Вирхов чем известен. Рудольф Вирхов и его «целлюлярная патология. Деятельность Рудольфа во время франко-прусской войны

Сможем ли мы наблюдать тот или иной факт, зависит от того, какой теорией мы пользуемся. Теория определяет, какие факты мы будем наблюдать. В течение первых пятидесяти лет после принятия системы Коперника астрономы открыли необычайно много небесных тел, хотя методы наблюдений остались прежними. Новая теория помогла заметить то, чего не замечали раньше, во времена старой теории. Не много найдется в истории медицины ее служителей, которые создали перспективные теории. К таким реформаторам медицины по праву относится немецкий патолог Вирхов. После появления его целлюлярной теории медицина по-новому увидела патологический процесс.

Отец «целлюлярной теории» Рудольф Вирхов (R. Virchow) — реформатор научной и практической медицины, основоположник современной патологической анатомии, основатель научного направления в медицине, вошедшего в историю науки под названием целлюлярной или клеточной патологии, родился 13 октября 1821 года в Шифельбейне, в Померании, в небогатой купеческой семье. В марте 1839 года семнадцати с половиной лет Рудольф закончил кеслинскую гимназию и в этом же году поступил в Берлинский Медико-хирургический институт Фридриха-Вильгельма, став учеником, как и Гельмгольц, выдающегося физиолога И.П. Мюллера.

По окончании в 1843 году университета и защиты докторской диссертации на следующий год Вирхова назначили научным сотрудником при клинике Шаритэ и ассистентом при патологоанатомической лаборатории. С первых же дней доктор Вирхов с большим энтузиазмом взялся за изучение клеточных материалов, он сутками не отходил от микроскопа. Работа грозила ему слепотой. В результате такой самоотверженной работы он обнаружил в 1846 году клетки глии, из которых состоит мозг.

Непопулярными персонажами мозга оказались клетки глии. Не повезло же им потому, что только через работу нейрона традиционно объясняли все способности мозга, и все методики были нацелены и приспособлены к нейрону - подслушивание его импульсивной речи и выделение медиаторов, выслеживание приводящих путей и регуляция периферических органов. Глия же лишена всего этого. И поэтому, когда Р. Галамбос предложил, что это глиальные клетки, а не нейроны составляют основу сложнейших способностей мозга: приобретенного поведения, обучения, памяти, его мысль показалась совершенно фантастической, и всерьез ее никто из ученых не принял. Рудольф Вирхов счел глию опорным скелетом и «клеточным цементом», поддерживающим и скрепляющим нервную ткань. Отсюда и название: в переводе с древнегреческого «глион» - клей. Дальнейшее изучение клеток глии принесло много сюрпризов.

Получив в 1847 году звание приват-доцента, Вихров ушел с головой в патологическую анатомию: занялся выяснением тех изменений, которые происходят в материальном субстрате при различных болезнях. Он дал несравненные описания микроскопической картины разных больных тканей и побывал со своей линзой в каждом грязнейшем закоулке двадцати шести тысяч трупов. Вирхова, плодовитейшего ученого, опубликовавшего тысячу трудов на самые разные медицинские темы, избирают в этом же году членом Берлинской Академии наук.

Вместе с Рейхардтом в 1847 году Вирхов основал журнал «Архив патологической анатомии, физиологии и клинической медицины», известный под названием «Вирховского архива» (Virchow`s Archiv fьr pathgische Anatomie und Physiologie undklinische Medezin), в котором он печатал свои работы; журнал продолжает издаваться и поныне.

В связи с политическими событиями в Европе (революция 1848 г.) и участием в них Вирхова в качестве прогрессивного деятеля, он был вынужден в 1849 году уехать из Берлина в Вюрцбург, где был избран профессором на кафедру патологической анатомии местного университета. Проходит время, полное напряженной работы, и Вирхов наконец в 1856 году получает долгожданное предложение занять специально учрежденную для него кафедру патологической анатомии, общей патологии и терапии в Берлинском университете. Одновременно он создает Патологоанатомический институт и музей; становится директором Института патологии. В этой должности он работает до конца жизни. Давайте внимательно посмотрим, в чем же заслуга Вирхова.

До работ Вирхова взгляды на болезнь были примитивно-абстрактными. По определению Платона, «болезнь - расстройство элементов, определяющих гармонию здорового человека», Парацельс выдвинул понятие «целебной» силы природы (via medicatrix naturae) и рассматривал течение и исход болезни в зависимости от исхода борьбы болезнетворных сил с целебными силами организма. В эпоху древнеримской культуры К. Цельс полагал, что возникновение болезни связано с воздействием на организм особой болезнетворной идеи (idea morbosa). Сущность болезни видели в нарушении гармонии организма, вызванном действием духов («археев»), пребывающих в желудке (Парацельс), нарушающих обмен веществ и деятельность ферментов (ван Гельмонт) и душевное равновесие (Шталь).

После работ Вирхова стало общепринятым деление истории медицины на два периода - довирховский и послевирховский. В последнем периоде медицина находилась под огромным влиянием идей и авторитета Вирхова. Взгляды Вирхова были признаны руководящей теорией медицины почти всеми его современниками, в том числе и крупнейшим представителем гуморального направления австрийским анатомом Карлом Рокитанским.

Рудольф Вирхов - маленького роста, с добрыми глазами и с таким искренним выражением любопытства, какое бывает у талантливых людей, уже в первые годы своей деятельности открыто выступил против господствовавшего в то время гуморального направления в патологии, которое брало свое начало от Гиппократа и исходило из того положения, что основой всякого болезненного процесса являются изменения состава жидкостей организма (крови, лимфы). Первыми своими работами он дал характеристику таким важным патологическим процессам как закупорка сосудов, воспаление, регенерация. Его исследования были построены на совершенно новых для того времени основаниях, с новым подходом к анализу болезненных процессов, в дальнейшем развитому им в учение - целлюлярную патологию.

Профессор Вирхов обобщил в 1855 году свои научные взгляды и изложил их в своем журнале в статье под названием «Целлюлярная патология». В 1858 году его теория выходит отдельной книгой (2 тома) под названием «Целлюлярная патология как учение, основанное на физиологической и патологической гистологии». Тогда же были изданы его систематизированные лекции, в которых впервые в определенном порядке была дана характеристика всех основных патологических процессов под новым углом зрения, введена новая терминология для ряда процессов, сохранившаяся и до сего времени («тромбоз», «эмболия», «амилоидное перерождение», «лейкемия» и др.). Книга эта, оказавшая огромное влияние на дальнейшее развитие медицины, была немедленно переведена почти на все языки мира; в России первое издание «Целлюлярной патологии» вышло в 1859 году. С тех пор она регулярно переиздавалась почти во всех странах и в течение десятков лет была основой для теоретического мышления многих поколений врачей.

Целлюлярная патология Вирхова оказала огромное влияние на дальнейшее развитие медицины; согласно теории целлюлярной патологии, патологический процесс - сумма нарушений жизнедеятельности отдельных клеток. Вирхов описал патоморфологию и объяснил патогенез основных общепатологических процессов. Целлюлярная патология представляет широкую теоретическую систему, охватывающую все основные стороны жизнедеятельности организма в нормальных и патологических условиях. В общих представлениях о сложных организмах Вирхов исходил из сформировавшегося в то время учения о клеточном строении организмов. По Вирхову, клетка является единственным носителем жизни, организмом, снабженным всем необходимым для самостоятельного существования. Он утверждал, что «клеточка действительно представляет последний морфологический элемент всего живого»… и что «настоящая деятельность все же исходит от клеточки как целого, и деятельна клеточка только до тех пор, пока она действительно представляет самостоятельный и цельный элемент». Он утвердил преемственность образования клеток в своей, ставшей знаменитой формуле: «всякая клетка из клетки (omnis cellula e cellula)».

Профессор Вирхов разрушил существовавшие до него мистические представления о природе болезней и показал, что болезнь - это тоже проявление жизни, но протекающее в условиях нарушенной жизнедеятельности организма, то есть перекинул мост между физиологией и патологией. Вирхову принадлежит самое краткое из известных определений болезни, как «жизни при ненормальных условиях». В соответствии с его общими представлениями, материальным субстратом болезни он сделал клетку: «Клетка - осязаемый субстрат патологической физиологии, она - краеугольный камень в твердыне научной медицины». «Все наши патологические сведения необходимо строже локализовать, свести по изменению в элементарных частях тканей, в клеточках».

Общетеоретические взгляды Вирхова встретили ряд возражений. Особенно критиковалась «персонификация» клетки, представление о сложном организме как о «клеточной федерации», как о «сумме жизненных единиц»: разложение организма на «округи и территории», резко расходившееся с представлениями И.М. Сеченова о целостном организме и о роли нервной системы, регулирующей деятельностью которой осуществляется эта целостность. Сеченов говорил о главном: Вирхов отрывает организм от среды. Болезнь нельзя рассматривать как простое нарушение жизненных функций какой-либо группы, суммы отдельных клеток. «Клеточная патология Вирхова… как принцип ложна», - заявил Сеченов. Кстати, С.П. Боткин остался поклонником теории Вирхова.

В соответствии с этим для современной науки является неприемлемым узкий локализм целлюлярной патологии, согласно которому болезнь сводится к поражению определенных клеточных территорий и возникновение ее является результатом непосредственного воздействия болезнетворного агента на эти территории. Неприемлемым для современной науки является также недооценка роли нервных и гуморальных факторов в развитии болезни. Ряд общих положений целлюлярной патологии представляет в настоящее время лишь исторический интерес, что не отвергает огромного, революционизирующего ее значения в медицине и биологии.

Материалы Вирхова о морфологической основе болезней имели решающее значение в развитии современных представлений об их природе. Введенный им общий метод изучения болезней получил дальнейшее развитие и является основой современных патолого-анатомических исследований. В методе Вирхова новым для того времени было отрешение от спекулятивных1 рассуждений и обоснование всякого положения объективными данными морфологии.

Профессор Вирхов занимался изучением почти всех известных в тот период болезненных процессов человека и опубликовал многочисленные работы, в которых дал патологоанатомическую характеристику и разъяснил механизм развития (патогенез) важнейших заболеваний человека и ряда общепатологических процессов (опухоли, процессы регенерации, воспаления, туберкулёз и др.). Ряд статей Вирхова посвящены патологии и эпидемиологии инфекционных болезней под углом зрения его общих принципиальных теоретических концепций. В период бурного расцвета микробиологии Вирхов отвергал возможность исчерпывающего раскрытия природы инфекционной болезни открытием ее возбудителя и утверждал, что в развитии этой болезни основная роль принадлежит реакциям организма - взгляд, получивший полное подтверждение во всем последующем развитии инфекциологии.

Много статей Вирхова посвящено преподаванию патологической анатомии, методике вскрытий и общей методологии прозекторского дела, его роли и месту в системе лечебной медицины. Во всей своей многогранной деятельности Вирхов последовательно проводил идею единства теории и практики. «Практическая медицина - это примененная теоретическая медицина», - провозгласил Вирхов в первом же номере своего «Архива». Он всегда выдвигал необходимость для патологоанатома быть в тесном контакте с клиникой, образно сформулировав это требование следующим образом: «Патологоанатом в своем материале вместо смерти должен видеть жизнь». Эти идеи сохранили свое значение и до настоящего времени и нашли свое дальнейшее развитие в выраженном клинико-анатомическом направлении патологической анатомии, развиваемом современными учеными.

Значительное количество работ Рудольфа Вирхова посвящено общебиологическим темам. Помимо этого в его трудах освещаются специальные вопросы антропологии и этнографии, а также археологии. Интерес к этим вопросам у него проявился еще в ранние годы, и он вместе с известным немецким археологом Шлиманом участвовал в раскопках Трои. Работы в области антропологии привели к систематизации типов черепа и их обозначениям.

В общебиологических воззрениях Вирхова, первоначально стоявшего на базе эволюционного учения и примыкавшего к учению Дарвина, позже произошла перемена, совпавшая с переменной его общеполитических взглядов после Парижской Коммуны. Во второй период своей жизни он выступал как ярый противник эволюционного учения. Кстати, у него было много единомышленников: среди русских ученых - Лесгафт, французских - Брока и т.д.

В течение всей своей жизни Вирхов принимал активное участие в общественной жизни Германии. В первый период он был настойчивым и активным поборником социальных реформ, улучшения материального положения людей, утверждая на основании своих эпидемиологических исследований социальную природу многих болезней. Вместе с Лейбушером издавал журнал «Реформа медицины», проводивший эти идеи. В качестве члена Берлинского муниципалитета активно добивался проведения ряда санитарно-гигиенических мероприятий (в частности в вопросах водоснабжения, канализации и т.п.). Подчеркивал огромное значение медицины как социальной науки и роль мероприятий в области здравоохранения для подъема общего материального благосостояния населения.

Рудольф Вирхов был одним из основателей и лидеров прогрессивной партии Берлинского городского собрания депутатов, сформировавшейся в 1861 году и представлявшей собой левое крыло буржуазной оппозиции по отношению к правительству Бисмарка; был член Прусского ландтага (с 1862 г.) и германского рейхстага (1880-1893). В связи с 70‑летием ему было присвоено звание и диплом почетного гражданина города Берлина. 15 октября 1892 года Вирхов вступил в должность ректора Берлинского университета. Великий ученый и общественный деятель Рудольф Вирхов скончался 5 сентября 1902 года.

Утверждение представления об образовании клеток путем деления и ниспровержение шванновской теории цитобластемы связывают обычно с именем Вирхова, выдающегося представителя немецкой медицины прошлого века.

Мы видели, что признание этого положения было уже в значительной мере подготовлено работами ряда исследователей, в частности Кёлликера, а особенно Ремака. Поэтому утверждение, что Вирхов установил принцип деления клеток, неверно. Но Вирхов способствовал признанию деления клеток за единственный способ их размножения; после его работ это положение стало прочным достоянием биологии и медицины.

Вирхов (Rudolf Virchow, 1821-1902), как и ряд встречавшихся нам выдающихся ученых прошлого века, являлся питомцем школы Иоганнеса Мюллера, однако его интересы рано определились в сторону изучения патологии. С 1843 г. по 1849 г. Вирхов работает в известной берлинской больнице Charite и быстро завоевывает известность работами по патологии кровеносной системы. В 1845 г. на 50-летнем юбилее Медицинского института Вирхов выступает с речью «О необходимости и правильности медицины, основанной на механической точке зрения». Внедряя в медицину прогрессивное тогда механистическое представление, Вирхов являлся борцом за стихийно-материалистическое понимание природы, не пользовавшееся в 40-х годах достаточным распространением. Когда после поездки на тифозную эпидемию 1848 г. Вирхов приходит к выводу, что основой для распространения тифа являются социальные условия, в которых живет недоедающее рабочее население, публично выступает с требованиями изменения этих условий и принимает участие в революции 1848 г., то он попадает в число «неблагонадежных». Вирхов вынужден покинуть Берлин и перейти профессором патологической анатомии в Вюрцбург, где остается до 1856 г. К концу вюрцбургского периода относятся «работы Вирхова о целлюлярной патологии. Вирхов возвращается в Берлин уже в ореоле славы, для него создается специальный институт, где он широко развивает научную работу и снова появляется на общертвенно-политической арене. В 60-х годах Вирхов еще выступает с оппозицией к правительству, но позже его «революционные» настроения сменяются умеренным либерализмом, а после франкопрусской войны выступления Вирхова начинают носить явно реакционный характер. Эта эволюция политических взглядов Вирхова нашла отражение в его отношении к дарвинизму. Приветствуя вначале учение Дарвина, Вирхов на склоне жизни становится ярым антидарвинистом. Выдающийся деятель советского здравоохранения Н. А. Семашко (1874-1949) в биографическом очерке, посвященном Вирхову, писал: «Общественная (да и научная) звезда Вирхова к старости потускнела. Но это ничуть не умаляет тех действительных заслуг, которые имеет Вирхов перед человечеством» (1934, стр. 166).

Как тип ученого Вирхов представлял полную противоположность Шванну. Ярый полемист, неустанный борец за высказанные идеи, Вирхов своей пропагандой клеточной теории много способствовал привлечению внимания к клеточному учению и закреплению его в биологии и медицине.

В 1855 г. Вирхов в основанном им «Архиве патологической анатомии и физиологии» выступает со статьей под названием «Целлюлярная патология», где выдвигает два основных положения. Всякое болезненное изменение, считает Вирхов, связано с каким-то патологическим процессом в клетках, составляющих организм,- это первое основное положение Вирхова. Второе положение касается новообразования клеток. Вирхов категорически высказывается против теории цитобластемы и провозглашает свое знаменитое изречение «omnis cellula е cellula» (всякая клетка происходит из другой клетки). В 1857 году Вирхов читает курс лекций, который он кладет в основу своей знаменитой книги, совершившей переворот в медицине. Эта книга, озаглавленная «Целлюлярная патология, основанная на физиологическом и патологическом учении о тканях», вышла в 1858 г., а уже в следующем 1859 г. было выпущено второе издание. Насколько быстро идеи Вирхова захватили умы ученых, видно из распространения вирховского учения в России. В Москве, еще до появления книги Вирхова, лишь на основании его статей, профессор патологической анатомии А. И. Полунин (1820-1888) начал в своих лекциях излагать целлюлярную патологию, а в 1859 г. вышел перевод на русский язык книги Вирхова, изданный Московской медицинской газетой.

Что же дали работы Вирхова для клеточного учения? Прежде всего, клеточное учение, проникшее уже раньше в анатомию, физиологию и эмбриологию, под влиянием Вирхова распространяется на новую область - патологию, проникает в медицину и становится основной теоретической базой для понимания болезненных явлений. Шванн еще в первом сообщении в январе 1838 г. отмечал, что клеточная теория должна быть применена и к патологическим процессам. На это указывали Иоганнес Мюллер, Генле, а позже Ремак. Попытки применения клеточного учения к патологии делал английский анатом и патолог Тудсэр (John Goodsir, 1814-1867) еще в 1845 г.; он рассматривал клетки как «центры роста», «центры питания» и «центры силы». Однако господствовавшая тогда гуморальная теория Рокитанского (Carl von Rokitansky, 1804-1878), объяснявшая болезни порчей соков, казалась непоколебимой. Лишь Вирхову удалось ниспровергнуть учение гуморалистов и своей книгой продвинуть и непоколебимо закрепить учение о клетке в области патологии. Тем самым резко подчеркивалось значение клетки как элементарной единицы строения организма. Клетка со времени Вирхова ставится в центр внимания и физиолога и патолога, и биолога и врача.

Но книга Вирхова не только пропагандирует клеточную теорию и расширяет поле ее применения. Она отмечает и некоторые принципиально новые моменты в представлении о клетке. Это касается прежде всего принципа «omnis cellule е cellula».

Хотя к аналогичному выводу до Вирхова пришел, как мы видели, Ремак, но Вирхову принадлежит заслуга окончательного внедрения этого принципа в науку. Крылатая формула Вирхова завоевала всеобщее признание учению о возникновении новых клеток путем деления. «Там, где возникает клетка, там должна была предшествовать клетка (omnis cellula е cellula), подобно тому, как животное происходит только от животного, растение - только от растения» (1859, стр. 25), - заявляет Вирхов. Благодаря Вирхову к началу 60-х годов клеточное учение окончательно освобождается от теории цитобластемы и представления о свободном новообразовании клеток из бесструктурного вещества. И для тканей растений и для тканей животных утверждается единый способ клеткообразования - деление клеток.

Нужно отметить еще одну положительную сторону вирховской книги. Его «Целлюлярная патология» ясно отмечает сдвиг, происшедший в представлении о компонентах, из которых слагается клетка. Вирхов указывает, что «в большинстве животных тканей нет никаких форменных элементов, которые можно было бы рассматривать как эквиваленты растительных клеток в старом смысле этого слова, что, в частности, целлюлозная оболочка растительных клеток не соответствует животным клеточным оболочкам и что последние, как содержащие азотистые вещества, не представляют типического отличия от первых, как не содержащих азотистых веществ» (1858, стр. 7). По Вирхову, обычные оболочки животных клеток соответствуют так называемому примордиальному мешку (пристеночному слою протоплазмы) растительных клеток.

Термин «азотсодержащее вещество» (stickstoffhaltige Substanz) был введен Негели и им обозначалось белковое содержимое клеток, в отличие от «безазотистого вещества», из которого состоит клеточная оболочка. Термин «примордиальный мешок» введен Молем.

Существенным для жизни клеток Вирхов считает, прежде всего, ядро. По Шлейдену и Шванну, ядро - это цитобласт, образователь клетки. В сформированной клетке ядро редуцируется и исчезает; так полагал Шлейден, и это мнение, правда, менее решительно поддерживает Шванн. Наоборот, для Вирхова ядро - центр жизнедеятельности клетки. Если гибнет ядро, гибнет и клетка. «Все те клеточные образования, которые теряют свое ядро, являются уже преходящими, они гибнут, они исчезают, отмирают, растворяются» (1858, стр. 10). Это новый, и притом существенный, момент в представлении о клетке, значительный шаг вперед в разрушении старого представления о первенствующем значении клеточной оболочки. «Содержимое» клетки для Вирхова - это не второстепенное отложение стенок клетки, как смотрели на цитоплазму Шлейден и Шванн. «Особые свойства, которых клетки достигают на особых местах, под влиянием особых условий, связаны в общем с меняющимся качеством клеточного содержимого», - писал Вирхов (стр. 11). Это большой сдвиг в представлении о клетке. Он закончился крушением старой «оболочечной» теории клеток и созданием новой «протоплазматической» теории клетки.

Все это были положительные моменты, развитые Вирховым. Вместе с тем, его «Целлюлярная патология» знаменовала резкое усиление механистической трактовки клеточкой теории, приведшее в дальнейшем к той метафизической его интерпретации, которая была характерна для второй половины прошлого и начала текущего столетия.

Зародыш механистической трактовки клеточной теории имелся уже у Шванна, когда он писал, что основа всех жизнепроявлений организма заключена в деятельности клеток. Но у Шванна этот механистический момент еще не имел того самодовлеющего значения, которое он приобрел позже, и отступал на второй план перед большим положительным значением учения Шванна. Иную окраску все это приобретает в работах Вирхова.

Исходным пунктом концепции Вирхова является представление о полной автономности клетки, как некой замкнутой в самой себе единице строения организма. Вирхов «персонифицирует» клетку, наделяет ее свойствами самостоятельного существа, своего рода личности. В одной из своих программных статей Вирхов писал: «…каждый новый успех познания приносил нам новое и еще более веское доказательство, что жизненные свойства и силы отдельных клеток могут быть непосредственно сравниваемы с жизненными свойствами и силами низших растений и животных. Естественным следствием такого понимания является необходимость известной персонификации клетки. Если сами низшие растения, низшие животные представляют род личности (Person), то нельзя отрицать эту особенность по отношению к отдельным живым клеткам сложно построенного организма» (1885, стр. 2-3). И чтобы не осталось у читателя никаких сомнений, Вирхов патетически заявляет: «Клетка, которая питается, которая, как теперь говорят, переваривает, которая движется, которая выделяет, - да, это именно личность, и притом деятельная, активная личность, и ее деятельность есть не просто продукт внешнего воздействия, но продукт внутренних явлений, связанных с продолжением жизни» (стр. 3).

Естественно, что при такой персонификации клетки полностью исчезает целостность организма, его единство. Вирхов, не задумываясь, заявляет: «первая потребность для правильного истолкования та, что нужно отбросить баснословное единство, должно иметь в виду отдельные части, клетки, как причину существования» (1898, стр. 11). Таким образом, организм полностью разлагался на клетки, превращался в совокупность «клеточных территорий». «Каждое животное, - говорит Вирхов, - представляет собою сумму жизненных единиц, из которых каждая обладает полностью качеством жизни» (1859, стр. 12). Более того: по Вирхову «каждая составная часть живого организма имеет особенную жизнь, свою vitam propriam» (1898, стр. 10). «Вполне развившийся организм построен из одно — и разнородных частей; их гармоничная деятельность производит впечатление единства целого организма, чего на самом деле нет», - учит Вирхов (1898, стр. 20-21), стремясь уничтожить всякую попытку рассматривать организм как целое. Жизнедеятельность организма Вирхов рассматривает только как сумму жизней составляющих его клеток: «так как жизнь органа есть ничто иное как сумма жизней отдельных клеток, которые соединены в нем, то и жизнь целого организма есть коллективная, а не самостоятельная функция» (1898, стр. 11).

Поскольку по Вирхову «жизнь есть деятельность клетки, ее особенность есть особенность клетки» (1858, стр. 82), то все, что не имеет клеточного оформления, с точки зрения Вирхова, не заслуживает внимания. Межклеточное вещество, которое в ряде тканей составляет основную массу, Вирхов решительно исключает из рассмотрения биолога и патолога. «Клетка, - заявляет он, - есть действительно последний морфологический элемент всех живых тел и мы не имеем права искать жизнедеятельности вне ее» (1859, стр. 3). Поэтому по Вирхову «меж — или внеклеточная субстанция должна рассматриваться, как побочное прибавление, а не как фактор жизни. Такие части, которые возникают первоначально из клеток, но клетки которых погибли, должны быть исключены из области биологического рассмотрения» (1898, стр. 13). Равным образом, под влиянием Вирхова оставалась вне поля зрения исследователей качественная специфичность синцитиальных и симпластических структур, т. е. тканей, где не выражено обособление клеточных территорий.

Механистическая интерпретация клеточного учения, данная Вирховым, имела не только теоретическое отрицательное значение. Из вирховской концепции вытекала и программа деятельности патолога, программа подхода клинициста к больному. Отказываясь видеть в организме целое, уничтожая единство организма, Вирхов в любом патологическом процессе видит только местное явление. «Целлюлярная патология, - заявляет он, - требует сверх всего направить лечение против самих пораженных мест, будь то лечение терапевтическое или хирургическое» (1898, стр. 38). Этот локалистический принцип в патологии, утвержденный авторитетом Вирхова, задерживал изучение системных заболеваний, отвлекая внимание патологов и клиницистов только в сторону изучения местных явлений. Значение в корреляции частей тела таких систем, как нервная и гуморальная, Вирхов оставляет без внимания. Нельзя не согласиться с Винтером (К. Winter, 1956), что из вирховского учения о клетках, как о равноправных существах, определяющих жизнь целого организма, логически вытекает наделение клеток своего рода «сознанием» (хотя сам Вирхов не делает этого вывода).

Авторитет Вирхова был в свое время исключительно велик. Но Ф. Энгельс давно отмечал отрицательные стороны вирховского учения. В предисловии к 2-му изданию «Анти-Дюринга» Энгельс писал: «…Много лет назад Вирхов вынужден был вследствие открытия клетки разложить единство животного индивида на федерацию клеточных государств, - что имело скорее прогрессистский, чем естественно-научный и диалектический характер». В одном из фрагментов «Диалектики природы» Энгельс, говоря о теоретической беспомощности естествоиспытателей, не понимающих значения диалектики, приводит в пример «Целлюлярную патологию» Вирхова, где общие фразы должны в конце концов прикрыть беспомощность автора». Учитывая реакционное значение вирховской концепции, приводящей к «теории клеточного государства», Энгельс в составленном им наброске общего плана «Диалектики природы» намечает в виде особой главы «Клеточное государство - Вирхов»; к сожалению, эта глава, как и некоторые другие части замечательной книги Энгельса, осталась ненаписанной.

Среди наших отечественных ученых вирховское учение рано встретило решительную оппозицию. Основоположник отечественной физиологии, Иван Михайлович Сеченов (1829-1905), в тезах, приложенных к докторской диссертации, изданной всего два года спустя после появления книги Вирхова, писал: «6) животная клеточка, будучи единицею в анатомическом отношении, не имеет этого смысла в физиологическом; здесь она равна окружающей среде - межклеточному веществу. 7) На этом основании клеточная патология, в основе которой лежит физиологическая самостоятельность клеточки, или по крайней мере гегемония ее над окружающей средой, как принцип, ложна. Учение это есть не более как крайняя ступень развития анатомического направления в патологии» (1860). В этих словах И. М. Сеченова дана чрезвычайно меткая характеристика порочности вирховских представлений, переоценивающих автономность и значение клеточных структур в организме. С критикой целлюлярной патологии Вирхова выступал в России ряд других патологов и клиницистов.

За последние годы оценка значения Вирхова в нашей литературе была весьма противоречивой. От апологетики Вирхова, характерной для его оценки в первые десятилетия нашего века, в 50-е годы многие авторы перекинулись в другую крайность и стали отрицать какое-либо положительное значение вирховских работ. Так, например, С. С. Вайль (1950) писал: «К сожалению, и сейчас еще приходится слышать высказывания, что Вирхов когда-то был прогрессивен, что его теория когда-то была прогрессивной и лишь теперь, на сегодняшний день, она вредна. Это неверно. Она была вредной с самого начала» (стр. 3). Такая нигилистическая оценка, зачеркивающая «всего Вирхова», искажает историческую перспективу и современное положение проблемы. В действительности в работах Вирхова были и положительные и отрицательные стороны; нет основания зачеркивать одни и искусственно преувеличивать другие. Недавно вопрос о значении целлюлярной патологии Вирхова был заново пересмотрен И. В. Давыдовским (1956), который приходит к выводу, что «в активе как клеточной теории, так и целлюлярной патологии мы имеем не мало достижений, представляющих как общебиологический, так и специально медицинский интерес» (стр. 9), хотя ряд положений Вирхова, бесспорно, нуждается в переоценке и решительной критике.

Резюмируя изложенное выше, попытаемся сформулировать положительные и отрицательные моменты работ Вирхова, относящихся к развитию клеточной теории. К положительным сторонам нужно отнести прежде всего то обстоятельство, что вирховская «Целлюлярная патология» утверждала значение клеточной теории не только в области физиологических явлений, но и в патологии, распространяя тем самым применение клеточной теории на все жизненные явления. Вирхов своими работами завершает крушение шлейден-шванновской теории цитогенеза и показывает, что деление есть способ клеткообразования, общий для животных и растений. Наконец, Вирхов переносит центр тяжести в понятии клетки с оболочки на ее «содержимое» и выдвигает значение ядра как постоянной и важнейшей структуры в клетке. Все это нельзя не записать в актив вирховского учения. Вместе с тем, ряд моментов этого учения сыграл отрицательную роль в дальнейшем развитии клеточной теории. Это «персонификация» клетки, наделение клеток значением автономных существ, строящих тело многоклеточного организма. Вирхов отрицал целостность, единство многоклеточного организма, сводя его жизнедеятельность к сумме самостоятельных жизней отдельных клеток. Вирхов отрицал жизненные свойства межклеточных веществ, считая их пассивными, мертвыми, и исключая эти вещества из области биологического рассмотрения. Вирхов не учитывал, что хотя клетки представляют собой основной структурный элемент тканей, они не являются единственной формой тканевой структуры. Наконец, Вирхов давал ложную интерпретацию проблемы соотношения частей и целого, перенося все внимание на части организма и отрезая тем самым путь к пониманию целостности организма. Эти коренные ошибки Вирхова привели к той линии развития клеточного учения, которая выразилась в целлюлярной физиологии и «теории клеточного государства».

Биография

Археологическая деятельность

Антропологические исследования В. привели его и к археологическим разысканиям, которые он производил по всей Германии и в других странах Европы . У него есть сочинения об урнах, о бронзовом периоде, о курганах, о свайных постройках и пр. В году он участвовал в знаменитых раскопках Шлимана , и в результате явились сочинения его: «Zur Landeskunde der Troas» (Берлин, ; на русском языке: «Развалины Трои» в «Историческом Вестнике», г., № 2) и «Alttrojanische Gräber und Schädel» (Берлин, ). В г. он вместе с Шлиманом объездил Египет , Нубию и Пелопоннес и производил свои любопытные исследования над царскими мумиями в Булакском музее, причём сравнивал их с сохранившимися изображениями царей. Свои работы по доисторическим древностям он завершил основанием в Берлине «Германского музея одежд и домашней утвари». На русском языке ещё имеется в перев. его соч. «О древних могилах и о постройках на сваях» (СПб., ).

Политическая деятельность

На политический путь Вирхов был приведен не жаждой славы, а гуманным чувством. Во время поездки в Верхнюю Силезию, о которой сказано выше, он пришёл к убеждению, что «врачи - естественные адвокаты бедных, и значительная часть социального вопроса входит в их юрисдикцию». С тех пор наука и политика шли у Вирхова параллельно, соединяясь в одно целое в области общественной медицины. Чтобы способствовать развитию санитарного дела, он стал принимать участие в выборных городских учреждениях. Усилия Вирхова в этом отношении увенчались полным успехом. Германские правительства вняли его красноречивым увещаниям и принялись постепенно осуществлять его планы по санитарной части. Благодаря его неутомимой деятельности Германия и в особенности города её достигли мало-помалу той высокой степени совершенства в санитарном отношении, на какой они стояли к 1890-м годам. Особенно многим был обязан ему Берлин, в муниципальном управлении которого он участвовал с г. Сюда относятся его сочинения: «Kanalisation oder Abfuhr» (Берлин, ); «Reinigung und Entwässerung Berlins» (Берлин, 1870-79); «Die Anstalten der Stadt Berlin für die öffentliche Gesundheitspflege» (Берлин, ). Наряду с участием в городском самоуправлении стоит его деятельность в парламенте, где опять-таки санитарные вопросы составляли как бы его личную специальность; но и в обсуждении вопросов общеполитических он принимал весьма видное участие. Избранный в депутаты прусского сейма тотчас по возвращении своем из Вюрцбурга, он в том же г. стал одним из основателей и вождей прогрессистской партии, впоследствии соединившейся с сецессионистами и превратившейся в партию свободомыслящих. Своим влиянием на ход дел эта партия в значительной степени обязана Вирхову, неуклонной твердости его в убеждениях, неутомимой его деятельности и безупречной чистоте его имени, которого никогда не смела коснуться клевета. Во время известного конфликта прусского правительства с сеймом (1862-66) Вирхов был одним из главным вождей оппозиции. После создания Германской империи Вирхов на время удалился с политической арены. Громкие победы германского оружия его не увлекали, в благодетельность империи, железом и кровью объединившей германский народ, он не верил. «Я не гожусь теперь, - говорил он депутациям избирателей, неоднократно просившим его принять депутатские полномочия, - в представители страны; при существующем её настроении мне нечего делать в парламенте. Может быть, я доживу до того времени, когда мой голос опять понадобится народу; тогда я явлюсь, если он позовет меня, но теперь нет». Это время наступило в начале 1880-х годов, в самый разгар реакционной политики кн. Бисмарка . Тогда Вирхов впервые вступил в имперский парламент в качестве депутата от города Берлина и с тех пор занимал одно из первых мест в партии свободомыслящих.

При написании этой статьи использовался материал из

(1821-1902) немецкий биолог, врач и общественный деятель

Рудольф Людвиг Карл Вирхов родился в небольшом городке в Померании в семье полицейского. После окончания гимназии он поступил на медицинский факультет Берлинского университета, но с третьего курса перешел в военно-медицинский институт. Интересно, что в одной группе с Вирховом учился будущий крупнейший немецкий физиолог Г. Гельмгольц.

После окончания института Вирхову предлагали стать врачом в известной берлинской клинике Шарите. Однако, он предпочел служить в должности прозектора, которая позволяла заниматься и научной работой.

Через два года впервые в мировой науке Вирхов описал белокровие (лейкемию). После защиты докторской диссертации он становится доцентом кафедры патологии Берлинского университета.

Вирхову приходилось сочетать научную работу и практическую деятельность врача. В 1847 году ученый обследовал больницы в Силезии и впервые официально зафиксировал случаи заболевания брюшным тифом.

После публикации отчета Вирхов был уволен со службы, поскольку медицинские власти расценили его наблюдения как оскорбительные. Однако его известность как ученого уже была настолько широкой, что практически сразу он получил приглашение от ректора Вюрцбургского университета.

Специально для Вирхова там была организована первая в Германии кафедра патологической анатомии. На ней ученый проработал семь лет, и это был период наиболее плодотворных исследований.

Исследования Вирхова были построены на новаторских представлениях о природе заболеваний. Ученый впервые охарактеризовал основные патологические процессы и ввел понятия воспаления, закупорки сосудов и регенерации тканей. В дальнейшем результаты наблюдений были обобщены им в фундаментальном труде «Целлюлярная патология», вышедшем в двух томах.

Ученый выступил против господствовавшей в то время гуморальной теории происхождения болезней. Ее приверженцы утверждали, что любой болезненный процесс вызывается изменениями в составе жидкостей, имеющихся в организме. Вирхов показал, что в основе большинства болезней лежат нарушения на клеточном уровне. Практически он ввел первую в историю науки классификацию патологических процессов и систему терминов, которые продолжают употребляться и в настоящее время, - тромбоз, эмболия, перерождение клеток, лейкемия.

Книга Вирхова была тотчас же переведена почти на все языки мира. В течение десятков лет она являлась настольным справочником для многих поколений ученых-биологов и врачей.

Вирхов считал, что клетка является основным элементом человеческого организма и именно происходящие в ней процессы приводят к тем или иным заболеваниям. Его девизом стала своеобразная формула «Omnis cellula e cellula» (Каждая клетка - от клетки).

В 1856 году руководство Берлинского университета наконец осознало, какую ошибку совершило, изгнав ученого с мировым именем. Вирхов был приглашен в Берлин, где специально для него был создан первый в мире Институт патологической анатомии. В его стенах Вирхов и проработал до конца жизни.

В отличие от многих других ученых, он никогда не замыкался в пределах своей специальности, в течение многих лет активно участвовал в общественной жизни страны. Переехав в Берлин, Вирхов становится членом городского совета и отвечает за организацию здравоохранения в городе - с его деятельностью связаны многие реформы.

Вскоре его избирают в тайный совет Пруссии, а чуть позже - депутатом рейхстага. Когда канцлером Германии был избран Бисмарк, Вирхов возглавил парламентскую оппозицию и стал лидером одной из политических партий - тогда его единомышленники даже получили прозвище «свободомыслящих». Правда, в последние годы жизни ученый перешел на более правые политические позиции. Показательно, что он выступал против эволюционного учения Дарвина.

Другая область интересов ученого была связана с археологией. В Берлине он организовал общество антропологов, археологов и этнографов и до самой смерти являлся его бессменным президентом. Пользуясь связями, ученый организовал сбор средств, и в Берлине появилось два новых крупных музея - этнографический и народного искусства.

Одним из ближайших друзей Вирхова был известный археолог Г. Шлиман, который открыл Древнюю Трою. Вирхов неоднократно посещал проводимые Шлиманом археологические раскопки и даже написал две книги о находках в Троянском кургане.

Именно Вирховом был впервые предложен метод научного описания археологических раскопок, в частности, он разработал методику точной топографической фиксации каждой находки.

И все же главным делом своей жизни ученый считал физиологию - учение Вирхова о клетке определило развитие биологии и медицины на многие десятилетия вперед.

Своим появлением расколол медицину на две исторические эпохи - до открытия целлюлярной патологии и после. Революцией, которую совершил Рудольф Вирхов в медицине, было признание несостоятельной основной теории о причинах болезней, которая господствовала в медицине еще со времен Гиппократа, - гуморальной патологии. Это направление поддерживалось на протяжении веков , и другими ведущими медиками вплоть до середины XIX века. Суть гуморальной теории представляет причиной возникновения патологий нарушение баланса жидкостей (крови, лимфы, различных слизей). Название «гуморальная» происходит от латинского humor - жидкость. Эта теория видоизменялась со временем, но основной её принцип оставался прежним. Современник Вирхова Карл Рокитанский являлся ведущим представителем гуморальной теории. Он считал, что изменение химического состава крови и других жидкостей организма приводит к заболеваниям. Нарушение баланса химического состава жидкостей организма ведет к расстройству питания тканей и органов. Оно вызывает отложение в различных уголках организма некоего образования, не имеющего структуры, из которого со временем вырастают патогенные клеточные формы. В рассуждениях Рокитанского было здравое зерно, которое подтвердилось с течением времени, а некоторые его идеи остаются актуальными и по сей день. Болезнь, по его теории, поражает весь организм, а изменения в тканях являются следствием недуга.

Необходимо упомянуть и о другой теории, существовавшей на тот момент и оппонирующей гуморальной - ятромеханической. Тогда она была второй основной теорией о причинах возникновения болезней и основывалась на знаниях о математике и физике.

Вирхов нанес сокрушительный удар по основам основ медицины: он на голову разбил все аргументы за «теорию жидкостей», заставив согласиться с научными выводами своего жесточайшего оппонента - К. Рокитанского. Надо отметить, что теорию Вирхова признали и поддержали ведущие медики по всему миру. Таким образом, умозрительность гуморальной теории была отвергнута под давлением научных фактов, которые привели Вирхова к созданию теории целлюлярной (клеточной) патологии.

Интересен путь Вирхова к этому открытию, перевернувшему медицину.

Фантастической продуктивности и редкой работоспособности ученый, Рудольф Вирхов родился в 1821 году в прусской провинции Померании (ныне делится на германскую и польскую половины) в ничем не примечательной купеческой семье. Юноша получил стандартное гимназическое образование и в положенное время поступил в Берлинский медико-хирургический институт, где ему посчастливилось учиться под началом знаменитого нейрофизиолога И. П. Мюллера. На курсе вместе с ним учились будущие блестящие умы медицины - Герман Гельмгольц, Теодор Шванн, глубоко погруженный в клеточную теорию, Дюбуа-Реймон, Карл Людвиг, - ученые, которым принадлежит честь великих открытий в области нервной и клеточной систем.

В 22 года Рудольф Вирхов уже защитил докторскую диссертацию, после чего его назначили научным сотрудником при старейшей в Берлине клинике Шаритэ, где он параллельно исполнял должность ассистента при патологоанатоме. Здесь-то и развернулся его талант наблюдателя, любознательность ученого и четкий ум логика. Он практически не расставался со своим микроскопом, изучая все доступные патологические процессы, различные стадии заболеваний, изменения в тканях, тщательно фиксируя и систематизируя наблюдения. Говорят, он едва не ослеп. Ему понадобилось три года, чтобы открыть существование клетки мозга, о которой никто не подозревал, и которую он назвал глией (от др.-греч. glia - клей). До Вирхова деятельность центральной нервной системы объяснялась через нейроны, которым были отданы на откуп все функции - от регуляции речевого аппарата до управления органами. Сегодня медицине известно, что обеспечение работы нейронов и сопутствующих им функций, равно как и производство нейронных клеток, принадлежит глиальным клеткам. Они составляют 40% всей центральной нервной системы и отвечают за обменные процессы нейронов. Рудольф Вирхов открыл связующую функцию глиальных клеток для нейронов. Поэтому и название новых клеток происходит от древнегреческого - «клей». Через год за значительные достижения в области медицины Вирхова избрали членом Берлинской академии наук.

Несмотря на увлеченность патологоанатомическими исследованиями, Вирхов, разносторонне развитый и любознательный, социально активный и ищущий, не мог не отреагировать на события в Европе 1848 года. Как прогрессивно мыслящий человек, Вирхов активно поддерживал революцию и новые народно-освободительные гражданские идеалы. Его позиция не прошла незамеченной для германского правительства, и ученого отправили в условную ссылку, подальше от центра действий - в Вюрцбургский университет, где он занял должность профессора кафедры патологической. Революция была подавлена, политическая активность стихла, и почти через десять лет профессор получил столь ожидаемое им назначение в Берлинском университете на кафедру патологии, созданную специально для него. Вскоре Вирхов основал музей патологии и патологоанатомический музей, который возглавлял бессменно до конца своих дней.

За год до своего триумфального возвращения в Берлинский университет, в возрасте 34 лет он издал свои идеи о клеточной теории отдельной статье в журнале. А еще через три года, в 1858 году, профессор Вирхов опубликовал два тома книги, в которой объединил свои научные наблюдения и знания. Труд получил название «Целлюлярная патология как учение, основанное на физиологической и патологической гистологии». Он также издал лекционную часть своих трудов и, фактически, объявил о создании нового подхода в медицине. Термины, которыми он оперировал, до сих пор применяются медиками. Например, Вирхов описал патологические процессы, свойственные заболеванию, которое он назвал «тромбозом». Он также охарактеризовал лейкемию (перерождение клеток крови в злокачественные), дал описание эмболии (закупорке вен и сосудов инородными частицами - пузырьками газа, жира, тромбом). Книга имела колоссальное значение для всего медицинского сообщества. На протяжении нескольких десятков лет она была основным источником медицинской теории во всем мире. В России её перевод был издан уже через год после выхода в Германии.

Целлюлярная, или клеточная, теория, перевернувшая медицинский мир, состояла в революционном взгляде на патологический процесс. Патология разъяснялась как измененная жизнь минимальных микроорганизмов - клеток. За каждой клеткой признавалась полная жизнеспособность в автономных условиях. Таким образом, организм представлял собой некий сосуд, заполненный обилием жизнетворящих клеток. Известная вирховская формула гласила: каждая клетка из клетки. Тем самым объяснялась способность клеток к репродукции и размножению, то есть делению. Вирхов назвал болезнью нарушение условий жизни клеток. Дисбаланс в состоянии клетки приводит к развитию патологического процесса.

Консервативное во все времена медицинское сообщество с большим недоверием встретило столь революционный взгляд на устоявшиеся теории. Сеченов считал большим заблуждением Вирхова представление об организме, как об объединении автономно жизнеспособных организмов. Он считал клеточный принцип ученого ложным. Однако, Боткин поддерживал целлюлярную теорию Вирхова. Современная наука отдает должное исторической ценности клеточной теории, однако не признает её одномерности и унификации. Считается правильным более широкий подход с применением гуморальной, и нейронной теории, а также некоторых положений из целлюлярной патологии.

Неоценимый вклад в науку Вирхов оказал, изменив методы изучения происхождения патологий. Любые выводы должны быть обоснованы научно и аргументированы, тогда как эмпирические методы, зачастую сформированные религиозно-экзистенциальными взглядами, должны быть отвергнуты за недоказательностью.

Многие работы Вирхова посвящены причинам возникновения распространенных и малоизученных заболеваний - опухолей, туберкулеза, различного рода воспалений. Вирхов открыл принцип распространения в организме инфекционных болезней. Он утверждал, что основная роль в развитии инфекционного заболевании принадлежит реакции организма на возбудителя.

Плодотворность Вирхова как ученого нашла отражение в его многочисленных работах, посвященных антропологии. Например, именно ему принадлежит классификация строения черепов. Он также установил, что форма черепа зависит от наложенных швов. Ученый всегда испытывал живой интерес к археологии и даже участвовал в раскопках Трои. Результатом его экспедиции стали статьи в исторических журналах, в том числе переведенные на русский язык.

Примечательно, что Рудольф Вирхов был почетным членом Русского Хирургического Общества Пирогова. Профессор неоднократно посещал Россию с лекциями, публиковал статьи в русских научных периодических изданиях. Вирхов оказал огромное влияние на развитие медицины в России, на его исследованиях основаны многие работы известных русских ученых.