Если проза в любви неизбежна так возьмем и с нее долю счастья. «Мы с тобой бестолковые люди…» Н. Некрасов. Анализ стихотворения «Мы с тобой бестолковые люди» Некрасова

В историю русской литературы поэт вошел как один из виднейших представителей первого символистского поколения - так называемого «старшего символизма».

Облик лирического героя Бальмонта определяется претензией личности на высшее место в иерархии ценностей. Всеохватность, космизм индивидуалистических дерзаний, жажда всего коснуться, все испытать - постоянные приметы поэтического мышления Бальмонта. Его лирический герой не устает любоваться своей «многогранностью», стремится приобщиться к культурам всех времен и народов, принести хвалы всем богам, пройти все дороги и переплыть все моря:

« Я хочу быть первым в мире, на земле и на воде,

Я хочу цветов багряных, мною созданных везде. »

(«Как испанец», из сб. «Горящие здания»)

Лирическому сознанию Бальмонта присущ своеобразный культ мгновения: его поэзия - неустанная погоня за «мигами красоты». В высшей степени поэту была свойственна способность смешивать разнородные впечатления. Образы его поэзии, как правило» мимолетны и неустойчивы. Поэта всегда привлекал не предмет изображения, а острота ощущений и многоцветье впечатлений, вызванных в его сознании той или иной гранью реальности. Бальмонт умел поэтически возвысить непостоянство, своеобразную ветреность настроений и вкусов, дробность своего мироощущения.

Основой лирики он считал «магию слов», под которой понимал прежде всего музыкальность, завораживающий поток звуковых перекличек. Следствие такой позиции - неустойчивость, аморфность композиции стихотворения и отдельной строфы. В стихотворении как бы нет смыслового центра или эмоциональной кульминации; на первый взгляд случайное соединение отдельных фрагментов создает впечатление сиюминутной импровизации. Фиксация прихотливых нюансов настроения составляет часто предмет лирического высказывания Бальмонта.

Внимание к переменчивым состояниям природы и внутреннего мира человека сформировало импрессионистскую поэтику Бальмонта. Поэт внес серьезный вклад в техническое совершенствование русского стиха. Он умело, хотя и излишне часто использовал аллитерации, ассонансы и разнообразные типы словесных повторов. Стихотворения Бальмонта воздействуют на слушателя не столько смыслом слов, сколько звуковой «ворожбой». Ради нужных ему звуков поэт готов был пожертвовать ясностью смысла, синтаксическим разнообразием и даже лексической сочетаемостью слов (как, например, в строчке «чуждый чарам черный челн»). Поэт часто использовал однородные эпитеты, вообще тяготел к многократному повторению грамматически или синтаксически однотипных конструкций, что порой придавало его стихам монотонность.

Ранний литературный дебют и сравнительно быстро достигнутая поэтом известность обусловили заметное, хотя и кратковременное влияние, которое его поэзия оказала на многих поэтов серебряного века.

Поэта Константина Дмитриевича Бальмонта традиционно относят к представителям старшего поколения русского символизма. Однако все его творчество нельзя признать чисто символистским. Для К. Бальмонта декадентство служило не только и не столько формой эстетического отношения к жизни, сколько удобной оболочкой для создания образа творца «нового искусства». Принятая поэтом личина «стихийного гения», эгоцентризм, доходящий до нарциссизма, с одной стороны, и вечное «солнцепоклонство», верность мечте, поиски прекрасного и совершенного - с другой, позволяют говорить о нем как о поэте неоромантического склада. При этом нельзя отрицать, что присущая К. Бальмонту «солнечность», стремление к постоянному обновлению («Когда слушаешь Бальмонта - всегда слушаешь весну», - писал о нем А. Блок), способность «остановить мгновение», и при этом богатая палитра красок, свет и воздух, которые пронизывают его стихи, особенно ранние, придают его творчеству импрессионистический характер.

К. Бальмонт написал 35 книг стихов, 20 книг прозы, его переводы составляют более 10 000 печатных страниц (среди них - поэты разных стран: В. Блейк, Э. По, П. Б. Шелли, О. Уайльд, Ш. ван Лерберг, Гауптман, Бодлер, Задерман; испанские песни, словацкий, грузинский эпос, югославская, болгарская, литовская поэзия, а также стихотворения поэтов Мексики, Полинезии, Японии и Индии). Этот список бесконечен: Бальмонт и в переводческой деятельности, как и в поэзии, был ненасытен и всеохватен. Среди написанного им есть художественная и автобиографическая проза, мемуары, филологические трактаты, историко-литературные исследования и критические эссе, а также «записные книжки» и многочисленные письма. В 1910 г. поэт заявил, что через полвека будет издано собрание его сочинений в девяносто трех томах или выше. Это предсказание не сбылось, как не сбылись и многие другие пророчества, к которым экзальтированный автор был весьма склонен.

К. Бальмонт вообще любил мистификацию, необычные поступки, нарочито пренебрегал условностями, что провоцировало появление многочисленных сплетен, анекдотов, таинственных историй. Театральность, эпатаж часто служили ему дурную службу (достаточно вспомнить строки «Я ненавижу человечество...» или «Хочу я зноя атласной груди... хочу одежды с тебя сорвать»). Однако крупнейший исследователь творчества поэта Вл. Орлов считает, что все это было наносное: «При всей экзальтированности, сделанности, сверхчеловечности Бальмонт был неутомимым тружеником». Он очень много работал, писал каждый день и очень плодотворно, всю жизнь занимался самообразованием («прочитывал целые библиотеки»), с легкостью изучал языки, интересовался не только литературой и искусством, но и естественными науками химией, ботаникой, геологией и др. При этом много путешествовал, объездил буквально весь свет, отдаваясь сладостному ощущению победы «над веками и пространствами», не только обогащаясь все новыми и новыми впечатлениями, но и погружаясь в историю, этнографию, фольклористику каждой новой страны.

И хотя 93 тома его сочинений не изданы и никогда не будут изданы, его «исступленная любовь к поэзии, тонкое чутье к красоте стиха», необыкновенная музыкальность и способность уловить и запечатлеть тончайшие нюансы любовного чувства и настроения природы позволяют говорить о нем как об одном из самых интересных поэтов серебряного века Стахова М.В. Константин Бальмонт (Судьбы поэтов серебряного века). М: Просвещение, 2001.

Константин Дмитриевич Бальмонт

1867- 1942

Один из лидеров символизма, старший символист . Его лирика была глубоко субъективистской и эстетизированной. Поэта влекли мимолетные чувствования лирического «Я», он был занят исключительно самим собой. В основе поэтики Бальмонта – философия неповторимого мгновения, в котором выразилось душевное состояние художника. В этом отношении Бальмонт был самым субъективным поэтом раннего символизма. В отъединении от серого, пошлого мира поэт ищет уединенность.

«Я не знаю мудрости». Суть стиха - изобразить все не таким, как он это знает, а каким ему это кажется в данный миг. Хотел показать мимолетность жизни, изменчивость настроений. Стих обращен не к читателю-потребителю, а читателю - Творцу, мечтателю.

Для его лирики характерно господство музыкального начала: аллитерации, ассонансы, внутренняя рифма, повторы.

Известность Бальмонту принесли не первые его сборники, в которых поэт пел «песни сумерек и ночи», но сборники, появившиеся на грани века,– «Горящие здания» и «Будем как солнце ». В них он призывал к приятию стихии жизни с ее правдой и ложью, добром и злом, и утверждал эгоцентрическую свободу художника , который в приятии мира не знает ограничений. Лирическим героем поэта становится дерзкий стихийный гений, порывающийся за «пределы предельного», которому чужды интересы «общего ». Облики такого героя отличаются разнообразием и множественностью, но эта личность погружена лишь в глубины своей души. Бальмонт сталкивает прекрасное и уродливое.

У Бальмонта появляется оригинальная тема– тема животворящего Солнца и красоты солнечных стихий, к которым художник чувствует свою причастность. Книгу «Будем как солнце» Бальмонт открывает эпиграфом из Анаксагора «Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце».

После Октябрьской революции Бальмонт оказался в эмиграции: «Мое сердце в России, а я здесь у Океана. Бытие неполное». Одинок. В 1930-е он в Париже- душевная болезнь, приступы, 1942год – скончался в русском общежитии в Нуази-ле-Грац.

Ветер - символ вечного движения, тревоги, противоречивости, нетерпения.

Стих «Я мечтою ловил уходящие тени» (1895 г). Гимн вечному устремлению человеческого духа от тьмы к свету. Человек по жизни идет все выше и выше, ближе к своей цели. Стих уходит корнями в романтические представления о гордом одиночке, бросающем вызов земным установлениям. Но здесь лирический герой вступает в противоборство не с обществом, а со вселенскими, космическими законами и выходит победителем («Я узнал, как ловить уходящие тени...»). Бальмонт намекает на богоизбранность своего героя (и на свою собственную богоизбранность: для старших символистов была важна мысль о «жреческом» предназначении поэта).

Бальмонтом написано 35 книг стихов, 30 книг прозы, переводы . Бальмонт сам знал 15 языков. Бальмонту нужна природа, человеческое общение и своя комната. Бальмонт во многом шел от Верлена и Фета – импрессионизм. Особый способ изображения картин: вблизи ничего не видно, отойдешь - все понятно

"Солнечная пряжа" - последняя книга, 22 по счету, и вмещала стихи за 28 лет

Самое главное для Бальмонта - стих, его музыкальность. Звукопись.Поэзию Бальмонта сравнивали с приливами волн, океаном, разливом реки

Философия: завязан с Ницше; философия Анри Берксона, задумывается о бесконечности движения ("если движение - не всё, то оно - ничто")

У книг Бальмонта есть подзаголовки, важно построение, предисловие книги; образ поэта у Бальмонта двоится: с одной стороны - художник-дьявол; с другой - творец

Бальмонт родился года в деревне Гумнищи Шуйского уезда. Мать была образованной женщиной и сильно повлияла на будущее мировоззрение поэта, введя его в мир музыки, словесности, истории. В 1876-1883 годах Бальмонт учился в Шуйской гимназии, откуда был исключен за участие в антиправительственном кружке . Продолжил свое образование во Владимирской гимназии, затем в Москве в университете, и Демидовском лицее в Ярославле. В 1887 году за участие в студенческих волнениях был исключен из Московского университета и сослан в Шую. Высшего образования не получил, но благодаря своему трудолюбию стал одним из самых эрудированных людей своего времени. Стихи начал писать в детстве. Первая книга стихов «Сборник стихотворений» издана в Ярославле на средства автора в 1890 году. Молодой поэт после выхода книжки сжег почти весь небольшой тираж. Решающее время в формировании поэтического мировоззрения Бальмонта - середина 1890-х годов. Публикация сборников «Под северным небом» (1894) и «В безбрежности» (1895), знакомство с Брюсовым и другими представителями нового направления в искусстве, укрепили веру поэта в себя и свое особое предназначение. В 1898 году Бальмонт выпускает сборник «Тишина», окончательно обозначивший место автора в современной литературе. Бальмонту суждено было стать одним из зачинателей символизма. Среди старших символистов у него была своя позиция, связанная с более широким пониманием символизма как поэзии, которая, помимо конкретного смысла, имеет содержание скрытое, выражаемое с помощью намеков, настроения, музыкального звучания . Бальмонт наиболее последовательно разрабатывал импрессионистическую ветвь. Его поэтический мир - это мир тончайших мимолетных наблюдений, хрупких чувствований . В 1903 году вышел один из лучших сборников поэта «Будем как солнце» и сборник «Только любовь» . А перед этим, за антиправительственное стихотворение «Маленький султан», власти выслали Бальмонта из Петербурга, запретив ему проживание и в других университетских городах. И в 1902 году Бальмонт уезжает за границу, оказавшись политическим эмигрантом . Помимо почти всех стран Европы Бальмонт побывал в Соединенных Штатах Америки и Мексике и летом 1905 года вернулся в Москву, где вышли два его сборника «Литургия красоты» и «Фейные сказки ». На события первой русской революции Бальмонт откликается сборниками «Стихотворения» (1906) и «Песни мстителя» (1907). Поэт вновь покидает Россию и уезжает во Францию, где живет до 1913 года. Вышедшая в 1907 году книга «Жар-птица. Свирель славянина», в которой Бальмонт развивал национальную тему, не принесла ему успеха и с этого времени начинается постепенный закат славы поэта . Сам Бальмонт не сознавал своего творческого спада. Он остается в стороне от ожесточенной полемики между символистами, ведущейся на страницах «Весов» и «Золотого руна», расходится с Брюсовым в понимании задач, стоящих перед современным искусством, пишет по-прежнему много, самозабвенно . Один за другим выходят сборники «Птицы в воздухе» (1908), «Хоровод времен» (1908), «Зеленый вертоград» (1909). В мае 1913 года, после объявления амнистии в связи с трехсотлетием дома Романовых, Бальмонт возвращается в Россию и на некоторое время оказывается в центре внимания литературной общественности. К этому времени он - не только известный поэт, но и автор трех книг, содержащих литературно-критические и эстетические статьи: «Горные вершины»,«Белые зарницы», «Морское свечение». Перед Октябрьской революцией Бальмонт создает еще два по-настоящему интересных сборника «Ясень» (1916) и «Сонеты солнца, меда и луны» (1917). В эмиграции Бальмонт опубликовал несколько поэтических сборников: «Дар земле» (1921), «Марево» (1922).

В 1900 годах Бальмонта - одна из центральных фигур «старшего» русского символизма . Вокруг него складывается кружок, к которому принадлежат Брюсов, другие приверженцы «нового искусства». Читатели воспринимают в эти года Бальмонта как поэта - новатора, открывшего в русском стихе новые возможности, обогатившего его в лексическом, интонационном, музыкальном отношении. Новым этапом в развитии Бальмонта был поэтический сборник «Горящие знания». На смену уныло-сумрачному настроению первых книг приходит радостные, жизнеутверждающие мироощущения, на смену тоскливой жалобе - гимн бытию.Усталый герой Бальмонта перерождается в цельную вольнолюбивую личность, устремленную к «свету», «огню», «солнцу» . Современники видели в этих иносказаниях, бунтарский и даже революционный смысл. Не случайно излюбленный у Бальмонта образ - сильный, гордый и «вечно свободный» альбатрос сродни горьковскому буревестнику . С июня 1901 по март 1902 году Бальмонт работает над новым сборником стихотворений «Будем как Солнце». Эта книга - попытка построить космогоническую картину мира, в центре которой находится верховное божество, Солнце. Как бы уподобляя себя первобытному человеку, Бальмонт слагает гимны стихийным силам, звездам, Луне. Главная из жизненных стихий для Бальмонта - Огонь. Космогония Бальмонта определяет и новый облик его героя; состояние «современной души» - это горение, пожар чувств, любовный экстаз . Поэт славит желание, сладострастие, безумство несытой души. Этими же мотивами проникнут и поэтический сборник «Только любовь. Семицветник», образующий вместе с двумя предыдущими книгами вершину творчества Бальмонта. В январе 1905 года он отправляется в Мексику и Калифорнию. Этот период творчества Бальмонта, завершается сборником «Литургия красоты. Стихийные гимны». Основной пафос книги - вызов и упрек современности, «проклятие человеком», отпавшим от первооснов, от природы и Солнца, утратившим свою изначальную цельность.Природа изображается не только как стихия, но и в конкретной зримости ее фауны и флоры. Десятки его стихот­ворений посвящены растениям : «Ковыль», «Лесные травы», «Береза». Поэт преследовал не столько цели изобразительные, сколько психо­логические, музыкальные. Его деревья и травы очеловечены, одухотворены. Бальмонт хорошо знал русскую природу. Особо значимы в поэзии Бальмонта образы цветов. Удивительна частота обращения поэта как к цветам вообще, так и цветам конкретным. Це­лые стихотворения посвящены эдельвейсу, орхидее, белладонне, нарциссу, лилиям.

«Челн томленья»

Вечер. Взморье. Вздохи ветра.

Величавый возглас волн.

Близко буря. В берег бьется

Чуждый чарам черный челн.

Чуждый чистым чарам счастья,

Челн томленья, челн тревог,

Бросил берег, бьется с бурей,

Ищет светлых снов чертог.

Мчится взморьем, мчится морем,

Отдаваясь воле волн.

Месяц матовый взирает,

Месяц горькой грусти полн.

Умер вечер. Ночь чернеет.

Ропщет море. Мрак растет.

Челн томленья тьмой охвачен.

Буря воет в бездне вод.

«Ветер»

Я жить не могу настоящим,

Я люблю беспокойные сны,

Под солнечным блеском палящим

И под влажным мерцаньем луны.

Я жить не хочу настоящим,

Я внимаю намекам струны,

Цветам и деревьям шумящим

И легендам приморской волны.

Желаньем томясь несказанным,

Я в неясном грядущем живу,

Вздыхаю в рассвете туманном

И с вечернею тучкой плыву.

И часто в восторге нежданном

Поцелуем тревожу листву.

Я в бегстве живу неустанном,

В ненасытной тревоге живу.

«Аккорды»

Мне снился мучительный Гойя, художник чудовищных грез, -

Больная насмешка над жизнью, - над царством могилы вопрос.

Мне снился бессмертный Веласкес, Коэльо, Мурильо святой,

Создавший воздушность и холод и пламень мечты золотой.

И Винчи, спокойный, как Гете, и светлый, как сон, Рафаэль,

И нежный как вздох, Боттичелли, нежней, чем весною свирель.

Мне снились волхвы откровений, любимцы грядущих времен,

Воззванья влекущих на битву, властительно-ярких знамен.

Намеки на сверхчеловека, обломки нездешних миров,

Аккорды бездонных значеньем, еще не разгаданных снов.

«Sin miedo»

Если ты поэт, и хочешь быть могучим,

Хочешь быть бессмертным в памяти людей,

Порази их в сердце вымыслом певучим,

Думу закали на пламени страстей.

Ты видал кинжалы древнего Толедо?

Лучших не увидишь, где бы ни искал.

На клинке узорном надпись: «Sin miedo»:

Будь всегда бесстрашным, - властен их закал.

Раскалённой стали форму придавая,

В сталь кладут по черни золотой узор,

И века сверкает красота живая

Двух металлов слитых, разных с давних пор.

Чтоб твои мечты вовек не отблистали,

Чтоб твоя душа всегда была жива,

Разбросай в напевах золото по стали,

Влей огонь застывший в звонкие слова.

«Я мечтою ловил уходящие тени»

Я мечтою ловил уходящие тени,

Уходящие тени погасавшего дня,

Я на башню всходил, и дрожали ступени,

И чем выше я шел, тем ясней рисовались,

Тем ясней рисовались очертанья вдали,

И какие-то звуки вдали раздавались,

Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.

Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,

Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,

И сияньем прощальным как будто ласкали,

Словно нежно ласкали отуманенный взор.

И внизу подо мною уж ночь наступила,

Уже ночь наступила для уснувшей Земли,

Для меня же блистало дневное светило,

Огневое светило догорало вдали.

Я узнал, как ловить уходящие тени,

Уходящие тени потускневшего дня,

И все выше я шел, и дрожали ступени,

И дрожали ступени под ногой у меня.

«Играющей в игры любовные»

Есть поцелуи - как сны свободные,

Блаженно-яркие, до исступления.

Есть поцелуи - как снег холодные.

Есть поцелуи - как оскорбление.

О, поцелуи - насильно данные,

О, поцелуи - во имя мщения!

Какие жгучие, какие странные,

С их вспышкой счастия и отвращения!

Беги же с трепетом от исступленности,

Нет меры снам моим, и нет названия.

Я силен - волею моей влюбленности,

Я силен дерзостью - негодования!

«Безглагольность»

Есть в русской природе усталая нежность,

Безмолвная боль затаенной печали,

Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,

Холодная высь, уходящие дали.

Приди на рассвете на склон косогора,-

Над зябкой рекою дымится прохлада,

Чернеет громада застывшего бора,

И сердцу так больно, и сердце не радо.

Недвижный камыш. Не трепещет осока.

Глубокая тишь. Безглагольность покоя.

Луга убегают далёко-далёко.

Во всем утомленье - глухое, немое.

Войди на закате, как в свежие волны,

В прохладную глушь деревенского сада,-

Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,

И сердцу так грустно, и сердце не радо.

Как будто душа о желанном просила,

И сделали ей незаслуженно больно.

И сердце простило, но сердце застыло,

И плачет, и плачет, и плачет невольно.

«Я – изысканность русской медлительной речи»

Я - изысканность русской медлительной речи,

Предо мною другие поэты - предтечи,

Я впервые открыл в этой речи уклоны,

Перепевные, гневные, нежные звоны.

Я - внезапный излом,

Я - играющий гром,

Я - прозрачный ручей,

Я - для всех и ничей.

Переплеск многопенный, разорванно-слитный,

Самоцветные камни земли самобытной,

Переклички лесные зеленого мая -

Все пойму, все возьму, у других отнимая.

Вечно юный, как сон,

Сильный тем, что влюблен

И в себя и в других,

Я - изысканный стих.

«Будем как солнце»

Будем как Солнце! Забудем о том,

Кто нас ведет по пути золотому,

Будем лишь помнить, что вечно к иному,

К новому, к сильному, к доброму, к злому,

Ярко стремимся мы в сне золотом.

Будем молиться всегда неземному,

В нашем хотеньи земном!

Будем, как Солнце всегда молодое,

Нежно ласкать огневые цветы,

Воздух прозрачный и все золотое.

Счастлив ты? Будь же счастливее вдвое,

Будь воплощеньем внезапной мечты!

Только не медлить в недвижном покое,

В Вечность, где новые вспыхнут цветы.

Будем как Солнце, оно - молодое.

В этом завет красоты!

«Я не знаю мудрости»

Я не знаю мудрости годной для других,

Только мимолетности я влагаю в стих.

В каждой мимолетности вижу я миры,

Полные изменчивой радужной игры.

Не кляните, мудрые. Что вам до меня?

Я ведь только облачко, полное огня.

Я ведь только облачко. Видите: плыву.

И зову мечтателей... Вас я не зову!

Лирический герой А. Блока

Был широко известен как поэт-символист, переводчик, эссеист и историк литературы. В России он пользовался огромной популярностью последние 10 лет ХIХ века, был кумиром молодежи. Творчество Бальмонта продолжалось более 50 лет и в полной мере отразило состояние тревоги, страха перед будущим, желание замкнуться в вымышленном мире.
В начале творческого пути Бальмонт писал множество политических стихотворений. В «Маленьком султане» он создал жестокий образ царя Николая II. Это стихотворение тайно передавали из рук в руки, как листовку. В Женеве оно было опубликовано в сборнике «Песни борьбы». Бальмонт мастерски владел приемами обличительной сатиры, писал эпиграммы, одна из которых адресована тому же Николаю II:

Он трус, он чувствует с запинкой,
Но будет, – час расплаты ждет.
Кто начал царствовать Ходынкой,
Тот кончит, встав на эшафот.

В начале творческого пути Бальмонта поддерживали В. Короленко, В. , которые высоко ценили его талант и образованность.
Свой первый «Сборник стихотворений» Бальмонт уничтожил как слабый. Следующий сборник «Под северным небом» был более удачным. Стихи в нем приобретают изящество формы и музыкальность.
Всю жизнь Бальмонт работал очень интенсивно. В год у него выходило по несколько сборников в нескольких изданиях. Он изучил 16 языков, поглощал целые библиотеки, стремился как можно полнее понять жизнь и людей.
С 1897 года поэт путешествует по всему миру, что отразилось на тематике его стихотворений. Отречение царя от власти Бальмонт воспринял с радостью, но революцию 1917 года отверг, считая ее грубой и страшной. В 1920 году поэт-бунтарь подает прошение о выезде за границу, где и остается навсегда. В эмиграции Бальмонт тосковал по родине:

И все пройдя пути морские,
И все земные царства дней,
Я слова не найду нежней,
Чем имя звучное: Россия.

Он слагал песни о Москве, воспевал Сибирь в книге «Голубая подкова».
Славу Бальмонту как поэту-символисту принесли сборники «Тишина», «Горящие здания», «Будем как солнце». В 1913 году в России было издано 10 томов его произведений.
Тема солнца проходит через все творчество поэта. Образ животворящего солнца у него – символ жизни, живой природы, органическую связь с которой он всегда ощущал:

Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце
И синий кругозор.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце.
И выси гор.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Море
И пышный цвет долин.
Я заключил миры. В едином взоре,
Я властелин…

По музыкальности стиха Бальмонту не было равных. Он умел уловить и показать момент, миг, звук, рождающиеся и исчезающие. В своих стихах поэт использовал приемы, свойственные музыке, – ритмические повторы, множество внутренних рифм:

Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,
Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,
И сияньем прощальным как будто ласкали,
Словно нежно ласкали отуманенный взор.

В стихотворении «Безглагольность» Бальмонт гениально подмечает одну из «эмоциональных составляющих» действительности:

Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.

Само название стихотворения говорит об отсутствии действия, о погружении души человека в состояние мудрой созерцательности. Поэт передает различные оттенки грусти, которая, нарастая, изливается слезами:

И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.

Чередование шипящих звуков – излюбленный прием символистов, позволяющий передать шелест листьев:

Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь. Безглагольность покоя.
Луга убегают далеко-далеко.
Во всем утомленье глухое, немое.

Лирический герой помещен на «склон косогора» между небом и рекой (водой), окутанной туманом. Возникает глубокий образ: маленький человек – и весь мир, погруженный в печаль. И в то же время душа даже одного человека, с его страданиями, – это целый космос, его эмоции сливаются с миром природы. Жизнь человека и «безмолвие» – только внешнее проявление, за которым скрывается поток чувств и эмоций, сложная жизнь души.
К шедеврам бальмонтовской лирики можно отнести стихотворения «Песня без слов», «Челн томления», «Я мечтою ловил уходящие тени…», «Камыши», «Океан».
Стихотворения Бальмонта воздействуют на слушателя не столько смыслом, сколько звуковой игрой. Не случайно одно из них названо «Песня без слов» (1894):

Ландыши, лютики. Ласки любовные.
Ласточки трепет. Лобзанье лучей.
Лес зеленеющий. Луг расцветающий.
Светлый свободный журчащий ручей.

Изменяя в строфах «главный» звук (здесь – «л»), автор вызывает у слушателя чувство трогательной нежности к расцветающей природе. Картина утра сменяется картинами дня и прекрасной лунной ночи. Прожитый день завершается:

Радость безумная. Грусть непонятная.
Миг неизбежного. Счастия миг.

В стихотворении «Челн томленья» (1894) есть строка «чуждый чарам черный челн». Бальмонт часто использовал однородные эпитеты и повторы:

Чуждый чистым чарам счастья,
Челн томленья, челн тревог,
Бросил берег, бьется с бурей,
Ищет светлых снов чертог.

Настоящим шедевром стало стихотворение «Камыши», в котором читатель видит страшное ночное болото с его трясиной, сыростью, таящейся смертью:

Полночной порой камыши шелестят.
В них жабы гнездятся, в них змеи свистят.
В болоте дрожит умирающий лик.
То месяц багровый печально поник.
И тиной запахло. И сырость ползет.
Трясина заманит, сожмет, засосет.

Сонет «Океан» посвящен Валерию Брюсову, человеку неутомимой энергии, создателю символизма. Стихотворение наполнено энергией океана, а построено как разговор лирического героя с Океаном. В нем символический смысл и философский подтекст. Поэт говорит о счастье и смысле жизни, но не получает ответа:

Вдали от берегов Страны Обетованной,
Храня на дне души надежды бледный свет,
Я волны вопрошал, и океан туманный
Угрюмо рокотал и говорил в ответ:
«Забудь о светлых снах. Забудь. Надежды нет.
Ты вверился мечте обманчивой и странной.
Скитайся дни, года, десятки, сотни лет, -
Ты не найдешь нигде Страны Обетованной».

О творческом пути художника-творца, о самосовершенствовании повествует стихотворение «В безбрежности» («Я мечтою ловил уходящие тени…»). Путь поэта представляется как некая «лестница в небо», каждая ступенька которой – это годы тяжелого труда. Но чем выше поднимается поэт, тем бо льшим смыслом наполняются его жизнь и творчество:

И чем выше я шел, тем ясней рисовались,
Тем ясней рисовались очертанья вдали,
И какие-то звуки вдали раздавались,
Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.

Поэт рад, что достиг высоты, узнал, «как ловить уходящие тени» образов и слов. Он не останавливается на пути самопознания, идет все выше и выше.
Даже названия стихов поэта отражают их необыкновенную музыкальность: «Аккорды», «Гармония слов», «Зовы звуков». Не случайно Бальмонта называли музыкальным живописцем, «Паганини русского стиха». На его стихи написано более 500 романсов. В плане музыкальности Бальмонт был гениальным продолжателем традиций лирики А. Фета, уделяя внимание не только звуку, но и цвету. «Вся природа – мозаика цветов», – говорил он:

Красный парус в синем море, море
голубом.
Белый парус в море сером спит
свинцовым сном.

В поэме «Фата Моргана», например, 21 стихотворение, и каждое посвящено раскрытию какого-либо цвета или оттенка цветов.
По словам Короленко, «центрального, художественного мотива» у Бальмонта не было, он его и не искал. Его художественный метод отражал целостность мира.