индивидуальном порядке сделались одними из ранних критиков маршала Петена и активными сопротивленцами. Однако партия в целом, не имея чётких указаний как действовать, продолжала находиться в замешательстве, тем более что её глава, Морис Торез, дезертировав из армии, бежал в Советский Союз, а её главный орган газета «Юманите» подверглась двойному унижению: сперва запросив у немецких оккупантов разрешения возобновить публикацию, а затем получив на этот запрос категорический отказ.

Вторжение германских войск в Советский Союз, вывело КПФ из идеологического замешательства. Теперь Гитлер сделался врагом, не меньшим врагом, чем в глазах тех правых французских группировок, которые с самого начала решили вести борьбу с оккупантами, но по сравнению с ними члены компартии имели то преимущество, что они располагали партийной дисциплиной и опытом подполья. Была между ними и ещё одна разница, о которой уместно напомнить: и те и другие в борьбе с оккупацией ставили на карту собственную жизнь, но цели были у них разные. Для одних это было дело патриотического долга и освобождения Франция от иностранного владычества, для других — этапом на пути к захвату власти служившим делу пролетарской революции.

Вот почему глава «Свободной Франции», генерал де Голль, признавая за компартией целесообразность участия в активной борьбе с нацистами, тем не менее, относился с большим недоверием к её тактике и политическим замыслам.
Таким образом, вопреки распространившемуся не без помощи советской пропаганды мнению, первыми сопротивленцами были не коммунисты, а люди правого толка, но, как правило, совершенно не подготовленные к какой-либо конспиративной деятельности. Просто, как писала позже Зинаида Шаховская, сама участница Сопротивления, «Каждый из них считал своим долгом, долгом совести и чести, что-то предпринять для борьбы с той неправдой, которую олицетворял нацизм».

Группа, к которой принадлежала Вики Оболенская и куда она ввела Макинского, познакомив его с Жаком Артюисом, по отношению к коммунистам стояла на прямо противоположном полюсе. Сам Артюис был не только успешным предпринимателем; человек идейный он с 30-х годов состоял в одной из крайне правых политических группировок Франции, созданной им вместе с одним его другом. Он писал трактаты о необходимости переустройства государства, видя в представителях промышленного комплекса наиболее здоровый элемент страны. Именно этому слою и следовало играть по его убеждению, руководящую роль в управлении государством. Он и его единомышленники были оппозиционно настроены по отношению к существовавшему во Франции до войны строю, стремились к моральному возрождению страны, презирали косность общества и в то же самое время были глубоко патриотически настроены. Ветеран, Первой Мировой Войны, Артюис не считал Германию врагом своей страны на все времена и мечтал о создании Соединённых Штатов Европы.

Но, несмотря на то, что политическая платформа его организации имела много общего с фашистскими идеями государственного устройства, с приходом к власти Гитлера Артюис сделался непримиримым врагом чудовищной расовой доктрины национал-социалистов и предвидел ужасы, к которым, в конечном счете, она привела. Компромисс к Германией, на который пошла Франция, был ему отвратителен. Несомненно, что он и его кружение оказали на Вики огромное влияние. Их оскорблённое чувство французского патриотизма, где-то перекликалось и с пониманием патриотического долга её русского окружения из белого офицерства. Для тех, как и для других, защита родины была делом чести.

Третий, и психологически вероятно, самый сложный для русских эмигрантов период наступил после июня 1941 года, когда Гитлер, расторгнув пакт о дружбе и ненападении, напал на СССР. Часть эмиграции болезненно переживала германское вторжение на территорию их родины, другие увидели в этом надежду на спасение России от коммунизма. И получилось, как пишет Н. В. Вырубов, что «одни боролись за победу на стороне Союзников, других искреннее желание избавить страну от коммунизма привело к тяжёлому заблуждению, сотрудничеству с немецкими войсками».

Российский историк К. Н. Александров в сборнике статей и материалов «Против Сталина» (СПб, 2003), приводит такую статистику: «общая численность русских эмигрантов, участвовавших в европейском движении Сопротивления, составляла в среднем, по его подсчётам, от 300 до 400 человек, а призванных в армии стран — участниц антигитлеровской коалиции не превышало в целом 5 тысяч человек. В то же время, в вооружённых формированиях действовавших на стороне Германии и её союзников, по нашей оценке было от 20 до 25 тысяч участников Белого движения и представителей эмигрантской молодёжи».

Конечно, нельзя забывать, что среди них очень небольшой процент людей искренне сочувствовал национал-социализму. Подавляющее большинство рассчитывало на то, что, освободив Россию от большевиков, немцы там не удержатся и Россия восстановит свою национальную независимость. Кроме того, следует заметить, что французскую эмиграцию эти настроения коснулись в меньшей степени. Так отношение к Власовскому движению в кругах Белой военной эмиграции находившейся во Франции значительно улучшилось, лишь после поездки в Париж генерал-майора В. Ф Малышкина и его полуторачасового выступления в зале Ваграм перед аудиторией в 4 тысячи человек, где он пылко и красноречиво изложил задачи Русской Освободительной Армии «РОА» ген. Власова и надежду на сохранение целостности России и прекращения войны путём заключения почётного мира с Германией.

Забегая вперёд, можно сказать, что отголоски двойственного отношения к Германии в кругах парижских эмигрантов продолжали звучать и после войны, нередко вселяя раздор между старыми друзьями и даже членами одной и той же семьи. Были люди, которые не подавали руки тем, кто запятнал себя сотрудничеством с немцами, а было и наоборот: вдова одного из русских участников Сопротивления, с горечью сказала, что некоторые эмигранты не подавали руки им, считая всех участников Резистанса если не коммунистами, то, по крайней мере, по выражению другой старой эмигрантки, «красненькими».

Этому во Франции способствовала не только советская пропаганда, приписывавшая все заслуги Сопротивления французским коммунистам, но также, по наблюдениям Николая Васильевича Вырубова, пропаганда, исходившая из Виши, так как правительство Петена в течение всех военных лет утверждало, что Сопротивление это терроризм, проводимый коммунистами.

В случае Вики и близких ей людей, мы точно знаем, что они вышли из среды непримиримо относившейся к коммунистическому строю, но патриотически настроенной по отношению к России. Когда войска Гитлера стали одерживать над Красной армией одну победу за другой, это только усугубило их решимость продолжать своё опасное дело, теперь уже не только за Францию, но и за свой русский народ.

О Вики я впервые услышала спустя десять лет после её казни, когда вышла замуж за племянника её мужа Валерьяна Александровича Оболенского, журналиста, работавшего сперва на Би-би-си, а потом занимавшего одну из руководящих должностей на радиостанции «Свобода». Вскоре после свадьбы мы поехали из Мюнхена, где тогда жили, к бабушке Саломии Николаевне и дяде Нике Оболенским, обосновавшимся после войны в парижском пригороде Аньер. Жили они в небольшой квартире на седьмом этаже без лифта, куда Оболенский взбирался громыхая об ступеньки ортопедическим сапогом, а мать его, которой было тогда за семьдесят, легко взлетала с полными авоськами и кричала мне с верхней площадки: «ма шер, не торопись…» Квартира была заставлена семейными фотографиями, а в Никиной комнате царила Вики: Вики в бальном платье начала 30-х годов, Вики в подвенечной фате, Вики и Ника обнявшись на балконе — это перед самой войной — и другие напоминания об их недолгом, счастливом супружестве. Тут же были и грамоты о посмертном награждении Вики рядом орденов в знак признания её заслуг как одного из основателей Сопротивления, её роли по сбору и передаче информации, а также за стойкость, проявленную на допросах, в тюрьме и перед лицом казни. На памятнике жертвам войны в Нормандии установлена мемориальная доска с именем Веры Оболенской — Вики, а фельдмаршал английской армии Монтгомери в приказе от 6 мая 1946 года писал: «Этим своим приказом хочу запечатлеть моё восхищение перед заслугами Веры Оболенской, которая в качестве добровольца Объединённых Наций отдала свою жизнь, дабы Европа снова могла быть свободной». Награждена была Вики посмертно и орденом Отечественной войны Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 ноября 1965 года.

Наивысшие награды Вики получила посмертно от французского правительства: оно наградило её Военным крестом, медалью Сопротивления и Орденом Кавалера Почётного Легиона с пальмовой ветвью, который принял за неё Оболенский в 1946 году. Сам Николай Оболенский также, вслед за Военным крестом и медалью Сопротивления, удостоился Ордена Почётного Легиона в знак признания «выполнения им неоднократных и опасных поручений в ходе подпольной борьбы с противником» и за его «служение делу свободы». Брат его, Александр, за проявленное мужество в рядах французской армии был награждён Военным крестом и двумя боевыми свидетельствами.

Сослужили Оболенские Франции и ещё одну службу, правда, непроизвольно. Когда после победы над Германией генерал де Голль отправился с официальным визитом в Москву, вместе с ним поехали и хранившиеся до тех пор во французском Государственном банке ящики мингрельских сокровищ. Их де Голль преподнёс Сталину в знак дружбы между обоими народами. В самом конце 1976 года «Голос Америки», где я проработала много лет и в то время заведовала культурным отделом русской редакции, послал меня в мою первую командировку в Москву, Ленинград и Тбилиси. Вернувшись в Вашингтон, я смогла сообщить моему мужу, что по крайней мере часть этих сокровищ находится в сохранности в тбилисском музее. Это известие он получил за четыре дня до своей преждевременной кончины.

Ко времени моего знакомства с мужем Вики, Николаем Оболенским, он уже знал, что его жена была казнена отсечением головы (из-за того, что от него долго скрывали это, в некоторых документах по сей день неверно значится, что она была расстреляна). Но тем не менее с Ники говорить о Викиной казни мы избегали. Возможно, это было напрасным проявлением тактичности с нашей стороны; мы не знали тогда, что он не отворачивался от случившегося, не старался забыть всё пережитое ими во время войны, а принял трагедию её гибели и невозместимость потери с христианским смирением. О глубине его веры догадаться было нелегко: он был занят своей работой в фото архиве иллюстрированного журнала «Пари-Матч», вечно куда-то торопился, часто горячился — политические события приводили его в такой ажиотаж, что его мать, во избежание споров, тайком от него читала французские газеты, чьё направление не соответствовало его убеждениям. После Вики у Николая не было других увлечений, он оставался вдовцом, но круг его знакомых был по-прежнему широким. Чаще всего он встречался с другими уцелевшими членами Гражданской и Военной Организации (O. C. M.), хорошо знавших Вики. Особенно близкими друзьями его были Софья Носович, Ивонн Артюис и Кирилл Макинский, с которыми он познакомил и нас.

Оболенский приложил много усилий к тому, чтобы память о Вики с годами не стёрлась и не исказилась. В 50-х годах он при своих скромных средствах, выпустил за собственный счёт небольшую книжечку на французском языке «Вики — 1911-1944 — Воспоминания и Свидетельства». В неё вошли выдержки из мемуаров уцелевших руководителей и членов «О. С. М.» и текст речей, произнесённых при освящении памятника ей установленного среди могил русских участников Сопротивления на кладбище Сент-Женевьв де Буа. Сборником заинтересовались французские и советские кинематографисты, изъявившие желание поставить о Вики фильм. Оболенский, однако, категорически этому воспротивился, опасаясь не только того, что фильм может опошлить её образ, но и идеологических искажений, появившихся о Вики в советской печати, где её политическим убеждениям придавался «совпатриотический» душок (столь же искажённый фильм появился в СССР и о матери Марии, в главной роли Касаткина — прим. ред. сайта). Так, например, в статье напечатанной в 1964 году в «Огоньке», говорится о её «мечте вернуться на родину», которой она якобы поделилась в тюрьме на Барним-штрассе со своей сокамерницей, русской женщиной-врачом, вскоре тоже казнённой. А между тем из воспоминаний Жаклин Рамей нам известно, что сокамерницей Вики была одна немка из Голландии. Оболенский возмущался: «При всём том, что СССР во время войны был союзником Запада, — говорил он, — Вики никогда не хотела возвращаться в Советский Союз. Никогда!»

Как известно, после войны многие эмигранты во Франции поверили советской пропаганде, игравшей на патриотических чувствах, взяли советские паспорта и уехали на родину. Однако Николай Оболенский не поддался этой волне, он не обольщался иллюзиями относительно того, что в Советском Союзе могли произойти радикальные изменения при сохранении коммунистического строя. Впрочем, надежда когда-нибудь побывать на родине у него, естественно, была. Когда наступила разрядка, он воспользовался экскурсией, организованной журналом «Пари-Матч» и съездил в Москву, где сфотографировался в Оболенском переулке.

Судьба же вернувшихся на родину эмигрантов сложилась трагично. Они, почти все, без исключения, очутились либо в ссылке, либо в Гулаге. Вернулся в 1947 году на родину и Игорь Кривошеин с семьёй. Сперва их определили в Ульяновск, но уже в сентябре 1949 года Игоря Александровича арестовали. Ему ставили в вину связь во время войны с английской разведкой, которой он поставлял сведения о немецких оккупантах, его борьбу в рядах Сопротивления, а также и то, что он… выжил в Бухенвальде! Его сын Никита, сообщил мне, что после восемнадцатимесячного жестокого следствия на Лубянке постановлением ОСО он был приговорён к десяти годам по статье 58-4 УК РСФСР (сотрудничество с мировой буржуазией). Срок он сперва отбывал в Марфинской шарашке, где встретился и подружился со Львом Копелевым, затем в Озерлаге (Тайшет), всё это описано у Солженицына «В круге первом». Реабилитирован И. Кривошеин был в 1954 году за «недостаточностью улик».

Таким образом, на опыте Кривошеина можно проследить всю горькую иронию двадцатого столетия: сперва после вторжения Германии в Советский Союз этот эмигрант-антикоммунист был посажен по распоряжению оккупационных властей во французский концлагерь Компьен — только потому, что он русский. Потом за участие во французском Сопротивлении, он попал в нацистский концлагерь. А за то, что там не погиб, и за то, что помогал западным Союзникам одержать победу над Гитлером, оказался в Гулаге.

После своего освобождения Кривошеин, первый, рассказал советскому читателю о русских эмигрантах-героях Сопротивления: о матери Марии (Скобцовой), священнике Клепинине, Левицком, Вильде и Вере Оболенской. Опубликованные им очерки в той подцензурной советской печати, он, по свидетельству его сына, считал главным достижением своего 25-го пребывания в СССР после войны. В 1974 году он с женой вернулся в Париж. К тому времени здесь находился их сын Никита Кривошеин, выехавший из Советского Союза по настоянию властей, после того как ему пришлось пережить арест и трёхлетнее пребывание в лагере за то, что во французской газете «Монд» появилась его статья о том, как московская молодежь восприняла подавление Венгерского восстания, и о первых после «оттепели» арестах студенческой молодёжи.

Скончался Игорь Александрович Кривошеин в 1987 году в Париже.

В декабре 1961 года в Париже умерла княгиня Саломия Николаевна, мать Николая Оболенского. Похоронив её, Оболенский стал готовиться к священству. Оказывается, решение стать священником он принял давно — вскоре после того, как узнал о гибели Вики. Размышляя над своей жизнью и беседуя со своим духовником, он пришёл к твёрдому заключению, что Бог ему дважды спас жизнь для того, чтобы посвятить себя служению другим и искупить свой тяжкий, с точки зрения христианского учения, грех молодости — попытку самоубийства. Митрополит Евлогий пытался снять с него бремя этого греха: «Вы же живы, значит, Бог простил», — были его слова, но от стремления принять священство не отговаривал. При жизни матери, однако, Оболенский не считал себя вправе принять сан. Будучи её главной опорой, в течение многих лет, он взял на себя уход за матерью, когда она заболела раком, и был при ней до самой её смерти.

Сначала Николай Оболенский был посвящён епископом Мефодием в сан дьякона, потом около года провёл почти в полном уединении, занимаясь изучением богословия и готовясь к рукоположению, точной даты которого он нам не сообщил. В то время мы жили в Нью-Йорке, но в марте 1963 года должны были быть в Мюнхене. По дороге туда, чтобы его повидать, остановились в Париже и тут же узнали из газеты «Фигаро», что на следующий день, в воскресенье, в православном соборе Св. Александра Невского будет рукоположен в иереи ветеран Сопротивления, князь Николай Оболенский.

Мы не стали звонить ему, а прямо отправились на следующий день в Собор. Пришли туда в тот самый торжественный момент таинства рукоположения, когда он лежал лицом ниц, крестообразно распростершись перед алтарём. По окончании богослужения мы подошли к отцу Николаю в числе других поздравлявших, и наше появление было воспринято им как нечто вполне естественное, иначе и быть не могло, конечно же, мы должны были тут оказаться…

Таково было свойство его веры, в больших и малых делах…

Со временем мы убедились, с какой полной отдачей этот общительный и по природе запальчивый человек («кавказская кровь», шутил племянник) посвятил себя пастырской деятельности. Откуда только брались силы и энергия! Очень скоро о. Николай сделался настоятелем Собора на улице Дарю, а это означало не только насыщенный распорядок богослужений и треб — крестины, панихиды, венчания…, но и административные дела. Паства его распространилась далеко за пределы Парижа: к нам в Америку шли его открытки из Ниццы, Биаррица, Бордо, Флоренции.

Помимо чисто пастырской, развивал он и общественную деятельность: состоял в объединениях бывших участников Сопротивления, был членом совета Союза русских дворян во Франции, членом рядового союза князей Оболенских и вице-председателем Организации христианско-иудейской дружбы.

30 ноября 1978 года отец Николай потерял старого друга и соратницу по Сопротивлению — Софью Носович. Её возвращение живой из немецких лагерей смерти было чудом. После того как её смертный приговор был заменён в Берлине концлагерем и она попала в Равенсбрюк, там у неё вновь открылся туберкулёз. Её отправили в изолятор, но перед этим она взяла клятвенное обещание с Жаклин Рамей, что она и другая их подруга по Сопротивлению, Жаклин Рише-Сушер, не бросят её, если их будут переводить в другое место. И вот накануне отправки в Маутхаузен обе Жаклин пришли, чтобы поднять Софку с её сенника. Горящая от жара, она собирает свои лохмотья и следует за ними. Затем четверо суток в битком набитом товарном вагоне. Сидя тесно прижавшись к подругам и деля с ними, последний ломоть хлеба, она выдержала этот изнурительный этап, а потом, под страхом быть добитой в упор из пистолета, если оступится и упадёт, пешком проделала подъём в лагерь Маутхаузен по обледеневшей дороге, вдоль которой лежали трупы тех, кто этого пути не осилил. А потом шестнадцать часов ожидания неизвестно чего под открытым небом в снегу. «Бедная Софка, — писала Рамей в своих воспоминаниях, — в том состоянии, в котором она находилась, она должна была умереть. Но она всё претерпела, и мы, в конце концов, привезли её во Францию». Рамей поражалась тому, как в этой женщине железная воля сочеталась с восточным фатализмом и полным отсутствием практичности (если бы не украли для неё шерстяные чулки, вату для подкладки пальто и вермахтовский флаг, из которого смастерили ей варежки, она бы насмерть замёрзла, не пошевелив пальцем«).

По возвращении во Францию Софью Носович поместили на несколько месяцев в санаторий, и смерть опять от неё отдалилась. Туберкулёз, однако, разыгрался ещё в третий раз, но к тому времени уже были антибиотики и её вылечили. За заслуги в Сопротивлении, за пытки, которые она претерпела, отказываясь кого-либо выдать, Софья Носович тоже удостоилась Ордена Почётного легиона, о чём через Мишеля Пасто ходатайствовал Оболенский: «Кто как не она, заслуживает этой награды, — писал он. — Приговорённая к смерти, подвергнутая пыткам, преданная и проданная несчастными Роланом и Дювалем (молитесь о их душах), она оставалась твёрдой до самого конца и ни один человек не пострадал из-за неё». Доброта Софки была безгранична. Всю свою оставшуюся жизнь она посвятила тем, кто, как и она пострадали во время войны: ослепшим читала вслух, парализованным убирала и готовила, за больными ухаживала…
Летом 1994 года, я приехала в Париж, чтобы пополнить имевшийся у меня материал о Вики Оболенской, мне удалось застать в живых участника тех далёких событий, ровесника века Мишеля Пасто. Этот высокий господин с безупречными манерами подвёл меня к столику его покойной жены, где на почётном месте стояли две фотографии в рамке: Вики и Софка. «Мы никогда не забываем, что я обязан им жизнью». Он знал, какую пытку Софка претерпела от сподручных Руди после его побега, и до самой смерти принимал участие в её судьбе.

Когда хоронили Софью Носович, отец Николай Оболенский был уже тяжело болен раком. Скончался он в сане митрофорного протоиерея 5 июля 1979 года.

Если Викино обезглавленное тело пропало бесследно, то отца Николая торжественно провожал чуть ли не весь русский Париж, начиная с Великого князя Владимира Кирилловича. Провожали его на кладбище Сент-Женевьев де Буа и его товарищи по борьбе.

Чем больше в написании книги о Вики Оболенской и её товарищах я углублялась в их жизнь и размышляла над их характерами, тем больше меня занимала мысль — в каких тайниках человеческого существа заложена способность пойти на подвиг? Ведь никто из знавших Вики и Софку в довоенное время как весёлых и обворожительных женщин, а князя Оболенского — как светского человека без определённой профессии, не мог представить себе, какая им готовится участь, и что они способны претерпеть. Думаю, не догадывались об этом и они сами.

Когда началась война и Франция оказалась оккупированной, дело было не только в позорной капитуляции одних и военной победе других…

В переписке с Николаем Васильевичем Вырубовым мы неоднократно возвращались к причинам, побудившим некоторых русских, большинство которых даже не были французскими гражданами, встать на защиту Франции. Вырубов допускает, что этому способствовали настроения в интеллектуальных антифашистских кругах и среди правых националистически настроенных единомышленников Артюиса, который ещё до войны ознакомившись с гитлеровской доктриной, решил бороться не только против оккупации, но и против аморальной теории расового превосходства немецкого народа и утопических идей национал — социализма. Судя по всему, Вики и её муж эти настроения разделяли, сразу же откликнувшись на предложение Артюиса вступить на путь сопротивления. Отношение таких людей как Мать Мария или Клепинин, к проводимой нацистами политике хорошо известно и документировано. Что же касается тех, кто вступил в ряды войск генерала де Голля, то «среди нас, — писал Вырубов, — редко кто думал о доктрине. Наши убеждения были основаны на создании преобладания духовных ценностей над всем остальным и составляли главную побуждающую причину участия в Сопротивлении».

А приняв решение, не пожалели о нём даже перед лицом смерти.

24 июня 1911 года родилась Вера Оболенская, русская княгиня, героиня движения Сопротивления во Франции.

Личное дело

Вера Аполлоновна Оболенская (1911-1944) родилась в Баку в семье бакинского вице-губернатора Аполлона Аполлоновича Макарова. В 1920 году, когда ей было девять лет, Макаровы, бежав от революции и Гражданской войны, перебрались в Париж.

После окончания школы Вики, как называли ее домашние, стала работать манекенщицей. В то время на этом поприще в Париже подвизались многие русские барышни. Модные дома ценили русских моделей за «породистую» внешность и манеры, а также за то, что нужда заставляла их соглашаться на самые скромные оклады.

Манекенщицей Вики проработала недолго. Благодаря знанию языков, ей вскоре удалось устроиться секретарем в контору состоятельного парижанина Жака Артюиса. К тому времени ее отец Аполлон Макаров уехал в Америку, пообещав впоследствии выписать туда жену и дочь, однако так этого обещания и не сдержал. Вики осталась единственной кормилицей семьи - работая секретарем, она содержала мать и тетю.

В 1937 году Вера вышла замуж за князя Николая Оболенского - сына бывшего градоначальника Санкт-Петербурга и дочери светлейшего князя Дадиани Мингрельского. В отличие от большинства русских эмигрантов в Париже, едва сводивших концы с концами, князь жил относительно безбедно и даже, как про него шутили, «был одним из немногих русских, кто мог ездить в такси, не сидя за рулем».

В 1940 году, после того, как Германия оккупировала Францию, Вера Оболенская вместе с мужем вступила в Движение Сопротивления и вошла в подпольный кружок Organisation Civile et Militaire (OCM; «Гражданская и военная организация»). В подполье ее знали од псевдонимом «Вики». По воспоминаниям соратников, «она не могла допустить мысли, что оккупация водворится надолго; для нее это был преходящий эпизод в истории; против оккупации необходимо было бороться и бороться тем более неукоснительно, чем борьба становилась труднее».

ОСМ занималась разведкой, а также организовывала побеги британских военнопленных и сбитых над Франций летчиков и их переправку за границу. Оболенская была генеральным секретарем организации: она отвечала за связь с другими подпольными группами и координацию совместных действий. Через два года ОСМ стала самой крупной организацией Сопротивления, в ней числились тысячи участников.

В конце 1942 года был арестован основатель ОСМ Жак Артюис, позже он погиб в концлагере. Организацию возглавил полковник Альфред Туни, Вики стала его правой рукой. В 1943 году организация стала работать и с советскими военнопленными. Нацисты пытались внедрить своего агента в организацию, но благодаря Вики эта попытка была сорвана.

В октябре 1943 года был арестован один из главных руководителей ОСМ Ролан Фаржон. В его кармане нашли квитанцию оплаченного им телефонного счета с адресом его конспиративной квартиры, в которой в ходе обыска были обнаружены адреса тайных почтовых ящиков в разных городах, имена участников организации и их конспиративные клички.

В июле 1944 года после высадки союзников в Нормандии она была перевезена в Берлин, в тюрьму на Барним-штрассе. 4 августа 1944 года Вера Оболенская была гильотинирована в тюрьме Плетцензее. Ее обезглавленное тело впоследствии так и не было найдено и опознано.

У Веры Оболенской нет могилы, но ее имя написано на мемориальных досках и на могиле ее мужа на кладбище Сент-Женевьв де Буа.

Чем знаменита

Вера Оболенская

Вера Оболенская -русская героиня французского Сопротивления, отдавшая жизнь во имя свободы своей новой родины и с честью выдержавшая все допросы, пытки и смертный приговор.

В тюрьме Вики какое-то время удавалось вводить гестаповских следователей в заблуждение, а потом она вообще отказалась давать какие-либо показания. Следователи гестапо прозвали ее «Prinzessin — ich weiß nicht» («Княгиня — ничего не знаю»).

Однажды немецкий следователь спросил ее, почему русские эмигранты-антикоммунисты оказывают сопротивление Германии, воюющей против коммунизма, и предложил помочь им бороться с «общим врагом на Востоке». На это Вики ответила: «Цель, которую вы преследуете в России, — разрушение страны и уничтожение славянской расы. Я русская, но выросла во Франции и здесь провела всю свою жизнь. Я не предам ни своей родины, ни страны, меня приютившей».

После того, как Вере Оболенской вынесли смертный приговор, ей было предложено написать прошение о помиловании, но она отказалась.

Французское правительство удостоило Веру Оболенскую высших наград страны: Военного креста с пальмовой ветвью, медали Сопротивления и ордена кавалера Почетного легиона.

О чем надо знать

Подвиг княгини Оболенской оценили и в СССР. Ее имя вошло в список «группы соотечественников, проживавших во время Великой Отечественной войны за границей и активно боровшихся против гитлеровской Германии». В 1965 году указом Президиум Верховного Совета СССР Вера Оболенская была посмертно награждена орденом Отечественной войны I степени.

При этом образ героини французского сопротивления советские власти пытались политизировать, придать ее убеждениям «совпатриотическую» направленность. Так, например, в статье, напечатанной в 1964 году в «Огоньке», говорилось о ее «мечте вернуться на родину», которой она якобы поделилась в тюрьме на Барним-штрассе со своей сокамерницей, русской женщиной-врачом. Однако, из воспоминаний Жаклин Рамей известно, что сокамерницей Вики в этой тюрьме была голландская немка.

Ее муж Николай Оболенский утверждал: «При всем том, что СССР во время войны был союзником Запада, Вики никогда не хотела возвращаться в Советский Союз. Никогда!»…

В 50-х годах Оболенский на собственные средства издал небольшую книжку на французском языке «Вики-1911-1944- Воспоминания и Свидетельства», в которую вошли выдержки из мемуаров уцелевших руководителей и членов «О.С. М.». Сборником заинтересовались советские кинематографисты, выразившие желание снять о Вики фильм. Оболенский, однако, не дал своего согласия на это, опасаясь идеологических искажений.

Прямая речь

Из специального приказа от 6 мая 1946 года фельдмаршала Б. Монтгомери: «Этим своим приказом хочу запечатлеть мое восхищение перед заслугами Веры Оболенской, которая в качестве добровольца Объединенных Наций отдала свою жизнь, дабы Европа снова могла быть свободной».

Соратница Вики Жаклин Рише-Сушер : «Она все принимала от жизни — и боль, и радость; она каким-то глубоким чутьем угадывала, что ей уготовано судьбой и то, какой ценой за это придется платить. Вики была безупречно честной перед самой собой, никогда не предавалась самообману в отношении своих чувств и поступков... Она слишком любила жизнь, чтобы не искать в ней смысла, и ее нередко преследовала мысль, что вдруг ей не удастся себя проявить. А когда проявила — это и выразилось в ее полном самопожертвовании».

Из воспоминаний Жаклин Рамей, относящимся к последним дням Вики в тюрьме на Барним-штрассе: «Мы знали, что накануне казни приговоренных к смерти помещают в подвальное помещение. Сколько раз мы слышали их отчаянные крики! На заре их увозили в Плетцензее на маленьком грузовичке, который мы иногда видели на нашем дворе. Но тогда нам в голову не пришло, что когда Вики, спускаясь по лестнице, повстречалась с заключенным, которому удалось передать нам от нее привет, она увидела в этом возможность скрыть от нас истинную причину своего исчезновения. Сама лишенная дружеской поддержки в момент самого тяжкого из всех испытаний, она не позволила себе расслабиться; ее первая мысль была о том, как бы нас успокоить, чтобы нас не преследовала мысль о ее страшной смерти, навстречу которой она твердо шла, не теряя самообладания, умея и тут схватить на лету подвернувшийся случай».

3 факта о Вере Оболенской

Когда Вики избрали генеральным секретарем ОСМ, ей присвоили звание лейтенанта Французской армии.
Муж Вики Николай Оболенский после ее гибели больше так больше и не женился, а в 1961 году стал священником.
В ноябре 2000 года президент России Владимир Путин посетил кладбище Сен-Женевьев-де-Буа и возложил цветы на могилы Ивана Бунина и княгини Веры Оболенской.

Материалы о Вере Оболенской

Биографии современных моделей так похожи, все так типично. Она гуляла на улице и заглянула в магазин, где ее заметил сотрудник модельного агентства, сделал предложение, она не смогла отказаться, и они отправились в модельное агентство, а там подписали контракт, затем она улетела на фотосессию, потом последовали показы коллекций модных брендов, сотрудничество с известными фотографами… Не правда ли, вы это много раз слышали?

Если берешь интервью у моделей, пишешь о них, в какой-то момент начинаешь осознавать – как все одинаково, может и не стоит брать интервью, уточнять биографию – достаточно поменять имя, фамилию и дату рождения. Это конечно шутка, но доля истины здесь есть – биографии современных моделей очень похожи. Но не все такие, были модели, у которых жизненный путь сложился иначе.

Хочет познакомить вас с одной из таких моделей. Княгиня Вера Оболенская, давайте узнаем историю ее жизни, а заодно вспомним историю XX века.

Сейчас многие люди и целые государства стремятся забыть историю, которая неприятна или даже страшна, надеясь тем самым жить в счастье, не иметь разногласий и проблем в будущем. Замысел неплохой, но утопический, мудрость и опыт наглядно показывают, что люди, забывающие свою историю, превращаются в стадо, которым легко управлять, внушая нужные желания.

Итак, сегодня вспомним биографию необычной манекенщицы.
Княгиня, манекенщица, участник Сопротивления, поэтесса, лейтенант Французской армии, кавалер орденов Почетного легиона и Отечественной войны I-й степени.

Вера Оболенская родилась 11 июня 1911 года в семье бакинского вице-губернатора Аполлона Макарова, а в возрасте девяти лет была вынуждена эмигрировать во Францию вместе с родителями в связи с октябрьским переворотом в России.

Окончив французскую среднюю школу, Вера общалась в кругах золотой молодежи тех лет, и приняла решение стать манекенщицей. При этом важно заметить, Вера Оболенская обладала не только внешней привлекательностью, но и живым умом, феноменальной памятью. Это все ей пригодится в дальнейшем, когда она будет хранить множество шифров и секретных посланий в своей памяти.

Когда Вере исполнилось 26 лет, она вышла замуж за князя Николая Александровича Оболенского. Ее муж, был сыном бывшего градоначальника Санкт-Петербурга и дочери светлейшего князя Дадиани Мингрельского, имел доход от недвижимости на юге Франции и был одним из тех немногих русских эмигрантов, кто хорошо устроился на новом месте.

Только счастье и мирная жизнь длились недолго, над русскими эмигрантами нависла новая угроза, которая теперь представляла опасность для всего мира – началась Вторая мировая война. Франция не оказала существенного сопротивления гитлеровским войскам и была в кратчайшие сроки оккупирована немцами.

Вскоре после этого княгиня Вера Оболенская принимает решение стать участницей подпольной организации, где ее знали под псевдонимом Вики.

Круг обязанностей Веры Оболенской был широким - встречи со связными и представителями других подпольных групп, установление контактов с советскими военнопленными, тайная переписка, копирование секретных документов, составление сводок и многое другое. Вики избрали генеральным секретарем ОСМ и присвоили звание лейтенанта.

Через два года ОСМ стала самой крупной организацией Сопротивления, в ней числились тысячи участников. В конце 1942 года арестовали ее основателя Жака Артюиса, и он погиб в концлагере. А организацию возглавил полковник Альфред Туни, Вики стала его правой рукой.

Но и фашисты имели своих агентов, разведку и спецслужбы, при этом действовали очень решительно и жестоко. В октябре 1943 года был арестован один из главных руководителей ОСМ Ролан Фаржон. В его кармане нашли квитанцию оплаченного им телефонного счета с адресом конспиративной квартиры. Во время обыска были обнаружены адреса тайных почтовых ящиков в разных городах, имена участников организации и их конспиративные клички. Начались аресты, одного за другим участников сопротивления доставляли в Гестапо.

Вики арестовали 17 декабря 1943 года и отвезли в парижский особняк, служивший тюрьмой. Здесь задержанных допрашивали. А вскоре в эту же тюрьму доставили и князя Николая Оболенского.

Вики выгораживала своего супруга, как могла, утверждая, что он не имел к организации никакого отношения. За недостатком улик князя освободили. А Веру Оболенскую перевели в другую тюрьму, где в заключении уже находилось большинство руководства ОСМ. Гестаповцы во время допросов предоставляли княгине множество неопровержимых доказательств ее деятельности в рядах ОСМ, но Вера Оболенская избрала особый вид защиты – она отказалась давать какую-либо информацию.

По этой причине гестаповские следователи прозвали ее "Princessin - ich weiss nicht" ("Княгиня – ничего не знаю"). На попытки психологического воздействия на княгиню как представителя антибольшевистской эмиграции Вики ответила, что Гитлер не только против СССР, он преследует цель окончательно ликвидировать Россию и славян. «Как христианка, - заявила княгиня, - я никоим образом не разделяю идею превосходства арийской расы».

Немцы вновь арестовали Николая Оболенского, и отправили его в концлагерь Бухенвальд, где он продержался до апреля 1945 года, когда узников освободили.

А Веру Оболенскую ждала иная участь. 4 августа 1944 года, Вики неожиданно отвели в отдельное каменное строение с высокими сводчатыми окнами. Там вдоль стены, как в мясной лавке, висели крюки, на которых одновременно вешали по восемь человек. Посередине стояла гильотина, рядом с которой – корзина, куда складывались отсеченные головы.

Вики положила голову на гильотину….

Имя палача – Вилли Рётгер, по профессии мясник. За каждую голову ему причиталось финансовое вознаграждение, а его сподручным по восемь папирос. Один из них и засвидетельствовал факт казни Веры Оболенской.

После окончания войны, в специальном приказе от 6 мая 1946 года фельдмаршал Б. Монтгомери написал: «Этим приказом хочу запечатлеть моё восхищение перед заслугами Веры Оболенской, которая в качестве добровольца Объединённых Наций отдала свою жизнь, дабы Европа снова могла быть свободной».

На памятнике жертвам войны в Нормандии установили мемориальную доску с ее именем. Заслуги Вики оценили и в СССР. Ее имя включили в список «группы соотечественников, проживавших во время Великой Отечественной войны за границей и активно боровшихся против гитлеровской Германии». Указом Президиум Верховного Совета СССР Веру Оболенскую наградили посмертно орденом Отечественной войны I степени.

Французское правительство удостоило Веру Оболенскую высших наград страны - Военного креста, медали Сопротивления и ордена кавалера Почётного легиона с пальмовой ветвью.

Княгиня Вера Оболенская – непримиримо относилась к коммунистическому режиму, который отнял у нее родину, но в ней пылала русская душа и неподдельная любовь к родной земле, поэтому она всегда помнила Россию. Княгиня была человеком двух культур - французской и русской, она любила и Россию, и Францию. С честью и благородством княгиня Оболенская защищала страну, некогда протянувшую ей руку спасения.

У Веры Оболенской нет могилы, ведь ее тело было уничтожено, но ее имя написано на мемориальных досках и на могиле ее мужа.

Николай Оболенский после войны принял священнический сан и служил настоятелем собора Св. Александра Невского в Париже. Он скончался в 1979 году и похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, на участке Иностранного легиона, в одной могиле с генералом Зиновием Пешковым, сыном Максима Горького. Перед смертью Николай завещал, чтобы имя его любимой жены было выбито на его надгробной плите. Это желание было исполнено, и первые строки на общей плите Н.Оболенского, З.Пешкова и Б.Егиазарова-де-Норк высечены в память о Вере Оболенской.

Зиновий Свердлов, старший брат будущего председателя ВЦИК Якова Свердлова, стал Зиновием Пешковым в 1902 году, когда его усыновил Максим Горький. Но от революционного окружения Горького Зиновий быстро отошел. С началом Первой мировой войны он вступает во французский Иностранный легион, а 9 мая 1915 года получает тяжелейшее ранение. Санитары, сочтя его безнадежным, не хотели эвакуировать его с поля боя, но на эвакуации настоял никому тогда не известный лейтенант по имени Шарль де Голль. Зиновий выжил, потеряв при этом правую руку, а с де Голлем у них завязалась дружба.

В годы Гражданской войны в России Пешков был в составе французской дипломатической миссии. В начале 1919 г. Зиновий направил такую телеграмму своему брату Якову: "Яшка, когда мы возьмем Москву, то первым повесим Ленина, а вторым - тебя, за то, что вы сделали с Россией!"

Во время Второй мировой войны Пешков отказался признать капитуляцию Франции. За это он был схвачен и приговорен военным трибуналом к смерти. В ожидании расстрела ему удалось договориться с часовым и обменять подаренные Горьким золотые часы на гранату. Взяв в заложники офицера, он бежал на захваченном самолете в Гибралтар к де Голлю. Позднее, он же привел к де Голлю и своего давнего друга - Веру Оболенскую.

За заслуги перед Францией Зиновий Пешков получил множество наград и стал бригадным генералом французской армии. Когда Зиновий Пешков скончался, отпевал его в Александро-Невском соборе его друг Николай Оболенский. Хоронили Зиновия в Сент-Женевьев-де-Буа как национального героя, при огромном стечении народа. Он желал быть похороненным в изножии могилы княгини Веры Оболенской и, хотя у Вики нет могилы, лежит Зиновий под плитой с ее именем. Согласно завещанию, на надгробном камне о нем высечено лишь три слова: «Зиновий Пешков, легионер».

В 17 лет Вики (Вера) Оболенская была легкомысленной барышней, которую не интересовало ничего, кроме танцев, нарядов и кавалеров, в 19 лет она работала манекенщицей в Париже, в 29 стала членом французской подпольной организации Сопротивления, боровшейся против фашистской оккупации, а в 33 года – казнена на гильотине. Почему же Вера Оболенская была обезглавлена нацистами?

Вера Макарова родилась 24 июня 1911 г. в семье вице-губернатора Баку. Когда ей было 9 лет, ее семья эмигрировала во Францию. Там соседи по пансиону прозвали ее Вики, с ударением на последний слог. Девочка настолько быстро освоила французские манеры и особенности произношения, что вскоре ее уже все принимали за француженку. Подруга юности Вики вспоминает, что в 17 лет ее интересовали больше танцы и молодые люди, чем науки. Ее компанией стали типичные прожигатели жизни, которых собрал вокруг себя Александр фон Бильдерлинг – потомок богатых русских эмигрантов, заявивший о том, что растратит все наследство на развлечения и удовольствия, а потом застрелится, так как не видит в жизни смысла. Свое слово он сдержал: оплачивая загородные прогулки, пикники и банкеты в ресторанах для всей компании, он в результате разорился и покончил с собой.

В 19 лет Вики начала зарабатывать самостоятельно: как и большинство красавиц-эмигранток, она устроилась «манекеном» в русский Дом моды. «Миеб» был основан бывшей фрейлиной Елизаветой Гойнинген-Гюис, а наставницей Вики стала опытная манекенщица Софка (Софья) Носович, с которой они стали подругами. Софка первая обратила внимание на уникальную особенность Вики – феноменальную память. Она помнила по именам всех клиенток, запоминала все, что когда-то прочитала или услышала, свободно говорила на четырех языках. И Софка предложила подруге поискать работу, где она смогла бы реализовать свои способности.

Одна из клиенток помогла Вики устроиться секретарем к богатому предпринимателю Жаку Артюису. С ним и его женой девушка быстро подружилась, вместе они часто проводили выходные. Софка познакомила Вики с князем Николаем Оболенским, который был крестником императрицы Марии Федоровны и великого князя Константина Константиновича. Ники Оболенский был завидным женихом – выходец из богатой и знатной семьи, он умел красиво ухаживать и прожигал жизнь так же, как и его новая знакомая. Вики покорила князя, и в мае 1937 г. они обвенчались.

Когда началась Вторая мировая война, княгиня Оболенская продолжала работать у Жака Артюиса. После того, как гитлеровские войска вошли в Париж, он решил бороться против оккупантов. Артюис занялся созданием организации, которая сотрудничала с британской разведкой, передавала информацию о передвижениях немецких войск и занималась подготовкой общего военного восстания. Организация получила название Organisation Civile et Militaire (OCM – «Гражданская и военная организация»). Вики тут же присоединилась к этой деятельности и во всем помогала Артюису. Она привлекла в ОСМ мужа, а также многих своих русских друзей и знакомых, в том числе Софью Носович. В 1942 г. в ее рядах уже были тысячи участников.

Один из знакомых Вики, Кирилл Макинский говорил: «Вики не могла допустить мысли, что оккупация водворится надолго; для нее это был преходящий эпизод в истории; против оккупации необходимо было бороться и бороться тем неукоснительнее, чем борьба становилась труднее ». Княгиня стала генеральным секретарем ОСМ. Долгое время фашисты не подозревали о существовании этой подпольной организации, но в конце 1942 г. арестовали Жака Артюиса, а затем и других участников. Вики тоже схватили и доставили в гестапо. На допросах она никого не выдала, за что получила прозвище «княгиня-ничего-не-знаю».

Княгиню Оболенскую приговорили к смертной казни. Какое-то время считалось, что ее расстреляли, но позже стало известно, что 4 августа 1944 г. ее казнили на гильотине, как поступали с особо опасными противниками нацистского режима. Софью Носович и Николая Оболенского отправили в концлагерь, но они выжили. Князь так и не смог пережить потерю жены и последние годы провел в сане священника.

Только в середине 1960-х гг. французское правительство передало в СССР документы, свидетельствующие об антифашистской деятельности представителей русской эмиграции. Оказалось, что около 400 участников французского Сопротивления были родом из России. В их числе упоминалась и княгиня Оболенская, участие которой в одной из групп Сопротивления было очень заметным. В 1965 г. она вместе с другими эмигрантами-подпольщиками была посмертно награждена орденом Отечественной войны первой степени, но тогда о ее подвиге нигде не писали и не говорили. Только в 1996 г. родственница княгини Людмила Оболенская-Флам издала книгу «Вики – княгиня Вера Оболенская», после чего наконец стали появляться публикации о ней.

Имя Ирены Сендлер также стало известно большинству только в 1990-х гг.:

Публицист и писатель Ирина Чайковская, получив от Людмилы Флам небольшую книжку «Вики: княгиня Вера Оболенская», долго не могла подступиться к ее чтению. Чайковская знала, что Вера Оболенская была одной из участниц французского Сопротивления, затем была арестована, попала в тюрьму, а в 1944 году ее казнили.

После прочтения книги Флам (книга переиздавалась трижды) Ирина Чайковская написала в «Новом журнале» (2010 г.): «В тюрьме, недалеко от Берлина Вере Оболенской отрубили голову… Какая средневековая казнь… все же раньше рубили головы особам лишь королевских кровей. Впрочем, Оболенская была аристократка…»

Что же заставило Людмилу Флам обратиться к этой теме? Ирине Чайковской было известно, что Флам – известная журналистка, долгие годы работала на радиостанции «Голос Америки», проживает в США. Давно занимается подвижничеством, восстанавливает судьбы многих русских эмигрантов прошлого столетия, занимается их литературным наследием. Так, до появления книги Флам многие не знали о Вере Оболенской не только у нас, в России, но и за рубежом.

Вера Оболенская - Все еще впереди.

Есть и еще одна причина интереса Людмилы Флам к судьбе Веры Оболенской. Вот, что писала Флам в своих воспоминаниях: «О Вики (Вера Оболенская) я узнала через 10 лет после того, как ее не стало… когда моим мужем стал Валерьян Оболенский, ведь она была его тетей». Собирая материалы о Вере, Флам побывала во Франции, навещала родственников Оболенской, ее знакомых и друзей, переживших голод, бомбежки, тюрьмы и концлагеря…

Будущая княгиня Вера Аполлоновна Оболенская (в девичестве – Макарова) родилась 11 июня 1911 г. в Баку. Вера из семьи бакинского вице – губернатора. Верочке было 9 лет, когда семья покинула Россию и перебралась во Францию. В Париже Вера окончила школу. У нее был живой ум и отличная память. А потому все школьные премудрости она усваивала с легкостью. Верочка любила танцевать, петь, обожала поэзию.

Многие красавицы – эмигрантки, оказавшись за границей, становились манекенщицами. Не миновала эта участь и Веру Аполлоновну. Жизнь тогда казалась ей праздником. Постоянные показы моделей, встречи с интересными людьми. Верочке пророчили большое будущее на этом поприще, но она неожиданно решила сменить работу. Она стала секретарем на предприятии состоятельного француза Жака Артюиса, человека передовых взглядов, стремившегося к переустройству государства. Познакомилась Верочка с Жаком через русских эмигрантов, которые жили в Париже.

Людмила Флам проводит конференцию. Оболенская (фото с книги)

Вера очаровала Артюиса своей деловитостью и собранностью. В 1937 году Вера Аполлоновна стала женой князя Николая Александровича Оболенского. Князья Оболенские приехали во Францию после революционного переворота в России. В этом судьбы Веры и Николая были схожи. Умная и уважительная невестка сразу пришлась по душе матери Николая. Саломия Николаевна происходила из старинного княжеского рода Дадиани – Мингрельских в Грузии.

У Николая Оболенского в те годы была материальная независимость, необходимые знания, чтобы начать свое дело. Что могло помешать Вере и Николаю жить обеспеченно, счастливо смотреть в будущее? Николай увлекся экономикой, Вера, как любящая жена, создавала дома уют и порядок.
Но их мечты о безоблачном «завтра» перечеркнула жизнь. В 1939 году началась Вторая мировая война, а в 1940г. немцы оккупировали уже Париж.

Друг семьи Оболенских, Кирилл Макинский, вспоминал, что Вера постоянно говорила о том, что надо бороться, и чем дальше, тем более ожесточенной должна быть их борьба. Неслучайно Вера Оболенская одной из первых примкнула к политической группировке, которой руководил Жак Артюис. Впоследствии с ним стали сотрудничать муж Веры и их друг Макинский.

Княгиня Оболенская (снимок, сделанный в тюрьме)

Вера работала под псевдонимом «Вики» (известно и имя Катрин) . Вскоре, в декабре – январе 1940 года крупные группировки вошли в состав организации, получившей название «Гражданская и военная организация» (ОСМ). Организация работала под началом представителей французского государственного деятеля Шарля де Голля, находившегося в Лондоне. По сути, де Голль стал руководителем сил Сопротивления оккупантам.

Французские патриоты вели разведывательную деятельность, помогали переправиться английским военнопленным за границу, запасались оружием, готовились к активным действиям. Вера Аполлоновна, став генеральным секретарем в ОСМ, во всем принимала самое действенное участие. Она поддерживала связи с представителями других групп, принимала от них донесения и передавала им задания ОСМ. Оболенская отвечала за секретность документов, вела тайную переписку с лидерами подпольных групп.

В 1942 году Жак Артюис был арестован, впоследствии он попал в концлагерь, где погиб. Но ОСМ продолжала вести работу, теперь уже организацией руководил помощник Артюиса, Альфред Туни. После ареста Ролана Фаржона, одного из участников ОСМ, в кармане его пиджака немцы нашли секретный документ подпольной организации. А вслед за этим один из подпольщиков, заключенный в тюрьму, «сломался». Так, стали известны многие участники движения Сопротивления и их адреса. Прокатилась волна арестов подпольщиков по многим городам Франции.

Публицист Ирина Чайковская, опираясь на воспоминания Людмилы Флам, написала в «Новом журнале»: «… да, не будь предательства одного из членов ОСМ, которое погубило организацию французских патриотов, как можно было в подпольной деятельности заподозрить милую княгиню Оболенскую…»

Вера Аполлоновна была арестована 17 декабря 1943 года на квартире своей близкой подруги и участницы ОСМ Софьи Носович. Носович и Оболенская были привезены в тюрьму Френ, недалеко от Парижа. Через некоторое время в эту же тюрьму привезли супруга Веры. Но Оболенская говорила, что они с Николаем давно в разводе, что он не связан с движением французских патриотов. Николая освободили (в 1944 году он был арестован вторично и направлен в концлагерь Бухенвальд, вышел на свободу в 1945 году).

Ну, а подруг Веру и Софью перевели в другую тюрьму, где находилось большинство французских патриотов. Это был город Аррас.

И снова были пытки, допросы. На допросах Оболенская молчала. Вскоре Веру Аполлоновну, как «особо опасную преступницу», перевели в тюрьму Плетцензее (в предместье Парижа). Здесь 4 августа 1944 года Оболенскую прямо с прогулки провели в помещение, которое немцы называли «комнатой смерти». Палач в течение 18 секунд привел в действие гильотину. За выполненную работу он получил 60 марок, а его помощники – по 8 папирос.

Недалеко от Парижа на известном кладбище Сент – Женевьев– де– Буа установлено надгробье Веры Оболенской (есть версия, что тело французской патриотки было сожжено) .

Николай Александрович Оболенский остался верен жене до конца своей жизни, он больше так и не женился. В его комнате всегда «царила» Вера. Повсюду были ее фотографии… вот она в подвенечном платье, вот они стоят вместе…

Посмертно Вера Оболенская была награждена правительством Франции рыцарским орденом Почетного Легиона, Военным крестом с пальмовой ветвью и медалью Сопротивления. Советские власти наградили в 1965 году Оболенскую орденом Отечественной войны I cтепени.

Вот такой короткой, но яркой была жизнь княгини Веры Оболенской.