БЕЗНАДЕЖНОСТЬ (DESESPOIR). Нулевая степень надежды и противоположность веры. В расхожем значении слова безнадежностью называют пик печали или разочарования; такое состояние, при котором несчастье представляется неизбежным, а какое бы то ни было счастье невозможным. Так, читая в газете об очередном самоубийстве, мы обычно узнаем, что человек покончил с собой от безнадежности. Из этого следует, что безнадежности почти всегда предшествует несбывшаяся надежда («Главной причиной самоубийств, - написал мне один психоаналитик, - является надежда; люди сводят счеты с жизнью под влиянием ее крушения») и даже последняя надежда (на смерть). Безнадежность - это непреодолимое и смертоносное разочарование.

Но безнадежность можно понимать и в другом смысле, что лично мне представляется более правильным, - как отсутствие всякой надежды, иначе говоря, отсутствие каких бы то ни было желаний, направленных на будущее, на то, чего мы не знаем, и на то, что от нас не зависит. Если речь идет об отсутствии любых желаний, это отрицательная безнадежность; если наши желания ограничиваются только тем, что есть на самом деле, что мы знаем и что зависит от нас, это положительная безнадежность (любовь, познание, воля). В этом смысле безнадежность противостоит вере (выражающей желание, направленное на то, чего нет, или на то, что нам неизвестно). Она также противостоит надежде (выражающей желание, направленное на то, чего нет, или на то, что от нас не зависит). Таким образом, безнадежность противостоит религии. «Безнадежность обратна вере», - сказал Кьеркегор (34) . И наоборот, добавим мы: вера обратна безнадежности.

Вот почему я считаю себя вправе говорить о веселой безнадежности. В самом деле, разве верующие владеют монополией на радость? Если Бога нет, положение человека действительно в чем-то безнадежно, что очевидно: ведь мы старимся, страдаем, умираем. Но эта очевидность не в силах помешать нам радоваться настоящему и наслаждаться им. Скорее даже наоборот: она лишь способствует тому, чтобы мы радовались и наслаждались в настоящем. Разве мало верующих, проживших жизнь в надежде на счастье в загробном мире, «в надежде, - как отметил Паскаль, - на иную жизнь»? И атеистов, сумевших получить от жизни подлинное удовольствие и любивших ее не ради надежды на нечто несбыточное, но ради самой жизни? Такова трагическая мудрость - мудрость счастья и безнадежности. Сочетание того и другого не просто возможно; оно необходимо. Надеяться можно только на то, чего у нас нет, и надежда на счастье разлучает нас со счастьем. Напротив, тот, кто полностью счастлив, не нуждается в надежде, даже в надежде на то, что его счастье продлится (если он надеется на это, значит, опасается, что счастье его покинет, значит, перестает быть счастливым). Такова мудрость Востока: «Счастлив лишь тот, кто не имеет надежды, - говорится в "Санкхья-сутрах", - ибо надежда есть самая жестокая пытка, а безнадежность - самое великое блаженство из всех возможных». Безнадежность есть умение жить в настоящем и истина жизни.

Способны ли мы на такую безнадежность? Я бы сказал, что время от времени нам удается пережить ее на опыте: благодаря сексу, созерцанию или действию, когда все наши желания ограничиваются тем, что имеет место в данный миг, тем, что мы делаем и что зависит от нас. Иногда в подобные минуты нас охватывает такое ощущение полноты бытия, что надеяться и в самом деле больше не на что - ибо для нас не существует ничего, кроме настоящего, кроме реальности, кроме подлинности. Не существует ничего, кроме сущего. Случается такое нечасто, зато, если уж случается, оставляет нам незабываемые впечатления. Это опыт прикосновения к вечности, как сказал бы Спиноза, такой опыт, который, по выражению Пруста, вселяет в нас равнодушие к идее смерти.

На самом деле это значит, что время от времени нам просто удается почувствовать себя живущими на свете.

Примечания

34. Серен Кьеркегор (1813-1855) - датский теолог, писатель, философ-иррационалист. «Объективизму» диалектики Гегеля противопоставлял субъективную («экзистенциальную») диалектику личности, которая на пути к Богу проходит три стадии: эстетическую, этическую и религиозную. Защищал тезис о реальности христианства «для избранных», которые смогут реализовать свою экзистенциальную свободу.

Конт-Спонвиль Андре. Философский словарь / Пер. с фр. Е.В. Головиной. – М., 2012, с. 58-59.

В этой книге имена персонажей имеют значение, в том числе и для сюжета. Переводить имена - занятие неблагодарное, и мы не стали этого делать, с одним только исключением: всё-таки перевели имя подруги главной героини Six - Шесть (согласитесь, так забавнее).

Но с главной героиней надо было что-то делать. Её зовут Скай (Sky), что, как многим, наверное, известно, означает «небо». Девушка по имени Небо не звучит совсем, но имечко такое у неё неспроста (о чём вы узнаете ближе к концу книги). И фамилия главного героя тоже не просто так: Холдер - Holder - переводится примерно «тот, кто держит».

Ну и само название нуждается в пояснениях. Hopeless переводится как «безнадёжный» (в различных вариациях: «безнадёжная» и т.п.), слово состоит из двух частей: hope - надежда, и less - суффикс, придающий значение отрицания, отсутствия. И при этом Хоуп (Hope) и Лес (Less) - это вполне распространённые английские женские имена. Что тоже ой как неспроста в этой книге.

Я вскакиваю и смотрю на кровать. Сдерживаю дыхание, боясь звуков, неукротимо рвущихся из моего горла.

Я не заплáчу.

Я не заплáчу.

Медленно опустившись на колени, кладу ладони на тёмно-синее стёганое покрывало и глажу рассыпанные по нему звёзды. Глаза наливаются влагой, и звёзды расплываются, как в тумане.

Зажмуриваюсь и зарываюсь лицом в одеяло, сминая его пальцами. Яростные рыдания, которые я всё это время пыталась сдержать, сотрясают моё тело. Резко поднимаюсь, с воплем срываю одеяло и бросаю его через всю комнату.

Сжимаю кулаки и лихорадочно оглядываюсь вокруг в поисках ещё чего-нибудь, что можно швырнуть. Хватаю с кровати подушки и кидаю их в зеркало, прямо в отражение девушки, которую я уже не знаю. Девушка в зеркале смотрит на меня в ответ, сотрясаясь в рыданиях. Что за жалкое создание! Как же меня бесят её слёзы! Мы стремительно движемся навстречу друг другу, пока наши кулаки не сталкиваются. Бьётся стекло, и девушка рассыпается на ковре миллионом сверкающих осколков.

Берусь за края комода, оттаскиваю от стены и переворачиваю, снова не в силах сдержать долго подавляемый вопль. Когда комод падает на спинку, один за другим вырываю из него ящики и вываливаю из них содержимое, разбрасывая по всей комнате и пиная всё, что попадается под ноги. Хватаюсь за прозрачные синие шторы и дёргаю их, с треском ломается карниз, шторы падают. Дотягиваюсь до высокого штабеля стоящих в углу коробок, даже не зная, что там внутри, беру верхнюю и кидаю её о стену со всей силой, на какую способны пять футов и три дюйма моего роста.

Ненавижу тебя! - кричу я. - Ненавижу! Ненавижу!

Я швыряю всё, что вижу перед собой, во всё, что вижу перед собой. Каждый раз, когда мой рот открывается для крика, я чувствую солёный вкус слёз, струящихся по щекам.

Руки Холдера внезапно обхватывают меня сзади и держат так крепко, что я теряю способность двигаться. Я воплю и дёргаюсь, пытаясь вырваться, но это уже не осмысленные действия, просто конвульсии.

Прекрати, - спокойно велит он мне на ухо, не разжимая объятий. Я его слышу, но притворяюсь, что нет. А может, мне просто наплевать. Я продолжаю бороться, но его хватка только усиливается.

Не трогай меня! - верещу я во всю силу своих лёгких, царапая ногтями его руки. И снова это не производит на него никакого действия.

Не трогай меня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Тихий голосок эхом отзывается в моей голове, и я безвольно повисаю в руках Холдера. Я слабею, по мере того как усиливается поток моих слёз, и рыдания захватывают меня целиком. Кто я теперь? Всего лишь сосуд для слёз, которые никогда не иссякнут.

Я слаба, я позволяю ему победить.

Холдер отпускает меня, кладёт руки мне на плечи и поворачивает лицом к себе. Не могу даже взглянуть на него. Я в изнеможении вжимаюсь в него, чувствуя щекой биение его сердца, стискивая в кулаках его рубашку и всхлипываю, признавая поражение. Холдер кладёт руку мне на затылок и склоняется к моему уху.

Скай, - произносит он бесстрастно и ровно. - Нужно уходить отсюда. Немедленно.

Мне нравится думать, что большинство решений, принятых мной за семнадцать лет жизни, были довольно разумными. Если можно было бы положить на весы ум и глупость, смею надеяться, мои здравые поступки перевесили бы несколько идиотских. Если так, то завтра мне понадобится принять фигову кучу умных решений, потому что сегодня я в третий раз за месяц тайком впускаю Грейсона в свою спальню через окно, а это, доложу я вам, поступок, сильно опускающий вниз ту чашку весов, на которой находится дурость. Впрочем, точно вычислить тяжесть дурости можно будет только через какое-то время, так что, пожалуй, посижу пока, подожду, может, мне и удастся выровнять весы до того, как стукнет молоток судьи.

Как бы всё это ни выглядело со стороны, я не шлюха. Разве что вы назовёте меня шлюхой только на том основании, что я обжимаюсь с большим количеством парней, и они мне даже не нравятся. Тогда другое дело, нам бы было о чём поспорить.

Давай побыстрее, - беззвучно произносит Грейсон с той стороны закрытого окна, явно недовольный тем, что я не спешу ему навстречу.

Отпираю задвижку и как можно тише поднимаю окно. Может быть, Карен и нетипичная родительница, но даже она, как самая обычная мама, не одобряет парней, проникающих по ночам в спальни.

Тише, - шепчу я.

Грейсон подтягивается на руках, перебрасывает ногу и влезает в мою комнату. Очень удобно - окна с этой стороны дома всего в трёх футах над землёй, и у меня что-то вроде отдельного входа. На самом деле, мы с Шесть шастаем друг другу через окна гораздо чаще, чем через двери. Карен уже привыкла к этому, и её не беспокоит, что моё окно практически постоянно не заперто.

Прежде чем задёрнуть занавески, я бросаю взгляд на окно Шесть. Она машет мне рукой, а другой тянет на себя Джексона, забирающегося в её спальню. Оказавшись внутри, Джексон оборачивается и высовывает голову.

Встретимся у твоего пикапа через час, - громко шепчет он Грейсону, закрывает окно и задёргивает шторы.

Мы с Шесть не разлей вода с тех пор, как четыре года назад она переехала в соседний дом. Наши окна находятся рядом, что оказалось до чрезвычайности удобно. Вообще-то начиналось всё вполне невинно. Когда нам было четырнадцать, мы забирались в её комнату по вечерам, тырили мороженое из холодильника и смотрели фильмы. Когда нам исполнилось пятнадцать, мы стали тайком протаскивать к себе мальчишек, чтобы есть мороженое и смотреть фильмы все вместе. К шестнадцати годам мороженое и фильмы утратили для мальчишек свою привлекательность. Теперь, в семнадцать, мы не торопимся покидать каждая свою спальню до тех пор, пока мальчишки не отвалят по домам. Вот тогда мороженое и фильмы снова выходят на первый план.

Шесть меняет парней, как я меняю сорта мороженого. Сейчас её «вкус месяца» - Джексон. Мой - Роки Роуд . Джексон и Грейсон - лучшие друзья, что и бросило нас с Грейсоном в объятия друг друга. Когда оказывается, что у очередного «вкуса месяца» Шесть есть друг-красавчик, она отдаёт последнего на мою милость. А Грейсон определённо красавчик, хорош до невозможности. У него безупречное накачанное тело, тщательно растрёпанная шевелюра и пронзительные тёмные глаза - словом, полные штаны удовольствия. Большинство известных мне девушек умерли бы от счастья, оказавшись с ним в одной комнате.

Бой - действие заранее не пропи санное, бой - дей ствие живое.

За долгую историю боевых искусств инстинкты следования системе и подражания стали свойственными как учителям, так и ученикам. Это происходит частично из-за общечеловеческих наклонностей, а частично из-за преувеличения значения традиций, присущих многочисленным стилям. В итоге найти достойного мастера и учителя - носителя свежих идей бывает очень трудно, тем более того, кто может «указать путь».

Каждый последователь боевых искусств причисляет себя к какомулибо стилю, который считает выразителем высшей истины и отрицает все другие.

Вместо рассмотрения боя во всей его внутренней сущности большинство систем боевых искусств вносят в сознание путаницу, которая искажает суть, ограничивает их последователей в действиях, отвлекает от истинной ясной сущности боя. Вместо того чтобы сразу углубиться в суть вещей, они практикуют цветистые ритуальные формы (организованное отчаяние) и искусственные техники, имитирующие настоящий бой. Вместо настоящего боя они занимаются чем-то похожим на бой.

Хуже, что духовная сила стремительно уходит, когда ученик углубляется в мистику, абстракции, бесплодные попытки ухватить и зафиксировать в сознании постоянно меняющиеся движения, «препарировать и изучить» их, подобно трупу в анатомическом театре.

Но когда дело доходит до настоящего боя, оказывается, что бой - действие заранее не прописанное, бой - действие живое. Суррогаты же подобны параличу, они цементируют то, что течет и меняется. Когда вы посмотрите на них непредвзято, то окажется, что суррогаты - это не что иное, как слепая преданность систематической бесполезности, практика рутинных приемов, акробатических трюков, которая ни к чему не ведет.

Может ли последователь определенного стиля выразить себя классическим способом, когда его охватывают реальные чувства, или он просто переходит на крик? Живое ли он существо, способное выразить свои эмоции, или просто механический робот? Является ли он чем-то объективно существующим, способным плыть по течению, руководствуясь внешними обстоятельствами, или же противопоставляет себя обстоятельствам с помощью набора излюбленных приемов? Образуют ли его излюбленные приемы заслон между ним и его противником, ограждая от живых взаимоотношений?

Организованная безнадежность

Вместо того чтобы прямо взглянуть фактам в лицо, последователи тех или иных стилей продолжают придерживаться своих теорий, все больше запутываются и загоняют себя в ловушку безысходности.

Они не видят и не могут увидеть фактов жизни как таковых, потому что их учение искажено и выхолощено. Им следует понять: любая дисциплина должна приспосабливаться к природе вещей и их сущности.

Стать зрелым вовсе не означает стать пленником концепций. Зрелость - это умение реализовать то, что находится внутри нас самих.

Где есть свобода от механических условностей, там есть простота. Жизнь - это взаимоотношения со всем сущим.

Человек, который ясен и прост, не выбирает свою судьбу. Что есть, то есть. Действие, основанное на идее, - это, очевидно, действие выбора, и такое действие не освобождает. Наоборот, оно порождает дальнейшее сопротивление, конфликт. Воспримите гибкое знание.

Взаимоотношения - это понимание. Это процесс открытия самого себя. Взаимоотношения подобны зеркалу, в котором вы открываете себя. «Быть» - значит быть в отношениях.

Выбор приемов, непригодных к адаптации, к гибкости, предлагает только лучшую клетку. Истина лежит за всеми шаблонами.

Формы - это лишь напрасные повторения, предлагающие последовательный и красивый уход от самопознания, которое обещает живой реальный противник.

Аккумулирование, накопление - это самоограничение в противостоянии, и витиеватая техника только усиливает его.

Последователь классического стиля представляет собой клубок рутинных идей и традиций. Совершая любое действие в настоящем, он трактует его в терминах прошлого.

Знание неподвижно во времени, тогда какпознание - это непрерывный процесс. Знание накапливается из источников и выводов, познание же - это движение и постоянный поиск.

Собирательный процесс - это лишь механическая тренировка памяти. Обучение же никогда не является процессом накопления, это процесс познания, не имеющий начала и конца.

Где есть свобода от механических условностей, там есть простота. Жизнь - это вза имоотношения со всем сущим.

Освободите свое сознание

Если вы следуете классическому образцу,

вы познаете рутину, традиции, тени, но не познаете себя.

В культивировании боевых искусств должно проявляться чувство свободы. Ум, ограниченный условностями, - уже не свободный ум. Всякие условности ограничивает личность в рамках определенной системы.

Чтобы свободно выразить себя, вы должны умереть для всего, что было в прошлом. Из прошлого вы берете безопасность, новое же помогает вам обрести свободу действий.

Чтобы осознать свободу, ум должен научиться смотреть на жизнь как на движение вне зависимости от времени, так как свобода лежит за порогом осознаваемого. Наблюдайте, но не останавливайтесь, не изрекайте: «Я свободен», - вы живете в памяти чего-то, что уже исчезло. Понимать и жить сейчас - забыть о прошлом. «Вчера» должно умереть.

Свобода от познания есть смерть. Следовательно, вы живете. Не существует таких понятий, как «правильно» или «неправильно», когда вы свободны.

Когда человек неспособен к самовыражению, он не свободен. Он начинает методично бороться. Методическая рутина становится скорее ответом на его собственную реакцию, чем ответом на происходящее в действительности.

Боец должен устремлять свои мысли в одном направлении, на один объект, должен бороться, не оглядываясь ни назад, ни по сторонам. В своем движении вперед он должен устранить все преграды - интеллектуальные, эмоциональные, физические.

Когда человек находится «вне системы», он может действовать свободно и полно. Тот, кто серьезно стремится узнать, в чем заключается истина, не придерживается ни одного из стилей. Он живет только тем, что объективно существует.

Если вы хотите понять истину в боевых искусствах, ясно видеть любого противника, вы должны отбросить установки стилей и школ, предрассудки, симпатии, антипатии. В этом состоянии вы будете видеть все четко, свежо и целостно.

Если выбранный стиль учит вас какому-то определенному методу борьбы, то вы будете вести бой в соответствии с ограничениями данного метода, но это будет ненастоящий бой.

Организованная безнадежность

Если вы встречаетесь с непредвиденной атакой, например если кто-то проводит удар в рваном ритме, ваши модели ритмических классических блоков, ваши защиты и контратаки всегда будут лишены живости и гибкости.

Если вы следуете классическому образцу, вы познаете рутину, традицию, тени, но не познаете себя.

Как можно противопоставлять безбрежности частичность, фрагментарную модель?

Простое повторение ритмических, четко рассчитанных движений крадет у боевых действий их живость, лишает их самой сущности - реальности.

Накопление форм - просто разновидность условности. Формы становятся якорем, связывают по рукам и ногам и тянут только в одну сторону - вниз.

Форма есть культивирование сопротивления; это исключение выбора модели движения. Вместо того чтобы создавать сопротивление, переходите к действиям. Не осуждайте и не прощайте - неизбирательное познание ведет к примирению с противником в части понимания того, что происходит на самом деле.

Ограниченный предпочтительным методом, изолированный замкнутой моделью поведения, последователь определенного стиля смотрит на противника сквозь призму предубеждений: выполняет свои стилизованные блоки, слышит свои собственные крики, но не видит, что на самом деле делает противник.

Мы и есть те самые ката, те самые классические блоки и удары, - настолько сильно мы вовлечены в их условности.

Чтобы соответствовать противнику, необходимо прямое восприятие. Но нет прямого восприятия там, где есть сопротивление, где действует только подход «одного пути».

Обладание полнотой видения означает быть способным следовать «тому, что есть», которое постоянно движется и изменяется. Если вы связаны определенной точкой зрения, то неспособны следовать за стремительными изменениями «того, что есть».

Если вы связаны определенной точкой зрения, то неспособны следовать

за стремительными изменениями «того, что есть».

Освободите свое сознание

У истины нет определенного пути. Истина живет, а значит, изменяется.

Каково бы ни было ваше мнение о, например, боковых ударах рукой или части какого-то стиля, не может быть окончательного мнения об овладении совершенной защитой против них. Почти все бойцы руководствуются этим положением. Мастер боевого искусства разно­ образен в атаках. Он должен быть способен ударить всегда, в каком бы положении ни находилась его рука.

Но в классических стилях система становится важнее человека! Классик вынужден действовать в соответствии с канонами стиля!

Какие же тогда методы и системы позволяют достичь живого? Ко всему, что статично, мертво, ведет определенный путь. Но только не к тому, что живет. Не сводите реальность к омертвевшей статике, не изобретайте множества методов достижения последней.

Истина - это взаимодействие с противником, непрерывно изменяющееся, живое и никогда - статическое.

У истины нет определенного пути. Она живет, а значит, изменяется. Она не имеет постоянного места, формы, каких-то установок, не имеет философии. Когда вы поймете это, вы поймете, что истина такая же живая, как вы сами. Вы не можете выразить себя и быть живым через статику, собрать воедино форму через набор стилизованных движений.

Классические формы мешают творчеству, образуют рамки, подтачивают чувство внутренней свободы. Вы уже больше не принимаете во внимание интуицию, а просто «делаете» то, что требуется.

Подобно желтым листьям, которые могут стать золотыми монетами, чтобы успокоить плачущего ребенка, так называемые секретные движения и искаженные позы успокаивают невосприимчивого к знаниям бойца.

Это не означает столь удобную возможность совсем ничего не делать. Нельзя останавливаться на чем-то, что выполняется сейчас. Не надо заставлять ум выбирать или отвергать. Непреднамеренность означает быть не привязанным к своим мыслям.

Принятие, отрицание и обвинение мешают пониманию. Пусть ваш ум двигается вместе с другими в понимании происходящего. Тогда создается возможность реального общения. Чтобы понять друг друга, нужно находиться в состоянии неизбирательного познания, в котором нет сравнения и порицания, нет требований, нет ожидания дальнейшего развития дискуссии, нет согласия или несогласия. Прежде всего, не начинайте с выводов.

Освободитесь от противоборства стилей. Освободите себя путем наблюдения за тем, что вы обычно практикуете. Не порицайте и не одобряйте, просто наблюдайте.

Когда вы свободны от влияний, когда вы мертвы для условностей классических реакций, тогда вы способны к настоящему видению, полному, свежему и новому.

Осознание без выбора, требований, без волнения. В таком состоянии разум не подвержен ощущениям. Если разум находится именно в таком состоянии, в нем есть место восприятию. Только восприятие может решить все проблемы.

Понимание требует не только обостренного восприятия, но и постоянного процесса познания, постоянных вопросов без ответов.

Чтобы понять бой, надо подойти к нему просто и однозначно.

Понимание приходит через чувства, ежесекундно отражаясь в зеркале отношений с противником.

Познание себя происходит во время взаимодействия с другими, а не в изоляции.

Понимание действительности требует знания, боевой готовности и полностью свободного разума.

Организованная безнадежность

Познать себя значит изучать себя в действиях с другими людьми.

Усилия разума ведут к его ограничению. Любое усилие подразумевает преодоление препятствий ради достижения цели, а когда цель, конечная точка находится у вас перед глазами, вы накладываете ограничения на разум.

Сейчас я вижу что-то совсем новое, и новизна познания себя самого откладывается в уме. Но завтра этот опыт станет чем-то механическим, если я попытаюсь вернуть первое ощущение, удовольствие от него. Описание всегда не соответствует реальности. Реальным является непосредственное видение истины, видение сиюминутное, потому что у истины нет завтра.

Мы находим истину, исследуя вопрос. Вопрос никогда не существует отдельно от ответа. Вопрос сам по себе есть ответ - понимание вопроса дает ответ на него.

Наблюдайте то, что есть, не разделяя знания.

Истина как таковая существует вне бесконечного потока загрязняющих ее мыслей. Она не может быть познана через мысли.

Мышление - это не свобода, любая мысль частична. Она никогда не может быть всеобъемлющей. Мысль - это ответ памяти, а память всегда частична, так как память есть не что иное, как результат опыта. Отсюда следует, что мысль - это реакция ума, ограниченного опытом.

Познайте пустоту и спокойствие вашего разума. Будьте пустыми. Не принимайте стиля или форм, которые может использовать в своих интересах ваш противник.

Разум изначально бездеятелен, путь всегда существует вне мысли.

Внутренний взор открывает то, что скрывает изначальная природа за завесой внешних форм.

Хладнокровие и спокойствие достигаются тогда, когда вы будете свободны от внешних объектов. Быть хладнокровным значит не иметь иллюзий или заблуждений о подлинной сущности явлений.

Мыслей нет. Только подлинная сущность явлений, которая неподвижна, но чьи движения и действия неистощимы.

Медитация означает осознание невозмутимости истинной природы. Конечно, медитация не может заключаться в процессе концентрации, потому что высшая форма мышления есть ничто. Ничто - это состояние, в котором нет ни положительных, ни отрицательных реакций. Это состояние полной опустошенности.

Концентрация есть форма исключения, а там, где есть исключение, есть и тот, кто исключает. Это мыслитель, человек, который концентрируется, который порождает противоречие. Он формирует центр рассредоточения.

Существует понятие действия без действующего лица, состояние приобретения опыта без самого опыта и того, кто его переживает. К сожалению, это состояние ограничено и отягощено классической путаницей.

Классическая концентрация, или сосредоточение на одной вещи

и исключение всех остальных, и знание, которое является всеобщим

и ничего не исключает, - это состояния разума, которые можно постичь только с помощью объективного, непредубежденного наблюдения.

Организованная безнадежность

Познание не имеет границ, это приобретение собственной сущности без каких-либо исключений.

Концентрация - это сужение разума. Но мы имеем дело с процессом живого во всей его целостности, и концентрация на каком-либо одном аспекте сужает жизнь.

«Мгновение» не имеет ни прошлого, ни будущего. Это не результат мысли, поэтому оно не имеет времени.

Когда в долю секунды ваша жизнь оказывается под угрозой, разве вы говорите: «Дайте мне удостовериться, что моя рука на бедре и стойка соответствует стилю»? Когда ваша жизнь оказывается в опасности, разве вы думаете о методе, который вы изберете, чтобы защитить себя? Почему же возникает двойственность?

Так называемый мастер боевых искусств - это плод тысячелетней пропаганды и обусловленности.

Почему люди зависят от тысячелетней пропаганды? Они могут считать «мягкость» идеалом по отношению к «твердости». Но что происходит, когда они сталкиваются с реальностью? Идеалы, принципы, представления о том, как «должно быть», становятся лицемерием.

Люди не хотят беспокойства, не хотят неопределенности, поэтому они определяют модели поведения, мышления, отношений с другими людьми. И становятся рабами этих моделей, принимая их за реальную жизнь.

Соглашения по определенным правилам движений, чтобы обезопасить участников, могут быть хороши для таких видов спорта, как бокс или баскетбол, но успех в джиткундо кроется в свободе применения, как и неприменения тех или иных приемов.

Второразрядный ученик, слепо следующий за своим сэнсэем или шифу, перенимает его модели. В результате все его действия, движения и, что более важно, мышление становятся механическими. Ответные действия становятся автоматическими, в соответствии с принятым набором моделей, узкими и ограниченными.

Самовыражение всегда бывает общим и немедленным, вне концепции времени. И вы сможете по-настоящему выразить себя только тогда, когда освободитесь, физически и духовно, от фрагментарности.

Самовыражение всегда бывает общим и немед ленным, вне кон цепции времени. И вы сможете по-настоящему выразить себя только тогда, когда освободи тесь, физиче ски и духовно,

отфрагментарности.

Я ощущаю безнадёжность, когда кажется, что все бессмысленно и ни к чему не приведёт, крах жизни. Это чувство, когда руки опускаются и любые мысли или действия, призванные обнадёжить или изменить что-то, отбрасываются как бесполезные. Сопровождается у меня чувством одиночества, когда кажется, что никому я не нужен со своими проблемами и заморочками.

Раньше вообще ничего не делал, чтобы стало легче, а, наоборот, начинаю жалеть себя, потому что мне плохо, ничего не хочется и ничего не радует.

Сегодня занимаю себя какими-то действиями: например, уборка по дому, игра в компьютер.

Самому любопытно, как проживаются чувства, потому что я их проживать, наверное, не умею.

Безнадежность.

В своей жизни лишь однажды испытывал подобное чувство!

Мне было лет 15.

В очередное посещение одного из тренигов, меня переполняла стойкая уверенность в своих силах, я достигал успеха из раза в раз...

И вот она, ситуация, задание с тремя действующими лицами, разыгрывается ситуация..банальная, как мне тогда казалось.

Для меня безнадежность - это отсутствие желания что-либо делать, полная подавленность и безразличие ко всему, депрессия.

Не хочу проживать это чувство, потому что в таком состоянии для меня все перестает быть важным и опускаются руки. Я не убегаю и не глушу его.

Раньше я просто жил с ним и употреблял, а сейчас я знаю, что из любой ситуации есть выход и ВС мне поможет его найти. Не обращал внимания, склонен ли я проговаривать ощущение безнадежности другим людям, но себе точно признаюсь не всегда, хотя со временем это становится очевидным. Я хочу научиться видеть выход из ситуаций, чтобы даже мысли не появлялись о том, что выхода нет.

Безнадежность - это когда я не вижу выхода и опускаются руки, не хочется что-либо предпринимать, потому что не вижу в этом смысла, когда нет надежды, которая, по идее, должна умирать последней.

Однозначно не хочу проживать это чувство, но выход всегда есть, также как и в наркомании, выхода из которой я не видел, но благодаря ВС и людям, которые мне его показали, я сегодня трезвый, с Богом, с Вами. Безнадежность - тяжелое чувство, стараюсь перепоручать и нахожу выход, ведь безнадежных ситуаций не бывает. Вера очень помогает. Теперь я знаю, что признать ситуацию безнадежной - это значит сдаться и ничего не делать, так что не надо быть пессимистом. В любом негативе можно найти позитив - из любой безнадежной ситуации есть выход.

Безнадёжность как качество личности – склонность выражать полное отсутствие положительного ожидания, не давать надежд на улучшение, счастливый исход, ничего не обещать.

Отец, я устала, у меня такая тяжелая жизнь, такие трудности и проблемы, я все время плыву против течения, у меня нет больше сил… что мне делать? Отец вместо ответа поставил на огонь три одинаковых кастрюли с водой, в одну бросил морковь, в другую положил яйцо, а в третью насыпал зерна кофе. Через некоторое время он вынул из воды морковь и яйцо и налил в чашку кофе из третьей кастрюли.

— Что изменилось? — спросил он свою дочь. — Яйцо и морковь сварились, а зерна кофе растворились в воде — ответила она. — Нет, дочь моя, это лишь поверхностный взгляд на вещи. Посмотри твердая морковь, побывав в кипятке, стала мягкой и податливой. Хрупкое и жидкое яйцо стало твердым. Внешне они не изменились, они лишь изменили свою структуру под воздействием одинаковых неблагоприятных обстоятельств — кипятка. Так и люди — сильные внешне могут расклеиться и стать слабаками там, где хрупкие и нежные лишь затвердеют и окрепнут… — А кофе? — спросила дочь — О! Это самое интересное! Зерна кофе полностью растворились в новой враждебной среде и изменили ее — превратили кипяток в великолепный ароматный напиток. Есть особые люди, которые не изменяются в силу обстоятельств — они изменяют сами обстоятельства и превращают их в нечто новое и прекрасное, извлекая пользу и знания из ситуации…

Воистину в безнадёжной ситуации сильные люди ещё больше закаляются. Есть люди, талант которых состоит в том, чтобы сделать из неблагоприятной ситуации безнадёжную. Безнадёжность – набор отрицательных ожиданий. Негативных ожиданий у безнадёжности, как у бродячей собаки блох. Безнадёжной позитивной надежде можно похлопать, она ещё никому не навредила. Если безнадёжность бросает бутылку в океан, то делает это в силу традиции, ни на сотую долю процента не надеясь на ответ.

Не в том беда, что ты был слишком смел,
А в том беда, что ты лишен надежды.

Суть безнадёжности – в негативном отношении к будущему. В будущее пессимистичная безнадёжность вглядывается через грязные разводы на запыленном, потрескавшемся стекле кухонной форточки. Поэтому, где обитает безнадёжность, ищи поблизости закоренелый пессимизм, депрессию, суицид, шизофрению, социопатию и алкоголизм.

Вроде слиты в одно и, однако, не схожи -
«Никогда» и «когда-нибудь» слишком похожи…

Колин Маккалоу в книге «Непристойная страсть» пишет: «Надежда может быть самой жестокой вещью в мире, и бывает так, что самое большое, что может один человек сделать для другого - это убить безнадежную надежду».

Безнадёжность – это когда безнадёжный болван плачется о своей утраченной надежде, расписываясь в собственном бессилии. Нужно серьёзно обидеться на жизнь, чтобы голосить о безнадёжности. Причина безнадёжности – непонимание своей истинной сущности. Человек, осознающий, что он вечная духовная сущность, не может быть склонен к безнадёжности, которая воспринимает себя как тело. Тело неизбежно умрёт. Ожидая дурное, безнадёжность переполняется страхом, теряет уверенность в собственных силах, не понимает, что нужно делать, не может принять оптимальное решение. Три основных качества души: вечность, знание и счастье. Душе нечего бояться. Безнадёжность — абсолютно чуждое ей состояние.

Сегодняшнее состояние ума личности предопределяет её будущее. Будущее берётся не с депозитных вкладов, дипломов и заработков, оно посеяно в голове. Реальное будущее всегда находится в голове. В каком состоянии находится ум сегодня, таким и будет будущее. Иными словами, человек должен все время находиться в том состоянии ума, каким он реально хочет видеть свое будущее. Живи так, как будто все реально уже произошло. Прокручивай, визуализируй благостные картины своего будущего, веди себя так, будто все твои мечты осуществились, и безнадёжность уступит место счастью.

Уильям Фолкнер предложил своё интересное понимание безнадёжности. В романе «Шум и ярость» он пишет: «Не тогда безнадёжность, когда поймёшь, что помочь не может никто - ни религия, ни гордость, ничто, - а вот когда ты осознаёшь, что и не хочешь ниоткуда помощи».

Безнадежность водится с замешательством, паникой, безысходностью. Александр Бушков в «Колдунье – беглянке» пишет: «Сейчас самое главное - не поддаться безнадежности и панике. Нет таких ловушек, такого плена, откуда не было бы выхода, - если перестанешь верить, что выход есть, тут-то и сломаешься…»

Как работать с безнадёжностью? Вообще лучшее средство борьбы с депрессией, безысходностью, безнадёжностью – меньше думать о себе любимом, подумать о тех, кому хуже и сделать всё возможное, чтобы им реально помочь. Начни бескорыстно служить людям, заботься о них с любовью, и тебе незачем будет читать статьи о безнадёжности. Некогда будет. Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.

Можешь написать письмо самому себе, Богу, начав словами: «Я чувствую себя в безнадежной ситуации из-за…» Дальше нужно расписать из-за чего весь сыр-бор. Второй пункт: «Я боюсь…» Распишите, какие страхи нагнал на вас боязливый ум, что он вообразил, каких монстров вытащил на поверхность. Третий пункт: «Мне стыдно, что…». Психологи проводили эксперименты: стыдно будет обязательно. Если вы пишете, что вам страшно, вы боитесь чего-то, решили перейти ко «мне стыдно» и чувствуете, что вам ни за что не стыдно, значит, вы мало написали о том, что вам страшно. Очень простой пример. Это так устроены наши эмоции. Пока все не выпишете, что страшно, стыдно не станет. Далее, мне стыдно, и дальше два абзаца, одна строчка, три листа, пока вы не почувствуете, что можете говорить о том, что меня бесит. Четвертый пункт: «Я чувствую в себе гнев бессилия… » Пятый пункт: « Я разочарован в том, что, или тем, что… » Гнев весь вышел. Последнее, что надо написать: «Я хочу…» Данная практика эффективна в борьбе с безнадёжностью.

Петр Ковалев 2014 год